Мне не запрещали брать работу на дом. Похоже, никто не заподозрил, что дело тут не в самоотверженности, а в желании узнать о проекте все, что только можно. Неправильно расценив мои действия, меня снова повысили в должности.
Это весьма обрадовало меня, поскольку расширяло доступ к информации. Затем, по разным обстоятельствам (смерть, повышение в должности, увольнение некоторых сотрудников), значительно изменился кадровый состав нашего института. Перед пай-мальчиками открылась зеленая улица, и я за короткий срок значительно продвинулся вверх по служебной лестнице.
Я стал консультантом самого Джона Колгейта.
Однажды, когда мы были почти у цели, я поделился с ним своими тревогами. Я сказал этому седому человеку с болезненным цветом лица и близорукими глазами, что мы, быть может, создаем чудовище, которое отнимет у людей личную жизнь.
Он долго смотрел на меня, поглаживая пальцами розовое пресс-папье из коралла, и наконец признал:
- Возможно, ты прав. Что намерен предпринять?
Я пожал плечами:
- Не знаю. Просто хотел сказать, что не уверен в полезности нашей работы.
Вздохнув, он повернул вращающееся кресло и уставился в окно. Вскоре мне показалось, что он уснул. Кол-гейт любил вздремнуть после ленча.
Но вдруг он заговорил:
- Уж не думаешь ли ты, что я не выслушивал эти доводы по меньшей мере тысячу раз?
- Допускаю. И меня всегда интересовало, как вы их разбиваете.
- Никак, - буркнул он. - Я чувствовал, что так будет лучше. Пускаться в дискуссию - себе дороже. Может быть, я не прав, но рано или поздно не мы, так другие разработали бы способы регистрации всех основных характеристик такого сложного общества, как наше. Если ты видишь другой выход, более приемлемый, - скажи.
Я промолчал. Закурив сигарету, я ждал, когда он снова заговорит.
Он заговорил:
- Ты когда-нибудь подумывал о том, чтобы уйти в тень?
- Что вы имеете в виду?
- Уволиться. Бросить работу.
- Не уверен, что правильно понял…
- Дело в том, что сведения о разработчиках "системы" поступят в нее в самую последнюю очередь.
- Почему?
- Потому что я так хочу. Потому что в один прекрасный день ко мне придет кто-нибудь другой и задаст эти же проклятые вопросы.
- А до меня вам их задавали?
- Если и задавали, какое это имеет значение?
- Если я правильно понял, вы можете уничтожить сведения обо мне, прежде чем они поступят в Центральный?
- Да.
- Но без данных об образовании и трудовом стаже я не смогу устроиться на работу.
- Это твоя личная проблема.
- А что я куплю без кредитной карточки?
- Думаю, у тебя найдутся наличные.
- Все мои деньги в банке.
Он повернулся ко мне с ухмылкой.
- Ну… не все, - признал я.
- Так как?
Пока Колгейт раскуривал трубку, я молчал, глядя сквозь клубы дыма на его белоснежные бакенбарды. Интересно, всерьез он это предлагает? Или издевается?
Словно в ответ на мои мысли, он встал, подошел к бюро и выдвинул ящик. Порывшись в нем, вернулся со стопкой перфокарт размерами с колоду для покера.
- Твои. - Он бросил перфокарты на стол. - На будущей неделе все мы войдем в "систему". - Пустив колечко Дыма, он уселся. - Возьми их с собой и положи под подушку, - продолжал он. - Поспи на них. Реши, как с ними быть.
- Не понимаю.
- Я их тебе отдаю.
- А если я их разорву? Что вы сделаете?
- Ничего.
- Почему?
- Потому что мне все равно.
- Неправда. Вы - мой начальник. "Система" - ваше детище.
Колгейт пожал плечами.
- Сами-то вы верите, что "система" так уж необходима?
Опустив глаза, он глубоко затянулся и ответил:
- Сейчас я не так уверен в этом, как прежде.
- Я вычеркну себя из общества, если поступлю согласно вашему совету.
- Это твоя личная проблема.
Немного поразмыслив, я сказал:
- Давайте карты.
Он придвинул их ко мне.
Я спрятал колоду во внутренний карман пиджака.
- Как ты теперь поступишь?
- Как вы и предложили. Положу под подушку.
- Если не решишься, позаботься, чтобы ко вторнику они были у меня.
- Разумеется.
Он улыбнулся и кивнул, прощаясь.
Я принес перфокарты домой. Но спать не лег.
Спать я не мог и не хотел. Какое там спать - я думал! Думал целую вечность, во всяком случае - всю ночь напролет. Расхаживал по комнате и курил. Шуточное ли дело - жить вне "системы"? Можно ли вообще существовать, если сам факт твоего существования нигде не зарегистрирован?
Часам к четырем утра я пришел к выводу, что вопрос не грех сформулировать и по-другому: что бы я ни натворил, как об этом узнает "система"?
После этого я уселся за стол и тщательно разработал кое-какие планы. Утром, разорвав каждую перфокарту пополам, я сжег их и перемешал пепел.
- Садись, - велел тот, что повыше, указывая на стул.
Я сел.
Они обошли вокруг меня и встали позади. Я задержал дыхание и попытался расслабиться. Прошло чуть больше минуты. Затем:
- Расскажи нам все как есть.
- Я устроился сюда через бюро по найму, - начал я. - Работа мне подошла. Приступил к своим обязанностям и повстречал вас. Вот и все.
- До нас доходили слухи - и мы склонны им верить, - что правительство, исходя из соображений безопасности, иногда создает в Центральном фиктивную личность. Затем под этим прикрытием начинает действовать агент. Наводить о нем справки бессмысленно - в его досье предусмотрено все.
Я промолчал.
- Такое возможно?
- Да, - ответил я. - Слухи действительно ходят. А как там на самом деле, я не знаю.
- Ты не признаешь себя таким агентом?
- Нет.
Они пошептались, затем я услышал щелчок замка металлического чемоданчика.
- Ты лжешь.
- Нет, не лгу! Я, может быть, двух человек от смерти спас, а вы оскорбляете! Что я такого сделал?
- Мистер Швейцер, вопросы задаем мы.
- Ну, как хотите. Просто мне непонятно. Возможно, если вы объясните…
- Закатай рукав. Все равно какой.
- Это еще зачем?
- Затем, что я приказываю.
- Что вы намерены сделать?
- Укол.
- Вы что, из медико-санитарной службы?
- Откуда мы - тебя не касается.
- В таком случае я отказываюсь. Когда вас сцапает полиция, не знаю уж, по каким причинам… так вот, когда вас сцапает полиция, я позабочусь, чтобы у вас были неприятности и с Медицинской ассоциацией.
- Пожалуйста, закатай рукав.
- Протестую! - Я закатал рукав. - Если вы решили меня убить, знайте: ваша игра окончена. Убийство - дело нешуточное. Если же вы меня не убьете, я этого так не оставлю. Рано или поздно я до вас доберусь, и тогда…
Тут меня будто оса ужалила в плечо.
- Что это?
- Препарат ТЦ-6. Возможно, ты слышал о нем. Сознание ты не потеряешь, так как нам понадобится твоя способность мыслить логически. Но честно ответишь на все вопросы.
Мое хихиканье они, несомненно, объяснили воздействием "сыворотки".
Я возобновил дыхательные упражнения по системе йогов, - они не могли нейтрализовать препарат, но повышали тонус. Быть может, именно они дали мне несколько необходимых секунд на концентрацию воли. Помогала и отрешенность от внешнего мира, которую я всячески в себе поддерживал.
О препаратах типа ТЦ-6 я был наслышан. От них восприятие становится буквальным. Остается способность логически рассуждать, но полностью утрачивается способность лгать. Но я надеялся обойти все пороги, отдавшись течению. К тому же в запасе у меня был один хитрый трюк.
Больше всего я не люблю ТЦ-6 за побочные эффекты, сказывающиеся на сердце.
Действия укола я не чувствовал. Все было как по-прежнему, но я понимал: это иллюзия. Увы, взять подходящее противоядие из самой обыкновенной на вид аптечки в тумбочке я не мог.
- Ты слышишь меня?
- Да, - донесся мой собственный голос.
- Как тебя зовут?
- Альберт Швейцер.
За моей спиной раздались два коротких вздоха. Парень, который повыше, шикнул на своего приятеля, хотевшего что-то спросить.
- Чем ты занимаешься?
- Ремонтом оборудования.
- Чем еще?
- Многим. Я не понимаю…
- Ты работаешь на правительство? На правительство какой-нибудь страны?
- Я плачу налоги, а следовательно, работаю на правительство. Да.
- Я имел в виду не это. Ты - секретный агент?
- Нет.
- Агент, но не секретный?
- Нет.
- Кто же ты?
- Инженер. Обслуживаю технику.
- А еще кто?
- Я не…
- Кто еще? На кого ты работаешь, кроме руководителей проекта?
- На себя.
- Что ты имеешь в виду?
- Моя деятельность направлена на поддержание моего экономического и физиологического благополучия.
- Я спрашивал о других твоих хозяевах. Они существуют?
- Нет.
- Похоже, он чист, - раздался голос второго.
- Возможно, - буркнул первый и обратился ко мне. - Как бы ты поступил, если бы в будущем встретил меня где-нибудь и узнал?
- Отдал бы в руки правосудия.
- А если бы это не удалось?
- Тогда я постарался бы причинить вам серьезные телесные повреждения. Возможно, я даже убил бы вас, если бы мог выдать убийство за несчастный случай при самообороне.
- Почему?
- Потому что я заинтересован в сохранении моего здоровья. Поскольку сейчас вы наносите ему ущерб, есть возможность, что в будущем вы предпримете новую попытку. Я не намерен этого допустить.
- Сомневаюсь, что это повторится.
- Ваши сомнения для меня ничего не значат.
- Ты совсем недавно спас двух человек, а теперь хладнокровно рассуждаешь об убийстве.
Я промолчал.
- Отвечай!
- Вы не задали вопроса.
- Может, он невосприимчив к "психотропам"? - спросил второй.
- Мне о таком слышать не приходилось. А тебе? - Последняя фраза адресовалась мне.
- Не понял вопроса.
- Этот препарат не лишил тебя возможности ориентироваться во всех трех сферах. Ты знаешь, кто ты, где ты и когда. Тем не менее препарат подавляет твою волю, и ты не можешь не отвечать на мои вопросы. Человеку, который часто подвергается инъекциям "сыворотки правды", иногда удается преодолеть ее воздействие, мысленно перефразируя вопросы и отвечая на них правдиво, но буквально. Скажи, ты это делаешь?
- Ты уверен, что правильно задаешь вопросы? - вмешался второй.
- Ладно, спроси ты.
- Тебе приходилось употреблять наркотики? - обратился он ко мне.
- Да.
- Какие?
- Аспирин, никотин, кофеин, алкоголь…
- "Сыворотку правды", - подсказал второй. - Средства, развязывающие язык. Тебе когда-нибудь приходилось их употреблять?
- Да.
- Где?
- В Северо-западном университете.
- Почему?
- Я добровольно участвовал в серии экспериментов.
- На какую тему?
- Воздействие наркотических препаратов на сознание.
- Мысленные оговорки, - сказал второй приятелю. - Думаю, он натренирован. Хотя это совсем нелегко.
- Ты способен побороть "сыворотку правды"? - спросил первый.
- Я не понимаю.
- Ты способен лгать? Сейчас?
- Опять ошибочный вопрос, - заметил тот, что пониже. - Он не лжет. В буквальном смысле все его ответы правдивы.
- Как же нам добиться от него толку?
- Понятия не имею.
Они снова обрушили на меня град вопросов и в конце концов зашли в тупик.
- Он меня допек! - пожаловался тот, что пониже. - Так мы его и за неделю не расколем.
- А стоит ли?
- Нет. Все его ответы - на пленке. Теперь дело за компьютером.
Близилось утро, и я чувствовал себя превосходно, чему немало способствовали вспышки холодного пламени в затылочной части мозга. Я подумал, что сумею разок-другой соврать, если поднапрягусь.
За иллюминаторами серел рассвет. Должно быть, меня допрашивали часов шесть, не меньше. Я решил рискнуть.
- В этой каюте есть "жучки".
- Что? Что ты сказал?
- По-моему, корабельная служба безопасности следит за всеми техниками, - заявил я.
- Где эти "жучки"?
- Не знаю.
- Надо найти, - сказал тот, что повыше.
- А какой смысл? - прошептал тот, что пониже, и я его зауважал, поскольку подслушивающие устройства не всегда улавливают шепот. - Они здесь установлены задолго до нашего прихода. Если, конечно, вообще установлены.
- Может, от нас ждут, что мы сами повесимся? - проворчал его приятель. Тем не менее он обшарил взглядом каюту.
Не встретив возражений, я дотащился до койки и рухнул ничком. Моя правая рука как будто случайно скользнула под подушку. И нащупала пистолет. Вытаскивая его, я опустил рычажок предохранителя. Затем уселся на кровати, направив пистолет на гостей.
- Вот так-то, олухи. Теперь я буду спрашивать, а вы - отвечать.
Тот, что повыше, потянулся к поясу, и я выстрелил ему в плечо.
- Следующий? - Я сорвал глушитель, сделавший свое дело, и заменил его подушкой.
Тот, что пониже, поднял руки и посмотрел на напарника.
- Назад, - велел я ему.
Он кивнул и отступил.
- Сядьте, - приказал я обоим.
Они сели.
Я обошел их и встал сзади. Забрал у них оружие.
- Дай руку, - велел я тому, что повыше.
Пуля прошла навылет. Я продезинфицировал и перевязал рану. Потом сорвал с гостей платки и внимательно рассмотрел лица, оказавшиеся совершенно незнакомыми.
- Ну ладно, - вздохнул я. - Что вас сюда привело? Почему вы спрашивали о том, о чем вы спрашивали?
В ответ - молчание.
- У меня меньше времени, чем было у вас. Поэтому я вынужден привязать вас к стульям. Признаюсь, я не расположен валять дурака, а поэтому не буду накачивать вас наркотиками.
Достав из аптечки катушку лейкопластыря, я надежно привязал пленников к стульям. Потом закрыл дверь на цепочку.
- На этом корабле переборки кают - звуконепроницаемые, - заметил я, пряча пистолет. - А насчет "жучков" я соврал. В общем, захочется покричать - не стесняйтесь. Но лучше воздержитесь, потому что каждый вопль будет стоить вам сломанного пальца. Так что вы такие?
- Я - техник, обслуживаю челнок, - ответил тот, что пониже. - Мой друг - пилот.
За это признание он получил от напарника злобный взгляд.
- Ладно, - кивнул я. - Раньше я вас здесь не встречал, так что поверю. А теперь хорошенько подумайте, прежде чем ответить на следующий вопрос: кто ваш настоящий хозяин?
У меня было перед ними преимущество: я работал на себя, как независимый подрядчик. В то время я действительно носил имя Альберт Швейцер, так что лгать на допросе мне не пришлось. Я всегда полностью вживаюсь в образ. Если бы гости спросили, как меня звали раньше, ответ, возможно, был бы совершенно иным.
- Кто дергает за нитки? - спросил я.
Молчание.
- Ну ладно, раз вы по-хорошему не понимаете…
Две головы повернулись ко мне.
- Чтобы получить несколько ответов, вы намеревались причинить ущерб моему здоровью, - пояснил я. - Не обессудьте, если я отыграюсь на вашей анатомии. Бьюсь об заклад, что получу от вас два-три признания. Я подойду к делу чуточку серьезнее, чем вы. Просто-напросто буду пытать вас, пока не заговорите.
- Не сможете, - сказал тот, что повыше. - У вас низкий индекс жестокости.
Я невесело усмехнулся.
- Посмотрим.
Легко ли, по-вашему, прекратить свое существование и вместе с тем продолжать его? Я решил эту задачу без особого труда. Но мне проще: я с самого начала участвовал в разработке "системы", и мне доверяли.
Разорвав свои перфокарты, я вернулся на рабочее место. Делая вид, что тружусь над новой темой, я искал и наконец нашел безопасный терминал. Он находился в холодных краях, на метеорологической станции "Туле".
Хозяйничал на ней один забавный старикан, великий любитель рома. Как сейчас помню тот день, когда я высадился с "Протея" на берег бухты и пожаловался старику на жестокость морей.
- Можешь отдохнуть у меня, - предложил он.
- Спасибо.
Он проводил меня на станцию, накормил, потолковал со мной о морях и о погоде. Потом я принес с "Протея" ящик "бакарди" и поставил его на пол.
- Я вижу, тут все автоматизировано, - заметил я.
- Точно.
- Так какого черта тебя здесь держат?
Старик рассмеялся.
- Мой дядя был сенатором. Надо было куда-нибудь меня пристроить, вот и подыскали это местечко. - Он потянул меня за рукав. - Пошли, глянем на твой кораблик, нет ли где течи.
Мы поднялись на "Протей" - приличных размеров яхту с каютой и мощными двигателями - и осмотрели ее.
- Побился с друзьями об заклад, - объяснил я старику, - что дойду до полюса и привезу доказательства.
- Сынок, да ты спятил!
- Знаю, но все равно дойду.
- А что? Может, и дойдешь. Когда-то и я был таким же - легким на подъем, и здоровьем Бог не обидел. А ты, небось, подрастратил силенки напоследок, а? - Он пригладил прокуренную и просоленную бороду и ухмыльнулся.
- Было дело, - буркнул я. - Ты пей.
Мне не хотелось, чтобы он наталкивал меня на мысли о Еве.
Он выпил, и на некоторое время разговор увял.
Она была не такая. Я имею в виду, мне нечего было рассказать о ней старому похабнику.
А расстались мы с ней четыре месяца назад. Не по религиозным и не по политическим причинам. Все было гораздо глубже.
Поэтому я наврал ему о выдуманной девице, и он остался доволен.
Я повстречал Еву в Нью-Йорке, где занимался тем же, чем и она, - отдыхал. Ходил на спектакли, фотовыставки и тому подобное. Она - рослая, с коротко подстриженными светлыми волосами. Я помог ей найти станцию метро, вместе с ней спустился и поднялся, пригласил пообедать и был послан к черту.
Сцена:
- Я к этому не привыкла.
- Я тоже. Но голод не тетка. Так пойдем?
- За кого вы меня принимаете?
- За интересную собеседницу. Мне одиноко.
- По-моему, вы не там ищете.
- Возможно.
- Я вас совсем не знаю!
- Я вас тоже. Но, надеюсь, спагетти под мясным соусом и бутылочка кьянти помогут нам решить эту проблему.
- А вы не будете ко мне приставать?
- Нет. Я смирный.
- Ладно, уговорили. Ведите.
День ото дня мы становились все ближе. Мне было плевать, что она живет в одном из этих крошечных сумасшедших "пузырьков". Я был достаточно либерален и считал, что, если пропагандой строительства подводных городов занимается клуб "Сьера", значит, такие города действительно необходимы.
Наверное, надо было отправиться с ней, когда закончился ее отпуск. Она звала.
В Нью-Йорке я бывал нечасто. Как и Ева, я приплыл туда, чтобы посмотреть на Большую Землю.
Надо было сказать ей: "Выходи за меня замуж". Но она не согласилась бы предать свой родной "пузырь", а я не согласился бы предать свою мечту. Я хотел жить в огромном мире над волнами и уже знал, что для этого необходимо.
Правда, до рождественских открыток я в то время еще не додумался.