- Мы встретились несколько лет назад, когда я впервые приехала сюда. Но не в качестве проститутки, - уточнила она. - Нужно было кое-что обговорить. Гильдия Металлистов собиралась расширить с нами торговлю, и нужно было встретиться с другими Гильдиями, которые поставляли нам товары, ради которых мы и занимались торговлей. Конечно, никто не мог выступать от имени всех северян. Но некоторые из нас считали, что мы сможем выяснить, чего хотят торговцы и объяснить это дома. Мы путешествовали вместе, потом мы часто встречались с членами Гильдий порознь. В то время все они так или иначе были связаны с Лэарсом. Через… Понсарио эн-Острал я, он был… Я встречалась и с Казиру. Мне не о чем было говорить с Понсарио. Тот хотел, чтобы мы продавали ему мясо и шкуры или поставляли больше мехов, а мы ни за что на свете не хотели этого делать. Но с Казиру мы нашли общий язык.
"Вы оба хищники… - подумал Джоссерек, но тут же устыдился своих мыслей. - Нет, не ты, Дония. Ты не ищешь человеческих жертв. Насколько мне известно, вы, жители Рогавики, никогда ни на кого не нападали, никогда ни с кем не воевали, если вас к этому не вынуждали. И только когда враг оказывался в ваших землях… Неужели это правда? Неужели возможна такая непорочность?"
- Он… может быть… - Она подыскивала слово. - Интересным. Удивительным.
- Он живет за счет города, - сказал Джоссерек, скорее затем, чтобы спровоцировать ее на более подробный рассказ, чем ради нравоучения. - Он берет, но никогда не дает.
Дония снова пожала плечами.
- Об этом пускай город и беспокоится. - Затем она окинула его понимающим взглядом, который буквально пронзил его: - Если вас это так волнует, то почему же вы ищете таких людей, как Казиру?
- У меня не было другого выхода. - Чтобы как-то оправдать себя, он продолжал: - Вообще-то, я переборщил, члены братства Кинжала занимали и занимают важное место в жизни города. Они контролируют преступность и держат ее в определенных рамках.
- По-моему, они выкачивали из нас куда меньше, чем все остальные, и, как вы справедливо заметили, приносили определенную пользу.
Он подозревал, что она говорит совершенно серьезно, тон у нее был спокойным, таким тоном натуралист мог бы рассуждать о социальном устройстве муравейника.
- И все-таки, - настаивал он, - Я слышал, что они были еще и тайными союзниками Гильдий. Мудрецы и помещики пытались держать Гильдии в подчинении. При необходимости Братства могли поставлять торговцам телохранителей, наемных убийц, сыщиков, грабителей. Их посредничество было удобно для спекулятивных сделок в застывшем обществе, в то же время легальный бизнес мог принимать от них вклады. Такие дела. Но в последнее время все изменилось. Баромьяно-рагидьянская империя наступает на горло мудрецам и помещикам и одновременно ведет борьбу с преступным миром. И поощряет торговцев, так что они больше не нуждаются в Братствах. Поэтому Братства ищут новых союзников.
- Таких, как приморцы? - негромко поинтересовалась Дония. И когда Джоссерек ничего не ответил, пообещала: - Я больше не буду задавать этот вопрос сегодня.
"Она понимает все так, как я и надеялся, - пело в нем. - Даже, может быть, лучше, чем Казиру. Да и должен ли Казиру понимать все?"
Его позиция предстала перед Джоссереком даже более четко и развернуто, чем картина северных земель Донии. Человек из Лэарса был - со своей точки зрения - разумно, а с точки зрения Джоссерека - досадно предусмотрителен в разговоре и поведении. Когда он в прошлом году искал капитана из Киллимарейча, чей корабль стоял в Ньюкипе, откуда ему было знать, что все его слова будут переданы и кому они будут переданы? Для народов Океана здесь не существовало ни консульств, ни постоянных представительств. Капитан, скорее всего, надеялся извлечь из этой болтовни какую-нибудь выгоду. Вполне возможно, что в течении месяцев подобным же образом обращались и к другим командирам, но так получилось, что именно этот оказался из морского резерва и отправил по радио сообщение в штаб разведки.
Наушник из Арванета даже не сказал, какое Братство он представляет. Он на многое намекал, но не обещал ничего. Намекал, например, на возможность установления связи с северянами, которым принадлежали основные источники металла в Андалине и которые не были уже просто дикими обитателями равнин, ибо столетие за столетием успешно расправлялись с претендентами на их охотничьи угодья. С северянами, которые, устав от бесконечных вторжений, могли оказаться полезными союзниками приморцев: ведь у них тоже были свои проблемы в отношениях с этой опасно приободрившейся Империей… Какое-нибудь Братство было бы радо обсудить возможность таких связей, но не со случайными чужестранцами и не у них дома, а с полномочными представителями и непосредственно в городе - с целью выработки соглашения, которое, конечно, учитывало бы и их интересы.
"Мы не можем выбрать именно такой путь, - решил тогда Мулвен Роа. - Эти отбросы общества рассуждают точно так же, как и остальные жители Арванета, или большинство рагидьянцев. Десять лет переговоров для них не более, чем щелчок пальцев. Баромьянцы не будут ждать ни целую жизнь, ни хотя бы десять лет, чтобы учинить очередную крупную заваруху. Нам необходимо двигаться быстрее, иначе мы потеряем все шансы, которые пока еще есть. - Он усмехнулся собственным мыслям. - Мы пошлем туда солдата."
Конфликт с Риджелом Гэарлохом разрешился легко, ибо дело касалось Морской разведки. Джоссерек ударил его несильно. На борту "Сканнамора" он один знал правду, если не считать тех троих моряков с острова Ики, его родного острова, но с ними Мулвен Роа имел отдельный разговор. Чем меньше людей в курсе дела, тем меньше вероятность предательства… скажем, со стороны человека, накурившегося марихуаны в публичном доме.
Но теперь и сам Джоссерек был в растерянности. Он не осмеливался пролить свет на характер своей миссии первому же попавшемуся главарю банды в местном преступном мире. Никто из них, в свою очередь, так быстро не доверился ему. Началось взаимное прощупывание. Например, чем больше он наблюдал за Казиру и особенно за Донией, тем больше в его речи проскальзывало слов, не свойственных простому моряку. И они в свою очередь, - если они были теми, за кого он их принимал, - изучали его и давали ему понять…
Не торопиться. Раньше он давал себе один-два месяца на поиски того, кто ему был нужен. Но сейчас, похоже, на это отпущены считанные дни. И тогда он сможет расслабиться и просто наслаждаться этими прогулками.
Словно почувствовав его настроение, Дония сказала:
- Давайте наслаждаться тем, что мы имеем.
И они наслаждались.
Среди пустых домов они нашли много странного, восхитительного, вызывающего щемящее чувство утраты. Однажды они набрели на небольшую усадьбу, где была спортивная площадка. Они с удовольствием поболтали бы там, но почему-то им стало неловко, словно прежние хозяева могли вдруг вернуться и застать непрошенных гостей. За северным рукавом королевского канала они вновь очутились в густонаселенном районе. Но здесь были в основном культовые постройки: аббатства, церкви, могилы, здесь медленно расхаживали монахи и монахини, здесь отсутствовала та ужасающая жизнь торгашей и нищих, которая так волновала Донию. Они дошли до Пэлис Роу и двинулись вдоль него, так они шли, пока им не надоело это сооружение и тогда они свернули в сады Эльзы, где их ждал лабиринт дорожек, загадочные, экзотически подрезанные кусты, клумбы, на которых цветы образовали символические узоры. На озере Нарму они взяли напрокат каноэ. Цена была довольно высокой, но именно поэтому на воде было не так уж много отдыхающих. Под арками Патриаршего моста они съели очень поздний ленч - зубатка, приготовленная на пару и печеный картофель были куплены с ручных тележек. Потом они проскользнули на Большую Арену, где уже более ста лет не было ни одного зрителя, и выпили там холодного пива.
Прошел час, прежде чем Джоссерек оценил, насколько уместным было дружеское молчание Донии. Женщина из Киллимарейча надоела бы ему своей болтовней, женщина откуда-нибудь еще, может быть, никогда не провела бы с ним бок о бок целый день, а если бы и провела, то вообразила бы себе целый роман. А Дония просто не говорила о себе много, не расспрашивала о его жизни, и не делала никаких никчемных замечаний относительно окружающей действительности. Несмотря на то, что она, можно сказать, пригласила его на эту прогулку, он никоим образом не чувствовал, чтобы она пыталась выведать его намерения. Она хотела оценить его не в заключении и не за развлечениями у Казиру. Она просто хотела провести с ним время после полудня.
К концу они вынуждены были немного поторопиться. Солнце стояло низко, тени заполнили улицы, Лэарс был не самым подходящим местом для прогулок привлекательной женщины и невооруженного мужчины, который, судя по одежде, был при деньгах. Выйдя днем, они вероятно, рисковали, выставляя напоказ отличительные знаки, которые выдал им Казиру и благодаря которым они находились под защитой Братства Рэттлбоун. С наступлением темноты эти знаки не спасли бы их, в сумерках ни один свидетель не смог бы опознать нападающих, даже за большое вознаграждение.
Фаунтик Стрит лежала на границе районов: к югу располагались магазины и дома, чьи владельцы на ночь запирали ставни и баррикадировали двери, к северу - кирпичные ночлежки. Джоссерек и Дония пошли по этой улице к Пеликан Лэйн, которая доходила до Цирка у Фонтана, выходила к его входу и огибала его. На открытом месте было полно верховых.
- Баромьянцы, - прошептала Дония.
Джоссерек кивнул. На высоких лошадях восседали маленькие всадники с кожей медного цвета, чьи черные волосы были подрезаны на рагидьянский манер, а редкие бороды подстрижены так, как это принято у горцев. Они были обуты в сапоги со шпорами, на них были кожаные штаны, латы поверх рубах из грубой голубой ткани, конические стальные шлемы защищали головы. На седлах висели небольшие круглые щиты, украшенные полковыми тотемами, у некоторых были топоры, но большинство были вооружены луками. У всех на поясах висели мечи и кинжалы, в руках - копья. От их животных сладковато пахло, копыта цокали по мостовой. Отряд насчитывал десятка два всадников.
- Что происходит? - спросил Джоссерек, приблизив губы к ее уху так близко, что соломенные волосы щекотали его. Сердце замерло.
- Я не знаю. Может быть, налет на Лэарс? Облава? Казиру говорил, что они устраивали их, когда Наместник узнал, где скрываются главари Братства Кинжала.
- Мм-м… Как вы считаете, мы должны уносить ноги?
- А что нам еще остается делать? Согласно новым правилам владельцы трактиров обязаны сообщать о заграничных гостях, особенно о тех, кто не может представить разрешение на въезд. Тем, кто не подчинится этому правилу, вероятнее всего, перережут глотку и вытрясут кошелек. А что касается меня… - она сердито махнула рукой.
Джоссерек понял, что она приехала нелегально. Казиру смог устроить. Но сейчас это не имело никакого значения. Они отступили к Пеликан Лэйн и пересекли улицу в безопасном месте. По улице двигался редкий транспорт, мулы тащили фургоны, несколько пешеходов торопливо шли по своим делам, в стороне от Лэарса не было видно никого, там все попрятались по своим норам. Эти жилища не так уж разрушены, но ужасны, полузасыпаны мусором и разными отбросами. Здесь бродили дворняги и уличные коты - когда-то эти дома тоже, наверное, были брошены владельцами. В темноте каждый шаг отдавался гулким эхом. В зябком воздухе стоял запах помоев.
Дом Казиру возвышался над соседними, теснившимися по сторонам зданиями. Свет, льющийся из его окон освещал небольшую площадь перед фасадом.
- Вот мы и дома, - произнес Джоссерек и шагнул вперед.
Несмотря на сумерки, он заметил, что входная дверь разбита вдребезги.
Раздался чей-то крик, из дома высыпали люди. Из двух соседних зданий тоже. Сверкнули поднятые клинки.
- Оставайтесь на месте!
"Значит, когда они не нашли нас здесь, они устроили засаду", - мелькнуло в голове у Джоссерека. Раздался топот. Его запястье схватила твердая рука, перед глазами возникло лицо баромьянца.
Джоссерек резко высвободил руку и ударил коленом вверх. Солдат отпрянул, взвыл от боли и выронил меч. Подоспели другие. Джоссерек крутился и увертывался. Сталь свистела по тому месту, где он только что находился, но каждый раз он успевал отпрыгнуть в сторону.
- Берите их живыми, скоты! - орал кто-то на языке Гаамандура.
Мелькнула мысль: "Все это немного облегчает мне жизнь." Он заметил Донию, прижавшуюся к стене. Она упустила свой шанс. Но эти кавалеристы были непривычны к грязной уличной драке врукопашную. Под рукой Джоссерека хрустнула чья-то кость, брызнула кровь. Ребром ладони он ударил кого-то по шее. Теперь он был свободен. Он убегал, его ноги были длиннее и проворнее, чем у преследователей, поэтому он быстро скрылся от них в тумане. Позади него низко гудел рог, скликая солдат к Фаунтин Серкас. Но было уже поздно.
"Так где же теперь укрыться шпиону, посланному морским народом?"
VI
- Да проклянут его Девять Дьяволов! Казиру исчез из своего дома, когда мои люди заняли его, - произнес Сидир скрипучим голосом.
- Может быть, у него есть подземный ход, известный только ему одному, - предположил Понсарио. - Говорят, что в лисьих норах один вход и один выход. А у этого лиса и того больше. Боюсь, что вашим псам теперь долго не удастся взять его след.
Сидир покосился на жирное плоское лицо купца. - Почему ты никогда раньше не говорил мне о Казиру? - требовательно спросил он.
Понсарио поерзал в кресле, сложил руки на животе и окинул взглядом Лунный зал. Утро освещало его, дымился ароматный кофе, в открытое окно проникал мягкий ветерок, слышался скрип повозок. Рыжий мужчина положил руку на кинжал.
- Главнокомандующий, у вас не меньше тысячи разных обязанностей, - сказал Понсарио. - Повинуясь вашему приказу, я, равно как и мои коллеги, информировал вас о тех Братствах, которые больше всего угрожали вашим намерениям, таких, как Братство Потрошителей с их академией убийц. Но это случалось редко, сэр, только когда мы сами получали хоть какую-нибудь информацию. Лэарс умеет хранить свои секреты, особенно с тех пор, как Гильдии начали от него отходить. Но неужели мы должны были беспокоить вас по каждому пустяку? - Его взгляд стал целеустремленным. - Я знаю, что ваш выдающийся коллега наложил вето на предложение полностью очистить это место от бандитов. Помимо того, что при этом пострадало бы много невинных людей, появилось бы немало новых проблем - большие перемены не свершаются за одну ночь. Я уверен, что Главнокомандующий с этим согласен.
Сидир улыбнулся. - Кроме того, вы, члены Гильдии, предпочитаете иметь туза в рукаве.
- Мм-м… Сэр, могу ли я почтительно напомнить вам, что Казиру занимался бизнесом, а значит принимал иностранных агентов, выявление и поимка которых наверняка доставили вам массу хлопот. Вы ведь поймали их?
- Одного. Женщину-северянку. Мужчина из Киллимарейча, который был с ней, сбежал.
- Они точно принадлежат к этим нациям, сэр?
- Да, об этом свидетельствуют захваченные жильцы дома. Мы их допросили. Этот парень из Киллимарейча утверждал, будто он беглый матрос, но Казиру проявлял к нему куда больше интереса, чем к простому матросу. Что касается женщины, то она, несомненно, шпионила здесь.
Понсарио цедил кофе, явно довольный тем, что разговор ушел в сторону и его больше не обвиняют.
- По-моему, сэр, Казиру всего лишь посредник. У него нет никаких особенных планов, он просто хочет урвать свой кусок. Вероятнее всего, он получал деньги и всякие подарки. На что здесь можно было рассчитывать? Житель Киллимарейча - одиночка. Его нужно было захватить, чтобы узнать, был ли у его хозяев какой-нибудь серьезный план. Северянку же нельзя даже агентом назвать.
- Почему?
- Как почему, сэр? - Понсарио вскинул брови. - Вы же знаете, что у них в стране никогда не было даже подобия какого-никакого правительства. Лишь несколько озабоченных матриархов, которые и матриархи-то только у себя дома, могли послать сюда кого-нибудь, чтобы навести о вас кое-какие справки. Это в лучшем случае. В Рогавики нет ни государства, ни племени, ни милиции, ни военных кадров, которые поддерживали бы боеспособность, совершая набеги и участвуя в междуусобицах. Говорят, что там практически нет законов, обычаев или повинностей, нет даже никакой возможности наказать непокорных.
- И все же, - оборвал его Сидир, - они сохраняли цивилизованные поселения на огромной территории на протяжении всей истории, о которой упоминается в летописях. Они уничтожали все армии, посланные, чтобы завоевать их территории для поселенцев. Откуда у них силы? Я вызвал вас сегодня утром, Понсарио, отчасти для того, чтобы узнать, где может скрываться Казиру, а отчасти, чтобы спросить, чего ожидать от этой женщины, которую мы схватили.
Торговец самодовольно ухмыльнулся. - Торговцы и мирные путешественники по Северным землям утверждают, что ни одна женщина в мире не сравнится… как женщина… с северянкой. - И добавил уже серьезно: - Но они готовы на все. Даже в плену они смертельно опасны. Они либо превращаются в маньяков-убийц, либо используют первую же возможность, чтобы склонить кого-нибудь к предательству… иногда даже ценой собственной жизни.
- Да, я слышал. Эта сука тоже отчаянно сопротивлялась, прежде чем ее повязали. Но потом, говорят, она сделалась спокойной.
- Почему Главнокомандующий спрашивает о северянах меня? Разве вам недостаточно опыта, полученного во время вторжения десять лет назад?
- Нет, - ответил Сидир. - Та кампания была лишь частью крупного мероприятия и имела задачей захватить побольше ферм и пастбищ для Рагида. Мы тогда двигались на северо-запад, в Танву. - Он заметил вопросительный взгляд купца. - Тамошние жители живут почти так же, как и баромьянцы. Некоторые из них - мелкие землевладельцы, другие - пастухи. Они расселились по высокогорьям, хотя в их краях достаточно земель, удобных для возделывания. Они довольно воинственны. Когда-то они получили от Империи достаточно знаний, и это в течение столетий давало им возможность жить независимо от нее. Некогда они были вассалами Агенской империи, а сейчас мы пытаемся добиться, чтобы они стали нашими вассалами. Тогда я командовал бригадой. Никогда прежде я не встречал таких храбрых противников.
- И вы разбили их?
- Да. И это утешило нас после поражения в Рогавике и помогло моей карьере, но сейчас… - Сидир вздохнул. - Я изучил о северянах все, что мог и насколько позволяло время. Но я так и не понял до конца, что они собою представляют.