Он смотрел на меня в недоумении. Пришлось объяснить:
– Мне не нравится подчиняться расписанию. Будь здесь тогда-то, там тогда-то, это сделай до обеда, это - после, это перед уходом… Такая жизнь не для меня. Мне нравится работать в моем собственном ритме, никому не подчиняться, ходить только туда, куда мне хочется и когда хочется. Трудиться на себя, а не на крупную корпорацию. Я сам себе корпорация.
Он кивнул, но я видел, что не сумел его убедить. Поразительно! Беспризорный, вольная птица!
– Только не говори мне, что хочешь жить по расписанию!
Он провожал торопливых трудяг взглядом расширенных глаз. Я едва расслышал его голос:
– Еще как…
А чему тут удивляться?.. Я предлагал отвергнуть систему мальчишке, обреченному всю жизнь прозябать в подполье, не смеющему претендовать даже на нижнюю ступеньку лестницы, ведущей на свет. Из его дыры даже нижняя ступенька представлялась раем.
Мне оставалось лишь размалевать себе щеки мелом, нацепить красный нос и сплясать под шарманку. Клоун, да и только!
У меня пропал аппетит, и я отдал парню свой второй "сойвлаки". Он взял, но ел уже без жадности. Потом спросил:
– Куда теперь?
Я порядком устал. С "Бедеккер-Северным" мы еще не закончили, но мне не хотелось возвращаться вечером на Манхеттен, а с утра снова тащиться сюда. Но не люблю признавать своего поражения.
– Давай вернемся к списку, - предложил я. - Изучим фирмы среднего уровня, одну за другой, и просмотрим символы всех арендаторов в "Бедеккер-Северном", пока не найдем что-нибудь, смахивающее на комету.
– Вдруг я прокололся? - предположил он.
– Насчет кометы? Думаешь, мне это не приходило в голову? Поэтому я тебя и не отпускаю.
Мы уселись перед списком и стали перебирать арендаторов в алфавитном порядке, вызывая голограммы. На букве "J" у меня начали слезиться глаза, на "М" я уже клевал носом. Неожиданно Би-Би дернул меня за рукав.
– Эй, сан! - Он подпрыгивал в кресле, тыча пальцем в голограмму. - Вот она!
Я открыл глаза и уставился на голограмму. От названия фирмы - "НейроНекс" - у меня застыла в жилах кровь.
– Это же не комета, - уныло сказал я.
Но палец парня уже находился в голографической сфере, на уровне символа, тонкий голосок сорвался на визг:
– Она, она!
И тут я смекнул, что он имеет в виду. Компания была обозначена стилизованным нейроном с длинным серебристым отростком. Действительно, смахивает на комету!
Нашли!
Глаза парня выражали восхищение.
– Соображаете, мистер Дрейер, сан!
– Если бы соображал, - ответил я, скрывая тревогу, - то не позволил бы себя во все это втянуть.
– Едем? - спросил он.
– Куда? - отмахнулся я. - Все давно уже закрыто. Поеду завтра.
– Мы поедем.
– Нет, я! Тебе в этот "НейроНекс" все равно не попасть. - Я встал. - Идем. Пора возвращаться.
Как он ни дулся, я потащил его на платформу. Почти всю дорогу домой я глазел сквозь прозрачную стенку капсулы на освещенные станции и темные промежутки трубы между ними, размышляя о "НейроНексе".
Почему я не вспомнил о нем сразу? Потому, должно быть, что не хотел видеть это название. И надо же - именно "НейроНекс"!
Что-то ударило меня по руке. Я встрепенулся. Мой беспризорник заснул и во сне навалился на меня. Другие пассажиры принимали его, должно быть, за моего сына. Он ежился во сне. Я обнял паренька за плечи. Надо же сохранить видимость отеческой заботы.
9.
– На следующей мне сходить, - сказал я, тряхнув своего спутника. Видя, что я встаю, он зевнул и потянулся.
– Можно мне у вас переночевать, сан? Я покачал головой.
– Вряд ли. Он удивился.
– Почему? Я не помешаю.
– Мне надо поработать.
– Я могу вам помочь, - настаивал он.
Я уже чувствовал, что он виснет на мне, не отходит ни на шаг, как утенок от утки. Пришлось напомнить мальчишке о дистанции.
– Загляни ко мне через пару дней. Может быть, у меня будут для тебя новости.
Капсула остановилась, я вышел и побрел прочь. Я ощущал спиной его взгляд, пока он не унесся дальше по трубе. Этот вечер я должен был провести в одиночестве, без свидетелей.
Открытие, что разыскиваемая нами комета - символ "НейроНекса", подталкивало меня к принятию решения. Важного решения. А я еще не был к нему готов.
Много лет назад именно "НейроНекс" посадил меня на "пуговицы". Теперь эта компания - во всяком случае, один из ее филиалов - оказалась связанной с похищением и гибелью двоих беспризорных детей… Я был попросту обязан выяснить, кто это сделал и зачем.
Значит, я должен был найти повод для появления в "НейроНексе", чтобы задать им кучу вопросов, не вызвав подозрений. Для этого существовал один-единственный способ. Вынуть микросхему. Отсоединиться.
Та еще перспектива! То есть я, конечно, планировал сделать это, но не сейчас, а когда-нибудь, позже… Не так скоро… Может быть, через год? Ну, через полгода. Уж во всяком случае не завтра!
Но как иначе попасть в "НейроНекс"? Сколько я ни ломал голову, ответа не было.
Я упал в свое эргономическое кресло - точную копию кресла Элмеро - и заставил его принять форму моего тела. Перед моими глазами, за прозрачной дверью, простирался холл. Убедившись, что там нет ни души, я подъехал в кресле к ящику с "пуговицами" и открыл его. Вот они, мои маленькие золотые кружочки! Сколько я истратил на них денег! Некоторые уже отслужили свой срок, но я все равно продолжал их хранить. Ностальгия, знаете ли! Тоска по прежним денькам, когда мне хватало обычного оргазма. Потом я перешел к двойному, даже тройному. В конце концов докатился до оргий, до медленного нарастания возбуждения, до серии мелких взрывов, сливающихся в одно могучее извержение…
Я выбрал среди "пуговиц" свое последнее приобретение и выехал на середину секции, повернувшись спиной к голограмме Линии. Кресло опрокинулось, я уже лежал навзничь - и тут меня охватили сомнения. Напрасно ты это делаешь, сказал я себе. Ты уже прожил три недели, ни разу не прибегнув к "пуговице". Это твой личный рекорд, славное достижение! Зачем все/тюречеркивать? Послезавтра тебе уже будет гораздо легче вернуть эту чертову штуковину в ящик и мирно уснуть.
Очень убедительно. Бездна здравого смысла! Но все меркло перед лицом суровой реальности: после отсоединения, намеченного на завтра, у меня уже не останется выбора. Получается, что сегодняшняя возможность - последняя. После этого я уподоблюсь всем прочим, с той лишь разницей, что годы с "пуговицами" сделали часть моего естества.такой заскорузлой, что через коросту уже никто не сможет прорваться. Важная часть потеряла чувствительность - наверное, навсегда. Разве откажешься тут от последней встряски в память о былом? Никакие доводы не могли помешать мне в последний раз прибегнуть к "пуговице".
Я уже вкладывал ее в выемку в черепе, когда заметил за дверью какое-то движение. Я вгляделся и стиснул зубы. Если этот негодник воображает, что "купит" меня своим нытьем и добьется разрешения переночевать, то его ждет разочарование. Мне необходимо побыть одному…
Он не стал ни стучать, ни звонить. Просто постоял, сверля взглядом мою дверь, а потом улегся на пол под самой дверью и повернулся ко мне спиной.
Час от часу не легче: устроиться на ночь у меня на пороге!
Я наблюдал, как вздымается и опадает его тощее тельце, и грел в ладони "пуговицу". Что мне мешает воткнуть ее в ход, как я и собирался? Дверь не пропускает шума, спящий не узнает, чем я занимаюсь…
Но я-то буду знать, что он здесь!
До чего он все-таки щуплый, до чего жалкий! Каково мне будет всю ночь сознавать, что он лежит прямо на полу, в безжизненном свете, пока сам я нежусь в постели… Да, но что из этого следует? Кто мешал ему вернуться в свою банду и переночевать в привычных условиях, в безопасном подземелье, в старом тоннеле метро?
Я со вздохом подкатил к ящику, забросил туда "пуговицу" и вернулся к двери. Может, это даже к лучшему, сказал я себе. Легче будет проявить решительность поутру… чтобы потом томиться ночь за ночью…
Я лишил дверь прозрачности - пусть свойства двери останутся моим секретом, - сдвинул ее вбок и тронул мальчишку ногой.
– Заходи! - прошептал я сердито. - Что подумают соседи, если тебя увидят?
Он встал с виноватой улыбкой. Я с ворчанием указал ему на диван и выключил свет.
10.
Би-Би с восторгом проснулся в настоящей жилой секции и с еще большим удовольствием позавтракал. Подождав, пока он насытится, я отправил его восвояси, велев заглянуть позже ко мне в контору. Он ушел счастливый.
Я ссыпал все свои "пуговицы" в карман и отправился в "трубу". По пути в "Бедеккер-Северный" я старался не думать о том, что меня ждет. Но в голове все равно всплывало слово "кастрация".
Женскому полу от меня уже давно не было проку, но теперь, без микросхемы в голове, я стану бесполезен и для самого себя. Говорят, правда, что после отключения мужчина может снова научиться иметь дело с женщинами. С прежним, конечно, не сравнить, но все-таки…
Некоторое время я слонялся вокруг "Бедеккер-Северного", чтобы убить время. Наконец мне надоело тянуть. Отсрочка ни к чему не приведет: решил - значит, действуй. Я вошел в помещение "НейроНекса" - и оказался в очереди.
Этого я не ожидал. Людей было довольно много, сотрудница филиала приглашала их по одному. Несколько минут в кабинете - и они выходили довольные. Можно было подумать, что они совершают там покупки. Но "пуговицы" можно было приобрести без лишних хлопот и, главное, конфиденциально с помощью торговых аппаратов у стены.
Лично мне тоже требовалась помощь.
– Вы одна ведете прием? - спросил я у сотрудницы через головы клиентов.
– Да, пока не придет Продавщица. - Она улыбнулась. - Раз в неделю мы разрешаем ей поспать подольше.
– Я пришел раньше вас, - напомнил мне худой потрепанный субъект, сидевший неподалеку.
– Никто не спорит.
– Смотрите, не забудьте, - сказал он хмуро. Наконец, в приемной не осталось никого, кроме меня и потрепанного. Он подошел к конторке.
– Я хочу кое-что сдать.
Сотрудница оглядела его с головы до ног. Рыжеволосая, пухленькая - настоящий ангелочек, правда, насупленный.
– Разве вы не были у нас неделю назад?
– Да, но…
– Никаких "но"! Перерыв не меньше двух недель. Вам это отлично известно. Увидимся через неделю.
Он ушел, пряча от меня глаза.
– Чем вам может помочь "НейроНекс"? - обратился ко мне ангелочек.
– Мне нужна операция. Это вызвало у нее интерес.
– В самом деле? Какая?
Я оглянулся, чтобы удостовериться, что приемная опустела. Такие вещи не принято афишировать.
– Хочу отсоединиться.
Ее синие глаза расширились.
– Неужели?
– А что, есть препятствия?
– Нет, разумеется. Просто вы не похожи на нашу типичную…
– Голову с "пуговицами"?
– Мы предпочитаем другой термин: прямая нейростимуляция.
– По-вашему, я должен походить на субъекта, которого вы только что выпроводили?
Она промолчала, затем заявила:
– Вам придется подписать стандартное заявление.
– Конечно.
Я был к этому готов. Люди из "НейроНекса" вставили мне в голову свою микросхему примерно через год после ухода Мэггс. Тогда мне тоже пришлось подписаться под заявлением, что я осведомлен обо всех возможных физических и психологических побочных явлениях, вызываемых наличием микросхемы в голове и освобождаю "НейроНекс" от всякой ответственности. Теперь им хотелось, чтобы я освободил их от ответственности за последствия противоположной манипуляции.
Валяйте!
Мы приступили к делу. После заявления мы стали обсуждать цену. Я знал, что торговаться бессмысленно, так как тариф устанавливает центральный офис фирмы, но все равно поупирался - для вида. Этим я, естественно, ничего не достиг, разве что умудрился зачесть в цену неиспользованные дорожки "пуговиц".
После прихода продавщицы ангелочек пригласил меня в палату и попросил прилечь. Я наблюдал на мониторе, как она бреет мне затылок. Странное ощущение - следить за голограммой собственной головы. Сотрудница продезинфицировала кожу и приготовила скальпель.
– Где же лезвие?
Я не мог видеть ее лица, только руки на мониторе. Ответ прозвучал спокойно, обстоятельно.
– Все на месте. Просто вам не видно. Это петля молекулярной проволоки Гуссмана. Смотрите! - Она провела видимой частью своего инструмента в двух сантиметрах от моей головы, и на коже чудесным образом появился надрез. - Ну, что скажете? Такая молекулярная нить выдерживает нагрузку в сто килограммов. Работать с ней - одно удовольствие.
Несмотря на ее энтузиазм, меня затошнило, когда я увидел собственную кровь.
– Нельзя ли выключить монитор?
– Пожалуйста.
Рука исчезла, голографическая сфера погасла. Не понимаю, как на такое можно смотреть. Но многим нравится. Я уставился в потолок, удивляясь звуку собственного голоса.- Обычно я позволяю говорить другим, но сейчас меня трясло, я весь похолодел, меня тошнило, так что болтовня была способом отвлечься.
– Вы часто это делаете?
– Почти никогда. Раньше, работая на острове, я часто вставляла в головы микросхемы. Обычно мы работаем с "пуговицами" там. Для правильной имплантации требуются два специалиста. Но в таких филиалах, как этот, двух держать накладно.
– Сегодня у вас небывалый наплыв…
– Эти люди делали специальные заказы… Что ж, можно удалять микросхему. Вы должны в последний раз ответить, хотите ли вы этого.
– Хочу. Во всяком случае, сейчас… Как быть, если я начну сходить с ума?
Помолчав, она ответила:
– Думаю, в этом случае мы сможем вам помочь.
– Каким образом?
– Вы, наверное, слышали о НДТ?
– Конечно. - Я забыл, как это расшифровывается, но точно знал, что речь идет о нейрогормоне. Фирменное название гормона, предлагаемого "НейроНекс", стало собирательным для подобной продукции.
– Так вот, последние эксперименты показали, что НДТ может оказывать помощь и на стадии отвыкания.
Хорошая новость! Я был бы признателен им за все, что облегчит отвыкание. Правда, в молодости я пробовал НДТ перед сдачей экзаменов на следователя и остался о нем не очень высокого мнения.
– Кажется, он улучшает память?
– Не только. Он усиливает активность мыслительных процессов. Помогает вспоминать, сопоставлять, анализировать.
– Так я и думал. - Препаратом пользовались учащиеся, бизнесмены перед встречами и переговорами. - Но какое это имеет отношение ко мне?
– Препарат сконцентрирует ваше внимание на познании и отвлечет от вегетативно-воспроизводительной сферы. Вы не будете "зацикливаться" на своих проблемах. Тут меня кольнула неприятная мысль.
– Кстати, что собирался сдать человек, с которым вы общались до меня?
– НДТ.
– Именно это я и предположил. Что-то мне не больно хочется на него походить. Она засмеялась.
– Не волнуйтесь, когда мы закончим выделение и очистку нашего НДТ, он будет, как слеза. Ничего лишнего.
– Может, стоит попробовать?
– Еще как стоит! Должна вам сказать… - Она замялась. Я пожалел, что не вижу ее лица. - У нас есть очень сильный НДТ, ну специально для вас. Новый синтетический препарат.
– Я думал, что синтетических препаратов следует избегать.
– Раньше следовало. Но это совершенно новый тип. К сожалению, он еще не поступил в продажу.
– Как жаль!
– Я могла бы раздобыть немного, но неофициально. Понимаете?
Еще как понимаю! Он поможет мне легче перенести жизнь без
"пуговиц" и одновременно станет предлогом наведаться сюда еще раз.
– Чем же так хорош этот синтетический продукт?
– Он чрезвычайно эффективен.
– Почему бы просто не повысить дозу обычного НДТ?
– Потому что обычный НДТ воздействует только на определенные мозговые рецепторы. Когда все они заработают, вы уже не сможете увеличить степень воздействия, сколько ни повышай дозу. А супер-НДТ активнее обычного в четыре раза.
Она еще поколдовала над моей головой и сообщила:
– Вот и все. Микросхема изъята. Теперь я могу либо полностью закрыть отверстие, либо поставить мембрану, чтобы вы могли регулярно пользоваться НДТ.
– Как насчет бесплатного образца вашего чудо-средства? Если оно мне поможет, я приду поставить мембрану и превращусь в постоянного пациента.
Мне не хотелось менять одну зависимость на другую, но если НДТ действительно так хорош, то я был просто обязан им воспользоваться. Тем более, что была вторая часть задачи.
– Согласна, - ответила она, подумав.
Она вышла, оставив меня одного. Если бы не вскрытая черепная коробка, я бы попытался кое-что разведать. А так пришлось лежать и ждать.
– Я введу чуть-чуть НДТ прямо в вашу ЦСЖ, а потом…
– ЦСЖ?
– Цереброспинальная жидкость. Так сказать, раствор, в котором плавает ваш мозг. Теперь я вас закупорю. Вы прореагируете на НДТ очень быстро, реакция будет сильной, но кратковременной. При введении через мембрану препарат действует гораздо дольше.
– Итак, мы договорились: первая доза за счет заведения?
– Совершенно верно.
Эффект я почувствовал, только когда слез со стола и вышел в холл, чтобы приложить большой палец к считывателю и расплатиться за операцию. Все краски сделались ярче, яснее, все предметы - контрастнее. Я ощущал все свои нервные окончания, чувствовал, как сканер считывает данные с процессора в моем пальце и снимает со счета деньги за удаление микросхемы. Чувствовал, как бежит по всем капиллярам кровь, осознавал перистальтику своего кишечника, микрозавихрения воздуха в легких, удары сердца. Если это и есть воздействие супер-НДТ, то понятно, почему с его помощью можно забыть одиночество, вызванное исчезновением "пуговичной" коллекции.
Тот НДТ, которым я пользовался когда-то, не шел ни в какое сравнение с новым. Я вдруг вспомнил, как расшифровывается "НДТ": нордопатриптилин! В голове разом всплыло все, что я прежде знал, читал, слышал об этой штуке, причем в сочетании со всеми мыслями и вопросами о похищенных беспризорных детях. Внезапно все части мозаики встали на свои места. Вместо безнадежной головоломки я узрел безупречную логическую цепочку, которой не хватало каких-то двух-трех фактов, чтобы превратиться в неопровержимое доказательство.
– Конечно! - услыхал я собственный голос, отрывая палец от кассового считывателя. - Теперь понятно, зачем…
– Что - зачем? - настороженно спросила рыжая мастерица.
– Ничего. - Болтливый идиот!
– Вас что-то беспокоит? - Ее рот превратился в зловещую узкую щель; херувим, как по волшебству, стал исчадием ада.
– Право, все в порядке.
– Ждем вас, - сказала она сухо и открыла дверь.
Я со всех ног бросился к Элмеро, надеясь, что застану у него Дока.