Дверь скрипнула, Стасю стащили с мешков, толкнули наружу на ослепляющий свет. Зажмурилась невольно, чуть не упала, на секунду потеряв ориентиры, координацию.
Еще один день пути.
Она хромала, пытаясь думать о происходящем, а не о том, что больно, плохо, тяжело. Но мысли путались, сознание кривилось. Цель только и не давала пасть как загнанной лошади.
А перед глазами лошадиные хвосты, отмахивающиеся от мух, спины всадников, телега и лес. Лес, лес!
За ним поле и пацаны с радостным криком бегают за бабочками, девочки плетут венки. Молодая женщина зовет дочь домой: пора пить молоко, умываться.
Парень обнимает девушку, сидя на шатком мостике у речки. Удочки прилажены, но клева нет, и он не нужен. Им вместе хорошо, а рыбалка лишь предлог.
Избушки, мазанки, дома-высотки, купольные города, друг за другом перемежаясь лесом, который, сверху посмотреть, всего лишь как граница сот. Везде покой и умиротворенность…
Стася тряхнула челкой - что ей мерещится? От жары? А тело бьет в ознобе.
- Лихорадка, - находит объяснение, но отчего-то кажется, что не права.
- Бред, блеф…
- Не правда.
Покосилась - она же рядом шагает.
- Не может быть.
- Очнись, ведь ясно все.
- Нет, не пойму…
И рухнула.
Влага, на лицо упавшая, заставила открыть глаза, а перед ними туман и очень далеко то пятно. Зовет опять и манит.
Чертовщина!
- Слаба, - чей голос?
- Не может быть, - а это "Теофил". Ее куда-то потащили и кинули.
Полет, падение и холод. Стася вмиг в себя пришла, села, стряхивая воду с лица. Вокруг бурлит река, бежит по камням, огибая гостью.
- Наигралась? - процедил "дядя", присев на корточки у прибрежного валуна. Взгляд неприятный, но не злой, скорее изучающий, пытливый.
- Что тебе надо, а? - скривилась, вытерла лицо.
- Арлан скажет. Немного осталось. Вон замок, - кивнул подбородком в сторону, за спиной Стаси. - Кончай свои игры, а то хуже будет.
- Во что же я играю, по-твоему? - повернулась, чтобы посмотреть на вотчину главного упыря этой стаи. Ничего "домишко", как гнездо на скале, и чем-то ей напоминает тот замок, что в развалинах своих погреб Рената. Но этот больше, мощнее. Высится над пиками густого, непролазного бора, манит аккуратными шпилями башенок. - Так что ответишь? - уставилась опять на "Теофила". Тот молча смотрит на нее и будто сочувствует:
- Арлан на твои уловки не купится.
- А ты купился?
- Лучше бы ты присмирела.
- Советуешь? - с трудом и скрипом поднялась.
- Как не чужой тебе.
- Ах, да, дядя. Как там тебя? - ощерилась. - Адольф, Джек-Потрошитель, Тамерлан?
- Йохан.
- Йохан. Станислава, - отвесила поклон, язвительно добавив: Имею несчастье быть похожей внешне на твою горемычную племянницу. Не удивлена уже, что та представилась самостоятельно. Понимаю, - заверила.
- Ты не настолько глупа, чтобы покончить с собой, а вот создать иллюзию ты мастерица, - поднялся и, схватив женщину за плечо куртки, вытащил на берег. - Миг пути и ты в объятьях мужа.
Прозвучало это едко.
- Чтоб ему сдохнуть, - согласилась Стася.
- Ну, это вряд ли, - хохотнул, порадовавшись. Видно, в ремарке нашел подтверждение своей правоты. Принцесса наверняка не раз ему такое говорила.
- Как я ее понимаю, - буркнула себе под нос Русанова, выходя на тропку.
Миг превратился в век. Они все шли вверх по камням извилистой тропой между деревьев, а дорога не кончалась.
И вот открылась взору огромная расчищенная площадка - площадь со стелой по середине. К чему, кому сей постамент? Но у лордов свои причуды, а ей бы силы поберечь и как-то доковылять самой, без "добрых" рук наемников.
В ворота не вошла - ввалилась. А дальше как провал - куда тащили, кто, зачем?
Очнулась на коленях, на полу. Узор паркета позабавил - высокое искусство, право, а живет в таких хоромах не иначе как эстет. Взгляд упал на ступени, ножки стола, край белой с веселой вышивкой скатерти и сапоги. Начищенные до блеска, черные. Глянуть, кому принадлежат, не удалось - заломленные за спину руки не дали такой возможности. Осталось рассматривать паркет и залу с плоскости пола. Просторная. Народу, судя по количеству сапог в пыли слева и справа - немало. Однако тихо так, что слышно как жужжит и бьется муха о стекло окна. И вдруг ее прервали. Звук голоса пробрал Стасю дрожью - не может быть, нет!…
- Ну, вот и свиделись, - протяжно и надменно прозвучало.
Начищенные сапоги медленно, вальяжно спустились со ступеней, приблизились к ней, заставляя сердце выпрыгивать из груди. Горло сжало: нет, пожалуйста, нет!
- Здравствуй, дорогая.
Так паук, наверное, запутавшейся в его паутине мухе говорил, если б мог.
Но этот голос! И подобный тон?…
- С чего ты вдруг решила вырядиться как мужчина? Тебе не говорили, что подобные наряды для женщины непристойны?
Она не слышала - она смотрела на руку с массивным кольцом, на гравировке которого свернулся кольцом дракон и… кусал свой хвост.
Она взмахнула и Стасю подняли, но если б не держали, она бы рухнула опять.
Чиж!
Перед ней был Чиж!
- Вы побледнели? Так рады меня видеть? - усмехнулся. Взгляд холодный и надменный. Так смотреть Николай не умел. А в остальном - один в один, и это сходство Стасе крылья режет. Теперь нет цели, ведь она не сможет убить Чижа, будь он сам Сатана.
Ну, почему так? Чья это задумка? Какой больной устроил этот маскарад?!
Мужчина рванул за ворот куртку, и та с треском спала с плеч:
- Этот стиль одежды не ваш.
Послать бы его, но язык к нёбу прилип.
- Вы сильно огорчили меня, когда мы виделись последний раз.
Рука коснулась шеи, прошла в ложбинку меж грудей, закрытую майкой.
- Вы, кажется, себя убили… - ладонь сжала грудь. Стася сцепила зубы, зажмурилась: невыносимо! Чиж, милый Чиж, что сделала с тобой эта реальность?
Лорд Арлан, убийца, Зверь - Николай. Такое тяжело переварить, еще тяжелее осознавать, что стоит ей спасти этого упыря в обличье любимого, и тот быть может… Ведь что-то да изменится. Закон. Быть может Тео выживет или Николай… Но что-то будет. Возможно, ей привиделось, воображение шалило, и Чиж жив, ведь этот, его двойник - живой.
Кошмар какой-то! Бред! Она хотела убить Арлана и тем немного хоть перед собою оправдаться, но сделай это, поставила бы точку в цепи трех жизней в разных параллелях. И начала она с Тео, ее вина и здесь была бы ее. Но ей предоставлен выбор - в живых оставить упыря или окончательно порвать цепочку и, вырезав его, отправить всех двойников Николая к праотцам.
- И так эффектно это сделали, заколов себя за праздничным столом… Но что я вижу - вы живы? - он смеялся. - Не приняли? Или вы забыли, что самоубийцы не нужны ни там, ни здесь? Подумали, что вас, принцессу, минет плачевный рок, которым наделяли вы других?
Схватил за лицо, сжав с силой, и с яростью выдохнул в него:
- Сначала нужно заплатить, исправить то, что натворили! А вы решили уйти от платы? Решили, вам удастся? Вам?! Матери ненависти, прародительнице убогих и калек?! Никто еще не уходил, не заплатив. Хотите знать, что я вам приготовил? - приблизился и зловеще в ухо зашептал: - Вам предстоит пройти, что вы другим дарили. Родиться, какими вы рождали других. А после встретимся и вновь поговорим. Возможно, это и послужит вам уроком в назиданье.
Он, убийца, винит ее? Что за вздор? В чем она виновна?
Их взгляды встретились, столкнулись как тоска и ярость, одна слепа, другая безысходна. Не примириться, не воззвать, но что-то, видно, оттолкнуло лорда. Он отшатнулся. Отвернулся и медленно пошел к столу. Спиной встал к Стасе, начал щипать виноград и кушать, с прищуром косясь на женщину через плечо. Он явно что-то заподозрил, но не был уверен и колебался. Русанова же не могла понять, а значит сделать верный ход. Она потерялась, совсем запуталась. Этот мир перевернул все с ног на голову и не пытался объясниться.
- В башню ее, - бросил тихо Арлан.
Женщину подхватили и выволокли прочь.
Глава 9
"Платить, рождаться": о чем он говорил, - думала Стася, поглядывая на свет, льющий из оконца далеко над головой, под потолком.
Два дня как о ней забыли и можно было бы прийти в себя, но она измучилась разгадкой ребусов, устав больше, чем когда ее сюда вели. И ничего на ум не шло, ни одного ответа на миллион вопросов. А в это время, возможно, на Лорда уже посягнули. Чему тут удивляться, зная какой имидж он себе создал? Желающих отправить его на тот свет наверняка - полк. Она бы к нему присоединилась, будь Арлан не Чижовым.
Подумать только, ей придется играть роль спасительницы и прикрывать его!
"Чижа, не Арлана-убийцу", - заверила себя.
Сознанию претило, а сердце убеждало: сделаешь, переживешь. Выбора у тебя нет. Сможешь поднять руку на Николая? Гадать не надо - нет. Неважно, что зовут его иначе, что он иной - все равно это он.
Русанова склонила голову и продолжила свивать солому с лентами от брюк. Единственный выход из этой каменной норы - окно. Она уже поднималась по камням к нему и знала, что пролезет. Другое - внизу обрыв метров на семь-десять, отвесная скала и арка террасы на первом этаже. Дальше дело техники. И станет тенью Арлана?…
Стася затянула узел на скрутке, гоня от себя тяжелые мысли. Закинула веревку на плечо и полезла к окну. Вскарабкалась, пыхтя, чертыхаясь и обдирая тело об узкий каменный проем, зацепилась за уступ и привязала конец веревки к единственному железному штырю.
Веревка достала лишь до арки и пришлось рисковать, прыгать вниз. Шлепок босых ног о камни и Стася нырнула в тень колонны, огляделась.
Через прохладный полумрак анфилады виднелся дворик, залитый солнцем. Слышались звуки работы: что-то пилили, катили, складывали. По лестнице за перекрытием спускался вниз человек, натягивая на ходу перчатки. Арлан.
Женщина, стараясь не шуметь и быть незамеченной, пробралась к последней арке и замерла у колонны, увидев, что по переходу бежит паж:
- Лорд Арлан! Лорд Арлан!!
Вылетел впопыхах на лестницу и кубарем скатился со ступеней ему под ноги. Мужчина мельком глянул на него и подхватил за шиворот.
- На вашем месте, я был бы осторожнее, - почти пропел. - В чем дело?
- Она ушла, исчезла! Она!…
- Успокойтесь, Том.
Мальчик стих, а мужчина стоял и смотрел на рабочих, что копошились во дворе. Стася разглядывала его спину, надеясь, что он не объявит сейчас тревогу.
- Идите, Том.
- Но как же?…
- Передайте Йохану, что нет причины для беспокойства. Моя жена глупа настолько, что не ушла, она в замке. Надеется на что-то?
Он говорил как будто Стасе, но та могла поклясться - не мог знать, что она рядом, слышать, как не мог видеть ее, даже если бы у него выросли глаза на затылке.
О, эта самоуверенность! Каков?!
Пыталась возмутиться и не могла. К собственному огорчению, ей нравилось в нем даже это. Хоть плачь! "Глупа"? Он прав. Ведь он не Чиж, не Тео - надменный, подлый и самовлюбленный эгоист, убийца беспринципный! Но черт бы всех побрал в этом мире, до чего влечет к нему! Влечет, как к Николаю, и все преграды кажутся пустыми!
Арлан медленно, словно нарочно тянул время, спускаясь вниз. Стася заметила в руках одного молодого рабочего нож. Взгляд мужчины на лорда был однозначен. Миг все решил. Русанова без раздумий прыгнула из своего укрытия на ступени, надеясь упредить Арлана, мужчина же метнулся к лорду с ножом. Лорд, не глядя, уклонился и развернулся. Одна рука схватила руку мужчины, и ударила ее о стену, заставляя разжаться и выронить оружие. Другая кинула Стасю к стене и прижала за горло предплечьем. При этом на женщину он и не смотрел - в упор глядел на напавшего:
- Что же вам неймется, Константин?
Тот зло скривился, но промолчал. Арлан ногой поддел клинок, подбросил и виртуозно поймал его. Русановой показалось, что он сейчас войдет в грудину Константина, но лезвие сверкнуло и ушло за пояс лорда.
- Идите, глупец. Еще раз нападете и не родитесь вовсе, - пообещал спокойно. И отпустил.
Стася ничего не понимала - смотрела на согнутые плечи мужчины, что нехотя покидал двор, и думала: откуда что взялось? Убийца, проявивший милосердье? Тогда он ангел, а она Мадонна!
- Ошибка: я не то и не другое, как и вы, - протянул Арлан, с насмешкой глядя в глаза Стаси. - Вы, видно, одичали, дор-рогая, раз позабыли осторожность. Куда вас понесло? На острие кинжала? Вы изобретательны, отдаю вам должное. Но этот вариант уйти от меня не для вас.
Она бы могла опровергнуть его уверенную речь, развеять сомнения, сказать что-нибудь едкое или дерзкое, но отчего-то слова вымолвить не смогла. Она смотрела в его глаза и видела Чижа. И словно провалилась в безвременье, вычеркнув прошлое, тот отрезок, что в этом мире провела. Он жив был, он жил и здравствовал. Вот он, лишь руку протяни, дотронься. Убедись и избавься от тоски, что душу выжгла - он жив. Он. Коля. Чиж. Любимый…
- Ах, что за наряд! - он рассмеялся. - Дор-рогая, я вам говорил, что мужской наряд вам не идет, и вы послушались! Скорбите о пропавшей брачной ночи? Желаете меня соблазнить? - прижал к стене. И встрепенуться бы, оттолкнуть, но Стася будто не только онемела, но и сил лишилась. Его руки стиснули ее за талию так крепко, властно и все ж не грубо, что и желанья нет отпор дать.
- О, да вы никак и, правда, думаете соблазнить? - почти прошептал в лицо ей. Губы близко и запах от него дурманный, сладкий, что кругом голова и пелена перед глазами.
Арлан нахмурился - что-то в ней не так.
- Что с вами? Решили, я прощу вам ваши преступленья, куплюсь на милую игру и все забуду?
Кого он спрашивал? Скорей себя.
- Вы пытаетесь сыграть ее? Расчетливо. Но вы - она, что небо и земля, - взгляд изменился, стал колючим как пурга. - Из-за нее я бы забыл вам все, но вы ее убрали от меня и даже там не дали нам соединиться. Вам нужно было вмешиваться в ход событий и карты тасовать, как вам угодно! - цедил слова, сжимая Стасе уже горло. - Вы не оставили мне выбора, я уничтожу вас, пойду против себя и всех законов бытия, но может быть тогда она вернется и вы уйдете навсегда. Довольно вы куражились, пора платить! Сюда!!! - как громом громыхнул. Сбежались слуги и Арлан кинул в ноги своих псов женщину. - На цепь ее!
И дальше двинулся, как будто ничего не случилось. На лошадь сел, что Том придерживал, и черным вихрем из замка понеслась эскадра. Куда, зачем - гадать не надо. Опять за жертвами, опять свой мрачный урожай собирать.
А Стасю притащили на площадь и посадили на цепь у той стелы, что она видела, входя в замок.
Солнце становилось все ярче и жарче. Железо, стянувшее горло и руки, накалялось и кожу плавило. К чему, зачем такие муки, ей было не понять. Она и не пыталась - лежала и смотрела в небо, а видела себя, капитана "зеленых", которая в каких только переделках не была, а жизнь заканчивает глупо и бездарно на мостовой в каком-то сумасшедшем мире, где словно тень и свет сошлись добро и зло, и спутались, смешались.
И видела бледный круг, что звал ее уже который день. Он все ближе, Стасе все спокойней, а на душе все тише и уютней.
А перед смертью, говорят, ты видишь то, что сделала, и то, что не успела. И продолжаешь бег, не понимая, что упал.
Арлан вернулся под вечер. Промчался по площади и, соскочив с коня, кинул поводья Тому. В замок двинулся, но остановился, замер, прислушиваясь и не слыша привычного хоровода мыслей. Ушла? Абсурд.
Развернулся, посмотрел на стелу и рванул к ней. Йохан, заподозрив неладное, ринулся за ним.
Арлан навис над женщиной, не веря своим глазам: мертва? Не может быть. Выходит, он ошибся? Он сам, своими же руками поставил точку там, где должна была начаться новая страница?
- Играет, - прошептал пораженный Йохан. Лорд глянул на него, как будто тот сошел с ума, и склонился над женщиной, осторожно заглянул в глаза: мертвы. В них пустоты безбрежность и тишина.
- Когда? - прохрипел, холодея.
- Да-а… давно лежит…
- А-ааа!! - взметнулось в небо - лорд взвыл, оскалившись. Все эта ведьма, и уничтоженная куражится. - Не дам!!
Припал к губам, возвращая душу.
Его вина - ему платить.
Стасю, как с обрыва в воду скинули - вздохнула с хрипом, зрачки запульсировали, огромные стали, забилась, замычала, возмущаясь, еще не понимая, что творят, но было жаль покинутое лоно, то белое пятно, в котором уж плыла, не зная ни тревог, ни боли. А тут обратно, вниз! Не надо!
Мужчина схватил ее и сжал, не давая вырваться.
- Сколько ты здесь? Сколько? - требовал ответа Арлан, сжимая ладонью ее щеку. И видел - не понимает, не слышит - далека. И вновь припал к губам.
Стасе стало тяжело, полет закончился и слышно было сердца стук, боль появилась в шее и руках.
- Снимите цепь!
Ее освободили. Арлан прижал ее к груди:
- Скажи, сколько дней ты здесь?
Почему ему это так важно?
- Скажи же, не упрямься! Хотя бы больше сорока?
Она нахмурилась - сто раз за этот срок скончаться можно.
- Не-ет… Намного меньше? Намного?
Что же ты пристал? Чего ты хочешь?
Он сник, как будто что-то потерял, и сжал ее так крепко, что она невольно застонала.
- Но хоть не меньше двенадцати?… Не-ет… Ты ж совсем еще дитя. А я не видел… Прости, - губами нежно к щеке прикоснулся, ко лбу, к губам.
Ну, надо же? - почти удивилась и вздохнула. Пятно опять увидела и поплыла к нему. А он не дал, накрыл губы губами, но не целовал, а будто наливал тело свинцом. Потом схватил на руки и понес куда-то.
- Плевать на все! Не отпущу! - почти что прокричал, укладывая женщину на постель. Русанова не слышала. Звон стоял в ушах, приятный, как мелодия чудес. И то пятно перед глазами, то Чиж - Арлан, а она меж ними плавала. И будто мяч билась о землю - его губы и взлетала ввысь - к манящему кругу.
Стася очнулась от треска дров в камине и приподнялась, села, с недоумением разглядывая спину мужчины: белую рубаху с широкими рукавами, волосы, лежащие на плечах.
Николай?
- Стася? - он повернулся, улыбнулся чуть виновато. Прошел к постели и присел на край. - Как дела? - взгляд, словно сканинг пробежал по телу от макушки до пят.
- Стася? Уже не Стесси?
- Обвиняешь? Я заслужил. Подумать только - одна буква. А за ней целый мир. Знаю, не говори, - приложил палец к ее губам, пресекая желание высказаться. Погладил щеку, любуясь. - Виноват… Не захотел, не видел, а ведь заподозрил. Как странно, правда? Один промах, досадное недоразумение, а за ним, как ком снега, катится беда. И цепь событий складывается из просчета, такая что подумать невозможно. Тот ком пустила Стесси, а мне теперь приходиться катить его обратно, в гору. Не понимаешь? - улыбнулся. - Ты еще дитя.
- Что за странные метаморфозы? Ты хотел меня убить.
- Нет, ты не поняла, я не разглядел. Не знал, что Стесси, что задумала - успела. Я, правда, не подумал, что она себя убьет. Но ненависть слепа, хоть так, но насолить. Но что теперь? Она исчезла, а мне тебя вернула. Правда, обойтись без каверз не могла и нам теперь нужно быть очень осторожными.
- Ты говоришь загадками. И не понятно с кем.