- Поручим это дело связистам, - устало говорит он. - Вы только хорошенько проинструктируйте их. А нам пора и отдохнуть.
…Никаких результатов не приносит и следующий день. Теперь уже и Уралова начинают одолевать сомнения. Один только Джансаев по-прежнему непоколебимо верит в удачу.
Вечером Уралову передают телефонограмму от полковника Астахова. Полковник сообщает, что завтра лично прибудет в хозяйство Загорского.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Астахов прилетает на специальном самолете в девять утра. За ночь на полигоне не происходит никаких перемен. Зато Астахов привозит еще один номер "Шварц адлера" со снимком полигона Загорского, добытый им в Министерстве иностранных дел. На газете стоит дата: двадцатое мая.
- Это, конечно, старый снимок, - замечает Уралов. - Об этом свидетельствует не только дата на газете, но и качество изображения. Наверно, они тогда еще только осваивали технику своего первого "ежа".
С любопытством и огорчением рассматривает снимок и подполковник Загорский.
- И чего они в меня вцепились? - недоуменно разводит он руками. - Непонятно! Что тут можно выведать? Ракеты делаются ведь не у меня. Секрета их изготовления тут, следовательно, не подсмотришь. Ну, а с теми ракетами, которые монтируются у нас, все необходимые операции производятся в далеко отстоящих друг от друга зонах. С одной позиции их не обозришь. Полета их тоже не увидишь. Мы и сами фиксируем его лишь с помощью киноаппаратов, телескопических установок да спаренных радиолокаторов.
- А за ракетой особенно важно ведь проследить в течение всего ее полета, - замечает инженер-полковник Шахов. - Только это дает возможность определить ее траекторию и скорость.
- Вот именно! - оживленно кивает обрадованный поддержкой Загорский. - Мы применяем для этого не только радиолокаторы, но и специальный следящий телескоп, смонтированный на поворотном лафете. Так что, в общем, не знаю, что они тут могут высмотреть, кроме разве только вспышек при запуске ракет.
- А вы не успокаивайте себя этим, - строго замечает полковник Астахов. - Если им и не удается с помощью "ежа" выведать что-либо существенное, то для пропагандистских целей он себя вполне оправдывает.
- А почему все вы с такой уверенностью говорите об этом гипотетическом "еже"? - удивляется подполковник Загорский. - Его ведь никто не видел.
- Его видел ефрейтор Чукреев, - убежденно говорит Уралов.
Полковник Астахов достает из своей полевой сумки отпечатанные на машинке листки и медленно читает:
- "В наш век кибернетики и абсолютного оружия возникает вопрос о необходимости абсолютной разведки. Такой разведки, от беспристрастного и всевидящего ока которой не укроется ни один секрет. Мы успешно решаем сейчас эту задачу. Свидетельством тому получаемые нами изображения советского полигона ракетного оружия. До недавнего времени ни один из наших агентов не мог и мечтать достаточно близко подобраться к подобным объектам…"
- Это перевод статьи одного из руководителей НАТОвской разведки, - поясняет Астахов. - Ясно вам теперь, что мы на верном пути?
- Да уж яснее ясного, - мрачно произносит подполковник Загорский. - В последнее время проваливались они много раз со своей разведкой, а теперь, видно, норовят взять реванш…
- Ну-с, а что же мы предпримем в связи с этим? - нетерпеливо спрашивает Шахов.
- Нам нужно будет не только обезвредить, но и взять, так сказать, живьем этого "электронного Пауэрса", - усмехается Астахов. - Таков, во всяком случае, приказ. Яне знаю, как мы это сделаем, но приказ должен быть выполнен. Мы сможем тогда продемонстрировать "ежа" иностранным журналистам на пресс-конференции, как когда-то демонстрировали им обломки пауэрсовского У-2. Думаю, что это произведет на них впечатление, ибо НАТОвский бюллетень расписывает их "электронного шпиона" как абсолютно неуязвимого. Считают они также, что никому не удастся раскрыть секрет его конструкции. Тут, конечно, имеется в виду его способность к "самоубийству". Но они в свое время и У-2 считали неуязвимым, а Пауэрса тоже ведь снабдили всем необходимым для самоубийства.
- А не попытаются они перевести "ежа" в другое место? - с тревогой спрашивает Уралов.
- Не думаю. Это ведь не так просто. На всякий случай, однако, все наши полигоны и соответствующие организации уже оповещены и находятся настороже. А чтобы подольше удержать этого "ежа" здесь, мы попробуем заинтересовать его хозяев возможностью обнаружить на полигоне Загорского какие-нибудь новинки.
Все с недоумением смотрят на Астахова. Особенно встревожен подполковник Загорский.
- Почему бы, например, не инсценировать нам подготовку к испытанию совершенно нового типа ракет? - поясняя свою мысль, хитро улыбается Астахов.
Ночевать полковник устраивается в той же комнате, в которой уже обосновался капитан Уралов. Они решают лечь пораньше, с тем чтобы завтра подняться на рассвете. Заснуть, однако, долго не удается ни капитану, ни полковнику. Астахов часто переворачивается с боку на бок, проклиная шумные пружины своего дивана.
- Вы все еще. не спите? - негромко окликает его Уралов.
- Не спится, няня… - кряхтит полковник.
- Может быть, поговорим тогда?
- Давайте попробуем.
Под Ураловым резко скрежещут пружины, и Астахов видит, как стремительно возникает на фоне оконного переплета силуэт его головы с всклокоченными волосами.
- А не могли мы прозевать все это?.. - безо всяких предисловий спрашивает он полковника. - Не заметить, что нам "ежа" подбросили?
- Вначале и мне казалось, - признается Астахов. - Я тогда думал ведь, что генерал случайно послал меня проверить состояние секретности на полигоне Загорского.
- А разве было не так?
- В том-то и дело, что это не было случайностью. Конечно, генерал и сам тогда ничего еще не знал конкретно, но у него уже были основания насторожиться. Ему, оказывается, было известно, что наша станция "Дельта-17", контролирующая эфир западнее полигона Загорского, трижды засекла какие-то подозрительные импульсы. Разгадать их назначение не удалось, но было все же установлено, что излучались они остронаправленной антенной. Удалось также совершенно точно определить их "трассу", так сказать. Тут-то и выяснилось, что начинается она на полигоне Загорского, так как станция "Дельта-16", расположенная несколько восточнее, приняла только случайные отражения, "зайчики" от этих импульсов. Следовательно, даже до снимков полигона Загорского, появившихся в печати, мы заподозрили неладное и начали искать "электронного шпиона", хотя и не знали тогда, что он электронный.
- Да, теперь мне это ясно, - с облегчением произносит Уралов, и силуэт головы его так же стремительно опускается вниз, - видимо, капитан снова ложится. - И знаете, что еще меня убеждает в том, что мы все равно этого бы не прозевали? - уже спокойным голосом продолжает он. - Не только совершенство аппаратуры наших станций "Дельта", но и бдительность наших войсковых связистов. Старшего лейтенанта Джансаева, например.
- А ефрейтора Чукреева вы не считаете разве?
- Да, и ефрейтора Чукреева тоже, конечно, - соглашается Уралов. - Вряд ли стал бы он охотиться за подобной кибернетической штукой, если бы, думал, что это обычный еж. Я спрашивал солдат - ежей здесь сколько угодно, стало быть, никого этим не удивишь…
- Ну, а теперь спать! - тоном приказа произносит полковник и натягивает на голову простыню.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Весь следующий день капитан Уралов усердно изучает фотографию полигона, сделанную почти три месяца назад. С помощью подполковника Загорского ему удается установить, что снимок этот был произведен в период между первым и пятым мая, так как на нем обнаруживаются первомайские плакаты и лозунги, висевшие в эти дни на стенах одного из зданий.
- Похоже, что время съемки определено правильно, - соглашается полковник Астахов, выслушав капитана. - Ну, а каковы выводы?
- А выводы таковы, товарищ полковник, - с необычной для него торжественностью произносит Уралов, - теперь уже не остается никаких сомнений, что майские и июльские снимки нашего полигона были сделаны конструктивно разными "ежами".
- Объясните.
- Такой вывод напрашивается не только в связи с различной четкостью изображения, но и вследствие разности между временем фотографирования и опубликованием их в "Шварц адлере".
- Тоже не очень понятно.
Довольно улыбаясь, капитан поясняет:
- Снимок нашего полигона, на который мы впервые обратили внимание, появился в газете примерно через сутки. А тот, что был сделан три месяца назад, только через две недели.
- Ну, знаете ли, это еще не доказательство, - качает головой полковник. - Могло быть множество причин, по которым майский снимок оказался опубликованным так поздно.
- А Вы выслушайте меня до конца… Да, конечно, причин к тому могло быть немало. Но дело-то как раз в том, что тогда они и не могли доставить этот снимок в Западный Берлин так же быстро, как июльский.
Уралов умышленно делает паузу, ожидая удивленного вопроса Астахова, но полковник лишь поднимает брови.
- Да, тогда они не имели такой возможности, - убежденно повторяет капитан, - ибо тот "еж" вел передачи на ультракоротких волнах, устойчивый прием которых ограничен радиусом в сто - сто пятьдесят километров. Сверхдальние передачи на этих волнах случайны, спорадичны. Устойчивый прием их возможен лишь в периоды наибольшей солнечной активности, увеличивающей концентрацию ионов и свободных электронов в ионосфере.
- Это вы мне не объясняйте. Это я и сам знаю, - нетерпеливо говорит полковник. - А не могли они разве вести передачу диффузно-рассеянными ультракороткими волнами?
- Едва ли. Для этого потребовался бы передатчик огромной мощности, а энергетические ресурсы "ежа", конечно, ограниченны. По этой же причине не могли они использовать и "метеорные следы" - облака ионизированных частиц, остающихся от сгоревших в атмосфере метеоров. Облака эти, как известно, являются идеальными зеркалами для радиоволн. В общем, все здесь упирается в мощность передатчика и в его габариты.
- Ну хорошо, - сдается Астахов. - Допустим, что они действительно не могли тогда осуществить дальнюю передачу. А теперь?
- Теперь они используют более "дальнобойные" короткие волны.
Брови полковника опять вздымаются. Ему еще не известно ни одного случая телепередач на коротких волнах.
- Да как же удалось им втиснуть в коротковолновый диапазон частоту телевизионной передачи, составляющую сотни миллионов герц? - удивленно спрашивает он.
У капитана Уралова необычный для него важный вид. Видимо, он очень доволен своей догадкой. Полковнику Астахову стоит большого труда сдержать улыбку, хотя Он хорошо понимает чувства Уралова.
- Если передавать по телевидению все точки изображения, для этого действительно потребуются большие частоты, - солидно объясняет Уралов. - Но в этом и нет необходимости, тай как не все точки телевизионного изображения движутся. Гораздо проще передать полным только первый кадр, а из каждого последующего "вычитать" все, что уже было передано, и посылать в эфир лишь "остаток". Это дает возможность вести передачу специальным кодом, сообщая только о том, как и что меняется в кадрах.
- Так, так, - оживляется Астахов, начиная понимать идею Уралова. - Возможно ведь, что они вообще передают только отдельные неподвижные кадры. Тогда им и вычитать ничего не нужно.
- Ну конечно же, товарищ полковник! Таким образом резко сокращается частота сигналов, что дает возможность осуществлять телепередачи на коротких волнах. Вот почему последние снимки, сделанные "ежом", попадают прямо в Западный Берлин, а не через резидента их разведки на нашей территории…
- Считайте, что вы меня окончательно убедили! - весело восклицает полковник Астахов. - Попробуем в таком случае запеленговать "ежа" на коротких волнах. Узнайте, кстати, все ли готово у подполковника Загорского. Думаю, наше "представление" должно привлечь внимание хозяев "ежа" и вынудить их вести более частые передачи.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Но и на коротких волнах запеленговать "ежа" оказывается не просто, хотя "приманка" для него уже пущена в ход: на полигоне идет энергичная подготовка к запуску "новой" ракеты. Роль "новой" играет прошлогодняя, не оправдавшая себя, но внешне очень эффектная конструкция. Ее привозят из зоны заправки на гигантских транспортерах и не торопясь устанавливают на стартовой площадке.
На центральном контрольном пункте весь день суетятся кинооператоры, устанавливая свою аппаратуру. Радиотехники приводят в боевую готовность ажурные антенны спаренных локаторов. Вся эта напряженная деятельность умышленно затягивается до позднего вечера, чтобы создать впечатление, что запуск ракеты будет осуществлен ранним утром.
- Ну, удалось вам что-нибудь засечь? - без особой надежды спрашивает Уралова Астахов, как только утихает суета на полигоне.
- Пока все по-прежнему, - спокойно отвечает капитан. Теперь он уже не теряет надежды на успех, и это радует полковника. - Я не сомневаюсь, что "еж" все уже отснял, а передачу будет вести ночью, когда лучше распространяются короткие волны.
- Вы связывались с "Дельтой-17"?
- Связывался, но они засекли пока только один очень короткий импульс, пришедший с запада. Видимо, это какая-то команда "ежу".
- На какой волне?
- На короткой, как я и предполагал.
- Частота известна?
- Известна, но едва ли это нам пригодится. Не думаю, чтобы "еж" вел передачи на такой же волне.
- Ну что же, наберемся терпения и посмотрим, что принесет нам ночь, - с напускным спокойствием произносит Астахов, хотя Уралову известно, что утром ему предстоит не очень приятный разговор с генералом.
После жаркого дня ночь оказывается неожиданно холодной. Астахову, страдающему хроническим бронхитом, полученным еще на фронте, приходится надеть шинель. Уралов набрасывает плащ-накидку. Медленно разъезжают они по степи от одной пёленгаторной установки к другой, различая их в темноте лишь по цветным точечкам сигнальных фонарей.
Резко пахнет травами и полевыми цветами. Звонко стрекочут кузнечики. Трепетно блещут крупные южные звезды в темном небе. Клонит ко сну… Чтобы не заснуть, Астахов спрашивает Уралова, запрокинув голову:
- А как вы по части астрономии, Василий Иванович?
- Кое-что смыслю, - улыбается Уралов. - Физика и астрономия в наши дни продвинули свой фронт дальше всех других наук - как же этим не интересоваться?
- Читал я где-то, что американская радиообсерватория "Грин Бэнк" уже второй год ведет наблюдение за какими-то звездами, в надежде принять оттуда сигналы разумных существ.
- Такие наблюдения действительно ведутся, - подтверждает Уралов. - И не только американцами, но и нами. Звезды эти - тау Кита и эпсилон Эридана. Это соседи нашего Солнца.
Облокотившись на руль медленно двигающейся автомашины, капитан пристально всматривается в сигнальные огоньки пеленгаторных станций, разъезжающих по полигону. Потом замечает с глубоким вздохом:
- Вот бы на что направить все усилия ученых! А мы чем занимаемся из-за этих негодяев?
Слышно, как он плюет в темноте и даже скрипит зубами.
- Радиогалактики, квазизвездные источники радиоизлучений, поиски нейтронных звезд - ведь это же черт знает как интересно! А мы выслеживаем тут каких-то паршивых шпиков, пусть даже электронных…
Уралов снова умолкает, а Астахов напряженно ждет, что он скажет дальше. Что это с ним такое - результат усталости, перенапряжение или в самом деле ему все надоело, стало казаться ничтожным?
- Вы не подумайте только, что я разочаровался в нашей работе, - словно угадав мысли Астахова, продолжает капитан. - Я знаю, что это очень нужно. Это нужно потому, чтобы позже, может быть уже после нас, люди могли спокойно смотреть на небо, изучать звезды, покорять космос…
"Значит, я не ошибся в нем", - тепло думает Астахов и хочет сказать Уралову что-нибудь ободряющее, но замечает вдруг частое мигание сигнального огонька одной из самых дальних пеленгаторных установок.
- Смотрите-ка! - толкает он в плечо капитана, но Уралов уже и сам выруливает машину и прибавляет газу.
- Ну что?! - почти выкрикивает полковник, как только они останавливаются возле газика Джансаева.
Старший лейтенант, поднявшись во весь рост, официально докладывает:
- Товарищ полковник, координаты "ежа" засечены! В течение пятнадцати секунд он излучал импульсы на частоте девять и двадцать пять сотых мегагерца.
- Это где примерно? - взволнованно спрашивает Астахов, пристально вглядываясь в темную степь.
- Вон в том направлении, только сейчас не разглядишь ведь ничего. Но у меня есть точный план территории полигона. Вот, взгляните, пожалуйста.
Полковник некоторое время сосредоточенно рассматривает ватман, который развернул перед ним Джансаев. Рослый лейтенант-связист подсвечивает им электрическим фонарем.
- Сейчас, конечно, идти туда нет смысла, - задумчиво, будто размышляя вслух, замечает Астахов. - Можем только все дело испортить. Впотьмах ничего не заметишь, а освещать опасно. Но и ждать до утра рискованно - "еж" может переменить позицию… А вы как считаете, товарищ капитан?
- Я не разделяю ваших опасений, товарищ полковник, - спокойно произносит Уралов. В последние дни он очень нервничал, всячески скрывая это от других. Теперь же, когда его гипотеза почти подтвердилась, прежнее хладнокровие вернулось к нему. - Найти позицию с хорошим обзором местности в степи, да еще при ограниченных размерах "ежа", ему не так-то просто. Думаю, что без крайней надобности ночью он не двинется с места.
- А тот импульс, который засекла "Дельта-17"?
- Он, скорее всего, означает команду "внимание", предписывая этим стабильность позиции "ежа", чтобы не прозевать завтра запуск "новой" ракеты. Весьма возможно, правда, что импульсом этим изменяется режим его работы.
- Вы полагаете, что от него теперь потребуется более частая информация?
- Да, весьма возможно.
- Ну что ж, - заключает Астахов, - будем в таком случае считать, что мы достигли первого существенного успеха. А теперь - спать! Пусть только ваши радисты, товарищ старший лейтенант, дежурят у пеленгаторов всю ночь.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
На рассвете в помещение, в котором спит Уралов, осторожно входит старший лейтенант Джансаев. Опасаясь потревожить полковника Астахова, он идет очень тихо, на цыпочках. Ему не приходится долге? будить капитана- тот мгновенно просыпается, едва старший лейтенант приоткрывает дверь.
Повинуясь жесту Уралова, Джансаев осторожно садится возле него на диван и прерывающимся от волнения шепотом докладывает:
- Обнаружил я его, товарищ капитан… Зеленый весь, как жаба. А по форме на дыню похож, шар такой приплюснутый…
Но тут вдруг грохочут пружины дивана, на котором лежит Астахов. Хрипловатым со сна голосом полковник спрашивает:
- Вы что это там шепчетесь? Вместо того, чтобы разбудить меня, улизнуть, наверное, собираетесь?
Он проворно вскакивает с дивана и начинает торопливо одеваться.
- А у Джансаева новость, - очень веселым голосом объявляет капитан. - Он уже "ежом" любовался!
- Как любовался?! - круто поворачивается к Джансаеву Астахов. - Кто позволил? Вы ведь могли спугнуть его!