- Садитесь, пожалуйста. Я очень рад встречи с каждым, кто явился сюда прямо с нашей общей прародительницы. Мы ведь здесь, знаете ли, даже почту нерегулярно получаем. Как дела на старушке Земле?
- Хорошо, Ваше Превосходительство. Но я провел там всего несколько дней и был страшно занят. - Фландри сел и подался вперед. - Это было связано с моим назначением.
- Конечно, конечно, - сказал Снелунд. - Но вначале - минута откровенности. - Сердечность его сменилась деловитостью, голос сделался резким. - Вы получили свежие новости о марсейанском кризисе? Несмотря на местные проблемы, он беспокоит нас не меньше, чем другие миры Империи. А возможно, и больше. Нарушение единства на этой границе серьезно ослабило бы нас. Случись война с Марсейей и мы окажемся в еще более тяжелом положении - ведь этим тут же воспользовались бы варвары. Вот почему мятеж Мак-Кормака должен быть немедленно подавлен, неважно какой ценой.
"Меня вводят в заблуждение", - понял Фландри.
- Я не знаю ничего такого, что не было бы известно общественности, сэр, - неспешно проговорил он. - Я уверен в том, что в штаб-квартиру на Ифри регулярно приходят сообщения с бетельгейзианской границы. Информационную пропасть следует искать в другом месте, если мне будет позволено использовать метафору, подразумевающую, что в данном случае пропасть - понятие не геологическое.
Снелунд рассмеялся.
- Хорошо сказано, капитан. Мы все изголодались по живости ума. Границы полны энергии, но лишены воображения - так всегда бывает.
- Благодарю, Ваше Превосходительство, - сказал Фландри, - но мне лучше перейти к сути дела. Извинит ли меня губернатор, если я окажусь несколько многословным? Необходима подготовка… в особенности потому, что мое задание несколько неопределенно. Оно заключается, собственно, в подготовке рапорта по тем фактам, которые я смогу узнать.
Снелунд лениво откинулся на спинку кресла.
- Продолжайте.
- Как новичок в этих краях, - решительно произнес Фландри, - я должен начать с изучения документов и с расспросов самого широкого круга людей. Мои старания добиться встречи с вами, сэр, были бы напрасны, если бы эта встреча ни к чему ни привела. Я хорошо понимаю, как вы сейчас заняты, но положение дел сделало наш разговор неизбежным. К счастью, от вас потребуется немногое: вам нужно лишь отдать приказ.
- Какой же? - Тон Снелунда был самым ободряющим.
"Он не ждет никакого подвоха, - заключил для себя Фландри. - Принимает меня за племянника какой-нибудь шишки, которому вся эта комедия нужна лишь для того, чтобы получить следующее повышение."
- Я хотел бы поговорить с леди Мак-Кормак, - сказал он.
Снелунд дернулся в своем кресле.
- Насколько я знаю, она была арестована вместе со своим мужем и содержится под личным наблюдением Вашего Превосходительства, - продолжал Фландри с простодушной улыбкой. - Я уверен, что она много знает. Кроме того, у меня зародился план использовать ее в качестве посредницы. Переговоры с ее мужем…
- Никаких переговоров с предателем! - Снелунд ударил по ручке кресла.
"Как драматично", - подумал Фландри. Вслух же он сказал:
- Извините меня, сэр. Я не имел в виду, что он избежит наказания. Просто… меня удивляет, что никто не допросил леди Мак-Кормак.
Снелунд с негодованием ответил:
- Я знаю, что вы слышали. Здешние люди болтливы, как свора грязных старух. Я объяснил это старшему офицеру из "Интеллидженс" адмиралу Пикенсу, и я снова объясню вам. Она, похоже, крайне неуравновешенная особа - даже более неуравновешенная, чем ее муж. Арест вверг ее в совершенно истерическое состояние. Впрочем, даже определение "психопатическое" не будет в данном случае слишком сильным. Движимый простым человеческим чувством, я предложил поместить ее в удобной комнате, а не в камере. Против нее меньше улик, чем против него. Она живет в том же крыле, где размещаются мои личные апартаменты, только потому, что это единственное место, где она может жить спокойно, не подвергаясь преследованию всяких проныр. Мои агенты готовили материалы к предварительному следствию по делу Мак-Кормака, когда его преступники-друзья освободили его. Услышав об этом, его жена попыталась покончить с собой. С тех пор мои медики вынуждены держать ее под действием сильных седативных средств.
Фландри слышал иную версию, хотя никто не осмеливался высказаться напрямую - говорили намеками.
- Прошу у Вашего Превосходительства прощения, - сказал он, - но в штабе адмирала предположили, что, возможно, мне, как обладающему особыми полномочиями, позволено будет заглянуть туда, куда не допускаются другие.
- Их люди дважды встречались с нею, командор. И она ни разу не смогла дать показания.
"Еще бы. Когда у тебя есть преимущество в час-другой, нетрудно дать пленнику таблетку или сделать укол."
- Понимаю, Ваше Превосходительство. И ее состояние с тех пор не улучшилось?
- Скорее, ухудшилось. По настоянию врачей я запретил дальнейшие визиты. Да и каких сведений можно ожидать от больной женщины?
- Возможно, никаких, Ваше Превосходительство. Тем не менее вы, я надеюсь, оцените мое намерение составить полный и объективный отчет. А поскольку мой корабль вскоре уйдет вместе с флотом, - "Если мне не удастся отделиться от него, используя свои полномочия", - эта возможность может стать для меня единственной. Не разрешите ли вы мне несколько минут свидания, чтобы я мог послать на Землю удовлетворительное сообщение?
Снелунд рассердился.
- Вы сомневаетесь в моем слове, командор?
- О нет Ваше Превосходительство! Ни в малейшей степени! Речь идет всего лишь о проформе. О том, чтобы спасти мою, э-э… репутацию, сэр, потому что меня непременно спросят, почему я не проверил и эту деталь. Я могу отправиться туда прямо отсюда, сэр, а врачи пусть будут под рукой, чтобы я ненароком не причинил ей какой-нибудь вред.
Снелунд покачал головой.
- Видите ли, я наперед знаю, что вы его причините. Поэтому я и запрещаю вам свидание.
Фландри посмотрел на него с мягким упреком.
Снелунд потер подбородок.
- Я, конечно, понимаю ваше положение, - сказал он, пытаясь смягчить суровость отказа легкой улыбкой. - Земля от нас так далеко, что наш мир предстает перед ней лишь в виде слов, фотографий, карт. Гм-м… Дайте мне номер, по которому я смогу с вами связаться. Я велю своему главному врачу сообщить вам, когда вы сможете с ней увидеться. Временами у нее бывают прояснения, но и тогда речь ее довольно бессвязна. Подойдет ли вам такое решение?
- Ваше Превосходительство в высшей степени любезны, - просиял Фландри.
- Не могу обещать, что ее состояние улучшится до вашего отлета, - осторожно заметил Снелунд. - Осталось слишком мало времени. В таком случае вы сможете, без сомнения, увидеться с нею по возвращении. Хотя это вряд ли будет иметь смысл после того, как Мак-Кормак будет схвачен, не так ли?
- Проформа, Ваше Превосходительство, - пожал плечами Фландри.
Губернатор занес данные в мемоскрин, включая и номер, по которому можно будет передать сообщение на "Азеноув", и Фландри вышел, храня на лице выражение почтения и даже радости.
Он сел в кэб за пределами дворца и шумно, так, чтобы все слышали, отъехал в сторону пригородного порта. То, что эти несколько дней он провел внизу, не было тайной - того требовала его работа. Но впечатление о нем, как о лентяе, еще более усилится, если он сделает вид, что первое же препятствие заставило его вернуться на корабль. Какой бы аскетической ни была его каюта, она была куда роскошнее, чем тот блошиный закуток, что предлагали в гостинице. Катарайнис был перенасыщен космонавтами и моряками - корабль прибывал за кораблем.
- Почему вы здесь? - спросил он у капитана Леклерка из штаба адмирала Пикенса, к которому явился с полным отчетом. Ведь штаб-квартира на Ифри.
Леклерк пожал плечами.
- Так захотел губернатор.
- Но он не может…
- Может, Фландри. Я знаю, что Флот и гражданские правители провинций должны сотрудничать и только. Но губернатор - прямой представитель Императора. Поэтому он может приказать именем Императора, когда пожелает. Позднее это может вовлечь его в конфликт с Землей… но то будет позднее. При нынешних обстоятельствах Флоту лучше подчиниться.
- Но зачем такой приказ? На Ифри - нервная система флота. Это - наш естественный центр и основная стратегическая точка.
- Да, конечно, но Ллинатавр не обладает защитой Ифри. При теперешнем положении дел мы охраняем его от рейдов, которые Мак-Кормак может совершить просто из мести. В этом есть рациональное зерно. Уничтожение столицы сектора, а еще лучше - ее захват - дали бы Мак-Кормаку возможность взять под свой контроль весь сектор. А поскольку в дело вмешались мы, он будет слишком занят для того, чтобы думать о такой возможности, хотя, конечно, мы оставим здесь кое-какую защиту. - Леклерк цинично добавил: - А пока тянется период ожидания, наши люди насладятся полноценным и продолжительным отдыхом. Снелунд здорово старается поддержать в Катарайнисе свою популярность.
- Вы действительно считаете, что мы должны готовиться к битве?
- На то, как я слышал, есть еще одна директива губернатора. Она, конечно же, идет вразрез с темпераментом адмирала Пикенса. Я убежден, что он попытается обойтись мелкими вылазками и малой кровью., это устраивает его куда больше, чем превращение имперских миров в радиоактивные развалины. Но приказ гласит, что мы должны искоренить мятеж в тех местах, где он дал свои всходы. - Леклерк покривился. - Ну и коварный же вы человек! Я и не заметил, как проболтался. Вернемся к своим делам!
…В порту Фландри узнал, что шлюпку он сможет вызвать лишь через два часа. Он позвонил в гостиницу я ему доставили багаж. Поскольку тот состоял лишь из одного саквояжа, он не стал его проверять, а сразу отнес в дезинфекционную камеру. Оттуда он вышел в гражданской одежде и в плаще с капюшоном. Он намеренно изменил походку, а саквояж его был вывернут наизнанку и таким образом поменял цвет. У него не было причин полагать, что за ним следят, но он охотно покупал себе лишнюю безопасность, когда за нее не надо было дорого платить. Он отправился на кэбе в непритязательный отель, оттуда - в другой, что располагался в Нижнем городе. Последние несколько кварталов он прошел пешком.
Ровиан нашел меблированный дом, населенный главным образом негуманоидами, притом не слишком разборчивыми. Свою каморку он делил с большим неуклюжим бетантаклидом с планеты с непроизносимым названием. От него страшно воняло гидрогенным сульфидом, но он был достаточно добродушным. К прочим его личным достоинствам добавлялось незнание языка эриау. Когда вошел Фландри, он повернулся на своей скамье, невнятно пробормотал приветствие на англике и вернулся к своим размышлениям.
Ровиан потянулся всеми своими шестью конечностями и звучно зевнул.
- Наконец-то! - сказал он. - Я уж думал, что сгнию здесь со скуки.
Фландри сел на пол, потому что стульев не было, и закурил, повинуясь, скорее, привычке, чем желанию курить. - Как корабль? - спросил он на основном марсейанском языке.
- Удовлетворительно, - на нем же ответил Ровиан. - Некоторые удивились, что старпом уходит, не дождавшись капитана. Но я представил дело так, будто отправляюсь за важным снаряжением и оставил на посту Валенсиа. Пока мы болтаемся на орбите, ничего особенного произойти не может, так что никаких особых комментариев не последовало.
Фландри встретился взглядом с глазами, чьи зрачки походили на щелки.
"Похоже, ты понимаешь куда больше в тех вещах, о которых, как считают твои сотоварищи-гуманоиды, чужакам знать не положено, - подумал он. - Я не стану прикидываться, будто понимаю, что выражают твои глаза. Но… мне нужно на кого-то полагаться. Наблюдая за тобой во время путешествия, я пришел к выводу о том, что ты честнее прочих".
- Я не просил тебя селиться в этой берлоге, а сказать, где ждать, - сказал он, пренебрегая правилами эриаунской грамматики. - Я считаю, что для наших планов важно соблюдение тайны. Теперь слушай.
Ровиан навострил уши.
Фландри описал свою встречу с губернатором. Он закончил словами:
- У меня не осталось никаких сомнений, что Снелунд лжет насчет леди Мак-Кормак. Охрана и слуги шушукаются, и слухи ползут за пределы дворца. Дел у них мало, все упиваются злобными насмешками. Он набил дворец и дома в окрестностях типами, подобными ему самому. Суя повсюду свой нос, заводя дружеские разговоры с бездельниками, я легко развязывал языки. Двое-трое из них как следует напились, но потом сказали больше, чем сказали бы в нормальном состоянии. - Он не упомянул о том, что добавил в выпивку.
- Почему же в "Интеллидженс" ничего не заподозрили? - спросил Ровиан.
- Заподозрили, наверное. Но у них слишком много других дел, причем очень важных. И они не думают, что она может рассказать что-то полезное. И зачем ссориться с губернатором, рискуя своей карьерой ради жены повстанца?
- Ты ведь это делаешь, - возразил ему Ровиан.
- Ш-ш-ш, - Фландри подмигнул ему сквозь дым сигареты.
Дым голубовато-серыми завитками поднимался к солнечному лучу, с немалым трудом пробивавшемуся через оконное стекло, слой пыли на котором напоминал геологические напластования. От запаха гнилых яиц у Фландри разболелась голова - главным образом потому, что он напоминал запах гниющей плоти. Шум движения снаружи был едва слышен, временами в комнату проникал случайный хриплый вскрик.
- Видишь ли, - объяснил он, - я нахожусь на особом положении. Наш корабль действует сам по себе. Я не притянут за уши ни к одной из тех шестерен, которые должны провернуться прежде, чем завершится эта экспедиция Флота. У меня гораздо больше данных против Аарона Снелунда, чем у провинциальных офицеров. Я был свободен и имел возможность посидеть и поразмышлять. И я пришел к выводу о том, что глупо с его стороны держать Катрин Мак-Кормак взаперти лишь для того, чтобы весь двор мог хихикать по этому поводу. Адмиральский штаб тоже может придерживаться этой точки зрения… и не предпринимать никаких мер. Я вообще сомневаюсь в том, чтобы эти чинодралы могли испытывать к своим коллегам чувства более сильные, нежели мимолетную симпатию. Почему бы не подвергнуть ее допросу? В конце концов, может же она знать хоть что-то? А может, она была бы полезна при переговорах с ее мужем?
- Едва ли, - заметил Ровиан. - Его жизнь - битая карта.
- Угу. Вот поэтому-то мои вечно спешащие коллеги открестились от дальнейшей проверки. Но… я не предсказатель, но ее можно использовать для того, чтобы заставить его ограничить свои действия… чтобы убедить его сдаться. Готов согласиться, что только хладнокровный ублюдок вроде меня может обдумывать подобные возможности. Но главное вот в чем: мы не имеем права ее потерять, она может нам дать хоть какой-то шанс. Но Снелунд держит ее взаперти, сочиняя небылицы насчет болезни. Почему? Зачем ему предпринимать действия, которые оборачиваются против него же? Его сектор разрывается на части. Почему он не хочет уступить в таком незначительном вопросе?
- Не знаю, - голос Ровиана выражал полное безразличие.
- Может, ей известно нечто, что он хотел бы утаить, - сказал Фландри. - Есть предположение, что Снелунд плохой губернатор. Но он лоялен, а Мак-Кормак - нет. Однако это только предположение.
- Тогда не следует ли тебе, воспользовавшись своими полномочиями, потребовать ее выдачи?
Фландри поморщился.
- Ха! Пять минут ожидания у ворот - и я получу не человека, а его тело. Или же десять минут искаженной гипнопробы - и перед нами идиотка без памяти. Пока мои шаги были чрезвычайно осторожными. Я, впрочем, и не жду вызова от Снелунда до ухода Флота.
- А после возвращения…
- Она вполне может "исчезнуть" во время кампании.
Тело Ровиана напряглось. Скамья, на которой он полусидел-полулежал, издала жалобный скрип.
- Ты говоришь мне все это неспроста, капитан, - сказал он.
- Как ты догадался? - Фландри быстро справился с изумлением и продолжал: - Думаю, мы сможем ее освободить, если точно рассчитаем время. Ты будешь ждать в городе с теми из нашей команды, кого выберешь сам, и с аэрокаром поблизости. Примерно за час до того, как армада стартует, я представлю адмиралу мои тайные полномочия и формально выведу нас из-под его командования. Безопаснее сосредоточить внимание Снелунда на Флоте, чем на дворце. Ты приведешь во дворец свой отряд, предъявишь ордер, который я тебе дам, и заберешь Катрин Мак-Кормак прежде, чем кто-либо успеет добраться до губернатора и спросить, что делать. В случае необходимости ты можешь стрелять: любой, кто попытается тебя остановить, вступит тем самым в конфликт с Империей. Но я не думаю, что такая необходимость возникнет, если ты будешь действовать достаточно быстро. Неподалеку будет ждать шлюпка. Ты и твои парни приведете на нее леди Мак-Кормак, переключите автопилот на космос, встретитесь с "Азеноувом", и мы тут же покинем эту систему.
- Рискованная операция, - сказал Ровиан. - И все это ради довольно призрачной цели.
- Ничего другого я придумать не могу, - ответил Фландри. - Главным в этой операции предстоит быть тебе, так что откажись, если считаешь меня дураком.
Ровиан облизнул свои зубы-пилы и махнул хвостом.
- Я не отказываюсь, мой капитан, - сказал он. - Я твой брат по присяге. Но мне кажется, что мы могли бы обсудить проблему глубже. Я уверен, что в рукаве у тебя есть пара козырей.
5
Силы Пикенса, корабль за кораблем, выходили на орбиту. Когда солнце Ллинатавра достигло зенита, суда построились и вышли в гипердрайв. Сгустки неосязаемой энергии закружились в космосе. Как единое целое военные корабли нацелились на звезду Виржил, чтобы найти человека, который провозгласил себя Императором.
Их было немного. Большинство было отправлено в помощь армии, противостоящей Марсейе, и это изрядно истощило флот сектора. Пугающе велико было число кораблей, присоединившихся к Мак-Кормаку. Из тех, кто сохранил верность губернатору, значительное число было оставлено для охраны - если не для острастки - ключевых планет. Было установлено, что восставшие располагают примерно тремя четвертыми той силы, которую’ смог собрать Пикенс, чтобы обрушить на них. Управляемые водородные бомбы и огненные лучи, собранные даже в таком большом количестве, не так уж эффективны, как думают обыватели. Простая проникающая радиация может обезвредить корабль, если не вообще прекратить его существование.
Памятуя об этом, Пикенс двигался осторожно, защищенный большим эскортом кораблей-разведчиков. Самые быстроходные его корабли могли покрыть расстояние за полтора дня, самые медленные - за три, но он рассчитывал на целых пять дней. Он не забыл той ловушки, которую бывший главнокомандующий некогда расставил вальдотарианским корсарам.
А на мостике "Азеноува" Доминик Фландри, подавшись вперед в своем капитанском кресле, скомандовал:
- Двадцать градусов к северу, четыре градуса по часовой стрелке, через 3000 километров развить квази-скорость и выровнять корабль, когда она установится.
- Есть, сэр. - Пилот повторил инструкции и запрограммировал компьютер, ведавший гипердрайвом.
Фландри сосредоточил внимание на консоли, находившейся перед ним, - ее приборы суммировали гораздо больше комплексных данных, чем те, которые находились в ведении пилота, - и изучал ее до тех пор, пока не счел возможным сказать: