Он думает – мои письма продиктованы моим Отцом, сделал вывод Ра и поплелся в дом. Он думает – я фарфоровая собачка, кивающая головой, если её толкнуть. Может, он прав?
В зале Ра тут же окружили родственники. Второй обнял, хлопнул по спине:
– Не убивайся так, Младшенький! Это большое горе – но всё преходяще…
– Как же ты мог выскочить на улицу без плаща, солнечный луч?! – сказала Мать с тревожной укоризной. – Ты не должен рисковать своим здоровьем по пустякам – оно уже принадлежит не только тебе.
– Выпей чок, – Третий сунул в руку тёплую чашку.
Ра всхлипнул и выпил залпом.
– Ты счастливый, – нежно сказал Старший, укрывая его плащом. – Не надо терзать себя – всё будет хорошо, Младший.
Это ты счастливый, подумал Ра впервые в жизни. Старший, милый, умный – ты не понимаешь. Ты прямой, как лезвие стилета, и такой же блестящий – поэтому ты не понимаешь. И ещё – похоже, тебе повезло не совпасть с Принцем символами судьбы. То, что неизбежно – не так уж радостно…
Ра взглянул на Госпожу Лью. Она чуть улыбнулась и погладила Ра по щеке – он почувствовал, как холодны и влажны её пальцы.
А вот вы что-то понимаете, дорогая Названная Сестра, подумал Ра. Или – предчувствуете. Потому что вы знаете, каково попасть в беду. Но вы тоже счастливая…
Что же будет со мной?
– Ты написал письмо, Младший? – спросил Отец. – Как ты мог отдать его, не посоветовавшись с Матерью и со мной? Что ты написал?
Ра закрыл лицо руками.
– Ничего. Ничего особенного. Позволь мне уйти. Мне нехорошо, голова болит, я устал… Можно, я посплю?
– Иди-иди, весенний день, – тут же сказала Мама, всё ещё встревоженно. – Поспи, я велю принести жаровню в твою спальню.
– Ча уехал? – спросил Ра Второго, и тот махнул рукой в ответ:
– Уехал, уехал. Дома только свои – иди, Дитя.
И Ра ушёл, страстно жалея, что Ар-Нель его не дождался.
Запись N91-04; Нги-Унг-Лян, Кши-На, особняк Л-Та
Король умер. Вот это номер.
У меня теперь целый ворох чудесного фольклора о теле короля, лежащем в гробу из чёрного мрамора, в чёрном мраморном покое внутри Тайного Убежища на границе с Обителью Цветов и Молний. Душа короля теперь посещает в мире людей своих родственников и подданных, дабы убедиться, что всё и дальше пойдет правильно – все ждут знамений, все вздрагивают и оборачиваются на стук двери, на любой неожиданный звук… По всему дому стоят ветви акации с искусственными цветами из розового шёлка – как приветствие и предостережение разом. Если гаснет свеча, кланяются: "Простите, Государь!" Каменным фигуркам потешных собачек-чудовищ, охраняющих все входы в замок, завязали морды чёрными ленточками – чтобы не вздумали облаять дух короля, который незримо странствует по дому и саду ночами.
На одиннадцатый день в саду, в большой бронзовой чаше жгут благовония и роскошные букеты бумажных цветов – в подарок покойному королю, чтобы его новый дом в Обители Цветов и Молний могли достойно украсить. Цветы делали все пажи под личным руководством Снежной Королевы Л-Та. Она осунулась и устала за эти дни, её лицо стало ещё холоднее и строже.
А Ра плачет у себя в комнате или уходит на башню с письмом принца – нового короля, то бишь – и мечом, который ему прислали для поединка. Почти не разговаривает со своей роднёй – зато готов не отпускать от себя Ар-Неля. С ним рубится в оружейном зале, несмотря на траур – и шушукается на башне или в беседке, в местах, где никто заведомо не подслушает.
Мне жаль, что нельзя поставить там "жучок".
Короля жалеют, пожалуй – и все в каком-то замешательстве. Я случайно слышу, как Юу шёпотом говорит Н-До, что у Ра появился неслабый шанс стать королём, настоящим королём – восстановив тем самым попранную историческую справедливость. Н-До скептически улыбается, но не возражает. Пажи стараются угодить Ра изо всех сил – но ему, кажется, не хочется ни с кем общаться.
Вот кто искренне жалеет Короля и Принца! Письмо Принца, по-моему, составлено очень здорово: "Я улыбаюсь, когда читаю", – а ты додумаешь, улыбаюсь я тому, как ты мил, тому, как ты глуп, или меня просто ситуация смешит. Ра обладает воображением и темпераментом, он уже, Бог знает, чего навоображал – и рвётся дружить с принцем заочно.
А мне жаль его. Он может попасть жесточе, чем Лью. Придворные нравы безжалостны.
Но с Ра мне лучше не разговаривать вовсе. Это ведёт прямиком к вмешательству в политику исследуемого мира. Достаточно, достаточно с меня наблюдений! Было бы, конечно, здорово взглянуть на королевский двор поближе, но тут уж очень скользкая дорожка выходит.
После сожжения цветов, в замок Л-Та начинают наведываться гости. Соседи, кажется, лебезят и заискивают – Снежная Королева их не принимает, в доме траур. Зато важные особы из столицы, которым нельзя отказать, задерживаются на два-три дня, пьют с Господином Л-Та у него в кабинете и обсуждают виды на будущее.
Я стараюсь подслушивать – не без успеха. Господина Л-Та приглашают в королевский Совет, после свадьбы Ра с Принцем ему отойдут земли, давным-давно конфискованные у его предка – и важные особы хотят сделать его союзником заранее. Поливают друг друга грязью за глаза, обещают дружеские услуги, всё в этом роде… Господин Л-Та больше не выглядит загнанным жизнью, в его манерах появилась насмешливая небрежность.
Впрочем, Госпожа Л-Та всё равно главнее, ха!
Месяц траура на исходе, когда в замок Л-Та приезжает Личный Его Величества Астролог, страшно важная при дворе особа. По-моему, довольно-таки противный тип – вкрадчиво-слащавая толстенькая мордочка, да и небольшим тельцем слишком пухлый, чтобы быть хорошим бойцом. Не женат?
Зато роскошный кафтан вышит символами Земли и Неба – цветами и звёздами, а плащ оторочен роскошным мехом какого-то пушного зверя; от золотишка на шее, пальцах, запястьях и в ушах – чуть к земле не клонится.
Ему рады. Госпожа Л-Та лично встречает его у парадного подъезда, укутавшись в шаль.
Астролог интересуется, главным образом, Ра. Разговаривает с ним – как-то… не знаю, как определить. Может, как с малышом? Сюсюкает: "Как дела, Господин-Восходящая-Звезда? Ваши успехи в каллиграфии производят впечатление…" – что звучит абсолютно неуместно и неискренне. Ра вежливо улыбается, но явно хочет осторожно улизнуть, как кот, которого поймали и тискают. Его мирит с Астрологом лишь то, что тот привёз подарок от Принца – акварель, наклеенную на дощечку. Два… я ещё не придумал, как называть этих зверей – скажем, ирбиса на горной круче смотрят друг на друга кошачьими глазами, готовясь сцепиться. Удачный рисунок. Каллиграфическая подпись: "Любовь и доблесть – дорога ввысь".
Разумеется, Ра счастлив. Носится по замку, показывает пажам, братьям – и мчится в свой кабинет писать письмо Ар-Нелю: хвастаться милостью Принца. Иногда мне кажется, что он понимает что-то – но всякое понимание улетучивается, когда его романтическому воображению подкидывают новую игрушку. Я тоже восхищаюсь подарком Принца и сообщаю Ра, что радуюсь за него – что ещё остаётся?
Астролог рассматривает надписи на дощечках, сделанные Ра, и беседует с Господами Л-Та о его детстве. Остается обедать, остается ужинать, остается ночевать.
И приходит в кабинет Господина Л-Та за полночь.
Вот когда я получаю ценную информацию! Жесть! Я слушаю – и думаю, что мне теперь делать.
Первая же услышанная мной реплика Снежной Королевы звучит очень впечатляюще:
– …если бы я знала, что с моим Младшим Сыном собираются поступить, как с упряжным жеребёнком, то отослала бы послов с первым же письмом. Сейчас я борюсь с желанием выставить вас вон, Уважаемый Господин.
– Госпожа Л-Та, – отвечает Астролог стальным голосом, – это – воля почившего Государя.
– Он – не раб, – режет Снежная Королева. – Этого не будет.
– Уважаемая Госпожа, – в голосе Астролога появляется жалость, – не заставляйте меня обвинять вас в государственной измене.
– Никто не собирается опротестовывать завещание Государя, – тут же говорит Господин Л-Та. – Просто – резать без поединка, подростка, аристократа… Уважаемый Господин, вы же видите – он влюблён в Нового Государя…
– Тем легче простит, – говорит Астролог примирительно. – Вы-то меня понимаете, Господин Л-Та? Жизнь Нового Государя драгоценна. Династия Дома Государей – под угрозой. Совет трясется от страха, если Принц оцарапает колено – а ваша Уважаемая Супруга пытается настаивать на поединке!
– Смотритель Эу-Рэ по-прежнему имеет голос в Большом Совете? – спрашивает Снежная Королева глухо.
– Эу-Рэ сделал то, что на его месте сделал бы каждый, – Астролог отхлёбывает, наверное, "чаю" – и стучит чашкой по столу. – Брат Официального Партнера Нового Государя убил его сына. Естественно, как каждый верноподданный, он опасается за жизнь своего юного сюзерена. Совет с ним согласился – и довольно об этом.
– Вы его искалечите, – говорит Госпожа Л-Та сплошной болью. – Он ещё ребенок.
– Он отлично тренирован, – возражает Астролог. – И Время Любви для него уже настало. Очень здоровый Юноша из деревни. Это был один из резонов покойного Государя; вы знаете, покойная Государыня принадлежала к Семье Хэнн-Э, в высшей степени аристократична…. И болезненна… Метаморфоза… гм… чтобы спасти хоть одного из Принцев, Господину Придворному Врачу пришлось… Государь выбирал – и выбрал жизнь сына… После той ужасной трагедии он, конечно, не пожелал для наследника Юношу из слишком… близкого круга…
– Возвращение Семье Л-Та законного статуса непременно должно быть оплачено такой жертвой? – спрашивает Господин Л-Та.
– Да что за жертва! – отмахивается Астролог. – Да половина знатных Юношей через это проходят! Хотите, чтобы всё было как в древних летописях – принцы сражаются, а на крепостной стене, за бойницами – лучники, готовые пристрелить того, кто слишком далеко зашёл…
– Как жеребёнка… – повторяет Госпожа Л-Та. – Чистенького… того, кто верит, кого вы заставили полюбить… Ещё не испорченного всей этой дрянью…
У неё такой голос, что мне становится тяжело дышать.
– И-Вэ, – тихо говорит Господин Л-Та, – это же приведёт его на Вершину Горы… Наши внуки получат то, что всегда причиталось детям нашего рода. Родная, это всего лишь шипы на ступенях…
– Что ты можешь знать об этом, Дхо-Р? – тихо и яростно спрашивает Снежная Королева, в которой не осталось ни капли светского холода. – Что ты можешь знать об этой боли, о том, какова метаморфоза на вкус, о том, каково преданному? Что в наших детях – твое? Твой клинок в моём сердце?
– Ты несправедлива, – говорит Господин Л-Та еле слышно.
– Я честна. Ты – единственный мужчина в последнем поколении Л-Та, Дхо-Р, и это – благодаря моей любви и моему доверию. Ты знаешь – наш собственный поединок мог бы кончиться совсем иначе, если бы не моё решение. Я сделала всё, что можно сделать ради любимого. Наши дети уже вернули надежду твоей Семье, о которой так рыдали твои родители. Сохранили Имя. И за это ты отдаешь моего Младшего без сомнений и жалости?
– У нас будет Младшая Дочь. Государыня.
– Преданная собственным Отцом. Обманутая возлюбленным. Несчастная.
– Мать Государей, И-Вэ.
У меня мороз ползёт по спине, когда я слышу, как всхлипывает Снежная Королева.
– Уважаемая Госпожа Л-Та, – вкрадчиво говорит Астролог, – не надо так драматизировать. Вы ведь не думаете, что Князя Ра и вправду обрежут, как жеребёнка, правда? Он же рубится с мальчиками из свиты на тренировочном оружии? Так будет рубиться и во дворце, а мы – выберем удачный момент, когда он будет… готов… разогрет… метаморфоза должна быть хороша, мы постараемся, чтобы она была хороша. Государыня Ра будет красавица… ну что ж вы…
Госпожа Л-Та сдавленно рыдает. Господин Л-Та что-то шепчет ей. В конце концов, она устало говорит:
– Я понимаю всё. Вы убьёте его, если я откажусь, а нас очередной раз обвините в подстрекании к смуте. Это будет стоить моей Семье дороже… А, как я ненавижу все эти дворцовые дрязги, видит Небо! Как я не хотела! Как не хотела, чтобы мои дети глотали чужую грязь в Государевом Доме! Как видно, цветы, которые я жгла, оказались недостаточно хороши – или их было слишком мало…
– Очень хорошо, – удовлетворенно говорит Астролог. – Значит, вы согласны? Чудесно, дорогая Госпожа Л-Та, замечательно. Теперь вы знаете обо всех планах Совета, как истинные члены Совета. Больше не будет никаких недомолвок – и народу объявят о поединке. Ни малейшего пятнышка на репутации вашей Семьи – кристальной. И на репутации Будущего Государя тоже не должно быть пятен. Никогда. Позаботьтесь.
– Как взгляну в глаза Младшего? – говорит Госпожа Л-Та безнадёжно.
– Весело, – подсказывает Астролог. – Вы должны знать о намерениях Совета – но Юноше это совершенно ни к чему. Поддержите в нём доброе расположение духа – и всё пройдет, как по маслу. Я сообщу при дворе – и за ним пришлют, как полагается. Не позднее полнолуния он отбудет в столицу, а вы будете его сопровождать – с подобающими почестями.
– Да, – роняет Госпожа Л-Та. – Я ухожу. Я сделаю по вашему слову. Будьте вы прокляты.
– Не стоит так, И-Вэ, – виновато говорит Господин Л-Та.
– Лучше бы мне было умереть во время метаморфозы, – говорит Снежная Королева и выходит из кабинета. Я едва успеваю отступить в тень.
Они проходят мимо меня, правильно не заметив – в коридоре очень темно, свеча в маленьком подсвечнике, которую несёт Господин Л-Та, только делает мрак непрогляднее.
Расходятся. Господа Л-Та – в свою спальню, Астролог – в покои для почётных гостей. А я…
Я дурак.
Я стою в темноте, в галерее замка Л-Та, и жалею инопланетного мальчишку, который, по самому большому счету и не мальчишка вовсе. Пешка-то должна выйти в ферзи, а я жалею.
А надо радоваться. Я всё переживал, что земная история выглядит грязнее, чем на Нги-Унг-Лян – нет, уже не выглядит, здесь тоже хватает дерьма. Удовлетворитесь, Уважаемый Господин Этнограф!
Ну и почему ты не воспринимаешь их как историко-этнографический материал? Они же – не люди, недолюди! Что он тебе, этот принц-принцесса? Сват, брат? На Земле так вот мало продавали? Девчонок, мальчишек – за деньги, за титул, за статус – да какая разница!
И вообще, этот шкет – как здешний полосатый кот-баска: откусят от него кусок – залижется, принесёт котят и будет дальше мышей ловить. Не подохнет.
Только погаснет.
А и пускай. Королевой, милочка, становятся не для того, чтобы быть счастливой.
Заглядываю в его спальню. Ра дрыхнет в обнимку с дарёным мечом – красивая и функциональная вещица, к слову. Удивительная работа. Сталь напоминает земной булат, заточка совершенно фантастическая, сложная гарда отлично приспособлена парировать и обезоруживать – а собачья головка, Разум Стали, и ножны – произведение искусства, иначе не скажешь.
И Ра спит, прижав эфес к лицу. Как младенец с плюшевым мишкой. А акварелька с барсами и письмо лежат на поставце рядом с постелью. Хочется ему верить во всё хорошее, хочется…
Я снова чувствую нестерпимую жалость. И растерянность – ну что мне делать? Может, дать ему счастливо прожить последние деньки?
Ведь скоро для него неизбежно начнётся кошмар кромешный – зачем форсировать, опережать события? И потом – ведь получится, что я предаю Господ Л-Та…
А промолчу – выйдет, что я с ними заодно.
Зажигаю свечу. Трясу Ра за плечо.
Он открывает глаза, мотает головой – непонимающе смотрит на меня:
– Ник, ты что? Слушай, ещё совсем темно… я ещё посплю… – и зевает.
Поднимаю его лицо, чтобы заставить посмотреть на меня.
– Ра, твои родители только что сошлись с астрологом на том, что поединка не будет. Ты, как у вас говорится – решённая Государыня, и чтобы сделать тебя женщиной, они и без Государя обойдутся. Они его берегут – после болтовни Эу-Рэ боятся, что ты можешь его убить.
Сон слетает с него мгновенно. И краска с лица – он такой бледный, что чуть ли не светится в темноте. На щеке отпечатался рельеф эфеса – как ожог.
– Ник, как…
– Астролог довёл твою мать до слёз. Она боится, что тебя убьют, если твои родители будут настаивать на честном поединке.
Он хватается за щёки. Глазищи огромные, в них – ужас перед рушащимся миром. Ничего не уточняет – понял, что это правда. Видимо, сам кое-что заметил.
– Ник, они меня предали… – тянет меч из ножен. – И ОН меня предал. Не лягу под Всегда-Господина ни за что. Лучше зарежусь сам – пропади оно пропадом…
Хватаю его за руку.
– Погоди, Ра, не пори горячку. Зарезаться ты всегда успеешь, не торопись. Давай думать, что делать.
Садится на постели, скручивается в узел. Кусает костяшки пальцев. Мордашка осунулась в минуту – из неё просто жизнь ушла, а ведь ещё ничего не произошло.
Дьявольщина, да эти премудрые придворные убили бы его – и всё! Наверное, и на Нги-Унг-Лян, и на Земле, и везде – есть такие, которые выживают, а вот этот конкретный – не выжил бы. Есть такие девчонки, и есть такие парни, и есть, оказывается, такие андрогины местные – которые во вранье жить не могут. Физически.
Отходы эволюции. Мрут первыми, конечно. И о них говорят, что они, мол, не приспособлены к нормальной жизни. А нормальная жизнь состоит из вранья на девяносто девять процентов. Я сам, венец творения и с эволюционной точки зрения не им, примитивным, чета – уже забыл, когда говорил правду. Легенда, легенда… И вот, перед тем, как сказать правду – истерзался, прикидывая, полезно это для дела или нет. Мы, цивилизованные люди, стараемся говорить только то, что полезно…
А он, вывих эволюции – то, что чувствует.
Дурачок.
Медленно поднимает глаза – на меня.
– Ник, седлай мне жеребца. Гнедого, необрезанного.
– Сбежать хочешь? Так ведь родителей подставишь – и искать будут.
Качает головой.
– Я – к Ча. Поеду к Ча, может, он мне подскажет что-нибудь… я с нашими не могу обсуждать. И боюсь за них. У Старшего и Госпожи Лью… сам знаешь… и Мама… Я сейчас напишу записку, а ты – седлай.
– Ра, – говорю, – я с тобой. Логично же – провожаю Господина, которому среди ночи приспичило. Почему, кстати?
Вздыхает.
– Кошмар приснился… Ник, а почему ты со мной? Не для них объяснение – для меня?
– Потому что ты – в беде, – говорю. – Пиши записку, одевайся. Я седлаю лошадей.
Берет листок из стопки. Кладёт меч на колени, окунает кисть в тушечницу. Снова смотрит на меня.
– Ник, не предавай меня. Пожалуйста.
От жалости бывает больно, чёрт…
Улыбаюсь.
– Конечно, я тебя не предам, Господин. Сейчас приедем к твоему Арамису…
– К кому?
– К Господину Ча. Всё решится. Одевайся скорей.
Кивает и пишет. И я ухожу. Чуть-чуть отлегло от сердца.