* * *
Работало только аварийное освещение. Антон просидел в каюте шесть часов. Никто не появлялся, и он наконец решился на вылазку.
В коридоре было пусто. Антон шел, стучал в двери других кают, но никто не отзывался. Он попробовал открыть одну. Нажал на кнопку - створки разошлись, не потребовав отпечатка пальца. На кровати одиноко сидел желтый зайчик. Больше - никого.
В других тоже оказалось пусто. Антон вспомнил, что сегодня в кинозале показывали старую комедию и все должны были быть там. Кинозал - на второй палубе. Он пойдет туда, но сначала - на мостик.
Капитан лежал на полу, раскинув руки, взгляд светлых глаз устремлен в пустоту. Поперек него, лицом вниз - Верочка. Штурман и первый пилот - на пультах управления. Голова пилота - в запекшейся крови. Второго пилота здесь не было.
Антона вырвало.
Придя в себя, он первым делом перевернул Верочку, для порядка пощупал пульс, хотя было видно - мертва. Остальные - тоже. На теле девушки не нашлось видимых повреждений. Антон сложил ее руки на груди и ладонью попытался закрыть ей глаза. Один так и остался полуоткрытым и, казалось, следил за ним. Рот девушки кривился в непонятной ухмылке.
Капитану он тоже закрыл глаза - больше пока ничего не сделаешь. Позже, когда он найдет остальных, надо будет отнести тела к шлюзу, упаковать в прозрачный пластик, прочитать короткую речь и отправить за борт, к звездам. Так принято хоронить в космосе. Антон никогда раньше не понимал, насколько это правильно - и по отношению к мертвым, и по отношению к живым.
Он заставил себя взглянуть на приборы. Кое-что он в них понимал, не зря учился в академии - по специальности он не был пилотом, но элементарные знания им давали.
И теперь Антону стало по-настоящему страшно.
Приборы показывали, что на второй палубе пробоина в районе инженерного отсека - инородное тело, диаметром метра три. В результате - полная разгерметизация помещения. Не сработали аварийные системы, вероятно, тоже повреждены… Как будто чья-то рука прицелилась и бросила мячик - крохотную частицу бескрайнего космоса, - который не засек компьютер, не смог предвидеть навигатор, не заметил пилот, и этот мячик прервал жизнь хрупких созданий, которым так необходим воздух.
Отчего умерла Верочка, Антон определить не смог.
Жизнеобеспечение первой палубы еще держалось, но вот-вот должно было отказать. Исправить всё одному - нереально.
Так. Спокойно.
Ведь не может быть, чтоб только он один остался. Надо найти выживших. Не могли все тридцать пять человек пойти смотреть этот проклятый фильм. Где второй пилот, в конце концов? Он же приказал ему идти в каюту. Сначала надо найти людей, а потом решать, что делать дальше.
Антон носился по коридорам, врывался во все каюты - двери открывались легко. Никого. Он остался один. Когда он понял это, сел посреди коридора и завыл.
Истерика продолжалась недолго. Когда паника утихла, Антон снова направился на мостик. Он хотел жить. На мостике всегда есть скафандры. Он не может отремонтировать корабль, не может препятствовать полной разгерметизации, но может направить подачу воздуха в одно маленькое замкнутое помещение вроде склада - на каюту, пожалуй, не хватит. Рисковать он не хотел.
Он столкнул с кресла навигатора, стараясь не смотреть тому в лицо, и проверил курс. Не было никакого курса - корабль дрейфовал. Антон отчаянно выругался. О навигации он знал ровно столько, чтобы сдать зачет по факультативу в академии. Влез в корабельную базу данных, просмотрел все, что там есть. Единственный шанс спастись - проложить курс так, чтобы "Перун" сам, без пилота, добрался до Марса и потом сам сел. Это было невозможно.
Время истекало.
Антон выполнил расчет, как смог. Потом влез в скафандр, хотя воздух в помещениях еще был. Он нашел рядом со столовой склад - крохотный, но подойдет. Перетаскал туда из камбуза канистры с водой и провизию, с запасом, чтоб хватило месяца на четыре. Принес одеяла и матрас из своей каюты и карманный фонарик с вечной батарейкой. И наконец занялся тем, что умел лучше всего, - системами жизнеобеспечения.
Освещение отказало полностью - придется обойтись без него. Гравитация, слава богу, осталась. Замкнул на отсек цепи подачи воздуха. Загерметизировал помещение. Поставил блокировку на три месяца с невозможностью открытия дверей изнутри, так как знал, что не выдержит и попытается выйти, причем про скафандр может забыть.
И наконец заперся внутри.
Фонарик сломался через неделю.
* * *
Я просыпаюсь от грохота. Пол подо мной вздрагивает, а потом я падаю. Сбиваю телом банки и канистры, натыкаюсь на что-то человекоподобное и холодное и начинаю орать. Мир вращается вокруг меня, его стены бьют меня в спину, в живот, в голову. Мир меркнет.
Открываю глаза. Вокруг - родная, привычная, уютная темнота. Затылок налит свинцом. Прикасаюсь к голове - мокрая. Пальцы липкие. Облизываю - кровь.
Шаги. Я уже слышал шаги. Это за мной идут Верочка и капитан. Теперь-то точно достанут. Да ладно, оно и к лучшему. Хоть не один буду.
Двери отсека распахиваются. На пороге - двое в скафандрах, из налобных фонарей бьют мощные белые лучи. Вою от боли - свет резанул по глазам. В следующий момент задыхаюсь. Значит, все-таки удушье…
Мир гаснет.
На моем лице - кислородная маска. Я лежу на чем-то твердом, и оно движется - плавно, но быстро. Открываю глаза - взгляд сначала никак не может сфокусироваться. Потом вижу два луча над собой. Вытягиваю руку: над лицом - прозрачный пластик. Не могу понять, где я.
Через время - я теперь совсем не могу его измерять - влетаю в свет. Закрываю глаза руками, очень уж больно опять, но решаюсь чуть раздвинуть пальцы. А потом открываю глаза так широко, как только могу, чтобы не упустить, запомнить, впитать в себя то, что вижу.
Глазам по-прежнему больно, но это такая мелочь…
Надо мной - розовое небо.
Александр Бачило. Стена
Сверху Стена казалась не очень высокой, зато бесконечно длинной. Но кто же доверяет глазомеру, когда речь идет о Стене? В степи ее, должно быть, видно на огромном расстоянии, с привычной гордостью подумал Ксей. Наверное, там, в двух-трех днях пути от Острова, Стена выглядит как горная цепь, встающая над горизонтом. Жалко, что некому на нее посмотреть оттуда…
Он лег грудью на прохладный камень парапета и глянул вниз. Ровные ряды многотонных гранитных блоков ближе к земле казались обыкновенной кирпичной кладкой, а затем и вовсе сливались в гладкую, блестящую, словно полированную поверхность. До чего же красиво сделано! Ксей радовался и за первых строителей Стены, и за себя. Ему было приятно, что он продолжает самую важную на свете работу и делает ее так же красиво и с душой, как старые мастера. Стена окружала остров по периметру и непрерывно надстраивалась, все новые тысячи каменных блоков укладывались в нее ровными, без оконниц и ворот, рядами. А зачем ворота, если некого впускать?
С тех пор как первая волна Претворения докатилась до подножия Стены, в степях не осталось ничего живого. Трава - и та помертвела. Она больше не колыхалась на ветру, а стояла неподвижно, ощетинившись каменными иглами. Продраться сквозь эти заросли невозможно, если бы кому-то и пришла в голову такая глупость. И все же степь казалась полной движения. По ночам даже с невообразимой высоты смотровых площадок можно было слышать, как внизу трещит, хрустит и рассыпается твердое крошево. Черную гладь, уходящую к горизонту, время от времени неторопливо пересекали бледные световые пятна. Никто не знал, что это, а гадать боялись. Ясно, что неживое, претворенное, а от претворенного добра не жди.
Когда-то - Ксей еще помнил те времена - вид со стены был другим. По левую руку, за пенной полосой, чернело море. По нему еще ходили корабли, добиравшиеся, говорят, до живых, настоящих островов. Но и море исчезло, его вымакали, иссушили волны Претворения. Теперь и там, в плоскодонной яме бывшего морского ложа, топорщились каменные леса. Как взбаламутило ил в свое время, так он вихрами и застыл.
Ксей вернулся в центр площадки и сел поближе к факелу. Газовая горелка храпела от натуги, испуская синее пламя, но тепла не давала. Ксей придвинул к огню калильню - массивную решетчатую конструкцию на колесах. Металл постепенно налился красным, оранжевым и, наконец, ярким белым сиянием. Пошел жар. Калильня засветилась нестерпимым блеском, а степь сразу потемнела, отступила в сумерки. Все видимое пространство ограничилось кругом смотровой площадки, с которой уже ничего нельзя было рассмотреть, если не встать у самого парапета, свесившись за край.
Зато огонь теперь видно издалека, подумал Ксей. Он снова поймал себя на желании быть увиденным кем-то там, внизу. Странная фантазия. Если бы даже кто-то там был, разве смог бы он отличить Ксеев огонь от тысячи других? Уж огней-то в небе, слава Водолею, хватает!
Сейчас же, будто в подтверждение, облака, пеленой накрывавшие степь, полыхнули желтым. Ксей начал считать мгновения: и-раз, и-два, и-три… где-то на сороковом сияющая ударная волна упала на облака сверху и пробила в них круглую, быстро расширяющуюся брешь. Стал виден огненный шар, догорающий высоко в небе.
- Водород, - со знанием дела сказал Ксей, - мало и далеко.
Однако вспышка достаточно осветила стену, чтобы он мог увидеть двигающихся к смотровой площадке людей. Это патруль шел его проверять.
На всякий случай Ксей поднялся и еще разок взболтнул лопатой клейкую жижу в корыте. Пусть начальство видит, что он тут не вспышки считает, а трудится на благо, готовит раствор к утренней смене. Впрочем, раствор и без того был хорош. К утру он набухнет как следует, и можно будет класть.
- Почет строителю Стены!
При звуке мелодичного, но властного девичьего голоса Ксей вздрогнул, обернулся и поспешно поклонился не без гвардейской ловкости, только забыв от смущения положить лопату.
- Почет госпоже мира!
- Продолжай работу, - княжна кивнула ему благосклонно.
Ксей принялся бестолково тыкать лопатой в раствор, стараясь не поворачиваться спиной к важным персонам - княжна пришла в сопровождении верховного наставника Фотия и команды сторожей из караула, дежурившего на Стене.
Собственно, по уставу Ксею следовало бы отдать рапорт старшему сторожу - начальнику караула, но он решил, что лучше будет промолчать. Если уж сама Ена Благословенная велела продолжать работу - знай, шуруй. Кому надо, отрапортуют.
Впрочем, начальнику караула тоже было не до уставов. Он тянул шею, пятил грудь, как на параде, старательно делал равнение направо и ел глазами начальство.
Княжна подошла к залитому светом краю площадки, заглянула за парапет, долго всматривалась в мерцающую тьму внизу. Ксей, продолжая мутить раствор, осторожно стрельнул глазом в ее сторону. Ена была не только самой важной особой, но и самой красивой девушкой на Острове.
- Давно ты здесь? - спросила она, не оборачиваясь.
Ксей понял, что вопрос задан ему.
- С восьмого часу! - молодцевато доложил он, прижав черенок лопаты к плечу.
- Видел что-нибудь?
Голос ее, всегда приятный, спокойный и уверенный, сегодня звучал необычно. В нем слышалась усталость и даже, кажется, страх. Но о чем она? Что тут можно увидеть нового? Разве что…
- Водородная вспышка, - сказал он на всякий случай. - Слабая. Но это было уже при вас, госпожа.
- А там, внизу? - Княжна, не отрываясь, глядела в мертвую степь.
- Так а что там может быть? - Ксей пожал плечами. - Или опять Претворение ожидается?
- Вопросов не задавай! - Наставник больно ткнул его в бок. - Отвечай, что спрошено!
- Оставь его, Фотий! - Княжна нетерпеливо повела плечом. - А ну, строитель, прибавь огня!
Ксей кинулся к факелу, выкрутил задвижку на всю резьбу. Струя пламени потолстела, разревелась, ударила в щит так, что искры полетели в небо, глазам стало больно смотреть на раскаленную решетку.
- Левее поверни! - крикнула княжна. - Еще!
Ксей, жмурясь, опаляя брови, метался вокруг калильни, хватался за горячие колеса дымящейся рукавицей, сдвигал с места неподатливый каркас. Для Ены он готов был ворочать это белое железо голыми руками. Но княжна стояла к нему спиной, следя за призрачными всполохами внизу, и рвения не замечала. Несколько минут прошли в молчании. Ксей тоже пытался рассмотреть что-нибудь необычное на равнине, но не преуспел.
- Хватит, гаси! - Княжна наконец обернулась.
Ксей испугался: по ее щекам текли слезы.
- Бесполезно, - сказала Ена. - Они не придут.
- На все Водолеева воля, - прогудел наставник в седую бороду.
- Кто не придет? - вырвалось у Ксея.
Он тут же прикусил язык, понимая, что за подобный вопрос можно и головы лишиться. Но княжна вдруг посмотрела на него доверчиво и беззащитно - ни дать ни взять соседская девчонка, с которой все детство пробегали в одном дворе.
- Неделю назад сотник Горий ушел за Стену. - Ена вытерла слезы, голос ее был почти спокоен. - В отряде пятнадцать человек. Они должны были добраться до острова Фео и разжечь маяк.
- До Фео?! - Ксей чуть не свистнул от удивления. - Через каменный-то лес? Да там шагу не ступишь!
- Тебя не спросили, - буркнул наставник.
- У них пилы и дробильная машина. - Ена снова глядела вниз, склонившись над парапетом. - Но не в этом дело. Если до Фео добраться невозможно, они должны были вернуться через три дня. Прошла неделя. Все кончено.
- Не нужно отчаиваться, госпожа! Поговорим об этом позже. - Фотий недовольно косился на Ксея, но барской напыщенности в его голосе поубавилось. - У нас ведь есть запасной план…
- Какой план? - Княжна досадливо усмехнулась. - Воздушный шар?
- Бесполезно! - снова не по чину вылез Ксей. - Газовые фонтаны на каждом шагу. Так-то их не видно, а как пыхнет один-другой, так ясно - лесом стоят по всей степи. Шар, надутый водородом, через такой столб не пролетит - упадет. А тепловой, с горелкой - и говорить нечего. Пшик - и все…
- Все-то он знает! - Фотий покачал головой. - Может, нам его в Академию перевести из сторожей? Боюсь, президента подсидит…
Ксей позволил себе улыбнуться вслед за Еной. Наставник, как видно, всеми силами старался отвлечь княжну от мрачных мыслей. Оттого-то он и не прогнал до сих пор Ксея, не велел посадить его в холодную за излишнюю свободу обращения. Старик видел, что беседа с этим простоватым парнем сейчас нужнее Ене, чем его собственные высокомудрые увещевания. Ксей и сам понял, что от него ждут не гвардейских поклонов и не уставных равнений. Он, простой строитель и по совместительству сторож, запросто беседовал с княжной и наставником, а начальник караула вместе с дежурной сменой стояли перед ними навытяжку, боясь пошевелиться. Однако Ксея не слишком занимала плывущая в руки фортуна.
- Да, - сказал он, - я простой строитель Стены. Я не знаю, как пройти к островам, и я не знаю, зачем это нужно.
- Мы могли бы подать сигнал, - сказала Ена, - когда-то маяк острова Фео был виден с материка. И если на материке еще кто-то…
- Вы в это верите? А я думаю, везде одно и то же. Претворение ходит по суше не хуже, чем по морю. Нам еще повезло, что вовремя начали строить Стену!
Наставник возмущенно затряс бородой. Этот мальчишка совсем обнаглел! Он уже перебивает княжну!
- Ну, ты, строитель! - начал было Фотий, но Ена нетерпеливо отмахнулась от него, как от жука-трещотки.
- Что же ты предлагаешь? - спросила она Ксея.
- Нас все равно накроет рано или поздно. Волны претвора с каждым годом все выше, а Стену нельзя надстраивать до бесконечности. У нас все меньше воды, несмотря на усердные молитвы Водолею…
- Молитвы - не твоя забота! - сварливо вставил Фотий. - Водолей милостив…
- Воздух тоже уходит, - сказал Ксей. - Жизнь уходит с нашей земли! Но ее можно сохранить…
- Как? Как? - Ена схватила его за руку, будто хотела, чтобы он вот сейчас, сию минуту спас ее и весь народ от Претворения.
- Нужно строить не Стену, а Убежище, - сказал Ксей.
Пальцы княжны разжались, рука повисла без сил.
- На это нет времени. Мы не успеем создать Убежище, в котором смогут жить сто пятьдесят тысяч человек.
- Жить не смогут. Но могут - спать. - Ксей поймал на себе пронзительно сверкнувший взгляд наставника. - Не правда ли, владыка? Слуги Водолея научились погружать человека в бездыханный сон.
- Кто тебе сказал?! - глухо пророкотал Фотий.
- Слухом Стена строится, - поговоркой ответил Ксей.
- Тише ори! - Наставник с опаской покосился на караул. - Это же священный секрет!
- Раз секрет, значит, правда! - Ксей радостно потер ладони. - Выроем Убежище, укупорим как следует, и пусть люди спят! Вот тогда кто-нибудь, не торопясь, построит дорогу к маяку и подаст сигнал.
- Кто же построит, если все будут спать? - Княжна смотрела на Ксея большими, ожившими вдруг глазами.
- Я, благословенная госпожа!