23
Дешон и Лопес провели остаток утра за обсуждением других ходатайств; я и представить себе не мог, что это отнимает столько времени. Но в конце концов, после обеда, мы добрались до основной части шоу.
- Огласите, пожалуйста, ваше имя для протокола, - сказал клерк.
Карен сегодня надела простой и недорогой на вид бежевый костюм.
- Карен Синтия Бесарян, - ответила она.
- Можете сесть.
Карен села, а Дешон поднялся на ноги - почти как на качелях.
- Здравствуйте, Карен, - сказал Дешон, радостно улыбаясь. - Как вы себя сегодня чувствуете?
- Хорошо, спасибо.
- Я рад, - сказал Дешон. - Полагаю, здоровье теперь вас больше не беспокоит?
- Нет, слава тебе, Господи.
- Я слышу в вашем голосе облегчение. У вас были проблемы со здоровьем в прошлом?
- Не больше, чем у любого человека моего возраста, - ответила Карен. - Но от этого не легче.
- Не сомневаюсь, - сказал Дешон. - Не хочу лезть в ваши личные дела, но не могли бы вы рассказать нам о них подробнее?
- О, обычный набор - всё от тонзиллита до замены бедренной кости. - Карен сделала паузу. - Полагаю, хуже всего была моя схватка с раком груди.
- О, какой ужас, - сказал Дешон. - Как вас лечили?
- Сначала радиационной терапией и лекарствами. Опухоль удалось разрушить, но, понятное дело, сохранялся риск, что она появится снова. К счастью, мне больше не нужно об этом беспокоиться.
- Потому что вы переместились в это более долговечное тело?
- Нет-нет. Потому что я прошла генную терапию. У меня были два ключевых гена, которые у женщин вызывают предрасположенность к раку груди. Примерно двадцать лет назад я подверглась генной терапии, удалившей эти гены из моего тела. Это уменьшило риск развития новой раковой опухоли до очень низкого уровня.
- Понимаю, понимаю. Что ж, я очень рад это слышать. Но давайте двигаться дальше. Карен, вы бывали за пределами США после того, как стали мнемосканом?
- Да.
- Куда вы ездили?
- В Канаду. В Торонто.
- И это означает, что уже после загрузки в новое тело вы пересекали американо-канадскую границу, верно?
- Да, по пути туда на поезде, и обратно на машине.
- Летали ли вы в последнее время самолётами?
- Да.
- Откуда и куда?
- Из торонтского международного аэропорта Лестера Б. Пирсона в Атланту, Джорджия.
- С какой целью?
- Я ездила на похороны.
- Не ваши собственные, я надеюсь! - Несколько присяжных засмеялись.
- Нет. Это были похороны моего первого мужа, Дарона Бесаряна.
- О, Боже, - сказал Дешон с подобающей случаю театральностью. - Весьма прискорбно это слышать. Тем не менее, когда вы пересекали границу… где? Между Виндзором и Детройтом? Там вы должны были разговаривать с сотрудником таможни, верно?
- Да.
- И когда вы летели из Торонто в Атланту, вы также должны были иметь дело со служащими таможни, верно?
- Да.
- Так что, получается, вы общались с сотрудниками как американской, так и канадской таможенной службы, верно?
- Да.
- В процессе этого общения от вас требовалось удостоверить свою личность?
- Естественно.
- Какого рода усдостоверяющий документы вы предъявляли?
- Мой американский паспорт и мою идентификационную карточку министерства внутренней безопасности США.
- И оба эти документа сейчас при вас?
- Да.
- Вы можете предъявить их суду?
- Конечно.
У Карен с собой была маленькая сумочка. Она достала из неё паспорт и меньшего размера идентификационную карточку.
- Я хотел бы приобщить эти документы к делу в качестве вещественных доказательств, - сказал Дешон, - и указать суду на то, что они действительно находились у истца.
- Миз Лопес?
- Ваша честь, из одного лишь факта физического владения…
Херрингтон покачал своей длинной головой.
- Миз Лопес, вы аргументируете свою версию. У вас есть возражения против приобщения этих предметов к делу?
- Нет, ваша честь.
- Очень хорошо, - сказал судья Херрингтон. - Продолжайте, мистер Дрэйпер.
- Спасибо, ваша честь. Итак, Карен, как вы только что продемонстрировали, у вас имеются идентификационные документы Карен Бесарян, верно?
- Конечно, - сказала Карен. - Ведь я - это она.
- Итак, у вас имеются документы Карен, но давайте заглянем глубже. - Дешон взял что-то со своего стола и поднял перед собой. Оно было размером примерно с колоду карт; в некоторых местах оно серебристо сверкало, остальная поверхность была матово-чёрной.
- Вы знаете, что это такое?
- Платёжный терминал, - сказала Карен.
- Именно, - потдвердил Дешон. - Всего лишь обычный, заурядный беспроводной платёжный терминал. Того типа, какие мы постоянно встречаем в магазинах и ресторанах - везде, где вам может понадобиться получить доступ к деньгам на вашем банковском счёте и перевести некоторую сумму кому-то ещё. Вы согласны?
- Да, выглядит очень похоже, - сказала Карен.
- Теперь позвольте мне продемонстрировать вам, что это не муляж; это настоящее работающее устройство, подключенное к глобальной финансовой сети.
- Хорошо.
Дешон вытащил из кармана золотистый диск.
- Что это такое, Карен?
- Рейган.
- Так вы называете монету в десять долларов США, верно? С американским орлом с одной стороны и бывшим президентом Рональдом Рейганом с другой.
- Да.
- Отлично. Теперь: вы имеете сейчас доступ к вашему банковскому счёту?
Карен ответила ровным тоном:
- Судья Херрингтон предусмотрительно ограничил общую сумму, которую я могу снять со своего счёта до завершения процесса. Однако да, я имею доступ к своему счёту.
- Отлично, - сказал Дешон. - Вот что я хочу, чтобы вы сделали. Я хочу дать вам вот эту десятидолларовую монету - пригодную для любых видов платежей, публичных и приватных. Взамен я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов с вашего счёта в вашем банке на мой счёт. Вы согласны это сделать?
Карен улыбнулась.
- Конечно.
Дешон взглянул в сторону судьи, который кивнул. После этого он пересёк "колодец" и подал Карен монету.
- Не тратьте всё за один раз, - сказал он, и двое присяжных усмехнулись; Дешон был дружелюбен и остроумен, и, я думаю, медленно, но верно завоёвывал симпатии присяжных. - Теперь, если не возражаете… - Он протянул ей платёжный терминал.
Карен приложила большой палец к площадке сканера, и на терминале зажёгся зелёный огонёк. Потом она поднесла прибор к правому глазу, и зажёгся второй зелёный огонёк.
- Погодите! - сказал Дешон. - Прежде чем вы продолжите, не прочитаете ли вы суду то, что сейчас написано на дисплее терминала?
- С удовольствием, - ответила Карен. - Здесь написано: "Подтверждение опознания: Бесарян, Карен С.".
Дешон взял терминал у неё из рук, подошёл к загородке жюри и продемонстрировал дисплей по отдельности каждому из присяжных. Смысл этого действа был ясен: прибор опознал отпечатки пальцев Карен и узор её сетчатки.
- То есть при пересечении границы вы удостоверяете свою личность с помощью того, что у вас есть - а именно, документов, которые при вас имеются, верно?
- Да.
- А платёжный терминал идентифицировал вас с помощью того, кем вы есть - иными словами, основываясь на ваших биометрических данных, верно?
- Насколько я понимаю, да.
- Отлично. - Дешон залез в карман пиджака и вытащил оттуда карточку. - Вот счёт, на который я хотел бы, чтобы вы перевели десять долларов, - сказал он, протягивая карточку.
Карен взяла её и поднесла к сканеру устройства. Загорелся ещё один индикатор.
Карен что-то набрала на клавиатуре, и…
- Постойте! - сказал Дешон. - Что вы только что сделали?
- Ввела свой ПИН, - ответила Карен.
- Ваш персональный идентификационный номер?
- Да.
- И терминал принял его?
Карен подняла устройство. Зелёный огонёк был ясно виден даже с мест присяжных.
- Кто ещё, кроме вас, знает этот ПИН?
- Никто.
- Он у вас где-нибудь записан?
- Нет. Банк говорит, что этого нельзя делать.
Дешон кивнул.
- Вы поступаете мудро. Итак, терминал опознал вас не только на основании вашей биометрии, но также и по информации, которую может знать одна лишь Карен Бесарян, верно?
- Именно так, - ответила Карен.
Дешон кивнул.
- Теперь вы можете завершить перевод - я не хочу терять десять баксов…
Присяжных повеселило это замечание, и Карен нажала ещё несколько клавиш.
- Перевод завершён, - сказала она и подняла терминал, на котором загорелась соответствующая комбинация индикаторов.
Это была простая и элегантная демонстрация, и мне показалось, что по крайней мере на некоторых присяжных она произвела впечатление.
- Спасибо, - сказал Дешон. - Миз Лопес, свидетель ваш.
- Не сейчас, - сказал Херрингтон. - Мы начнём с этого места завтра утром.
24
Той ночью, примерно в три часа, я рассказал Карен о станных разговорах, которые я вёл, по-видимому, с другими копиями меня. Мы прогуливались по подстриженным лужайкам её поместья. Жужжали насекомые, в небе носились летучие мыши. Полумесяц луны насмехался над нами с неба; где-то на её обратной стороне жил сейчас единственный другой Джейк Салливан, которому положено существовать - мой биологический оригинал.
- Как, я уверен, ты знаешь, - говорил я, - в квантовой физике существует явление, которое называется "спутанность". Оно позволяет квантовым частицам оставаться связанными на любом расстоянии; измерение одной влияет на другую и наоборот.
Карен кивнула.
- Ага.
- И, в общем, уже давным-давно существуют теории о том, что сознание имеет квантовомеханическую природу - самая известная, по-моему, из книги Роджера Пенроуза 1980 года.
- Да, - сказала Карен. - И что?
- А то, что я вот что думаю: не спрашивай меня, как, я не уверен насчёт конкретного механизма, но я думаю, что "Иммортекс" сделало много копий моего сознания, и что иногда, время от времени, я каким-то образом к ним подключаюсь. Я предполагаю, что это квантовая спутанность, но это может быть и что-то другое. Но так или иначе, я слышу их как голоса у меня в голове.
- Это как… как телепатия?
- Гмм… терпеть не могу это слово - слишком уж оно связано со всякими психами. Кроме того, я же не слышу мысли других людей; я слышу свои… в некотором смысле.
- Прости, Джейк, но по-моему более вероятно, что в твоём новом мозгу просто что-то работает не так, как нужно. Наверняка если ты расскажешь об этом доктору Портеру, он…
- Нет! - сказал я. - "Иммортекс" делает что-то плохое. Я… я чувствую это.
- Джейк…
- Это лежит в самой основе технологии мнемосканирования: способность создавать столько копий исходного разума, сколько потребуется.
Мы с Карен держались за руки. Ощущение было далеко не таким интимным, как если бы я был из плоти и крови, но, опять же, по крайней мере, у меня теперь ладони не потели.
- Но зачем им такое делать? - спросила она. - Какая у них может быть цель?
- Красть корпоративные секреты. Личные коды безопасности, пароли. Шантажировать меня.
- Шантажировать чем? Что ты такого сделал?
- Ну… ничего такого, чего стоило бы стыдиться.
- Правда? - игривым голосом спросила Карен.
Я не хотел терять нить разговора, но почему-то задумался на секунду над её вопросом.
- Нет, правда; в моём прошлом нет ничего такого, за неразглашение чего я заплатил бы хоть сколько-нибудь существенные деньги. Но дело не в этом. Может, они просто зондируют почву. Хотят посмотреть, что им это может принести.
- Например, секретную формулу "Old Sully's Premium Dark"?
- Карен, серьёзно. Что-то происходит.
- О, я не сомневаюсь, - сказала она. - Только, знаешь ли, я слышу голоса в голове всё время - голоса моих персонажей. Я ведь писатель. Может быть, и у тебя что-то похожее?
- Я не писатель, Карен.
- Ну, ладно. Хорошо. А ты читал Джулиана Джейнса?
Я покачал головой.
- О, я обожала его в колледже. "Происхождение сознания путём распада бикамерального разума" - потрясающая книга. А уж название! Мой редактор никогда бы не позволил мне дать книге такое название. Так вот, Джейнс говорил, что два полушария мозга - это, по сути, две отдельные личности, и голоса ангелов и демонов, которые некоторые люди, по их словам, слышат, на самом деле исходят от другой половины их собственной головы. - Она посмотрела на меня. - Может быть, полушария твоего нового мозга недостаточно хорошо интегрированы? Пусть доктор Портер в этом покопается, и, я уверена, он всё наладит.
- Нет, нет, - сказал я. - Это настоящее.
- А сейчас ты можешь это сделать? Выйти на связь с другим тобой?
- Я не могу это делать по желанию. Это происходит само собой.
- Джейк… - мягко сказала Карен и оставила моё имя висеть в ночном воздухе.
- Нет, правда, - сказал я. - Это правда происходит.
Её голос был непередаваемо добр.
- Джейк, ты никогда не слышал о спиритических сеансах? Говорящих досках? Синдроме ложной памяти? Человеческий разум способен убедить себя в том, что разного рода явления реально существуют или исходят откуда-то извне в то время, когда они порождены им самим.
- Это не то, что происходит со мной.
- Так ли? Эти твои… голоса сказали тебе хоть раз что-то такое, чего ты ещё знал? Что-то, чего ты не мог знать, но мог бы проверить и убедиться, что это правда?
- Ну, нет, разумеется. Другие копии держат где-то в изоляции.
- А зачем? И почему со мной ничего подобного не происходит?
Я слегка пожал плечами.
- Не знаю.
- Ты должен спросить об этом доктора Портера.
- Нет, - сказал я. - И ты тоже ему ничего об этом не говори - пока я не разберусь, что происходит.
На следующий день в десять утра Мария Лопес предстала перед Карен, снова занявшей свидетельское место.
- Доброе утро, миз Бесарян.
- Доброе утро, - ответила Карен.
- Вы приятно провели… провели время с прошлого заседания суда? - спросила Лопес.
- Да.
- Я могу спросить, чем вы занимались?
- Возражение, ваша честь! - сказал Дешон. - Не имеет отношения к делу.
- Прошу у суда минуту терпения, - сказала Лопес.
- Хорошо, - ответил Херрингтон. - Миз Бесарян, ответьте на вопрос.
- Ну, дайвайте посмотрим. Я читала, смотрела фильм, написала кусочек нового романа, бродила по сети. Совершила приятную прогулку.
- Очень хорошо. Вы делали что-нибудь ещё?
- Множество других мелких дел. Я правда не понимаю, к чему вы клоните, миз Лопес.
- Хорошо, тогда я спрошу напрямую: вы спали?
- Нет.
- Вы не спали. Будет ли верным сказать, что вы также не видели снов?
- Очевидно.
- Почему вы не спали?
- Моё искусственное тело в этом не нуждается.
- Но вы можете заснуть, если вам этого захочется?
- Я… я не вижу, зачем кому-то может захотеться заснуть, если в этом нет необходимости.
- Вы уклоняетесь от вопроса. Вы способны заснуть?
Карен нескольго мгновений молчала, потом сказала:
- Нет. По всей видимости, нет.
- Вы вообще не спали с того момента, как были воссозданы в этой форме, не так ли?
- Это так, да.
- И поэтому вы также не видели снов, верно?
- Не видела.
Дешон вскочил на ноги.
- Ваша честь, это непохоже на надлежащий перекрёстный допрос.
- Простите, - сказала Лопес. - Просто несколько любезностей в начале дня. - Она взяла со стола большую бумажную книгу и поднялась. - Мы поговорим о ваших физических параметрах, миз Бесарян. Начнём с простых. Ваш возраст.
- Восемьдесят пять.
- Дата рождения.
- Двадцать девятое мая 1960.
- И как вы появились на свет?
- Я… прошу прощения?
- Это были нормальные роды? Кесарево сечение? Другая процедура?
- Нормальные роды, по крайней мере, по стандартам того времени. Моей матери дали большую дозу обезболивающего, схватки были вызваны искусственно, а мой отец не был допущен в родовую палату. Карен посмотрела в сторону присяжных, желая сразу увидеть их реакцию. - С тех пор мы прошли большой путь.
- Нормальные роды, - повторила Лопес. - Через расширенный родовой канал к дневному свету, мягкий шлепок по заднему месту - полагаю, тогда это ещё было в ходу.
- Да, думаю так.
- Первый крик.
- Да.
- И, конечно, перерезание пуповины.
- Да.
- Пуповины, через которую питательные вещества передавались от вашей матери растущему эмбриону, верно?
- Да.
- Пуповины, удаление которой оставляет шрам, который мы называем пупком, верно?
- Да.
- И шрам этот бывает двух видов - выпуклый и впалый, правильно?
- Да.
- И к какому виду принадлежит ваш, миз Бесарян?
- Возражение! - сказал Дешон. - Отношение к делу!
- Мистер Дрэйпер поднимал вопрос о биометрических показателях, - сказала Лопес, разводя руками. - Очевидно, что я могу исследовать любые связанные с биометрией вопросы, а не только те, с которыми устраивал фокусы мистер Дрэйпер.
Похожее на обувной рожок лицо судьи качнулось вверх и вниз.
- Отклоняется.
- Миз Бесарян, - сказала Лопес, - так какого же он типа - выпуклый или впалый?
- Впалый.
- Могу я его увидеть?
- Нет.
- И почему же?
Карен вскинула голову.
- Потому что это будет бессмысленно, и - я уверена, судья со мной согласится - вряд ли прилично в зале суда. Вы надеетесь, что у меня нет пупка, и вы из этого факта сможете извлечь несколько лёгких очков в свою пользу. Так вот - пупок у меня есть; моё тело анатомически корректно. И поэтому, когда я обнажу пупок, вы попытаетесь заработать хоть какие-то очки, указывая на то, что это не настоящая рубцовая ткань, а простая скульптурная имитация. Я избавлю вас от хлопот: я это признаю́. Но так как пупок совершенно ни для чего не служит, это вряд ли что-то меняет. Мой ничуть не хуже, чем любой другой. - Она снова взглянула на присяжных. - В нём даже пух скапливается.
Присяжные, и даже сам судья, рассмеялись.
- Двигайтесь дальше, - сказал Херрингтон.
- Хорошо, - сказала Лопес; её голос звучал чуть пристыжено. - Ваша честь, я хотела бы приобщить к делу первую улику ответчика - печатную копию инструкции по эксплуатации платёжного терминала, приобщённого к делу мистером Дрэйпером ранее.