– Этого и следовало ожидать. Что тут удивительного? – видимо желая больше убедить себя нежели Джеймса в ничтожности происходящего и оправдать свою забывчивость, Макфейн заговорил резкими рубленными фразами. – Ну, встретились в баре два молодых человека, выпили парочку пинт пива языки и развязались. Тут же нашлась общая тема для разговора что и следовало ожидать. Меня вот, больше волнует, чтобы Стив не сболтнул лишнего о моем проекте или ещё того хуже не стал жаловаться на то, что институт зажимает его проект спасения человечества от болезней. Руди опытный журналист и газета в которой он работает выходит очень большим тиражом. Даже, если Стив не сболтнёт лишнего, просто неудачно обронит несколько слово о государственном проекте. Все, журналист ухватится за Стива как лев за молодого козлёнка. И помяни моё слово – выжмет из Стива все соки до последней капли и тогда нам вселенской газетной шумихи не избежать. В этом случае мы останемся без государственного проекта, а это уже попахивает вредительством нашему государству, – запыхавшись от напряжения и отдуваясь закончил Макфейн.
– Это все и так понятно, Макфейн, – сохраняя спокойствие, ответил Джеймс.
– Так, что тогда тебе не понятно, – начал злиться советник, хотя, сам понимал, что Джеймс в этой ситуации совершенно ни причём и ему самому давно надо было изолировать журналиста от учёного. Совсем закрутился с работой по Венуэлле, с покупкой продуктовой компании в России, подготовкой выступления в комиссии безопасности. Понимая, что он сам виноват в создавшейся ситуации, Макфейн ещё больше сердился на Джеймса.
– Непонятна сама почва, на которой они сошлись, – задумчиво произнёс Джеймс.
– Я же тебе говорю. Бар пиво, девочки, – кипятился Макфейн.
– Нет, они два очень разных человека. Не может у них быть общей темы. Здесь определённо, что-то другое, а насчёт девочек, ты неправ. Стив по уши влюблён в терапевта Эмили Роус из институтской амбулатории и никого, кроме неё не видит и не хочет видеть. Это у него, видимо, серьёзно. Любовь, скорее всего, – пожал плечами Джеймс.
– Так уж и не видит никого? – ехидно спросил Макфейн.
– Я приказал выставить за Стивом наружное наблюдение. Народу у меня не много, поэтому за ним ходит в основном один и тот же человек. Так вот этот учёный за неделю так и не заметил за собой слежки, – Джеймс хмыкнул и сложил на круглом животе руки.
– Профан. Что тут может быть такого удивительного? – усмехнулся Макфейн.
– Удивительное тут то, что он редко вообще, что-либо вокруг себя видит. Учёный постоянно, о чем-то думает, а в институтском кафе на салфетках ведёт записи. И это вместо того, что в перерыве спокойно наслаждаться обедом и доставлять себе удовольствие поглядеть на красивых женщин, а в институтском кафе, ей богу, есть на кого посмотреть. И ведь молодой. и неженатый парень, – сказал Джеймс.
– А что от там записывает? – заинтересовался Макфейн.
– Какие-то формулы. Иногда он салфетки комкает и бросает в тарелку, а когда и уносит с собой. Мои люди взяли пару салфеток с его записями. Я показал их своим знакомым учёным, ничего особенного – разные химические формулы, – махнул рукой инспектор.
– И какие выводы напрашиваются в этой ситуации? – советник поглядел на Джеймса.
– Не могли они вести беседы только о женщинах. Первый раз разговор они вели, скорее всего, об Эмили, но на второй встрече у них была совершенно другая тема беседы. Интерес журналиста к работам Стива я ещё как-то могу объяснить. Но, что может быть такого интересного для Стива в журналисте? – поднял в вопросительном жесте палец Джеймс.
– Хорошо, я понимаю твои сомнения, но есть же много других тем для разговоров. Спорт, например, – примирительно поднял обе руки Макфейн.
– От спорта Стив очень далёк. Он даже утреннюю гимнастику не делает, – отрицательно покачал головой инспектор.
– Ну, поставили бы "прослушку" наконец, = – раздражённо кинул Макфейн.
– Мы так и сделали, все уже установлено.
– Ну так что же ты тянешь кота за хвост? Ты ведь знаешь, о чем они говорили, – недоверчиво покосился советник.
– В том то и дело, что не знаю, – хлопнул себя по коленям от разочарования инспектор.
– Как нет? – удивился Макфейн.
– Записи разговоров Стива и журналиста у нас не получились, – Джеймс пс огорчением посмотрел на советника.
– Почему не получилось? – раздражённо засопел Макфейн.
– "Глушилка" работала, – обрубил Джеймс.
– Что за "глушилка"? – удивлённо посмотрел на инспектора советник.
– Журналист не дал нам возможность прослушивать их разговоры. Он пользуется техническими средствами для глушения разговоров. При попытке записи или прослушивания электронным способом слышен только один сплошной шум, – с лёгким раздражением сказал Джеймс.
– Так он знал, что вы за ним следите? – удивлённо спросил Макфейн.
– Да, знал и на последней встрече он намеренно продемонстрировал, что понимает, что мы за ним ходим. Мало того, журналист показал Стиву наших следопытов, а после этого повёл Стива к себе в номер. Что они там делали, мы, к сожалению, не знаем, – подытожил разговор инспектор.
– Вот это уже интересно, – Макфейн отвернулся к окну и стал пристально что-то разглядывать.
– Я бы сказал, чрезвычайно интересно, – попытался вывести советника из задумчивости инспектор.
– Ты думаешь журналист является чьим-то агентом? – наконец заговорил Макфейн.
– Не обязательно агент, журналисты часто пользуются спецсредствами в своей профессиональной деятельности для защиты информатора, но я решил перепроверить журналиста и начал наводить на него необходимые справки. Нельзя его сейчас трогать. Возможно можем упустить крупную рыбу, – забросил свой крючок Джеймс.
– Ты в этом уверен? – продолжая обдумывать сказанное инспектором, медленно произнёс Макфейн.
– Помню ты в прошлый раз обещал журналиста отозвать. Так вот, я хотел тебя предупредить, Макфейн, чтобы ты не отзывал его пока, не надо устраивать ему возвращение на работу. Повремени, пока я не разобрался кто он такой.
От упоминания о не сделанном, Макфейн скривился как от зубной боли.
– Очень много дел было. Упустил момент, – отвернувшись, проворчал хозяин кабинета.
– Может это и к лучшему, что было много дел. На меня возложена ответственность за безопасность государства в моем регионе, и я просто не могу поступить по-другому. Надо быть уверенным, что он всего лишь журналист, – успокаивающе, но твёрдо произнёс инспектор.
– Но и я, Джеймс, если ты помнишь, тоже работаю в интересах государства, – уже значительно спокойнее произнёс советник.
– Все верно, Макфейн, но я не прощу себя, если я упущу на своей территории чужого агента. Можешь продолжать свой проект по Венуэлле, но журналиста пока не трогай. Договорились? – примирительно сказал инспектор.
Джеймс встал из-за стола и направился к выходу. Макфейн проводил его задумчивым взглядом.
– Хорошо, Джеймс, будь по-твоему. Но дай знать, когда закончишь проверку журналиста, – совсем успокоившимся голосом произнёс советник.
– Пока, Макфейн. Я обязательно дам тебе знать, когда узнаю истину.
Глава 10. В отеле
Руди и Стив не спеша прогуливались по постепенно затихающему к ночи маленькому городку. Одиночные прохожие на пустынных улицах спешили по домам. Было уже поздно и люди хотели побыстрее оказаться дома, где светло, тепло и надёжно. Завтра новый рабочий день и людям нужно было успеть хорошо отдохнуть, но Стив вокруг себя ничего не замечал. Он был в предвкушении научного открытия, граничащего с чудом. Он пытался сам осуществить программу "здоровый человек" и неожиданно столкнулся с уже реализованным природой образцом, бери и пользуйся. Изучай и пытайся воспроизвести подобное. "Хотя здесь я загнул лишку. Как можно пользоваться живым человеком? Сейчас ведь не доисторические времена и как с ним договориться на серию экспериментов? Да и кто этот счастливчик?" – спорадически возникали в голове Стива мысли.
– Добрый вечер, мистер Клифф, ваша пресса, – обращение администратора гостиницы к Руди отвлеки Стива от размышлений.
– Спасибо, Вилли, – ответил Руди, забирая целую стопку газет и журналов.
– Ваши ключи, мистер Клифф. У вас в номере будет гость? – любезным голосом поинтересовался администратор.
– Да, этот господин со мной. Будь добр, сообрази лёгкого вина и закуски к нему на твоё усмотрение, – небрежно бросил Руди.
– Хорошо, мистер, Клифф. Через пятнадцать минут заказ будет в вашем номере.
– Спасибо, Вилли, – кивнул Руди.
– Приятного вечера вам и вашему гостю, мистер Клифф, – слегка наклонил голову администратор.
Руди и Стив поднялись на лифте на шестой этаж гостиницы. Номер был настроен на персональный, вживлённый под кожу чип журналиста и по его приближению система с Руди поздоровалась, открыла дверь и включила освещение в помещении и нагрев воды в ванной комнате.
– Заходи, Стив, располагайся. Не ахти какие апартаменты, но всем чем располагаю все к твоим услугам, – гостеприимно указал на кресло возле столика Руди.
– Спасибо, Руди, у тебя уютно, – оглядывая номер, сказал Стив.
Комната была небольшая, но достаточно уютная: два кресла со столиком, широкая двуспальная кровать с двумя прикроватными тумбами, достаточно большой зеркальный шкаф и самый главный атрибут номера – это его сервисное устройство, вмещающее в себя все мыслимые для гостиничного номера устройства контроля удобств клиента и в дополнении к этому – стационарный коммуникатор, телевизор, компьютер, видео-аудио проигрыватель, игровой сенсорный комплекс-тренажёр для тренировок организма постояльца и всё в одном флаконе. Стив сколько не пробовал разобраться, так и не смог представить себе сколько в этом устройстве напичкано функций.
– А я смотрю, ты тут совсем неплохо устроился? – сказал Стив с восхищением указывая на оборудование номера.
– Для походных условий здесь вполне нормально, – весело, по-дружески подмигнув, ответил ему Руди.
В дверь постучались и на тележке этажный администратор вкатил заказанный Руди ужин. Приняв чаевые, служащий гостиницы побдагодарил и удалился, а приятели остались вдвоём.
– Ну, Руди, показывай, где ты прячешь своё чудо света? Давай, давай скорее показывай мне его, а то я не выдержу, – от нетерпения Стив стал часто приподниматься и опускаться в кресле.
– Да его и прятать не надо. Чудо света, как ты его называешь, перед тобой, – засмеялся Руди и посмотрел на Стива.
– Ты, что ли!? Я так и чувствовал, что ты меня разыграешь. Ведь знал, что такого не может быть и все равно поддался на твою уловку и пошёл с тобой, – сказал Стив и обмяк в кресле
– Не торопись делать поспешные выводы, ты ведь учёный. Должен доверять своему холодному разуму, результатам экспериментов в конце концов, а не горячим эмоциям, – поднял руку в останавливающем жесте журналист.
– Что ты этим хочешь сказать? – удивлённо глядя на Руди, подался вперёд Стив.
– Только то, что я хотел тебе, как генетику, продемонстрировать себя и спросить, что ты по этому поводу думаешь, – сказал Руди и сложил руки на груди.
– Как генетик, я тебе могу однозначно заявить, что передо мной находится образец homo sapiens vulgaris, и ничего более, – категорично заявил Стив.
– А если перед тобой все-таки образец homo sapiens unique characteristics, – отпарировал Руди.
– Не верю, – категорично сказал Стив и отвернулся в сторону.
– А если я тебе кое-что покажу, – с интригой в голосе спросил Руди.
– Что именно? – обратно повернулся к журналисту Стив.
– Для начала обещай, что наш разговор останется между нами, – примирительным тоном произнёс Руди.
– Ты сам понимаешь, что ради революционного открытия, настоящий учёный готов на все притеснения и затраты. Так что я готов поклясться, чем угодно, – с твёрдостью в голосе произнёс Стив. – Короче, я клянусь, что ни при каких обстоятельствах не буду разглашать увиденное и услышанное в этой комнате. Доволен? – Стив сменил тон на саркастический.
– Эта клятва меня вполне устраивает. Я тебе, как другу верю. А теперь ответь мне на вопрос: как ты думаешь сколько мне лет? – спросил Руди.
– Лет двадцать пять-двадцать семь, – ответил Стив, оценивающе оглядывая друга.
– А взгляни вот на эти фотографии, здесь известные люди на траурном мероприятии, посвящённом десятилетию события 11 сентября 2001 года и среди них, твой покорный слуга с фотоаппаратом. Уже в те времена я был корреспондентом, правда другой газеты – Руди пальцем указал на уголок фотографии.
Стив приблизил к глазам старую фотографию, которая запечатлела момент, когда группа корреспондентов фотографировала президента США и его спутников. Среди этих журналистов был и человек очень похожий на Руди. На вид парню на фотографии было лет двадцать три или двадцать пять. Стив поднял глаза на Руди. Журналист откровенно получал удовольствие от конфуза учёного. Перед Стивом стоит двадцати пяти летний парень, который был как две капли воды похож на парня на фотографии, но их должно разделять почти тридцать лет. "Тогда Руди должно быть около пятидесяти лет, бред какой-то. Этого просто не может быть", – с сомнением подумал Стив и ещё раз взглянул на Руди.
– Ты опять меня разыграл. Это скорее всего твой отец или брат, – наконец все обдумав, выдохнул с облегчением молодой учёный.
– Нет, на фотографии действительно я и мне незачем тебя обманывать. Мой отец умер ещё в прошлом веке, поэтому он никаким образом не мог быть на этой фотографии, а братьев у меня вообще никогда не было, – тихо ответил журналист.
– Что ты сказал? В прошлом веке? – глаза Стива расширились от изумления.
– Да, это так. И на этой фотографии действительно именно я.
– Но как это возможно? Я отказываюсь это понимать. Механизмы старения человека, как и любого другого млекопитающего включаются сразу после оплодотворения яйцеклетки. И это неумолимый закон природы, который никак нельзя отменить. Хотя ведь я сам хочу этот закон изменить, – уже менее уверенным тоном закончил свою мысль Стив и посмотрел на Руди.
– Ну, вот, ты и сам приходишь к мысли, что все-таки остановить процесс старения вполне реально или хотя бы кардинально его замедлить. Хорошо, оставим пока вопрос приостановки процесса старения организма человека и сделаем небольшой эксперимент.
Руди взял со столика привезённый из ресторана нож, и не задумываясь, и не предупредив Стива, со всего размаху резанул по большому пальцу руки. Стив инстинктивно вжался в кресло. С пальца журналиста побежала тонкая струйка крови в подставленное заранее блюдце. Он подождал немного и замотал палец салфеткой. Стив таращил глаза на это действо, не понимая, что собственно здесь происходит. Наконец он не выдержал.
– Да, что это такое, Руди? Что ты тут за представление устроил? – испуганно вскрикнул Стив.
– Это не представление, Стив. Это демонстрация моих способностей, – спокойно ответил Руди.
– Какая ещё к черту демонстрация? Да и демонстрация чего? Каких таких способностей? Это членовредительство какое-то, а не демонстрация. Ты обещал мне показать уникального человека, а вместо этого занялся каким-то балаганом. Где человек, которого ты обещал мне показать? – Стив, покрикивая в недоумении, вращал головой, будто ищет обещанного ему чудо-человека.
– Этот человек перед тобой, Стив. Ты видимо невнимательно слушал, когда я тебе объяснял, – совершенно спокойно произнёс Руди.
– Я хорошо тебя слушал, очень хорошо тебя слушал и, по-моему, ты просто сегодня достаточно неудачно пошутил. И перестань тыкать в меня своим порезанным, окровавленным пальцем, Руди, – отворачивался от него повизгивая Стив, пытаясь отстранится подальше от направленного на него пальца журналиста.
– А ты уверен, что палец действительно порезан? – улыбнулся Руди.
– Более чем. Я прекрасно видел, как ты порезал свой палец и из него текла ручьём кровь, – уверенно отчеканил Стив.
Руди снял салфетку с большого пальца, палец был цел, даже царапины на нем не было. Стив не верил своим глазам и для убедительности попросил Руди сходить в ванную комнату, чтобы смыть остатки крови. Учёный был уверен, что под засохшим слоем прячется глубокая рана. После того, как Руди промыл палец и вернулся в комнату, ситуация ни на сколько не изменилось – палец оставался целым и невредимым. Прошло всего пару минут после пореза пальца, и Стив отказывался поверить в происходящее. "Не мог порез на пальце так быстро и бесследно исчезнуть. У меня пока, слава Богу, галлюцинаций ещё не было, если не учитывать подмигивание кота, но это какое-то натуральное шарлатанство", – молодой учёный подозрительно косился на Руди, подозревая его в обмане.
– Ты все подстроил, я тебе не верю, – пытаясь сохранять спокойствие сказал Стив.
– Повторим опыт? – взглянув в глаза Стиву спросил Руди. – Можешь сам мне порезать палец или руку в любом месте.
– А не побоишься, если я порежу запястье? – иронично спросил Стив.
– Режь, где тебе вздумается, – уверенно произнёс Руди.
Стив взял нож и как во сне сделал надрез на запястье Руди. Кровь снова, но уже более плотной темно-красной струйкой полилась в подставленное блюдце. Через некоторое время Руди промокнул салфеткой открытую рану, а затем поднёс надрезанное запястье к глазам Стива и сказал: "Смотри!". И Стив смотрел как заворожённый, а рана на его глазах постепенно исчезала. Молодой учёный молча стоял в немом оцепенении, не смея шелохнуться и не в силах отвести свой взгляд от происходящего на его глазах чуда. Он не мог поверить в свершившееся и пытался себя ущипнуть, но реальность была неумолима – рана на руке журналиста через короткое время совершенно исчезла. Стив медленно поднял голову. Глаза журналиста излучали неудержимое веселье и поводом для этого стала со всей очевидностью физиономия самого Стива. Учёный не знал, что сказать. Сказать, что увидел чудо – значит ничего не сказать. Руди, видя растерянность, Стива, подкатил тележку с едой и напитками. Медленно разлил по бокалам вино, посматривая на Стива, и выжидая пока, он отойдёт от шока. Руди протянул застывшему бессловесным изваянием молодому учёному наполненный до краёв бокал вина. Стив механически взял протянутый ему бокал и продолжал смотреть на журналиста. Наверное, так смотрели паломники на чудеса, творимые посланником небес. А для самого посланника свершение чуда было обыденным делом и по их свершению он смотрел на свою паству с лёгкой улыбкой на лице. Так смотрят родители на своих несмышлёных детей, задающих им глупые детские вопросы о взрослой жизни.
– Пей, вино простынет, – пошутил Руди.
– Как простынет? Вино не может остынуть, высокая температура воздуха не позволит ему остыть, – механически сказал Стив.
– А, вот так. Простынет вино – кашлять будем, – засмеялся журналист.