Наказание будет очень суровым. "Змея" - довольно тяжелый хлыст из плетеной кожи, восьми футов длинной и около дюйма в толщину. Он с легкостью сдирает кожу со спины. Иногда в хлыст вплетают кусочки металла. Невольник вполне мог умереть, не выдержав наказания. Следует отличать "змею" от обычного горианского хлыста, которым учат рабов послушанию и который состоит из пяти широких полос. Чаще всего его используют для наказания женщин, поскольку он не оставляет шрамов. Когда речь идет о невольниках, шрамы не имеют никакого значения. Девушка с непомеченной спиной стоит дороже, чем та, у которой много шрамов. Мужчины обычно предпочитают женщин с гладкой кожей, если не считать клейма на бедре. В Тарии и Аре рабынь даже принято брить.
Невольник посмотрел на меня. Он был обязан мне жизнью.
- Спасибо вам, мой джарл, - сказал он.
А затем повернулся и, держа связанные руки перед собой, побежал к сараю, где держали босков.
- А ты, Оттар, отправляйся-ка в кузницу, - ухмыляясь, приказал Раздвоенная Борода, - скажи Готреку, что бы он прошел мимо сарая с босками.
- Хорошо, - радостно ответил Оттар.
Готрек был кузнецом, так что я даже посочувствовал молодому невольнику.
- И еще, Оттар, - продолжал Раздвоенная Борода, - проследи за тем, чтобы раб вышел утром на работу.
- Обязательно, - сказал Оттар и направился к кузнице.
- Я слышал, Рыжий, - сказал Ивар Раздвоенная Борода, - что твои занятия с топором проходят успешно.
- Я рад, что Оттар так думает, - ответил я.
- Я тоже рад, что он так считает, - заявил Ивар Раздвоенная Борода. - Это значит, что так оно и есть. - Он отвернулся. - Вечером встретимся на пиру.
- Сегодня будет еще один пир? - удивился я. - По какому поводу?
Мы пировали все четыре предыдущие ночи.
- А нам нравится пировать, - заявил Ивар Раздвоенная Борода. - Вполне достаточный повод.
Ивар ушел. Я повернулся к Тири.
- В том, что произошло, - сказал я ей, - есть и твоя вина, рабыня.
Она опустила голову.
- Я его ненавижу, - призналась она, - но мне бы не хотелось, чтобы его убили. - Она посмотрела на меня. - Меня накажут, мой джарл? - спросила она.
- Да, - сказал я ей.
В ее глазах появился страх. Она была удивительно красива.
- Хлыстом из меха, - рассмеялся я.
- Я с нетерпением буду ждать наказания, мой джарл, - радостно улыбнулась она.
- Беги, - приказал я.
Тири повернулась и побежала в сторону дома, однако, сделав несколько шагов, повернулась и посмотрела на меня.
- Я буду с нетерпением ждать, мой джарл! - крикнула она напоследок и умчалась, великолепная юная леди из Кассау, босая, в железном ошейнике, всего лишь рабыня, спешила в дом, чтобы лечь на меха в ожидании обещанного наказания.
- Неужели, мой джарл, только рабыни могут испытывать подобное удовольствие? - спросила Тири.
- Говорят, что лишь рабыням дано познать его, - ответил я.
Она лежала на спине, повернув ко мне голову. Я расположился рядом, опираясь на локоть. Ее левое колено было поднято вверх; щиколотка прикована к бревну у основания постели, шею украшал железный ошейник.
- Тогда, мой джарл, - заявила она, - я счастлива, что стала рабыней.
Я снова ее обнял.
- Рыжий! - позвал меня Ивар Раздвоенная Борода - Пойдем со мной!
Я грубо оттолкнул Тири, оставив ее прикованной к постели. Через несколько мгновений, засунув топор в кожаную петлю, я присоединился к Раздвоенной Бороде.
Снаружи собралось несколько мужчин с корабля Ивара и окрестных ферм. Среди них я увидел раба-горбуна, в глазах которого светился ужас.
- Отведи нас к тому, что ты нашел, - потребовал Раздвоенная Борода.
Мы последовали за невольником и прошли больше четырех пасангов вверх по склонам, ведущим к летним пастбищам.
Сверху мы видели оставшиеся далеко внизу фермы и корабль Ивара Раздвоенная Борода. Мы остановились. За большим обломком скалы несчастный перепуганный раб показал нам свою находку. Потом он отвернулся, не в силах смотреть.
Я удивился.
- Разве в этих горах водятся ларлы? - спросил я.
Мужчины посмотрели на меня так, словно я сошел с ума.
- Ни один слин не смог бы такого сделать, - сказал я.
Мы все еще раз посмотрели на то, что осталось от боска. Даже крупные кости были сломаны, видимо, их перекусили мощные челюсти, чтобы высосать сладкий мозг.
- Значит, ты не знаешь, чья это работа? - спросил Ивар Раздвоенная Борода.
- Нет, - пожал я плечами.
- Этого боска убил курия, - пояснил он.
Четыре дня мы выслеживали зверя, но так и не смогли найти. Хотя убийство было совершено совсем недавно, нам не удалось обнаружить даже следов хищника.
- Необходимо отыскать его, - заявил Раздвоенная Борода. - Они должны знать, что не могут безнаказанно охотиться на земле Ивара Раздвоенная Борода.
И все же мы его не нашли.
Вечером того дня, когда зверь загрыз боска, мы не пировали, как и во все последующие ночи. Мы охотились за новым врагом без малейшего успеха. Мужчины помрачнели, стали агрессивными и злыми. Даже рабыни больше не смеялись и не шутили. Потому что где-то на земле Ивара Раздвоенная Борода прятался курия.
- Может быть, он ушел отсюда, - предположил Оттар на четвертую ночь.
- Он больше ни разу ни на кого не напал, - заметил кузнец Готрек, который охотился вместе с нами.
- Ты думаешь, это тот же самый, что убил верра в прошлом месяце, а потом исчез? - спросил я у Оттара.
- Не знаю, - ответил Оттар. - Вполне возможно, поскольку курии крайне редко заходят так далеко на юг.
- Кто знает, может быть, он оказался слишком злобным даже для своих соплеменников и они его прогнали, - сказал Раздвоенная Борода.
- А вдруг он спятил или просто глуп? - предположил Оттар.
- А еще вполне возможно, - сказал Горм, - что он болен или ранен и не может больше охотиться на быстрых северных оленей.
Эти причины, с моей точки зрения, вполне могли заставить курий изгнать своего соплеменника из пещер. Я не сомневался, что эти существа не прощают слабости.
- Во всяком случае, - сказал я, - похоже, что он ушел.
- Нам больше ничего не угрожает, - закончил за меня Готрек.
- Устроим пир? - спросил Горм.
- Нет, - ответил Раздвоенная Борода. - Сегодня у меня нет настроения.
- По крайней мере, зверь ушел, - повторил Готрек.
- И нам больше ничего не угрожает, - эхом отозвался Горм.
Я проснулся посреди ночи. Тири спала, прижавшись ко мне. Я не трогал ее этой ночью, однако ножные кандалы снимать не стал.
Я боялся пошевелиться.
По какой-то причине меня охватило беспокойство.
Я лежал и прислушивался к тяжелому дыханию спящих мужчин. Рядом со мной тихо дышала Тири.
Я не двигался.
Мне показалось, что моего лица коснулось легкое дуновение холодного воздуха.
Я лежал в темноте и не шевелился.
И тут я почувствовал его запах.
С диким криком вскочив на ноги, я отбросил в сторону меха.
В то же мгновение мощные когтистые лапы подняли меня в воздух. Я не видел того, кто на меня напал. В следующую секунду меня с силой отшвырнули к стене.
- Что здесь происходит? - услышал я крик.
Тири проснулась и дико завизжала.
Я оказался на полу у стены.
- Факелы! - заорал Раздвоенная Борода. - Принесите факелы!
Рабыни голосили, мужчины удивленно переговаривались.
Я слышал громкое чавканье.
В свете факела, поднятого Раздвоенной Бородой, мы увидели зверя.
Он был всего в десяти футах от меня. Зверь поднял морду от изуродованного тела человека. Его огромные круглые глаза блестели в свете факелов. Рабыни продолжали дико орать, их цепи звенели.
- Оружие! - крикнул Раздвоенная Борода.
- Курия! Курия! - вопили мужчины.
А зверь стоял, склонившись над телом, и моргал. Он не собирался сдаваться. Его шкура была черного цвета с белыми пятнышками, большие заостренные уши прижаты к голове. Он весил около пятисот фунтов и был примерно семи футов ростом. Казалось, его широкий нос с двумя похожими на узкие щели ноздрями сделан из кожи. У него был черный язык и два ряда клыков, четыре из которых, сверху и снизу, выступали вперед, как у волков; два верхних показались мне особенно длинными и кривыми. Руки существа были длиннее и мощнее ног; он держал тело, которое продолжал пожирать, в лапах с шестью пальцами, похожими на щупальца.
Он шипел и рычал, оскалив клыки, и не боялся нас.
Ни один из нас не шевелился. Зверь стоял в свете факелов, не собираясь сдаваться. И тут у него за спиной я увидел поднятый топор, который с яростной силой обрушился на спину чудовищу, чуть пониже шеи. Зверь упал вперед, чуть не задев истерично вопящую рабыню, и я узнал Ролло. Он больше не казался сонным; впрочем, и на человека в этот момент он не особенно походил; Ролло нанес удар, когда остальные - Готрек, Горм, я, даже Раздвоенная Борода - могли только с ужасом взирать на курию. Ролло снова поднял топор.
- Нет! - крикнул Раздвоенная Борода. - Сражение окончено!
Великан опустил топор, медленно вернулся на свою постель и лег спать.
Один из людей Раздвоенной Бороды прикоснулся концом копья к морде зверя, а потом вонзил его прямо в пасть; древко копья вырвалось из его рук, рабыни снова взвыли от ужаса.
- Он все еще жив! - закричал Горм.
- Отойдите от него, - приказал Ивар Раздвоенная Борода. - Опасайтесь челюстей.
При помощи цепей и шестов тело курии удалось вытащить из зала. Мы бросили его на землю за стенами палисада. Начало светать.
Я встал рядом с ним на колени.
Он открыл глаза.
- Ты меня знаешь? - спросил я.
- Нет, - ответил он.
- Это маленький курия, - заметил Раздвоенная Борода. - Обычно они гораздо больше. Обрати внимание на белые полосы. Он болен.
- Надеюсь, - сказал я, - что он пришел в зал не из-за меня.
- Нет, - успокоил меня Раздвоенная Борода. - Они прекрасно видят в темноте. Если бы он искал тебя, ты был бы уже мертв.
- Почему он осмелился войти в зал? - спросил я.
- Курии очень любят человеческое мясо, - пояснил Ивар Раздвоенная Борода.
Я знал, что люди, как и другие животные, - для курий всего лишь вид пищи.
- Почему он не попытался убежать и не стал сражаться? - спросил я.
Раздвоенная Борода пожал плечами.
- Он ел, - сказал Ивар. Потом наклонился над зверем. - Ты уже охотился здесь раньше? - спросил он у курии. - Это ты убил верра и боска?
- И в зале, - ответил курия, оскалившись, - я убил человека.
- Кончайте с ним, - приказал Ивар Раздвоенная Борода.
Четыре копья поднялись в воздух, но ни одно из них так и не опустилось.
- Нет, он уже мертв, - сказал Ивар Раздвоенная Борода.
Глава 8. ХИЛЬДА ИЗ СКАГНАРА
- Значит, именно этими духами пользуются высокорожденные женщины Ара, когда отправляются на песенные представления в Эн-Кара? - с любопытством переспросила светловолосая девушка.
- Да, леди, - заверил я ее, кланяясь и стараясь говорить с акцентом жителя Ара.
- Он слишком вульгарный, - сморщила она носик.
- Это счастливый запах, - продолжал уговаривать я.
- Для низкорожденных, - презрительно бросила она.
- Лаламус! - позвал я.
Мой помощник, парень мощного телосложения, но явно глупый, гладко выбритый, как и все продавцы духов, одетый в бело-желтый шелк и золотистые сандалии, поклонился и поспешил ко мне. В руках он держал поднос, уставленный флаконами.
- Я не знал, - вынужден был признать я, - что на Севере есть леди, обладающие таким тонким вкусом.
Возможно, мой акцент не смог бы ввести в заблуждение жителя Ара, но на тех, кто не часто слышал быструю, гладкую речь южан, мелодичную и экспрессивную, он производил нужное впечатление. Мой помощник, к несчастью, не мог говорить.
Глаза Хильды Надменной, дочери Торгарда из Скагнара, вспыхнули.
- Вы, южане, думаете, что на Севере живут одни лишь варвары! - резко сказала она.
- Какими же мы были глупцами, - признался я, опустив голову.
- Я могла бы зажарить вас в жире тарска, - заявила она, - или сварить в масле тарлариона!
- Сжалься над нами, великолепная леди, - застонал я, - сжалься над теми, кто никак не ожидал найти на Севере такую знающую и утонченную госпожу.
- Возможно я вас прощу, - снизошла она. - А еще какие-нибудь духи вы привезли?
Мой помощник подобострастно поднял флакон.
- Нет, - прошипел я. - Эта женщина через секунду поймет, что мы ей предлагаем.
- Дай-ка понюхать, - приказала Хильда.
- Да тут нет ничего особенного, леди, - с тоской протянул я, - хотя среди высокорожденных и самых красивых женщин Ара этот аромат пользуется большой популярностью.
- Дай понюхать, - настаивала она.
Я вытащил пробку и отвернулся, словно сгорал от стыда. Хильда поднесла флакон к носу.
- Отвратительно воняет, - проговорила она.
Я быстро закрыл флакон пробкой и сердито всунул в руки своего смущенного помощника, который поставил его на место.
Хильда сидела в большом кресле, на котором красовался знак Скагнара - нос корабля-змея. Ручки украшали головы оскалившихся слинов. Хильда холодно улыбнулась.
На ней было роскошное платье из зеленого бархата, закрытое до самой шеи и украшенное золотом.
Она взяла следующий флакон, который я для нее открыл.
- Нет, - сказала Хильда и вернула мне флакон.
В ее длинных волосах, заплетенных в косы, сверкала золотистая лента.
- Я и не представляла, - заявила она, - что в Аре такие убогие товары.
Ар, богатый людный город, самый большой на Горе, считался символом высококачественных товаров. Знак Ара, одна-единственная буква, которая стоит на его Домашнем Камне, горианское написание названия города, часто подделывается торговцами-мошенниками, которые ставят его на свои собственные товары. Этот знак совсем нетрудно подделать. Однако, несмотря ни на что, его ни разу не меняли; это часть традиции. Лично я считаю, что товары Ко-Ро-Ба столь же хороши или даже лучше, чем те, что производятся в Аре, но что верно, то верно - Ко-Ро-Ба не имеет репутации величайшего города юго-востока. Ар считается законодателем мод и хороших манер. Многие модницы предпочитают носить одежду, сшитую, "как в Аре", за которую платят значительно больше, чем стоят изделия из гораздо более доброкачественных тканей; "как в Аре" - эту фразу можно услышать довольно часто. Я ничего не имею против моды. После реставрации Марленуса из Ара в 10119 Контаста Ар, со дня основания Ара, на пиру, посвященном одержанной победе, он объявил о том, что отныне рабыни, принадлежащие государству, будут носить платья еще на два с половиной дюйма короче. Этот закон был мгновенно принят в Аре, а затем и во всех остальных городах. Следуя моде, я тоже ввел эти скандальные изменения в собственном доме; я совсем не хотел смущать своих девушек, вынуждая их носить чрезмерно длинные туники; по правде говоря, я даже переплюнул убара из Ара, заставив невольниц укоротить подолы еще на четверть дюйма. У большинства горианских рабынь великолепные ноги; с каждым днем я все больше и больше в этом убеждаюсь; интересно, сколько девушек знает, что свободные мужчины могут любоваться их ножками благодаря тому, что давным-давно, перебрав на победном пиру, Марленус из Ара решил внести изменения в одежду рабынь Ара. Еще один обычай, практикуемый далеко на Юге, ниже горианского экватора, в Тарии, например - прокалывать рабыням уши. Хотя это уже давным-давно делается на далеком Юге, на Севере эта практика не получила особого распространения до тех пор, пока не стала популярной в Аре. Во время пира Марленус, в качестве специального угощения, приготовленного для высших военачальников, показал им танцовщицу, рабыню с проколотыми ушами. В ушах у нее покачивались золотые кольца - крайняя степень унижения; ей даже не дали закончить танец. По знаку Марленуса рабыню схватили, бросили на пол, где она только что танцевала, после чего ею попользовались более ста человек. С тех пор прокалывание ушей начало быстро распространяться на Севере. Частенько хозяева и работорговцы насильно подвергают своих невольниц этой процедуре. Интересно, что протыкание носа для ношения кольца считается рабынями не таким страшным наказанием, как прокалывание ушей. Возможно, причина в том, что на далеком Юге свободные женщины народа фургонов носят в носу кольца; а может быть, дело в том, что отверстия не видно - я не знаю. Прокалывание ушей считается страшным унижением для рабыни. Любая женщина, у которой проколоты уши, рассматривается как рабыня.
- Вы оскорбляете меня, - заявила Хильда Надменная, предлагая такой жалкий товар! Неужели в великом Аре нет ничего лучше?
Если бы я действительно был торговцем из Ара, то наверняка разозлился бы. Духи, которые я ей предлагал, Ивар Раздвоенная Борода захватил на корабле из Коса. Это были настоящие духи из Ара, тончайшие и изысканные. "Кто такая, - спрашивал я себя, - эта Хильда, дочь варвара, неотесанного северного пирата, живущая в высокой деревянной крепости на берегу моря, чтобы с таким презрением рассуждать о духах из Ара?" Можно подумать, что она и в самом деле величайшая леди, а не дерзкая, хотя и соблазнительная, дочь морского разбойника.
Я лишь низко поклонился и зашуршал бело-желтыми шелками своего одеяния.
- О величайшая леди, - пролепетал я, - лучшие духи Ара слишком слабы и грубы для леди такого исключительного происхождения и вкуса.
На руках у Хильды красовалось множество колец. На шее висело четыре золотые цепочки с медальонами. Запястья украшали золотые и серебряные браслеты.
- Покажи мне остальные духи, человек с Юга, - высокомерно бросила она.
Снова и снова пытались мы ублажить дочь Торгарда из Скагнара, однако удача нам не улыбнулась. Она морщилась, строила презрительные гримасы или просто с отвращением махала руками.
Мы уже почти закончили с флаконами, стоявшими на нашем подносе.
- У нас есть еще один аромат, - заявил я, - достойный убара из Ара.
Я открыл флакончик и осторожно поднес его к ее ноздрям.
- Ну, этот еще ничего, - сказала она.
Я с трудом сдержался. Мне было хорошо известно, что эти духи были получены лучшими мастерами Ара после долгих трудов из сотен разных цветов. Они добавляли в них масло из дерева тентис; экстракт из шейных желез речного урта; вытяжки из камней длинного кита ханджера, которые образуются у него в желудке. К счастью, иногда эти камни удается находить в морской воде - они попадают туда вместе с испражнениями кита. На изготовление подобных духов уходит более года.
- Возможно, они мне подойдут, - проговорила Хильда, я видел, что она довольна.
- Они стоят всего восемь золотых стоунов, - подобострастно сказал я.
- Я возьму их, - холодно заявила Хильда, - как подарок.
- Подарок! - воскликнул я.
- Да, - сказала она. - Вы меня разозлили. Мне пришлось проявить немалое терпение. Однако я начинаю его терять!
- Сжалься над нами, достойная леди! - зарыдал я.
- А теперь оставьте меня, - заявила она. - Спуститесь вниз, скажите, чтобы вас раздели и выпороли. После чего немедленно покиньте дом Торгарда из Скагнара. И радуйтесь, что я оставила вам жизнь.
Я начал поспешно, словно был сильно напуган, собирать свои флакончики.