* * *
За поздним обедом Рыжий вновь радушно потчевал дорогих гостей царь-городскими разносолами, но видно было, что его мысли заняты чем-то другим.
- Господин Рыжий, - обратился к хозяину майор Селезень, - как там насчет моего "Джипа"?
- Уже в городе, Александр Иваныч, - ответил за Рыжего Дубов. - А кстати, что это за кудрявый господин сидел за рулем?
- Ну, это Борька, мой помощник, - оторвался от своих дум Рыжий. - Между прочим, ему ваш "Джип" так приглянулся, что он загорелся идеей наладить производство таких же, но своих, и пересадить на них бояр и весь чиновный люд.
- Бесполезно! - махнула рукой баронесса Хелен фон Ачкасофф. - Если уж они так в штыки приняли идею канализации…
- Без канализации нет цивилизации! - прогудел Селезень.
Когда безмолвные слуги унесли остатки обеда и на столе появился огромный медный самовар, Рыжий приступил к главному:
- Итак, господа, завтра утром - начало операции "Троянская невеста". Предупреждаю сразу - путешествие сопряжено с определенным риском, и у вас еще есть время отказаться. - Так как никто отказываться не собирался, Рыжий продолжал: - Прекрасно. Стало быть, завтра утром мы с вами будем свидетелями мелодраматического прощания Дормидонта Петровича с царевной Танюшкой, после чего она в сопровождении высокопоставленной свиты отъедет из Царь-Города. А следом за ней с небольшим интервалом отправитесь и вы. Замена произойдет через несколько верст в загородной правительственной резиденции.
- Если не секрет, сами августейшие персоны в курсе ваших хитроумных планов? - поинтересовалась Чаликова.
- Танюшка в курсе, - с готовностью ответил Рыжий, - а Дормидонт Петрович пока что нет. По имеющимся сведениям, наша столица буквально наводнена соглядатаями князя Григория, и потому надо, чтобы все было как в натуре. А ведь чувства родителя, отдающего свое дитятко черт знает в какие руки, нарочно не сыграешь! Теперь относительно вашего путешествия. Из Царь-Города к замку князя Григория ведет дорога, весьма запущенная, но проехать по ней все-таки можно.
- Эх, жаль, "Джипик" мой сломался, - шумно вздохнул майор.
- Боюсь, князь Григорий не понял бы юмора, если бы царевна прибыла к нему на "Джипике", - заметил Рыжий. - В общем, старайтесь с дороги никуда не сворачивать, и все будет в ажуре. Я вам дам провожатого, который не только доставит вас к месту назначения, но и поможет решить как наши, так и ваши проблемы. - Рыжий многозначительно глянул на Дубова. - Да-да-да, в том числе и с поимкой господина Каширского. Всего дотуда пути двое суток - если завтра поутру отправитесь, то послезавтра к вечеру окажетесь на месте. Ну, если не очень торопиться, то можете еще и часть третьего дня прихватить.
- А как по-вашему - лучше торопиться, или не спеша? - спросила баронесса.
- Не спеши, а то успеешь. Тише едешь - шире морда, - смачно заявил майор Селезень.
- По существу я присоединяюсь к мнению майора, - кивнул Рыжий, - хотя и не в столь инфернальной форме. В общем-то спешки особой нет, ведь князь Григорий не ставил каких-то определенных сроков. Но, конечно, и особо медлить тоже не стоит. В этом вопросе вам лучше всего положиться на провожатого, с которым я вас познакомлю утром. А сейчас я посоветовал бы вам отправиться ко сну - завтра вас ждут великие дела.
- Жаль только, что я так и не довел до конца дело об убийстве, - вздохнул Дубов, подымаясь из-за стола.
- Ну ничего, когда вернетесь, тогда и доведете, - утешил его Рыжий. - А нет - тоже ничего страшного.
"Интересно, в каком смысле ничего страшного - что не доведете или что не вернетесь?", усмехнулся про себя Дубов.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
В ПУТИ
Ночь перед отъездом, в отличие от предыдущей (а тем более позапрошлой), оказалась для наших путешественников вполне благополучной - во всяком случае, их покой никто не потревожил, и утром они чувствовали себя готовыми к новым головокружительным приключениям.
Сразу же после завтрака Рыжий повез своих гостей к царскому терему, перед парадным входом которого уже вовсю шла церемония прощания с царевной. Царь Дормидонт, представительный седовласый мужчина в роскошном пурпурном одеянии и в золотой короне, слегка съехавшей на одно ухо, прощался с дочкой Танюшкой - высокой вертлявой девицей явно не первой молодости. Она была одета в скромное серое платье, какое в Царь-Городе носили многие женщины, и лишь аляповатый брильянтовый перстень выдавал ее происхождение и состояние.
Мизансцену достойно довершала массовка - благообразно-длиннобородые бояре, нарумяненные боярыни и стрельцы, ненавязчиво отгонявшие простой народ, пришедший разделить со своим Государем горечь утраты.
- Прощай, дщерь моя ненаглядная, - нараспев говорил Дормидонт Петрович. - На кого ж ты меня, понимаешь, покидаешь? Светик мой ясный, на кого ж ты отцветаешь?!
- Не плачь, батюшка, не плачь, родимый, - голосила в ответ Танюшка. - Не навек расставаемся, не навек разлучаемся. - При этом, как показалось Наде, царевна хитро подмигнула Рыжему, который, скорбно склонив голову, наблюдал за происходящим.
- Вся эта сцена напоминает мне какой-то мексиканский телесериал, - вполголоса заметил Дубов. - Только не помню какой. Что-то вроде прощания Луиса Альберто с Просто Марией.
- Скорее, что-то бразильское, - оценивающе оглядев сцену, пробурчал Селезень.
Государь трижды крепко расцеловал Танюшку и, ссутулившись, шаркающей походкой поплелся в свой осиротевший терем.
А Танюшка, встав посреди площади, низко поклонилась на все четыре стороны и села в роскошную позолоченную карету, запряженную тройкой белых коней. Следом за царевной туда влезли еще несколько человек, и экипаж тронулся, сопровождаемый напутственными рыданиями бояр и простого народа. Боярин Андрей по такому случаю даже снял свой огромный крест и принялся усердно им размахивать.
- Ну все, пора и нам, - сказал Рыжий, когда пыль улеглась и народ, поняв, что представление закончилось, начал понемногу разбредаться.
В карете Рыжего находилось новое лицо - невзрачного вида человек средних лет, одетый в точно такой же "ямщицкий" кафтан, какой был на кучере в царевниной карете.
- Это и будет ваш провожатый, - представил его Рыжий. - Официально - царский возница, а де-факто - тот самый колдун, который поможет вам, госпожа Чаликова, сохранить вашу девичью честь, а вам, господин Дубов - справиться с нашим общим приятелем Каширским. Так что прошу любить и жаловать - господин Чумичка.
- Ха-ха! - проскрежетал господин Чумичка. - Уж дайте мне добраться до этого Каширского…
- А что, у вас с ним свои личные счеты? - смекнула Чаликова.
- Да-да, и это тоже, - торопливо сказал Рыжий. - Но об этом Чумичка вам расскажет по дороге, если, конечно, пожелает. А сейчас нам пора ехать. И, пожалуйста, не удивляйтесь, чему бы ни пришлось вам стать свидетелями через каких-нибудь полтора часа.
- Есть ничему не удивляться! - громогласно отрапортовал Селезень.
Вскоре карета проехала сквозь городские ворота, но не с той стороны, откуда наши путники вошли в Царь-Город, а с противоположной. Василий, однако же, заметил, что охраняли их те же самые стрельцы, только на сей раз они были куда вежливее, чем два дня назад, и даже пожелали счастливого пути.
Дорога, ведущая на запад от Царь-Города, поначалу оказалась и шире, и изъезженнее, и многолюднее, чем та, по которой Дубов и его спутники добирались в город от Горохового городища. Рыжий охотно пояснил:
- По той дороге вообще никто не ездит и не ходит. Считают, что в районе Холма Демонов водится нечистая сила, а дальше - край света, где обитает страшный и прожорливый Змей Горыныч, который поедает всех, кто приблизится к его владениям.
- Бабкины сказки! - вновь заявил майор Селезень. Видимо, все чудеса последних дней не произвели на него никакого впечатления.
- Сказки-то сказки, но когда мои люди узнали, куда нужно отправляться за вашим "Джипиком", Александр Иваныч, то поначалу отказались наотрез. А ведь они далеко не робкого десятка. И только личный пример моего помощника Борьки заставил их туда идти. А что поделаешь - вековые предрассудки! Это ведь не крапива, их так просто не выполоть.
Вскоре огороды и ветхие избы по обеим сторонам дороги стали встречаться все реже, а затем перелески, перемежавшиеся возделываемыми полями, перешли в густой лес, подступивший к тракту сначала с одной, а затем и с другой стороны.
Через час с небольшим дорога сделала очередной изгиб, и взору путников открылся ее прямой участок, вытянувшийся через дремучий лес, будто тонкая струнка. Теперь было видно, что за версту вперед, поднимая пыль, кто-то едет.
- Да-да, это карета Татьяны Дормидонтовны, - подтвердил Рыжий. - Так что, любезнейший Чумичка, прибавь ходу.
Чумичка подстегнул лошадей, и расстояние между экипажами понемногу стало сокращаться. И вдруг майор Селезень, наблюдавший за дорогой через полевой бинокль, обнаружил, что царевниной кареты нет.
- Уж не испугались ли они нас? - забеспокоился майор.
- Ни в коем разе, - хмыкнул Рыжий. - Просто они свернули налево, там у них первая остановка.
- А, ну да, вы же говорили - загородная правительственная резиденция, - припомнил Дубов.
- А точнее, охотничья изба Дормидонта Петровича, - подхватил Рыжий. - Он тут иногда отдыхает от государственных дел, ловит рыбку в пруду, играет в лапту…
- А что это такое - лапта? - удивилась Чаликова.
- Кажется, что-то вроде нашего тенниса, - не очень уверенно пояснил Дубов.
Тем временем карета свернула на узкую дорогу, примыкавшую к тракту с левой стороны. Вскоре показалась и охотничья изба, имевшая вид весьма богатого терема с резной крышей и коньком наверху. На лужайке перед теремом были расставлены столы, за которыми чинно трапезничала царевнина свита.
- Ленч на свежем воздухе - это совсем недурственно, - заметил Селезень, который по-прежнему не расставался с биноклем. От вооруженного взгляда майора не укрылась и сама царевна Танюшка. Она грациозно прохаживалась по травке, но лицо ее неизменно было повернуто в сторону большой дороги.
- А теперь глядите, что будет, - сказал Рыжий.
Едва карета въехала на лужайку и остановилась неподалеку от царского экипажа, из терема выскочили с десяток людей, вооруженных дубинками и секирами, и в черных платках, натянутых на лица.
- Все ясно, спецназ, - со знанием дела прокомментировал майор Селезень.
- Руки за голову! - скомандовал главный "спецназовец", у которого из-под повязки пробивались темные кудри.
- Борька?! - неуверенно спросил Василий. - Ваш помощник?
- Этого я не говорил, - ухмыльнулся Рыжий. - Вы сами догадались.
Тем временем люди в повязках, ласково подталкивая царевну и ее сопровождающих дубинками в спину, увели их в дом.
- На расстрел? - ужаснулась баронесса, вспомнив трагическую судьбу семьи Николая Второго.
- Переодеваться, - успокоил ее Рыжий. - Им выдадут другую одежку, а вы облачитесь в ихнюю.
- Но они же все расскажут царю! - удивленно воскликнул Василий.
- Разумеется, расскажут, - удовлетворенно кивнул Рыжий, - но не сегодня и даже не завтра. Придется им побыть, так сказать, под домашним арестом до вашего возвращения из Белой Пущи. И тогда Дормидонт Петрович обнимет свою ненаглядную Танюшку, а вас по-царски наградит. Уж об этом-то я позабочусь.
- Мы согласились на эту авантюру вовсе не ради денег, - чуть обиженно заметила Чаликова.
- Да-да, конечно, - поспешно согласился Рыжий. - Однако всякий труд… Ага, вот и одежда.
Действительно, Борька и его архаровцы вынесли из терема и сложили прямо перед царской каретой одеяния Танюшки и ее придворных.
- Ну что ж, милости прошу в карету… Ваше Высочество! - широким жестом пригласил Рыжий Чаликову. Надя, Василий, баронесса и майор пересели в роскошную карету царевны, колдун Чумичка занял место кучера, а "спецназовцы" подали путешественникам их новые платья.
- Переоденетесь по дороге, - дал последние торопливые напутствия Рыжий. - Во всем полагайтесь на Чумичку, он человек верный - и все будет в ажуре.
- Н-но, эх, залетные! - будто заправский ямщик, прокричал Чумичка, и царская карета легко стронулась с места. И уже через несколько минут лихая тройка несла ее по большой дороге - навстречу новым неизведанным приключениям.
* * *
Когда стрелки на "Командирских" часах Селезня доползли до часу пополудни, майор предложил:
- Давайте сделаем привал. Заодно и переоденемся.
- Но ненадолго, - с опаской покачала головой баронесса фон Ачкасофф. - Не нравятся мне эти леса, больно уж дремучие.
- А мы далеко в лес не полезем, - ответил майор. - Мальчики направо, девочки налево…
Через несколько минут путешественники смогли по достоинству оценить свои новые наряды: бравый майор красовался в красно-синем мундире царь-городского воеводы, баронесса Хелен фон Ачкасофф удивленно оправляла на себе пышное платье придворной статс-дамы с многочисленными оборками и рюшами, а детектив Дубов гляделся, может быть, и не совсем естественно, но весьма живописно в ярком камзоле Государева тайного советника. Лишь Чаликова переоделась в скромное походное платье, которое ей, впрочем, шло, как будто специально по ней было шито.
- Подвенечное я решила оставить до свадьбы, - как бы оправдываясь, пояснила Надя.
Однако презентацию модных показов пришлось прервать - со стороны кареты явственно донесся сдавленный стон. Мгновенно обернувшись, Василий увидел, что связанный по рукам и ногам Чумичка с кляпом во рту лежит прямо на дороге, а в карете хозяйничают какие-то наглые оборванцы.
- Эй вы там, кыш отсюда, пока я добрый! - гаркнул майор, да так, что у его спутников аж уши заложило.
Из кареты вылез какой-то совсем уж задрипанный мужичок - маленький, лысенький, с выступающими вперед кривыми зубами.
- Ну что, гости дорогие, - ехидно ухмыляясь, заговорил он высоким скрипучим фальцетом, - добро пожаловать в наши леса-лесочки. Много мы богатеньких пограбили, но таких, как вы - в первый раз. Да не пужайтесь, убивать не будем, если, хе-хе-хе, прилично себя поведете, а вот имуществом, пограбленным у бедного люда, поделиться придется!
- Знаете ли вы, кто мы такие?! - возмутилась баронесса.
- Знаем-знаем, угнетатели трудового народа! - с пафосом заявил задрипанный мужичок. - Ну ничего, поделитесь как миленькие, никуда не денетесь…
- Да знаешь ли ты, подонок, с кем разговариваешь! - не выдержала и Чаликова. - С царевной Татьяной Дормидонтовной, невежа, пес смердячий! Да стоит мне сказать батюшке…
- Ах, дорогая царевнушка! - с шутовской фамильярностью полураскланялся мужичок. - Боже правый, кого мы видим, кого лицезреем… Да ваш тятенька и есть главный мироед и угнетатель. Так что стоять и не вякать! А не то отдам Ваше Высочество на поруганьице своим молодцам…
- Двум поруганиям не бывать, а одному не миновать, - философски вздохнула Чаликова.
Тем временем молодцы тоже выбрались из кареты и стали подтягиваться ближе к тому месту, где их атаман вел задушевную беседу со своими жертвами. "Молодцы" гляделись весьма живописно и напоминали скорее бродячих актеров, наряженных в костюмы из разных спектаклей. Поверх рваных рубах были одеты как тулупы, так и боярские шубы, а на ногах - от лаптей до женских сапожек. Хотя при ближайшем рассмотрении один из молодцев, в кожаном армяке и с самокруткой в зубах, оказался дамой - правда, очень уж грубого вида. На вооружении этой освободительной от имущества армии имелось всевозможное оружие: ржавые сабли, серпы, самострелы и вилы. У атамана же за широким поясом были заткнуты два большущих кухонных ножа. Для солидности.
- Ни хрена нет, Петрович, - сообщил один из них, самый оборванный, но в новых сапогах явно не со своего плеча, - разве что колымага из чистого золота.
- Будем изымать колымагу! - решительно заявил главарь. - Кстати, позвольте представиться: Соловей Петрович, потомственный лиходей и душегуб, заступник всех бедных и угнетенных.
- "Все поделить" и "грабь награбленное", - печально констатировала баронесса. - Ничего нового история изобрести так и не смогла.
Между тем Василий заметил, что предоставленный самому себе Чумичка, каким-то образом высвободив одну руку и вынув изо рта кляп, пытается делать какие-то жесты и что-то шептать. Эти колдовские манипуляции вскоре привели к тому, что в самый разгар политэкономической дискуссии раздался душераздирающий гром, а с безоблачных небес изверглась громадная молния, которая тут же испепелила в прах одного из разбойников-экспроприаторов. Остальные тут же бросились врассыпную и исчезли в густом лесу - кроме самого Соловья Петровича, которого Дубов схватил в охапку и держал намертво. А баронесса с Надей тут же кинулись развязывать Чумичку.
- Василий Николаевич, вам помочь? - как ни в чем не бывало спросил майор.
- Спасибо, Александр Иваныч, сам справлюсь, - ответил Дубов. - А вы покамест проверьте, все ли приданое на месте.
- Эй вы тут, полегче! - вдруг захорохорился Петрович, оклемавшись от громового потрясения. - А то я сейчас как свистну…
- Я те свистну! - голосом, не предвещавшим ничего хорошего, произнес майор Селезень. - Я те щас так свистну, что света белого невзвидишь! - И вместо собственных пальцев Соловей Петрович ощутил во рту здоровенный майорский кулак - предмет, мало приспособленный для извлечения свистящих звуков.
- Я старый больной человек, - заныл Петрович, изымая изо рта нечаянно выбитый майорским кулаком зуб, - зачем вы со мною так?! Я ведь хотел как лучше, чтобы всем все поровну…
- А вышло как всегда, - перебил Дубов. - Александр Иваныч, а ну его к лешему, нам пора ехать.
- И то правда, - согласился майор и, дав Петровичу дружеского пинка, от которого тот с диким воплем полетел в чащобу, Александр Иваныч двинулся вослед за Василием к изрядно пограбленной карете.