Восставшие миры. Зима мира. Сломанный меч [Авт. сборник] - Пол Андерсон 46 стр.

Однако в переполненном зале все происходило слишком медленно. Вальгард, размахивая мечом, пошел на мужчин, стоявших между ним и дверями, нескольких ранил, остальные отскочили в сторону, и подменыш оказался у двери. Но в сенях стоял воин, успевший схватить меч и окованный железом шит. Вальгард атаковал его, но меч застрял в щите.

- Слишком слаб твой меч, Орм! - крикнул он, а когда воин бросился на него, подменыш вытянул руку назад и вырвал топор из головы Кетила. В вихре схватки его противник забыл об осторожности. Первый удар берсеркера отшвырнул в сторону щит, второй отрубил несчастному правую руку. Вальгард выскочил за дверь.

Вслед ему полетели копья, но он уже скрылся в лесу. Кровь отца какое-то время стекала с него, но потом замерзла и перестала помогать собакам, посланным по следу. Даже уйдя от них далеко, подменыш продолжал бежать, боясь замерзнуть. Трясясь и рыдая, он бежал на запад.

VIII

Колдунья ждала, сидя одна в темноте. Наконец, что-то скользнуло через крысиный ход, она глянула на почти невидимый глинобитный пол и увидела своего приживала.

Исхудавший и усталый, он не сказал ничего, пока не добрался до ее груди и не напился крови. Потом разлегся на коленях хозяйки, поглядывая на нее сверкающими глазками.

- Ну, - спросила она, - как твое путешествие?

- Долгое и неприятное, - ответил он. - Под видам нетопыря на крыльях ветра я полетел в Альвгейт. Бродя вокруг комнат Имрика, я часто бывал на волосок от смерти - эти проклятые альвы очень ловки и сразу раскусили, что я не просто крыса. И все же мне удалось подслушать их разговоры.

- Их план таков, как мы предполагали?

- Да. Скафлок поплывет в Троллхейм, чтобы напасть на Иллреде. Он надеется убить короля или хотя бы помешать подготовке к войне - сейчас, когда официально объявлено об окончании перемирия. Имрик останется в Альвгейте готовить свою провинцию к обороне.

- Это хорошо. Старый ярл слишком хитер, но Скафлок, предоставленный самому себе, наверняка попадет в ловушку. Когда он отправляется?

- Через девять дней. С ним будет около пятидесяти кораблей.

- Корабли альвов плавают очень быстро, и он окажется в Троллхейме в ту же ночь. Я научу Вальгарда призывать ветер, и с его помощью он будет там через три дня. Я оставлю ему еще три дня на сборы, чтобы он явился к Иллреде незадолго перед Скафлоком. Придется его здесь задержать, а ему еще нужно будет время добраться до своих людей. Что ж, управлять им будет не очень трудно, потому что теперь он изгнанник и бежит сюда с отчаянием в сердце.

- Ты обошлась с ним слишком сурово.

- У меня нет на него зла - ведь он не потомок Орма, а лишь мое орудие в трудной и опасной игре. Уничтожить Скафлока будет куда труднее, чем убить его братьев или отомстить сестрам. Этот воспитанник альвов просто посмеялся бы над моими чарами. - Колдунья оскалилась в полумраке. - Да, Вальгард лишь инструмент, чтобы выковать оружие, которое пронзит сердце Скафлока. Что касается самого Вальгарда, я дам ему возможность высоко подняться среди троллей, особенно если они победят альвов. Надеюсь, падение Скафлока будет вдвойне горьким, если из-за него погибнет Эльфхейм.

Колдунья снова села и стала ждать, наученная этому горькому искусству многолетним ожиданием мести.

На рассвете, когда серый свет полз по снегу и обледеневшим деревьям, Вальгард постучал в дверь своей любовницы. Она открыла ему сразу, и он с порога упал ей в объятия. Подменыш был едва жив от холода и усталости, его покрывала засохшая кровь, лицо осунулось, глаза дико блестели.

Любовница подала ему мясо, пиво, удивительные навары из трав, и вскоре он уже мог прижать ее к себе.

- Только ты у меня осталась, - пробормотал он. - Женщина, красота и распутство которой стали причиной моего несчастья. Нужно тебя убить, а потом броситься на меч.

- Зачем ты это говоришь? - спросила она с улыбкой. - И что в этом плохого?

Он зарылся лицом в ее пахучие волосы.

- Я убил своего отца и братьев. Я - изгнанник и никогда не смогу искупить свою вину.

- Что касается убийств, - сказала она, - они доказывают лишь, что ты сильнее тех, кто тебе угрожал. Разве важно, кем они были? - Она уставилась на него своими зелеными глазами. - Но если тебя мучает мысль об убийстве родственников, успокойся, в этом ты не виноват.

- Как так? - он ошеломленно заморгал глазами.

- Ты не сын Орма, Вальгард, прозванный Берсеркером. Я обладаю двойным взглядом и говорю тебе, что ты даже не человек. Ты из такого древнего и благородного рода, что с трудом мог бы вообразить свое истинное происхождение.

Вальгард замер, сжав руки на ее запястьях так, что они посинели, и крикнул изо всех сил:

- Что ты сказала?

- Ты подменыш, подкинутый Имриком, ярлом альвов, вместо первенца Орма, рожденный невольницей, дочерью Иллреде, короля троллей.

Вальгард оттолкнул ее от себя, холодный пот выступил у него на лбу.

- Это ложь! - простонал он. - Ложь!

- Это правда, - спокойно ответила женщина и вновь подошла к нему. Вальгард отпрянул, тяжело дыша, а она неумолимо продолжала: - Почему ты совершенно не похож на детей Орма или любого другого смертного мужчины? Почему смеешься над богами и людьми и живешь в одиночестве, о котором забываешь лишь в походе? Почему ни одна из женщин, побывавших в твоей постели не родила тебе ребенка? Почему тебя боятся животные и малые дети? - Она приперла его к стене и не спускала с мужчины глаз. - Почему, если не потому, что ты не человек?

- Но я вырос, как все люди, я могу касаться железа и святых предметов, и я не колдун.

- В этом и состоит преступление Имрика: он украл у тебя твое наследие, сделал тебя подобным украденному ребенку. Ты вырос среди людей, вел жизнь человека, и в ней не было ничего, что могло бы пробудить дремлющую в тебе колдовскую силу. Имрик украл у тебя долгую жизнь, чтобы ты мог вырасти, состариться и умереть за время, отпущенное людям, чтобы не беспокоили тебя святые предметы и прочие вещи, которых боятся альвы. Но он не мог тебе дать человеческой души, Вальгард, и умерев, ты уподобишься погашенной ветром свече, без надежды на небо, ад или дворы старых богов, и жизнь твоя будет не дольше человеческой.

Услышав это, Вальгард оттолкнул любовницу и выскочил за дверь. Она улыбнулась ему вслед.

Похолодало, разбушевалась метель, но Вальгард притащился в дом прекрасной женщины только в темноте. Он устало горбился, но в глазах горело темное пламя.

- Теперь я верю тебе, - буркнул он, - и не поверю ни во что другое. Я видел духов и демонов, безумствующих среди метели, летящих вместе со снегом и смеющихся надо мной, проносясь мимо. - Он уставился в темный конец комнаты. - Меня затягивает тьма, жалкая моя жизнь близится к концу. Я потерял дом, семью, а души, выходит, никогда не имел. Я был только тенью, созданной великими Силами, которые задуют теперь свечу моей жизни. Спи спокойно, Вальгард, спи спокойно… - Он зарыдал и опустился на ложе.

Женщина таинственно улыбнулась, легла рядом с берсеркером и поцеловала его губами, похожими на вино и огонь. А когда он молча повернулся к ней, прошептала:

- То были слова не Вальгарда, прозванного Берсеркером, величайшего из воинов, чье имя вызывает страх от Ирландии до Гардарики. Я думала, тебя обрадуют мои слова и ты своим топором добьешься лучшей судьбы. Ты сурово отомстил за меньшее зло, чем кража самой твоей сути и заключение в тюрьму, какой является жизнь смертного.

Вальгард постепенно приходил в себя и, лаская любовницу, чувствовал, как возвращаются к нему его прежние силы вместе с ненавистью ко всему, кроме нее. Наконец он сказал:

- А что мне делать? Как отомстить? Я не могу увидеть даже альвов и троллей, разве что они сами этого захотят.

- Я научу тебя всему этому, - ответила она. - Для меня не составит труда дать тебе колдовское зрение, с которым рождаются все обитатели Страны Чудес. Потом, когда станешь сильнее всех человеческих владык, если захочешь, можешь уничтожить тех, кто тебя обидел или смеялся над клеймом изгнанника.

Вальгард сощурился.

- Как? - медленно спросил он.

- Тролли готовятся к войне со своими извечными врагами - альвами, - ответила она. - Вскоре Иллреде, король троллей, поведет войско на Эльфхейм. Наверняка он сначала ударит на Имрика, здесь, в Англии, чтобы обеспечить фланги и тылы перед походом на юг. А среди лучших воинов Имрика будет его приемный сын Скафлок, не боящийся ни железа, ни святых предметов и к тому же колдун. Если бы ты отправился к Иллреде, преподнес ему ценные дары и предложил свои услуги, то получил бы высокую должность в его войске. При штурме Альвгейта ты мог бы убить Имрика и Скафлока, тогда Иллреде, несомненно, назначит тебя ярлом британских земель альвов. Потом, познав магию, ты стал бы еще сильнее - да, ты можешь восстановить справедливость, стать настоящим альвом или троллем и жить вечно!

Вальгард разразился лающим смехом, как охотящийся волк.

- Воистину неплохо! - воскликнул он. - Как убийце, изгнаннику и нечеловеку мне нечего терять, а получить я могу многое. Если уж присоединяться к силам холода и тьмы, я сделаю это с радостью и потоплю заботы в битвах, не снившихся людям. О, женщина, женщина, ты много для меня сделала и, хоть дурной это был поступок, спасибо тебе за это!

И он занялся с ней любовью, но когда заговорил снова, голос его звучал спокойно и бесстрастно.

- Как я попаду в Троллхейм? - спросил он.

Женщина открыла сундук и вынула из него завязанный кожаный мешок.

- Ты должен выплыть в день, который я тебе укажу, - сказала она. - Когда твои корабли выйдут в море, развяжи этот мешок - в нем ветер, который тебя туда доставит. Тогда же ты получишь колдовской взгляд и сможешь увидеть селения троллей.

- А что станет с моими людьми?

- Они будут частью твоего дара Иллреде. Тролли развлекаются, охотясь на людей в горах, и сразу почувствуют, что твои матросы - негодяи, за которых не вступится ни один бог.

Вальгард пожал плечами.

- Если уж быть троллем, то таким же коварным, как они, - сказал он. - Но что еще я могу подарить ему? У короля наверняка хватает золота, драгоценностей и ценных тканей.

- Дай ему кое-что получше, - посоветовала женщина.

- У Орма были две красивые дочери, а тролли, сладострастны. Если ты свяжешь их и заткнешь им рты, чтобы они не могли перекреститься или произнести имя Иисуса…

- Нет, только не они, - в ужасе отшатнулся Вальгард.

- Я рос вместе с ними и вообще причинил им достаточно зла.

- Именно они, - настаивала любовница. - Чтобы Иллреде принял тебя на службу, докажи ему, что порвал все связи с людьми.

Вальгард отказывался, но любовница льнула к нему, целовала и расписывала будущее его богатство так, что он наконец сдался.

- Хотел бы я знать, кто ты такая, о худшая и прекраснейшая из женщин, - сказал он.

Она тихо рассмеялась, прижимаясь к его груди.

- Ты забудешь обо мне, покорив нескольких альвинь.

- Нет, мне никогда не забыть обуздавшую такого, как я.

Женщина продержала Вальгарда в своем доме столько, сколько сочла нужным, делая вид, что готовит заклятия, дарующие двойное зрение, и рассказывая о Стране Чудес, но не это было ему нужно - ее красота и любовное мастерство приковали к ней Вальгарда крепче самых прочных цепей.

Наконец, когда в сумерках пошел снег, она сказала:

- Тебе лучше отправиться сейчас.

- Мы отправимся вместе, - ответил он, - потому что я не могу без тебя жить. Если не пойдешь сама, возьму силой, но ты должна быть со мной.

- Хорошо, - вздохнула она. - Хотя ты можешь передумать, когда я дам тебе колдовское зрение.

Она встала, взглянула на сидящего мужчину и погладила его по щеке. На губах ее играла грустная улыбка.

- Ненависть - жестокая хозяйка. Не думала, что снова буду счастлива, Вальгард, и сердце мое разрывается, потому что мы должны расстаться. Желаю тебе счастья, любимый. А теперь, - она коснулась кончиками пальцев его век, - смотри!

И Вальгард увидел.

Уютный домик и высокая белолицая женщина развеялись как дым. Он сидел в хижине, сплетенной из ветвей, обмазанных глиной, где небольшой костер из коровьих лепешек бросал слабый свет на груду костей и тряпок, ржавую посуду и перекошенные колдовские приспособления. А перед ним сидела дряхлая ведьма - маска из морщинистой кожи была натянута на беззубый череп. К ее высохшей груди прижималась крыса.

Обезумев от ужаса, он с трудом поднялся. Колдунья искоса наблюдала за ним.

- Любимый, - проквакала она, - мы пойдем на твой корабль? Ты ведь поклялся не расставаться со мной.

- Из-за тебя я стал изгнанником! - завыл Вальгард, схватил топор и бросился на нее. Но едва он замахнулся, тело ведьмы съежилось, и по глинобитному полу шмыгнули две крысы. Топор ударил по земле, но они уже они скрылись в норе.

Вне себя от ярости Вальгард взял ветку и сунул ее в огонь. Когда она разгорелась, он коснулся тряпок и соломы, а потом, пока горела хижина колдуньи, стоял снаружи, готовый зарубить любого, появившегося из нее, но он видел только скачущие языки огня, слышал свист ветра и шипение тающего снега.

Когда от хижины остались только угли, он прокричал:

- Из-за тебя я потерял дом, семью и надежду, из-за тебя решил отказаться от жизни среди людей и отправиться в страну мрака, из-за тебя стал троллем! Слушай меня, ведьма, если ты еще жива. Я сделаю, как ты советовала: стану ярлом троллей в Англии, а когда-нибудь, может, и королем всего Троллхейма и устрою охоту на тебя, используя всю силу, которой буду тогда владеть. Ты сама, люди, альвы и любой, вставший у меня на пути - все почувствуют силу моего гнева. Я не успокоюсь, пока не спущу с тебя шкуру за то, что ты своим наваждением разбила мне сердце!

Он повернулся, побежал на восток и вскоре исчез среди вьюги. Сидя под землей, колдунья и приживал улыбнулись друг другу - все получилось так, как они хотели.

Дружина Вальгарда состояла из самых дрянных викингов. Большинство из них были изгнаны с родины, их всех неохотно встречали, куда бы они не явились; потому-то подменыш и купил имение, чтобы им было где зимовать. Жили они с удобствами, обслуживаемые невольниками, но были так сварливы и буйны, что только их предводитель мог с ними справиться.

Узнав о преступлении Вальгарда, они поняли, что скоро уже из страны датчан явятся покончить с ними, поэтому привели в порядок корабли и приготовились к отплытию. Однако они никак не могли решить, нужно ли им отправляться сейчас, зимой, и страшно ссорились, даже дрались друг с другом. Не вернись Вальгард, они так и дождались бы врагов.

Подменыш вошел в усадьбу на закате солнца. Плечистые заросшие мужи сидели, опорожняя рог за рогом, и можно было оглохнуть от их криков. Многие храпели на полу рядом с собаками, другие орали и пререкались, а зрители чаще подзуживали их, чем мирили. Тут и там в мерцающем свете очага бегали испуганные невольницы и женщины, давно выплакавшие все глаза.

Вальгард подошел к пустому высокому стулу - огромная, пугающая фигура с лицом более угрюмым, чем когда-либо прежде, и большим топором, прозванным Братоубийцей, на плече. Когда матросы увидели его, в доме постепенно воцарилась тишина, такая глубокая, что стало слышно, как трещит огонь в очаге.

- Здесь нельзя оставаться, - заговорил Вальгард. - Хотя вы никогда не бывали в доме Орма, окрестные жители воспользуются случаем, чтобы от вас избавиться. Но все складывается удачно. Я знаю место, где можно добыть огромные богатства и славу. Мы отправимся туда послезавтра на рассвете.

- Где это место и почему бы не отплыть завтра? - спросил один из капитанов, покрытый шрамами старик по имени Стейнгрим.

- Мне нужно кое-что сделать в Англии, и этим мы займемся завтра, - ответил Вальгард. - А что касается первого вопроса, то наша цель - Финляндия.

Все зашумели, а Стейнгрим повысил голос и сказал:

- Это самая глупая болтовня, которую я когда-либо слышал. Финляндия бедна и лежит за морем, которое опасно даже летом. Что там можно добыть, кроме смерти в волнах или чар колдунов? В лучшем случае несколько землянок, дающих убежище от непогоды. Зато нам рукой подать до Англии, Шотландии, Ирландии, Оркнейских островов или Валлонии к югу от Пролива, где можно захватить богатую добычу.

- Я приказал, и ты будешь слушаться, - с нажимом сказал Вальгард.

- Нет, - ответил Стейнгрим. - Думаю, ты спятил в этом своем лесу.

Подменыш набросился на упрямого капитана, и его топор раскроил Стейнгриму голову.

Какой-то матрос заорал, схватил копье и ткнул им Вальгарда, но Берсеркер сделал шаг в сторону, выхватил древко из рук противника и повалил его на пол. Вырвав топор из черепа Стейнгрима, подменыш стоял неподвижно в слабом свете очага и мерил матросов холодным взглядом.

- Кто еще не согласен с моим приказом? - спокойно спросил он.

Никто не сказал ни слова, даже не шевельнулся. Вальгард вернулся к своему высокому стулу и произнес:

- Я поступил так жестоко, потому что у нас уже нет той свободы, что прежде. Мы погибнем, если не будем едины. Я знаю, на первый взгляд мой план кажется безумным, но Стейнгриму следовало выслушать меня до конца. До меня дошли сведения, что этим летом некий богач построил имение в Финляндии и там есть все, что душа пожелает. Они не ждут викингов зимой, поэтому мы легко захватим имение. А плохой погоды я не боюсь, потому что, как вы знаете, могу ее предвидеть и чувствую, что идет попутный ветер.

Матросы вспомнили, как много получили под предводительством Вальгарда, а у Стейнгрима не было среди них ни родственников, ни друзей. Все закричали, что пойдут за Вальгардом куда угодно. Тело убрали, пьянка началась снова, а берсеркер собрал своих капитанов.

- Прежде чем покинуть Англию, заглянем в одно место неподалеку. - Это будет нетрудно, и мы добудем там много сокровищ.

- Что это за место? - спросил кто-то.

- Поместье Орма, прозванного Сильным. Его хозяин мертв и не сможет его защитить.

Даже такие негодяи, как они, сочли этот поступок подлым, но не посмели противоречить вождю.

IX

Пир, данный в честь умершего Кетила, стал тризной и по Асмунду с Ормом. Помрачневшие гости пили молча, потому что Орм был мудрым вождем и, хотя не ходил в церковь, был любим всеми, как и его сыновья. Земля еще не замерзла окончательно, и на следующий день после убийства юноши начали копать могилу.

В нее затащили лучший корабль Орма, положили в него сокровища и столько еды и питья, чтобы хватило на долгое путешествие; потом убили псов и коней и тоже разместили их на корабле. Туда же сложили убитых Вальгардом, одев в лучшие наряды, с оружием в руках и прочим снаряжением. Орм хотел, чтобы его похоронили так, и заставил жену обещать ему это.

Несколько дней спустя, когда все было готово, Эльфрида подошла к открытой могиле и встала в сером свете зимнего утра, глядя на Орма, Кетила и Асмунда. Распущенные волосы вдовы спадали на груди умерших, закрывая ее лицо от глаз собравшихся.