- Честно говоря, мне всё равно - правда всё равно - является скопированное сознание личностью или нет. Вы выясняем не это. Мы выясняем, является ли она той же самой личностью, что и оригинал. И в самой глубине моего сердца, моего интеллекта, в каждой клеточке моего существа я знаю, что нет. Моя мать умерла. Мне бы хотелось - о, как бы мне хотелось - чтобы это было не так. Но это правда. - Он закрыл глаза. - Правда.
- Спасибо, - сказала Лопес.
- Мистер Дрэйпер, - сказал судья Херрингтон, - вы можете вызвать следующего свидетеля.
Дешон встал. Он посмотрел на Тайлера, на Херрингтона, потом вниз на сидящую рядом Карен. И потом, несмого разведя руками, сказал:
- Ваша честь, сторона истца завершила опрос свидетелей.
27
Теперь, когда меня вылечили, я стал более энергично упражняться - теперь я мог это выдержать, и я не хотел, чтобы мои ноги стали непригодны для ходьбы по Земле, ведь я собирался туда вернуться. Каждый день в полдень мы с Малкольмом встречались на баскетбольной плошадке Верхнего Эдема.
Когда я пришёл туда сегодня, он уже был там - бросал мяч из неподвижного положения. Корзина висела невероятно высоко - на добрых десяти метрах - так что требовалось отличная координация, чтобы уложить в неё мяч, но у Малкольма неплохо получалось.
- Привет, Малкольм, - сказал я, выходя на площадку. Голос, как всегда в таких местах, отозвался гулким эхом.
- Джейкоб, - сказал он, оглядываясь на меня. Он был какой-то встревоженный.
- Что? - спросил я.
- Просто надеюсь, что вы не станете отрывать мне голову, - сказал Малкольм.
- Что? А, вы про вчерашнее. Простите меня - вообще не знаю, что на меня нашло. Но, послушайте, вы не смотрите телепередачи с Земли?
Малкольм послал мяч свечой вверх. Он прошёл сквозь кольцо и начал долгое-долгое падение на пол, словно в замедленной съёмке.
- Иногда.
- Видели новости?
- Нет. И весьма рад этому.
- В общем, - сказал я, - ваш сын попал на первые полосы.
Малкольм поймал мяч и повернулся ко мне.
- Правда?
- Ага. Он представляет в суде Карен Бесарян - мнемосканированную Карен Бесарян - на процессе, на котором её сын оспаривает её право на её личность.
Малкольм постучал мячом об пол.
- Это мой мальчик!
- Мне неприятно это говорить, - сказал я, - но я надеюсь, что он проиграет. Я надеюсь, что Карен проиграет. - Я поднял руки, и Малкольм бросил мне мяч.
- Почему?
- Ну, - сказал я, - теперь, когда меня вылечили, я хочу вернуться домой. Брайан Гадес говорит, что я не могу, потому что правами на мою личность владеет другой. Но если это окажется не так… - Я побежал через площадку, стуча мячом об пол, потом подпрыгнул, взлетев высоко-высоко, выше Малкольмовой головы, и уложил мяч в корзину.
Я ещё спускался вниз, когда Малкольм спросил:
- Как далеко продвинулся процесс?
- Говорили, что решение вынесут всего через пару дней. - Я немного согнул ноги, чтобы смягчить удар, но по правде смягчать было особо нечего.
- И вы думаете, что это решение изменит ваши обстоятельства? - спросил Малкольм, наклоняясь, чтобы подобрать мяч.
- Ну, да, - сказал я. - Конечно. А почему нет?
Он развернулся и медленно стукнул несколько раз мячом об пол.
- Потому что в юриспруденции ничто не случается быстро. Предположим, Дешон выиграет - а он чертовски хороший адвокат, и, вероятно, и вправду победит. - Он прицелился и бросил мяч. Тот высоко взлетел и на пути вниз провалился в корзину. - Но победа в первом раунде ничего не значит. - Он побежал огромными длинными скачками и поймал мяч прежде, чем он стукнулся об пол. - Другая сторона подаст апелляцию, и им придётся пройти через всё это снова.
Он опять бросил мяч, но в этот раз, я думаю, намеренно промазал, будто иллюстрируя свои слова.
- Или, предположим, Дешон проиграет, - сказал он. - Ну, тогда его сторона подаст апелляцию.
Я пошёл подобрать мяч.
- Да, но…
- И тогда на апелляцию будет подана апелляция, и в громких процессах, подобных этому, так будет продолжаться, пока дело не дойдёт до Верховного Суда.
Я подобрал мяч, но просто держал его в руках.
- О, наверняка он не такой уж громкий.
- Вы шутите? - воскликнул Малкольм. - Это бомба! - Он дал эху двух последних слов затихнуть и продолжил: - Речь идёт о конце налога на наследство. Ведь бессмертные существа никогда не откажутся от своих состояний. Налоговая служба США обязательно присоединится к процессу, если ещё этого не сделала. Это будет тянуться годами… и, в любом случае, это всего лишь Штаты. Вы канадец; американские законы на вас не распространяются.
- Да, но подобные процессы пройдут и в Канаде.
- Послушате, если вы не собираетесь бросать этот мяч… - Я кинул ему мяч. - Спасибо.
Он начал стучать им об пол.
- "Иммортекс", может, находится и в Канаде, благодаря её либеральным законам. Но сколько канадцев до сих пор прошли через них? Большинство клиентов "Иммортекс" - богатые американцы и европейцы. - Он подпрыгнул, поднялся над корзиной и с силой зашвырнул в неё мяч. Опяскаясь вниз, он сказал: - А у вас ведь нет детей, не так ли?
Я покачал головой.
Опустившись на пол, он сказал:
- Тогда вряд ли будет борьба за ваше наследство.
У меня упало сердце.
- Может, это и так, но…
Он нагнулся за мячом.
- Плюс, даже если США запретит передачу прав личности, Канада не обязательно это сделает - вы с нами расходитесь по целому спектру вопросов. Господи, да в Канаде пудель может вступить в законный брак с тостером на четыре ломтика. Вы правда можете вообразить, чтобы ваша страна захлопнула дверь перед загруженными сознаниями?
- Возможно, - сказал я.
Он держал мяч в руках.
- Возможно. Но на это уйдут годы. Годы. Мы с вами можем и не дожить до того времени, как всё утрясётся. - Он бросил мяч мне, но я его не поймал. Мяч запрыгал по полу, и звуки его ударов раздавались в унисон с молотками, снова застучавшими у меня в голове.
На следующий день, когда мы все встали, чтобы поприветствовать входящего в зал судью Херрингтона, я отметил, что он выглядит так, словно накануне нему не удалось толком поспать. Конечно, я вообще не спал, и отвёртки Портера насчёт мнемосканов и сна меня тревожили.
Стоп - я сказал отвёртки? Я имел в виду увёртки, ясное дело. Господи, все эти разговоры о том, что мы роботы, начинают действовать на нервы.
Все сели. Малкольм сидел радом со мной справа; в отдалении по левую руку сидела жена Тайлера с детьми.
- Миз Лопес, - сказал сулья, кивая своим длинным лицом, - можете начинать опрос свидетелей стороны ответчика.
Сегодня Мария Лопес была в оранжевом, и по какой-то причине светлые пряди исчезли из её причёски. Она встала и поклонилась в сторону судьи.
- Спасибо, ваша честь. Мы вызываем профессора Калеба По.
- Калеб По, - выкрикнул клерк.
Щеголеватый белый мужчина средних лет представился и был приведён к присяге.
- Профессор По, - сказала Лопес, - кем вы работаете?
- Я профессор философии Мичиганского университета. - У него был приятный ровный голос.
- И в этом качестве задумывались ли вы о том, что означает обладать сознанием?
- Да, конечно. На самом деле, одна из моих книг так и называется: "Сознание".
Некоторое время было потрачено на представление его званий и научных достижений, затем:
- По вашему профессиональному мнению, - сказала Лопес, - действительно ли объект, присутствующий здесь и называющий себя Карен Бесарян, является ею?
По энергично замотал головой.
- Совершенно точно нет.
- И как вы можете это аргументировать?
С По явно всё хорошо отрепетировали, он включился в игру без запинок и колебаний.
- В философии существует концепция, называемая "зомби". Название, конечно, неудачное, потому что философский зомби не имеет ничего общего с ожившими мертвецами из мифологии вуду. Философский зомби - это классический пример человека, свет у которого включён, но никого нет дома. Он выглядит бодрствующим и мыслящим и демонстрирует сложное поведение, но сознание в нём отсутствует. Зомби - не личность, и тем не менее действует неотличимо от таковой.
Я посмотрел на присяжных. Они, по крайней мере, выглядели отдохнувшими и, похоже, слушали с интересом.
- Фактически, - говорил По, - я утверждаю, что все люди - перво-наперво зомби, но с добавлением элемента сознания исключительно в качестве пассажира. Я объясню разницу: зомби сознателен в том смысле, что он реагирует на внешнюю среду - но и только. Истинное сознание - которое, как я покажу позднее, мы и имеем в виду, когда говорим о личности - признаёт, что осознавать себя - это на что-то похоже.
- Что вы имеете в виду? - спросила Лопес.
По был довольно суетливым типом. Он поёрзал на своём свидетельском сиденье.
- Классический пример базируется на знаменитом аргументе Джона Сёрля против "сильного" искусственного интеллекта. Представьте себе человека в комнате с дверью, в которой прорезана щель - как в старые времена, когда через такую щель просовывали почту. Понимаете, о чём я? Итак, человек сидит в такой вот комнате. У человека есть огромная книга и пачка карточек с нарисованными на них закорючками. Так вот, некто снаружи комнаты просовывает в щель лист бумаги с серией таких закорючек. Задача человека - посмотреть на эти закорючки, найти такую же последовательность в своей большущей книге, скопировать из неё закорючки, которые следуют за наденными, на тот же лист бумаги, и засунуть его обратно в щель. - Он изображал руками, как делает всё это.
- Так вот, - продолжал По, - человек не знает, что закорючки на самом деле - китайские иероглифы, а книга - список вопросов и ответов на китайском языке. Так что когда через щель просовывают китайскую фразу "Как дела?", то он ищет этот вопрос в книге и находит подходящий китайский ответ - "Хорошо".
- Находящемуся снаружи - тому, кто задаёт по-китайски вопросы - кажется, что сидящий внутри человек понимает китайский. Но на самом деле это не так; он даже не понимает, что он, собственно, делает. И он совершенно точно не чувствует того, что вы или я чувствуем, когда говорим, что знаем китайский или понимаем классическую музыку. Человек в комнате - зомби. Он действует так, как если бы осознавал свои действия, но на самом деле он их не осознаёт.
По снова поёрзал на стуле.
- Метафору можно проиллюстрировать тем, что, несомненно, когда-нибудь случалось с каждым из нас: мы садимся в машину, чтобы куда-то поехать, и пока мы едем, наш разум витает в облаках. Когда мы прибываем к месту назначения, у нас нет никаких воспоминаний о поездке. Так кто же был за рулём? Зомби! Это он работал водителем, пока ваше сознание - его пассажир - занималось другими делами.
Лопес кивнула, и По продолжил:
Подумайте вот о чём: как часто мы останавливаемся и спрашиваем себя: "Так, а что я сегодня ел на обед?" Мы часто съедаем весь обед, даже не отдавая себе отчёта в том, что мы едим. Но если вы способны представить себе, что едите или ведёте машину, не уделяя этому внимания - когда ваше сознание отвлечено чем-то другим - если этим можно заниматься какое-то время, не подключая сознание, то почему бы не вообразить, что точно также бессознательно всё это можно делать и на постоянной основе? Таков зомби - актёр, исполнитель, тот, кто выполняет рутинные действия в отсутствие реальной личности.
- Но ведь это очень сложное поведение, - сказала Лопес.
- О да, конечно, - согласился По. - Зомби-водитель управляет автомобилем, подчиняется сигналам светофора, оглядывается по сторонам, прежде чем тронуться, - он изображал все действия, которые описывал, - обменивается жестами с другими водителями, вероятно, даже слушает по радио сообщения о пробках и в соответствии с ними меняет маршрут. Всё это может делаться - и делается - без осознанного внимания.
Мария Лопес вышла из-за стола ответчика в "колодец".
- Но ведь это не так, доктор По. О, я согласна, что некоторые действия так привычны, что становятся инстинктивными, но слушать радио и принимать решения исходя из услышанного - это-то наверняка требует участия сознание, разве нет?
- Не соглашусь - и вы, мэм, я думаю, вы тоже не согласитесь, если на секунду задумаетесь. - Он развёл руками, словно охватывая всё вокруг. - Несомненно, каждый в этом зале переживал нечто подобное: вы читаете роман, и в один прекрасный момент осознаёте, что понятия не имеете о том, что говорилось на последней странице. Почему? Потому что ваше осознанное внимание отвлеклось на мысли о чём-то ещё. Но нет никаких сомнений в том, что вы прочитали страницу, содержание которой вы не помните. Вы наверняка нажимали кнопку листания страниц на планшете, когда её читали. Ваши глаза пробежали по десяткам и сотням слов текста, хотя ваше сознание и не воспринимало их смысла.
- Кто же тогда читал? Вы-зомби! К счастью, у зомби нет никаких чувств, поэтому вы, осознав, что пропустили страницу или больше текста, говорите себе - постой, постой, ну-ка вернись - и перечитываете материал, который зомби уже прочитал.
- И зомби без возражений делает это ещё раз, поскольку ему никогда не бываетр скучно; скука - сознательное состояние. А потом вы вдвоём - сознательный вы и вы-зомби - продолжаете читать новый материал вместе и синхронно. Однако зомби всегда на переднем плане; ваше сознание всегда на заднем. Вы как будто бы заглядываете зомби через плечо, читая то, что читает он.
- Не приведёте ещё какие-нибудь примеры? - попросила Лопес, опершись задом о стол ответчика.
По кивнул.
- Конечно. Случалось с вами когда-нибудь такое? Вы лежите в постели, спите, и тут звонит телефон. - Он изобразил, как поднимает старомодную телефонную трубку. - Вы берёте трубку, разговариваете, и потом, когда разговор окончен, понятия не имеете, что вы только что сказали. Или ваш супруг говорит вам, что вчера поздно вечером вы о чём-то разговаривали перед сном, а наутро у вас не остаётся об этом ни малейших воспоминаний. Такое случается сплошь и рядом. Если сознательная часть вашего разума не отвечает на телефонный звонок и не участвует в разговоре, то эту задачу берёт на себя зомби.
- Но ведь он наверняка способен лишь на чисто механические реакции, не так ли? - спросила Лопес.
По покачал головой и снова поёрзал на стуле.
- Вовсе нет. Вообще-то именно зомби ответственны за бо́льшую часть того, что мы говорим. Да и может ли быть иначе? Вы начинаете фразу, которая может оказаться длиной в двадцать или тридцать слов. Вы правда считаете, что вы сформировали всю эту фразу в мозгу, прежде чем произнести её? Вот прямо сейчас остановитесь на секунду и попробуйте подумать следующее: "Сегодня по дороге из суда домой мне нужно бы зайти купить хлеба и молока". Вам понадобится измеримое количество времени, чтобы всё это сформулировать, и тем не менее мы способны разговаривать без остановки довольно долгое время, не делая пауз на формулирование мыслей, которые мы хотели бы выразить. Нет, в большинстве разговоров мы обнаруживаем, что же такое мы собираемся сказать, только когда уже это говорим - то есть вместе с нашими собеседниками.
По поглядел на присяжных, потом снова на Лопес.
- Вы никогда удивлялись тому, что только что сказали? Конечно - но это было бы невозможно, если бы вы заранее знали, что собираетесь сказать. Кстати, весь метод терапевтической беседы строится именно на этом принципе: психолог заставляет вас внимательно прислушиваться к словам, изрыгаемым вашим зомби, и в какой-то момент вы восклицаете: "Боже мой! То вот что на самом деле творится у меня в голове!"
- Ну, хорошо, допустим, - сказала Лопес. Она отлично справлялась с ролью адвоката дьявола. - Но говорить - это довольно просто, как и вести машину - пока не случается что-то непредвиденное. И тогда наверняка в действие вступает сознание - берёт бразды в свои руки, так сказать.
- Вовсе нет, - ответил По. - Вообще-то это была бы катастрофа. Рассмотрим ещё один пример: игра в теннис. - Он изобразил удар ракеткой. - С точки зрения сознания теннис - это на сто процентов зрелище. Мяч летает туда-сюда слишком быстро, чтобы сознательно предугадать его траекторию, скорость и прочее.
- Есть такой фокус. Если вы хотите обыграть профессионального теннисиста, то сделайте так: позвольте ему разделать вас под орех в тренировочном матче, потом похвалите его и его технику. Попросите его показать, что именно он делает лучше вас; попросите его показать эти приёмы в деталях, в замедленном действии. А потом предложите ему матч-реванш. Его сознание всё ещё будет размышлять о том, как играют в теннис, о том, что при этом нужно делать, и это будет мешать зомби. Только когда сознание окончательно уберётся с поля, и зомби начнёт играть самостоятельно, теннисист снова обретёт прежнюю форму.
По развёл руками, словно всё это было совершенно очевидно.
- То же самое с вождением автомобиля. Если вы вот-вот врежетесь в другую машину, вы не можете остановиться и подумать о том, что нужно надавить на тормоз или о том, как вывернуть руль, чтобы избежать заноса. Сознание вас убьёт; вы должны позволить зомби реагировать без задержек, вызванных осознанным мышлением.
- Но не можете ли вы сделать ещё один шаг вперёд, доктор По? - сказала Лопес, глядя не на него, а на присяжных, словно говоря от их имени. - Вот я знаю, что я нахожусь в сознании; я знаю, что я не зомби. Но, если мы поверим в то, что вы сейчас сказали, то вы можете оказаться зомби, который лишь играет роль эксперта, дающего показания перед судом, не осознавая этого по-настоящему. Не приведёт ли это к солипсизму - убждению в том, что лишь я реально существую?
По кивнул.
- Ещё год-два назад я бы с вами согласился. Солипсизм - это просто неимоверно раздутое самомнение, и нет никаких рациональных оснований верить, что вы, Мария Лопес - избранная, единственное по-настоящему мыслящее человеческое существо, существующее в реальности. Но "Иммотрекс" это положение изменила. - Он поднял вверх два пальца. - Теперь на сцене два типа актёров. Один тип - это люди, которые происходят от длинной череды гоминидов и приматов и более ранних млекопитающих, синапсид, амфибий, рыб, и так далее к первым одноклеточным организмам - существам очень похожим на упоминавшихся доктором Портером парамеций.