* * *
Когда Владимир вошел в подъезд многоэтажного дома и нажал кнопку вызова лифта, похожую на толстый красный нос, торчащий из стены, то сердце забилось в сладком предвкушении. Еще с утра он позвонил Ольге, и она ждала его. Самая обаятельная и красивая из женщин…
Дверь распахнулась сразу после звонка, словно хозяйка ожидала за ней, подглядывая в щелку.
Владимир невольно застыл, не в силах оторвать глаза. Они были знакомы несколько лет, и все равно он всякий раз поражался, насколько его подруга красива. Простое платье подчеркивало мягкую округлость груди, тонкую талию, на нежном, словно персик, лице выделялись большие карие глаза, а каштановые волосы сверкающей волной падали на плече.
- Чего замер? - спросила она, улыбаясь. - Или забыл, как я выгляжу?
- Я помню, - пытаясь сглотнуть пересохшим горлом, ответил Владимир. - Да только не помогает!
Она довольно засмеялась, отошла в сторону, пропуская гостя в квартиру. Там пахло жареным мясом - к приходу любимого мужчины готовится нечто особенное, необычное. Запах был до того аппетитным, что Владимир невольно облизнулся.
Ольга рассмеялась еще раз, весело, открыто. К ее смеху хотелось присоединиться, даже не зная причины.
- А по телефону сказал, что не голодный! - проговорила она.
- По телефону - не голодный, - отшутился он. - А так - очень даже!
- Ну тогда, - сказала Ольга томно, глаза ее замерцали мягким светом, розовые губы чуть приоткрылись, - пойдем поедим. Или…
- Еда подождет! - прохрипел Владимир, делая шаг вперед. Руки его скользнули по плечам женщины, привлекли к себе, и спустя мгновение он забыл о голоде, да и обо всем на свете…
Спустя сорок минут они сидели со столом. Владимир жевал, а Ольга счастливыми глазами наблюдала за этим процессом. Большая тарелка пустела с пугающей быстротой, что лишний раз говорило о кулинарном мастерстве хозяйки.
- Слушай, - сказала она, когда мужчина со счастливым вздохом отодвинул опустевшую тарелку, - может, хватит тянуть с этим? Сколько мы встречаемся? Больше трех лет! Может, нам пора жить вместе? Да еще и пожениться?
- Ты знаешь, я не могу, - Владимир вытер губы салфеткой. На лицо его набежала тень. - В любой момент меня могут раскрыть. И тогда что - смерть или в лучшем случае - пожизненное заключение. Зачем тебе мертвый муж, или такой, который проживает в общей камере где-нибудь на Колыме?
Он говорил ей обо всем еще в те времена, когда не существовало никакого Российского национального комитета. Никогда не боялся, что она проговорится, скажет что-либо лишнего.
- Опять ты об этом! - Ольга наморщила носик, в глазах ее мелькнуло недовольство. - И зачем тебе дался этот терроризм? Почему ты не можешь жить просто, как живут многие, для себя? Не тратя силы и жизнь на бессмысленную борьбу!
- Я уже говорил! - в глазах Владимира зажегся недобрый огонек, челюсти упрямо сдвинулись, а в голосе появились металлические, лязгающие нотки. - Для себя жить - недостойно человека! Это не жизнь, а существование животного! Свиньи, которой наплевать на сородичей, на несправедливость и зло, царящие в мире!
- А как семья, дети, любовь? Разве человек должен быть всего этого лишен, как ты? Не слишком ли большая цена за то, чтобы именоваться настоящим человеком?
Владимир на мгновение замялся. Сам не замечал, что вертит в руках вилку. Вертит так, будто это нож, который собирается метнуть в противника.
- Я сам выбрал свою дорогу, - проговорил он угрюмо. - И не отступлю от нее. Готов заплатить любую цену! Мне нужно чувствовать, что я живу не просто так, а ради великой цели! Именно она делает мое существование осмысленным!
- Какая цель? - Ольга рассмеялась. - Возрождение русского народа? Это бред! Совершенно недостижимая перспектива! Осколки когда-то великой нации ныне вырождаются, и мне, как социологу, это известно лучше других! Среди населения "русских кварталов" аномально высок процент наркоманов, алкоголиков, просто дебилов, инвалидов, наконец! Большинство из них не желает работать, неспособно нормально адаптироваться к современному обществу! Через несколько поколений они выродятся окончательно!
- И что привело к такому состоянию? Козни врагов!
- Ерунда! - она сердито махнула рукой. - Вырождение русских началось давно, в самом конце двадцатого века. Лучшие представители погибли в войнах, в лагерях Сталина, многие уехали в другие страны. А оставшиеся не смогли даже поддержать свою численность. Постепенно деградировали из-за повального пьянства и наркомании, опустились интеллектуально и физически. Стоит ли бороться за права такого народа?
- Может, и не стоит, - сказал Владимир очень спокойно. - Я верю тебе. Но это мой народ, мои сородичи. Я люблю их всем сердцем и готов сражаться за них до последней капли крови!
- Да пойми ты, что само понятие "народ" пришло из глубокой древности, когда "чужак" - автоматически означало "враг"! Это дремучий предрассудок - делить мир на своих и чужих по крови! - Ольга почти кричала. Глаза ее сверкали, пышные волосы растрепались. Но даже в гневе она была безумно красива, и Владимир помимо воли залюбовался ей.
- И опять ты права, - сказал он. - Я действую под влиянием предрассудков. Ну и что? Сворачивать с этого пути уже поздно. Все равно мне не простят сделанного. Ты не смогла отговорить меня полтора года назад, когда мы только начинали, не отговоришь и теперь. К чему этот разговор?
- Я просто очень хочу быть с тобой! - теперь она почти плакала, в огромных глазах стояли, не желая падать, жемчужинки слез. - И очень боюсь тебя потерять!
- Не бойся, - он привлек ее к себе, коснулся губами лба. Она приникла к нему, обхватив руками, крепко-крепко. - Пока мы живы, надо радоваться жизни. Ведь я люблю тебя, чего еще надо?
- Я тоже люблю тебя, - ответила она, и заплакала, почти беззвучно.
Он гладил по спине, словно ребенка, шептал на ухо ласковую успокаивающую чушь, что все будет хорошо, что ничего не случиться, а на душе было противно от собственной лжи и от тяжелых, неприятных предчувствий.
Глава 5. Двадцать третье мая
Словно молоты громовые
Или воды гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьется в груди моей.
Николай Гумилев
Утро началось для Виктора со звонка будильника. Майор вздохнул, перевернулся на другой бок, и только тут вспомнил, что сегодня опять на работу. Суток на отдых не хватило, усталое тело требовало еще сна, а в голове чувствовалась нехорошая тяжесть.
Отшвырнув прочь соблазн поспать еще и, вцепившись в чувство долга, словно в брошенную веревку, Виктор выбрался из кровати. Поеживаясь от свежего воздуха, врывающегося через раскрытую форточку, направился на кухню. Заворочалась во сне жена - ей вставать через полчаса…
Выпив чашку кофе, обжигающего, словно лава из самого жерла вулкана, Виктор оделся и вышел из дома. На улице царила прохлада и именно она помогла проснуться куда лучше бодрящего напитка.
В момент прихода на работу был свеж и готов ко всему. И тут его ждал сюрприз. В рабочей комнате, развалившись в кресле перед компьютером и немилосердно зевая, сидел никто иной, как капитан Асланян. Усы на его лице казались обвисшими от усталости, но темные глаза бодро блестели.
- Ба, вот это да, - сказал Виктор, ощущая, как губы его растягиваются в улыбке. - Доброе утро. Ты когда прилетел?
- Доброе утро, товарищ майор, - отозвался капитан, вставая. - Прибыл сегодня утром. Вчера звонил сюда, попал на полковника, так он велел вас не беспокоить и просто приезжать.
- И что?
- Раскрутили мы это дело со взрывчаткой, - Асланян откровенно ухмыльнулся и огладил усы. - Правда, пришлось попотеть. И не мне одному! Столько бумаги всякой перерыли, пока на след вышли!
- Ладно себя нахваливать! - прервал подчиненного майор, усаживаясь. - Ты дело говори!
- Там на заводе своя мафия, - капитан тоже сел, закряхтев, точно старик. - Воруют взрывчатку много лет, понемногу, правда. Если бы не этот случай - фиг бы мы их нашли!
- Ашот! - Виктор нахмурился, слегка картинно. - Переходи к делу!
- Короче, сначала они там все молчали гордо, но как поняли, что дело двести седьмой поправкой пахнет, мигом заговорили. Взрывчатку у них один перекупщик брал. Наш, московский.
- Кто?
- Семен Чернов, он же Сеня Черный. Дважды судим за подпольную торговлю оружием, но в последние годы сидел тихо, - Асланян наклонился к монитору, ткнул пальцем в клавиатуру. - Вот, я на него пятнадцать минут назад запрос послал в центральную базу данных. Ого, вот и ответ!
Он еще раз ткнул клавишу. Стоящий на столе небольшой принтер ожил, замигал лампочками, внутри него что-то тихо загудело, и из узкой щели поползла распечатка.
- Вот он, родимый! - сказал капитан, выдергивая листок из принтера жестом фокусника, извлекающего из шляпы слона.
- Давай сюда, - нетерпеливо приговорил Виктор, - и позвони в специальный отдел, попроси группу. Будем брать!
Асланян лениво подгреб к себе телефон.
- Семен Арсеньевич Чернов? - спросил Виктор, глядя прямо в глаза задержанному, жилистому мужчине неопределенного возраста. Волосы его, когда-то черные, как смоль, изрядно побила седина, а в синих, как васильки, глазах прятался страх.
- Да, - кивнул он. - По какому поводу я задержан?
Взяли Сеню Черного на собственной квартире в Свиблово, оторвав от любовных игр с молоденькой блондинкой. Жлобы-телохранители подняли руки, едва завидев нацеленные на них автоматы, сам торговец оружием сопротивления тоже не оказал.
- По какому поводу я задержан? - повторил Чернов, вытирая лоб, заблестевший вдруг каплями пота. Торговец оружием с многолетним стажем, он, скорее всего, догадался обо всем. А спрашивал больше для вида.
- Вы, господин Чернов, - сказал Виктор жестко, глядя задержанному прямо в глаза, - должны оказать помощь следствию, и тогда суд, возможно, зачтет это как смягчающее обстоятельство.
- Суд? Какой суд? - забормотал Семен суетливо. - За что?
- За пособничество террористам. Ведь это вы продали взрывчатку, которая была использована при взрывах на Поклонной горе и на Петровке.
- У вас нет доказательств!
- Есть, - Виктор покачал головой, улыбнулся с чувством собственного превосходства. - Данные экспертизы с места взрыва и показания работников военного завода номер двадцать один, которые вели с вами дела.
Чернов побледнел, став похож на гипсовую маску, затем позеленел, и только потом обрел нормальный цвет. Ужас был в синих зрачках, а губы задержанный кусал, не скрываясь.
- Я… я не знал, зачем им взрывчатка… Не знал я!
- Увы, боюсь, что суд вам не поверит, - Виктор на мгновение замолчал, а потом рявкнул во весь голос: - Кому продал взрывчатку, сволочь?
Чернов сжался, словно его ударили, проговорил жалобно:
- Я скажу, скажу! Ее зовут Татьяна, у нее были рекомендации от надежных людей…
- О твоих "надежных людях" мы поговорим позже! - отрезал Виктор. - А фамилия ее как?
- Не знаю! - Чернов дергался, по лицу его градом катился пот. - Она служила в армии, где-то в Калининградской области. Ей около тридцати лет!
Виктор нажал кнопку селектора:
- Ашот!
Вошел капитан.
- Задай поиск в базе данных Министерства Обороны. Имя - Татьяна, возраст - от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Демобилизованная. Проживает, вероятнее всего, в Москве.
Асланян кивнул и исчез, бесшумно, словно сказочный джинн.
- Ох, смотри, Семен, - проговорил Виктор угрожающе, наклоняясь вперед, - если обманешь или утаишь чего - гнить тебе до конца жизни в болотах Севера! И то - в лучшем случае!
Он нажал кнопку вызова охраны.
Вошел рослый сержант.
- Уведите, - проговорил Виктор, указывая на Чернова.
Дождался, когда задержанного уведут, и тут же прошел в соседнюю комнату, где у компьютера, ссутуленный, точно нахохлившийся ворон, сидел Асланян. Сходство с птицей усиливалось из-за черного цвета волос капитана.
- Ну что, нашел чего-нибудь? - спросил Виктор нетерпеливо.
- Да, - Асланян повернул голову. Глаза его были выпучены, точно у рака, на лице застыло удивление.
- Что с тобой? - изумился Виктор. - Кто она такая?
- Татьяна Нафанова, тридцать два года. Демобилизовалась в январе две тысячи сто девяносто девятого, - проговорил капитан чужим, хриплым голосом.
- Какие войска?
- Морская пехота. "Черные береты", - Асланян сделал паузу, наслаждаясь впечатлением, произведенным на старшего офицера. - Капитан. Послужной список такой, что страшно становится. Три командировки в "Огненный пояс", наград столько, что на пять человек хватит.
- Ничего себе! - Виктор невольно присвистнул. - Это будет крепкий орешек! Покажи-ка фотографию.
С экрана на них смотрела невысокая плотная девушка с плотно сжатыми губами и недобрым прищуром светлых глаз. Выглядела она опасной, точно готовая защищать детенышей волчица.
Психологическую характеристику читали вдвоем. Особенно интересные места - вслух:
- Склонна к принятию нестандартных решений… В экстремальных ситуациях чувствует себя комфортно, в спокойной обстановке теряется… Психика нестабильная, возможна немотивированная агрессия…
- Сдается мне, что это именно она звонила после каждого взрыва, - проговорил Виктор, когда они закончили чтение. Из лежащей на столе папки извлек фотографию - одну из тех, что сделали с банковской видеопленки.
- Похожа, - Асланян с хрустом почесал подбородок. - Что, опять вызывать спецназовцев?
- Да, - кивнул Виктор.
Мотор машины гневно рычал, а шины раздраженно взвизгивали на поворотах. По крайней мере, Виктору казалось именно так. За его служебной легковушкой, следовал, не отставая, неприметный грузовик, в недрах которого тряслись бойцы "Стальных когтей" во главе с капитаном, знакомым еще по штурму логова Русского Арийского Легиона.
Они мчались на восток, в Измайлово.
Еще поворот и справа открылась зеленая стена Измайловского парка, выжившего, несмотря на бурные последние столетия. Поговаривали, что некоторые деревья в нем стоят со времен чуть ли не Петра Первого, который именно в этих местах начинал формирование первых в России гвардейских полков.
Парк промелькнул мимо, точно шеренга великанов с пышными зелеными шевелюрами, и тут же Виктор тронул плечо шофера. Тот свернул к обочине, машина остановилась. Позади тихо затормозил грузовик.
Вокруг возвышались высотные дома новой постройки, отделанные по последней моде материалом, имитирующим природный камень. Солнечные блики гуляли по фальшивому граниту, куда более красивому и дешевому, чем настоящий. Здания возносились к небесам мощные, точно крепостные башни, грозя тупыми верхушками уткнуться в бирюзовый купол неба.
Виктор выбрался из машины, подождал, пока к нему подойдет капитан. Глаза того из-под прозрачного забрала шлема блестели возбужденно - вновь хороший шанс отличиться, показать себя и своих ребят в деле.
По шоссе редким потоком шли грузовики, автобусы. Но легкий гул моторов не мешал разговаривать. Он был привычен, словно снег зимой или зной в июле.
- Где она живет? - спросил капитан у Виктора.
- Сейчас посмотрим!
Зашуршал извлекаемый из кармана план района. Некоторое время Виктор водил пальцем по квадратикам и прямоугольникам, поднимал голову, соотнося рисунок с реальностью.
- Вот тут! - сказал наконец. Рукой указал на самое мощное из окрестных зданий. Почти небоскреб, оно величаво высилось чуть дальше по проспекту, внушая трепет исполинской мощью. Окна блестели, словно сотни любопытных глаз, а псевдокаменные плиты казались чешуей огромного животного, замершего в неподвижности. - Половина здания отдана под квартиры, другая - под офисы. В каждую часть - свой, отдельный вход.
- Какой этаж?
- Двенадцатый, - ответил Виктор, складывая план и запихивая его в карман. - Окружайте здание, а я внутрь. Там должен быть консьерж.
Дверь, подтверждая догадку, оказалась без кодового замка, а внутри, в вестибюле, где сильно пахло краской, обнаружился небольшой закуток, откуда на Виктора недружелюбно глянул старик с суровым, неулыбчивым лицом. Светлые глаза его были зорки, белоснежные волосы торчали, как иглы дикобраза.
- Что угодно? - спросил дед. Голос оказался низкий, с хрипами. В нем чувствовалась привычка отдавать приказы, присущая бывшим военным.
Виктор вместо ответа ткнул в окошечко консьержа удостоверение. При его виде в глазах старика появилось изумление, сам он как-то подобрался, подтянулся, точно перед начальством.
- Чем могу быть полезен?
- Ничем, - ответил Виктор.
Хлопнула дверь, в вестибюле появился капитан "Стальных когтей". За ним поспешили, стуча ботинками по полу, солдаты. Лиц не видно, шлемы угрюмо блестят, автоматы в руках выглядят устрашающе.
Глаза старика округлились, он раскрыл рот, но сказать ничего не мог.
- Происходит задержание особенно опасной преступницы, - сказал Виктор жестко, не дожидаясь, когда консьерж оправится. - Понятно?
Ответом был судорожный кивок.
- Наверх, - бросил Виктор капитану и торопливо зашагал к малому лифту. Командир спецназа что-то отрывисто скомандовал. Часть бойцов бросилась к лестнице, а остальные направились к большому, грузовому лифту. Капитан заспешил вслед за майором.
Бесшумно открылись отделанные темным деревом створки. Так же беззвучно сошлись за спиной, и офицеры оказались в слабо освещенной кабине. Лифт двигался тихо, только мелькали цифры на индикаторе, показывая, который этаж они проезжают.
Когда зелененькие черточки высветили цифру "двенадцать", лифт остановился. Открылся коридор, длинный и узкий. Было видно, как из большого, метра в три шириной, проема грузового лифта, выбегают солдаты.
Капитан молча махнул рукой налево, сказал сурово:
- Вам лучше остаться тут, у лифта. Насколько я понимаю, она может оказать сопротивление.
- Хорошо, - кивнул майор. Боевой частью операции командует капитан, ему и решать, кого куда поставить.
Бойцы, одинаковые, точно роботы, в своих костюмах, шустро сосредоточились около искомой двери. Один из них, закинув автомат на плечо, некоторое время обследовал замок, а потом тихо доложил.
- Товарищ капитан, без шума открыть не получится. Тут запоры очень хитрые, да и сигнализация.
- Черт, - выругался капитан. - Вышибайте!
Двое солдат покрепче отошли к стене напротив двери, готовясь ударить в нее с разбега. Но сдвинуться с места они не успели. Раздался приглушенный треск и глухие удары. Спецназовцы задергались, словно их трясли, и одновременно начали падать.
Виктор в первое мгновение не понял, что произошло, а когда осознал, то
похолодел. Татьяна Нафанова, бывший офицер "черных беретов", не собиралась сдаваться просто так. А зная умение морской пехоты убивать, можно было предположить, что взять террористку будет непросто.
Страшно выругался капитан, крикнул яростно:
- Оттащите их! Эта сука стреляет!
Несколько бойцов бухнулись на пол. Дергая конечностями, поползли к раненым. Один слабо стонал, другой лежал молча. Когда пострадавших уволокли из зоны обстрела, выяснилось, что оба ранены тяжело. Одному пробило шею, другому пуля попала в пах.