- Что ж, сэр, у меня самого были с ними кое-какие связи, хотя и небольшие. - признался Понсарио. - Они привозят меха для моей Гильдии, которая, в свою очередь, поставляет им ткани. Однако большая часть операций идет через Гильдию Металлистов, поэтому я имею обо всем лишь самое общее представление. Они живут рассредоточенно, в основном за счет охоты, летом кочуют со стадами, а зиму проводят дома. У большинства женщин двое, трое, а то и больше мужей. У незамужних женщин, кажется, есть иные возможности. Войны между группировками Рогавики никогда не случались; у них в чести искусные охотники и ремесленники, но не воины. Я никогда не слышал, чтобы там когда-нибудь случались убийства или грабежи. Хоть, наверное, бывает и такое, ибо наши люди сообщают о том, что иногда, крайне редко, кое-кого изгоняют из семей. В Рогавики уважают земли соседних народов, как цивилизованных, так и отсталых. Но когда вторгаются в их земли, они сражаются со свирепостью росомахи. Заметьте, сэр, как только захватчики уходят, они снова готовы восстановить с ними дружественные отношения. Создается впечатление, что они не помнят зла, какие бы обиды им не наносили. - Понсарио со стуком поставил пустую чашку. - И все-таки понять их до конца невозможно. Они приветливы к чужестранцам, которых считают безопасными для себя, но те, кто там бывал, говорят, что они никогда не раскрывают перед посторонними своей сущности. Может быть, у них ее просто нет. Они не особенно церемонятся. Их женщины часто ложатся в постель с гостями, но ведут себя как норки или демоны, а не как женщины.
- Это все, что вы можете мне рассказать? - спросил Сидир.
- В общих чертах да, сэр.
- Все это я слышал и раньше. Вы попусту занимаете мое время. Пришлите мне письменный доклад о Казиру и Братстве Рэттлбоун, обо всем, что знаете… но составьте его более сжато, чем вы привыкли говорить.
Понсарио поклонился и удалился из комнаты. Сидир какое-то время продолжал сидеть, хотя нетерпение грызло его. Так много надо сделать! Обезопасить цивилизацию, сделать ее сильной и надежной - тем самым обеспечить будущее для клана Шалиф и, прежде всего, для потомков его собственного отца… а для этого надо завоевать половину континента. А много ли вокруг людей, которым можно по-настоящему доверять?
Несколько сот поджарых хриплоголосых баромьянских сержантов. Да еще лучшие офицеры… Во имя Колдуна, сколько раз за последнее время я собирал товарищей на дружеские пирушки? Часто ли? Были времена - напивались до состояния веселого безобразия, хвастали, вспоминали былое, орали песни, у каждого было по девочке, такой же доступной и изощренной, как и те яства, которые они нам дарили; катались на лодках, играли в азартные игры, выплясывали в кругу под рокот барабанов, напоминавший топот копыт; дружба, дружба…
Он отбросил все это. Командир Имперской рагидьянской армии не мог приглашать своих подчиненных на оргию, не мог и принять такое предложение от кого-нибудь из них. До тех пор, пока не окажется вновь у себя дома, под высокими вулканами.
А пока… Вызов дрожал в нем, словно натянутая струна. Он поднялся и стремительно вышел, громко стуча каблуками. Стражники у дверей в знак приветствия ударили себя древками копий по кирасам.
Коридор был длинный, со сводчатым потолком, отделанным полированным гранитом и малахитом, но едва освещенный газовыми рожками. В конце его, за аркой, начиналась винтовая лестница. Сидир вдруг остановился, пораженный, - навстречу ему шел Юрусан Зот-Зора.
Кажущийся очень высоким в своей мантии, рагидьянец тоже остановился. В течение нескольких биений пульса оба молчали.
- Приветствую вас, Главнокомандующий, - сказал наконец рагидьянец.
- Приветствую вас, Имперский Наместник.
Когда чувство взаимной неловкости сгладилось, Сидир произнес:
- Позвольте выразить вам лично - я намеревался сделать это позднее - сожаление, которое мой адъютант передал вам вчера вечером. Я не смог пообедать с вами наедине, как мы договаривались. Задача оказалась сложнее, чем я предполагал.
Свет от ближайшей лампы отсвечивал от очков Юрусана так, что на баромьянца смотрели два крохотных огонька.
- Я понимаю вас. Понимаю и высоко ценю вашу вежливость. Вы еще занимаетесь этой проблемой?
- Да. А ваша честь тоже ею интересуется? Я приношу извинения, если не объяснил вам вовремя, в чем дело. Это было и есть почти обычное военное дело, никакой непосредственной угрозы гражданскому правительству. Мы просто арестовали нескольких преступников. А ведь еще до того, как мы покинули Наис, я потребовал, чтобы полиция перешла в распоряжение армии.
- Разумное суждение, хотя, извините меня, не совсем верное. Когда я услышал о пленнице, которую вы захватили, - слухи разносятся быстро - я направился сюда, чтобы узнать о ней как можно больше. Потом я собирался пойти к вам.
- Она просто бессовестная шпионка… или, если угодно, разведчица врага. Ничего больше. А что вы хотите?
Сидир почувствовал, что Имперский Наместник может справедливо оскорбиться на его резкость. Но Юрусан стал еще более официален.
- Я вижу, вы неплохо ее содержите. Что вы собираетесь с нею делать?
Сидир вспыхнул.
- Буду держать ее здесь.
- Она… хорошенькая. Но ведь у вас есть выбор. Здесь столько красивых девушек. Стоит ли заниматься этой весьма опасной женщиной?
- Во имя предков! Я не собираюсь брать ее себе. Я просто попытаюсь с ней познакомиться. У меня пока нет опыта обращения с этими людьми, а мне приказано завоевать их страну. Узнать хотя бы кого-нибудь из них - уже полезно.
- Никто еще не узнал жителей Рогавики достаточно близко, Главнокомандующий.
- Я слышал. Но насколько они загадочны? Как чувствуешь себя с ними в тесной компании? Этот экземпляр - пленница, она всецело в наших руках, она зависит от нашей доброй воли, и может помочь мне больше, чем торговцы и бродяги, с которыми я встречался.
Юрусан оперся на свой посох.
- Это знакомство может принести вам немалые страдания, - сказал он наконец. - А это, в свою очередь, может подвергнуть опасности людей, идущих за вами.
Сидир фыркнул.
- Меня предупреждали, что пленники из северян часто ведут себя агрессивно. Не считаете же вы, что я, окруженный охраной, должен бояться, что на меня набросится женщина?
- Может быть и нет. А может быть, и того хуже. - Юрусан посмотрел вдоль коридора. Двери были закрыты. Века прошли с той поры, когда Арванет управлялся множеством чиновников. Здесь было более уединенное место, чем Лунный зал или даже секретная комната. - Выслушайте, умоляю вас!
- Его белая борода колыхнулась, когда он подался вперед, чтобы говорить тихо и доверительно. - Когда я был молод, мне доводилось путешествовать далеко вглубь территории Северного народа. Имперский маркграф попросил, чтобы туда были направлены уполномоченные. Я был при них писарем. Домашний скот с юга и дикие звери с севера то и дело пересекали границу. Ни южанам, ни северянам это не нравилось, поэтому и те и другие убивали таких животных, и те и другие несли из-за этого убытки. Мы обговорили соглашение. Решили, что с целью точного обозначения границы, будут навалены груды корней. Время от времени рагидьянцы и рогавикьянцы будут встречаться в обозначенных местах и приносить хвосты убитых перебежчиков. Те, у кого хвостов окажется меньше, будут возмещать разницу: металлом с их стороны и монетами с нашей, согласно формуле, что эти звери приносят больше вреда, чем стоят их туши. Этот метод, по-моему, работал достаточно хорошо - соглашение было возобновлено даже после того, как провалилась наша последняя попытка вторжения в их земли. Но дело в том, Главнокомандующий, что у этого народа не было ни короля, ни вождя, ни совета - никакого представительного лица или органа, который мог бы сойти за него. И мы вынуждены были зимой, когда они ведут более или менее оседлый образ жизни, в течение нескольких месяцев переезжать от стойбища к стойбищу и вести переговоры с каждой отдельной семьей. Поэтому я считаю, что узнал их лучше, чем кто-либо другой.
Сидир ждал. Он и раньше что-то слышал об этом.
- Их женщины часто проявляли к нам интерес, - продолжал Юрусан старческим голосом. - Они радушно приглашали нас к своим телам. Некоторые из них провожали нас, служили проводниками.
- Я наслушался сказок от торговцев. - Сидир собрал все свое презрение. - Они нашептывают, будто все женщины Рогавики, все без исключения - суки, суккубы, сверхъестественные женщины. Рассказывают, что любая из них может отдаться любому мужчине по своему желанию, никогда не зная удовлетворения, но за это он становится ее беспомощным рабом, которого уже ничего в жизни не интересует, кроме нее. Миф! Сказки! Почему же агенты с верховьев реки не попадают в такие ловушки?
- Я считаю, что короткая встреча, помимо сладких минут, оставляет дикие воспоминания. Кроме того, мнение о женщине, с которой имел дело, определяется еще и тем, что она так же независима, как мужчина, так же разумна и опасна. В самом деле, нельзя сказать, что ее мужья раболепствуют перед ней. И все же… и все же… знаете ли вы, что дикари из дремучих, лесов - жители восточной Рогавики ведут с ними кое-какие дела - считают, что народ северных равнин - как мужчины, так и женщины, - являются некоей разновидностью эльфов? И я могу понять, почему они так считают, могу понять суеверие южан и порой думаю, что не так уж они и суеверны… Я, знавший Брузу Старрок в течение полумесяца, не могу забыть ее уже полвека.
Голос Юрусана умолк. Конец фразы словно утонул в пустоте коридора. Сидир стоял, удивленный. Такое самообнажение не было свойственно философу - кстати, рагидьянская аристократия никогда не влюблялась в отличии от своих крестьян или баромьянцев - женщины, по их мнению, были для этого слишком низки.
Может быть именно это утроило силы совершенно дикой девушки, давшей им отпор.
- Я… я ценю ваше доверие, - произнес наконец Сидир.
- Мне было не так легко поступиться ради вас своей гордостью, - пробормотал Юрусан. - Просто я знаю, что та девушка… с которой у меня что-то было… она мертва. - И добавил жестко: - Я хочу, чтобы вы убили свою пленницу. Или освободили. Или еще как-нибудь избавились от нее. Если вы этого не сделаете, то хотя бы остерегайтесь ее, остерегайтесь всегда. Если вы почувствуете, что ее чары начинают действовать на вас, скажите об этом мне и, может быть, я помогу их разрушить, прежде чем станет слишком поздно.
Его рука дрожала на рукоятке посоха. Без всяких церемоний он протиснулся мимо Сидира и зашаркал по коридору.
Сидир неуверенно размышлял над его словами. Неужели старик сказал правду?
"Ха! Держу пари, что женщины Рогавики в постели лучше, чем все остальные." И он двинулся по коридору, хотя сомнения не оставили его. Каменные марши лестницы, ведущей вверх через Воронью башню, были истерты подошвами до впадин. Слабо мерцали свечи на холодных стенах. Эхо отдавалось в узком лестничном колодце издевательским смехом.
Но помещения наверху были просторными, удобными, были хорошо обставлены. Четыре пикинера охраняли площадку. Это были рагидьянцы - держать здесь лучших воинов не имело смысла. Крупные, с прекрасной выправкой, в голубых камзолах и брюках, в обуви на толстой подошве, в кожаных кирасах, обшитых латунными бляхами, и круглых касках, на которых были выгравированы эмблемы их полка, они эффектно приветствовали его. Сидир почувствовал прилив гордости, и он окончательно вытеснил дурные предчувствия. До вторжения баромьянцев солдаты в Рагиде значили чуть больше, чем разбойники, ошивающиеся среди отбросов нации, и вполне этого заслуживали. До сих пор над ними порой иронизировали образованные люди, но теперь солдаты стояли стеной на границе цивилизации, защищая ее от варварства. Он прошел мимо них и плотно закрыл за собой дверь.
Дония была на ногах. Она приказала, чтобы взамен наряда проститутки ей принесли платье. В одной из комнат была ванная. Пленница выглядела бы совсем свежей, если бы не лиловый синяк на правой скуле и багровая ссадина на левом запястье. Сидир знал, что ее жестоко избили, прежде чем смогли связать. Но ее манера держаться не изменилась. Солнечный луч, падавший через окно, окрашивал ее промытые, причесанные волосы тусклым золотом и золотой же пылью искрился на изгибах ее фигуры под тонким черным шелком.
И вдруг Сидир подумал: "Если Юрусан приходил сюда посмотреть и увидел эту пуму из своего мертвого прошлого, то нет ничего удивительного, что он был потрясен".
Он сам видел ее прошлой ночью, но недолго. Она была растрепанной, грязной, в полубессознательном состоянии после побоев. Допрашивать ее было бесполезно. Кроме того, он сразу решил, что она может пригодиться ему. Он приказал, чтобы ей оказали необходимую помощь и поместили в подходящую комнату, потом вернулся к своим офицерам, чтобы посмотреть, как они управляются с захваченными слугами Казиру и Братьями Кинжала.
Но теперь, когда он почувствовал исходящее от нее дыхание жизни…
Он взял себя в руки.
- Приветствую вас, госпожа, - сказал он, назвав свое имя и звание. - Мне сказали, что вы Дония из Гервара.
Она кивнула.
- Вы удовлетворены теперешним обращением с вами? - продолжал он. - Вам что-нибудь нужно? - он улыбнулся.
- Что-нибудь, кроме свободы?
Ее изумление испугало его.
- Честно говоря… - тут она запнулась.
- Вы вскоре снова обретете свободу, если…
Она подняла ладонь.
- Довольно, не пустословьте. Да, я нуждаюсь кое в чем. Здесь скучно, нечем заняться, разве что смотреть на город да на пролетающих птиц. Пришлите мне что-нибудь для развлечения.
- Что?
- Если вы осмелитесь доверить мне резцы для гравирования, я смогу украсить вам седло. Мне хотелось бы выполнить гравировку по серебру с чернью, но если у вас нет наших лез… инструментов, я могу научиться работать вашими. Я не думаю, чтобы у вас были книги из Рогавики, но я могу справиться и с языком Арванета, если кто-нибудь растолкует мне ваши буквы.
- В Рогавики есть книги, да еще на языке Рогавики? - изумился он.
- Да. А теперь вы, Сидир Рагида, можете сесть и поговорить со мной. - Дония свернулась на кровати калачиком.
Он взял стул.
- Я за этим и пришел, - сказал он. - Поймите, мне очень жаль, что с вами обошлись так грубо. Но ведь вы были гостьей бандита и подружкой иностранного шпиона. Вы оказали сопротивление при аресте, и, кажется, двое из моих людей будут носить отметины до самой могилы.
- Я чуть было не выцарапала глаза одному из них, - сказала Дония то ли весело, то ли мечтательно, Сидир не понял.
- Видите ли, вы не оставили нам выбора, - возразил он. - Надеюсь, сегодня вы предоставите нам его.
- Каким образом? Едва ли я смогу рассказать вам о Джоссереке больше, чем вы, конечно, уже успели узнать. Ха, он неплохой спутник для пеших прогулок. К тому же, он никогда не говорил мне ничего больше, кроме того, что он моряк, попавший в беду. Может быть, попозже он бы и рассказал что-нибудь, если бы вы не поторопились.
- И тогда вы рассказали бы мне об этом?
- Нет, - сказала она, словно это самой собой разумелось. - Вы же мой враг.
- Вы уверены?
- В недалеком будущем вы собираетесь вторгнуться в наши земли.
- Может быть. Вопрос еще не решен окончательно. Поэтому я хочу поговорить с лидерами Рогавики. Вы первая, кого я нашел, Дония.
- Я не лидер. Таких, в вашем понимании, у нас вообще нет.
- И все-таки мы можем поговорить, не так ли? Как благородные противники.
Она скорчила гримасу.
- Благородных противников не бывает.
- О, не торопитесь. Оппоненты могут уважать мнение друг друга, если они не хотят конфликтов и вынуждены соблюдать правила приличия.
- Если вы не собираетесь с нами воевать, оставайтесь у себя дома, - сказала она холодно. - Разве это не самое простое.
- У Империи есть свои нужды, которые ею и управляют. Но она может дать вам больше, чем отобрать: безопасность, торговлю, культуру, знания, прогресс. Перед вами откроется весь мир.
- Я видела ваш домашний скот, он тоже неплохо живет.
- Я не злодей! - воскликнул Сидир.
- Н-нет. - Она в раздумье смотрела на него, веки полуприкрыты, палец на подбородке. - А я и не имела вас в виду. Я держу собак.
- А я держу вас?!. Я был груб, прошу прощения. Я попробую еще раз. Мне нужно услышать от вас вовсе не то, что вы знаете про Казиру или про этого типа из Киллимарейча. Я хочу узнать про вашу страну, про ваш народ, обычаи, желания, мечты… Иначе как я смогу обращаться с ними по-человечески? Я должен общаться с ними в какой бы то ни было форме. И вы можете помочь мне в этом, Джония.
- Вы не отпустите меня?
- Со временем отпущу. А пока… Вы ведь приехали, чтобы изучать нас? Я могу вас кое-чему научить, это поможет вам впредь вести себя более разумно. А пока я обещаю вам хорошее обращение.
Она успокоенно вытянулась, наблюдая за ним. Потом громко расхохоталась.
- А почему бы и нет? Если ваши люди не будут досаждать мне своим присутствием и разговорами, если разрешите мне выходить отсюда, хотя бы под охраной…
- Конечно. Хотите на днях поехать со мной на охоту?
- Да, очень. Кроме того… Сидир, долгое время меня окружало слишком много народа. Меня это так раздражало, что я все ночи проводила наедине с собой. Эта башня, чистое небо вокруг нее… Она похожа на горную вершину вдали от всех зданий. Хотя я и пленница, здесь я чувствую себя почти счастливой. Вы и ваши баромьянцы, наверное, ближе ко мне, чем к людям Рагида или Арванета. Вы расскажете мне когда-нибудь о вашей родине? - Она сидела прямо, вытянув к нему руку повелительным жестом. - Вы и в самом деле охотничья собака. Подойдите сюда.
Он больше не смог вернуться к работе ни в этот день, ни в этот вечер.
VII
В течение следующего месяца облетели последние цветы и распустились последние листья. С Севера пришло сообщение: река Югулар освободилась ото льда, а дороги по ее берегам подсохли настолько, что по ним может пройти тяжелая конница. К этому времени к Сидиру подошло подкрепление. В день Короля, седьмого Дои, восемьдесят третьего года тридцать первого обновления Священного рескрипта (по имперскому летоисчислению) его армия двинулась вперед.
Остался лишь самый минимальный гарнизон, которого хватало лишь на то, чтобы поддерживать порядок в городе, близлежащих селениях и на побережье. В поход выступило более тридцати тысяч человек. Большая часть из них не должна была идти до конца. План Сидира состоял в том, чтобы по мере продвижения основывать по берегам Югулара опорные базы и таким образом покрыть всю территорию сетью опорных пунктов. Чтобы начать строительство, ему требовалось много материалов. Караваны мулов заполнили торговые пути, буксиры пенили воду, волоча за собой баржи. Впереди речного каравана величаво двигался "Вейрин", украшенный золотом поверх жемчужно-серого корпуса и надстройки, оснащенный мощным гребным винтом. Этот корабль был построен рагидьянцами по образцу кораблей Киллимарейча - роскошное транспортное и служебное судно, предназначенное для командного состава войск.
"Эта экспедиция совершенно не походит на те, что предпринимались раньше, когда баромьянцы весело плыли вниз по реке, походя занимаясь грабежом и разбоем", - думал Джоссерек, забравшись на борт. Ему стало известно, что Сидир не мог больше откладывать создание последней базы, откуда кавалерия баромьянцев должна была начать последний решительный бросок.