– Вы француз? – Дмитрий даже рот раскрыл от удивления. – Но почему? Как?
– На то есть причины, – пожал плечами длинноволосый. – К делу это отношения не имеет. У нас мало времени, так что слушайте. – Вытащив из кармана тонкий белый конверт, он протянул его Дмитрию. – Тут расписание обходов, информация точна на все сто процентов. По приезде будете жить в отеле Модерн де Сумпле. Никакой роскоши, только необходимые удобства и вай-фай. Встречать вас тоже никто не будет. Возьмете такси на вокзале, если плохо ориентируетесь в городе. Заселитесь в отель и будете гулять по историческим местам, смотреть окрестности и посещать музей. В общем, делайте все то, чем занимаются люди первый раз попавшие в столицу Франции. Эйфелеву башню лучше, конечно, исключить. Ваши портреты висят в будке охраны, так что побывать там инкогнито вряд ли получится. В остальном – город ваш. Не пейте, не знакомьтесь с женщинами, не затевайте драк и ведите примерный образ жизни, чтобы не попасть в поле зрения жандармов. Лишние вопросы и аресты нам без надобности. Пока все понятно?
– Более чем, – закивал Дмитрий, нервно поглядывая на часы.
– Торопитесь? – Тонкие губы длинноволосого француза расплылись в неком подобии улыбки. – Знаете, что о таких говорят?
– Не торопись, а то успеешь?
– Именно. Все нужно делать без суеты. Импульсивность – первый шаг к провалу. Вам, дилетантам в нашем деле, нужно строго следовать этим правилам.
Всю территорию Германии авантюристы не покидали вагона, и только в Берлине, где экспресс сделал получасовую остановку, отправились размять ноги и купить минеральной воды. Следующая ночь также прошла скучно. Сонное купе русских не беспокоили ни таможенные служащие, ни проводница.
Педантичный французский машинист подогнал состав на Восточный вокзал Парижа ровно по расписанию в девять двадцать пять. Как только состав остановился и проводница начала открывать дверь, Дмитрий и Алексей подхватили вещи и первые устремились в тамбур.
– Надоело сидеть, будто в клетке, – ворчал Солодов, спускаясь по лестнице. – Двое суток без движения кого хочешь с ума сведут.
– Эх ты, – поправив перевязь, поддерживающую руку, Дмитрий аккуратно спрыгнул вниз и, пристроившись рядом с приятелем, зашагал в сторону выхода. – Совсем тебя деньги развратили. Вспомни, как ездили в Сочи в плацкартном, а потом в частном секторе жили. Вот это был дискомфорт, а у нас двухместное купе и никаких соседей. Или, может, ты хотел в Восточном Экспрессе проехаться? Так спешу тебя расстроить, из Москвы он не ходит.
– А жаль. – Алексей расплылся в мечтательной улыбке. – Отдельное купе с мягким диваном. Раковина с горячей и холодной водой. Вай-фай по всему поезду и кнопка вызова официанта. Да и потом, разве ты бы не хотел прокатиться по тому маршруту, по которому путешествовали Шарль де Голь, Агата Кристи и сама английская королева Елизавета вторая?
– Когда все закончим, сможешь себе позволить любые маршруты в первом классе.
Выйдя на площадь перед вокзалом, друзья остановились.
– Думаешь, удастся? – закусив губу Солодов, взглянул на хмурое парижское небо.
– Удастся, – кивнул Прокопенко. – Чувство у меня есть такое.
– На такси?
– А может, пешком? Не насиделся еще?
– Ну, давай пешком. Времени до заселения еще часа полтора.
Забронированный номер оказался весьма удачно расположен. Окна его выходили в тихий зеленый дворик, так что створки можно было не закрывать, не опасаясь дневного шума. Вопреки ожиданиям, в номере имелся маленький телевизор и радиоприемник, разрывавшийся от очередных сенсационных новостей.
Закрыв за собой дверь, Дмитрий прошел к окну и выглянул наружу.
– Замечательно, – заявил он. – Второй этаж – самое то. Если придется уходить через окно, внизу клумба с цветами, а на стене деревянные решетки. Спуск вниз, особенно с нашим альпинистским прошлым проблем не составит.
– Надеюсь, до этого не дойдет. – Плюхнувшись в старенькое кресло, Алексей вытащил из кармана конверт, который они получили на вокзале в Варшаве, и снова принялся изучать данные. Некоторое время он молча вчитывался в мелкий печатный шрифт листка.
– Судя по этим данным, проблем с проникновением в собор не будет. Вот смотри. Основная масса охранников – пенсионеры, страдающие бессонницей. Некоторые из них служили в армии, но, в основном, просто клерки, вышедшие на пенсию и ищущие себе приработок. Обходы происходят каждые два часа, в остальное время четверка на вахте режется в шахматы и решает кроссворды.
Каждое утро, с четырех до пяти, улицы в Париже начинают убирать, и по площади ползает уборочная машина. В этот момент активные камеры на фасаде начинают следить за ней и на секунду отвлекаются, что дает нам возможность незамеченными подойти к одним из ворот и воспользоваться ключом. Кстати, о ключе? Где он?
– Будет сегодня вечером. – Дмитрий сел на подоконник и, вздохнув полной грудью, прикрыл глаза. – Интересный парень этот курьер. Француз не являющийся патриотом. Причины, по которым он работает на наши СВР, остались за кадром, но пообщались мы весьма продуктивно. Помимо конверта и адреса отеля, он сообщил имя резидента, в чьи обязанности входит опекать нас на все время нашего пребывания во Франции. Действовать сам он, разумеется, не будет, слишком виден для коллег, однако сегодня вечером должен доставить дубликат ключа.
– Когда начнем поиски тайника?
– Послезавтра. Сегодня отдохнем, переведем дух и потратим кусок казенных денег. Должны же быть в разведывательной деятельности хоть какие-то преимущества? Завтра посетим собор и взглянем на стену внимательней. Признаюсь тебе честно, эта троица тогда меня изрядно удивила. Буквально через десять минут после закладки я попытался найти тот самый кирпич и потерпел полное фиаско.
– А может, и не в стене тайник? – предположил Солодов, глядя на своего приятеля. – Может, еще куда пристроили, или передумали в последний момент?
– Нет, – покачал головой Прокопенко. – Ты же видел пленку. В начале действа у Папы в руках находится свиток, а из собора он уже выходит без него. Потом, эти эксперты из Сколково тоже уверены, что захоронение произошло именно в кладку, а свидетельства Куапеля окончательно ставят над всем этим жирную точку.
– Но закладка была свежей, – тут же напомнил Алексей. – Увидеть инородное тело не составило бы труда.
– Есть тут что-то, – покачал головой Дмитрий. – Что-то такое, что не понять нам, современным нехристям. У тебя сохранились копии пергамента и перевод, который высылал нам профессор?
– Естественно. – Алексей вытащил из кофра ноутбук и, дождавшись загрузки операционной системы, полез в папку с документами. – Вот они, смотри. – Он развернул лэптоп на коленях. – Тут и картинки, и текст. Что тебя интересует?
– Дай-ка. – Дмитрий спрыгнул с подоконника и, подхватив здоровой рукой ноутбук, устроился в соседнем кресле. – Идеально ровная стена. Понимаешь? Только приближенный к тайне или один из последователей этой троицы сможет понять точное местоположение, не разбирая стену.
– И что же ты хочешь увидеть в этом старом куске бумаги?
– Ключ. Ориентиры. Не знаю, – Дмитрий чертыхнулся и принялся листать фотографии. – Должна тут быть какая-то подсказка.
Первый день в Париже прошел на ура. Друзья с удовольствием пробежались по местным кафе, посидели в ресторане и даже накупили сувениров, из тех, что можно найти в любой туристической Мекке. Под конец дня усталые и довольные они вошли в маленький холл отеля, и Дмитрий устремился к стойке администратора.
– Нам ничего не оставляли?
Молодой человек за стойкой молча кивнул и, вытащив из ячейки с ключами увесистый пакет, перевязанный жгутом, протянул его Прокопенко.
– Замечательно, – улыбнулся Дмитрий, взвешивая посылку на ладони. – А ничего на словах не передавали? Может, просили о встрече?
– Нет, месье. Только курьер с бандеролью. – Произнеся эти слова, парень потерял к постояльцам интерес и, отдав ключи от номера, вновь углубился в книгу.
Алексей отпер дверь и, войдя в номер, рухнул в кресло.
– Ног не чувствую, – признался он и с наслаждением стянул надоевшие за день ботинки. – Гудят.
Не обращая внимания на Алексея, Прокопенко прикрыл за собой дверь и, надорвав край пакета, вытащил оттуда черный железный ключ с хитрой резьбой.
– Ключ от ворот кузнеца-дьявола – улыбнулся он, поднимая его над головой.
– Это еще что за штука такая? – Алексей взгромоздился в кресло, уселся по-турецки и, массируя ступни, с интересом посмотрел на приятеля. – Ничего подобного раньше не слышал.
– Зря, – лукаво усмехнувшись, Дмитрий тоже расположился в кресле и скрестил руки на груди. – Некий кузнец Бескорне, получив от каноника собора заказ на ворота, испугался, что не сможет выполнить ключи надлежащим образом. Шутка ли, создать нечто, что впишется в самый красивый и изящный собор Парижа!
Когда заказчик утром явился к кузнецу, то обнаружил удивительное произведение искусства, о способе изготовления которого многие до сих пор судачат, а к общему решению прийти так и не могут. Витиеватая резьба, листья, изогнутые прутья, все это выполнено старым мастером настолько изящно и элегантно, что понять, литье это или ковка, невозможно.
Сам же Бескорне, кстати, был найден на полу без чувств. Когда ворота, наконец, собрали, врезали замки и, закрыв, поставили на место, открыть второй раз так и не смогли. Замок на воротах стал отпираться только после того, как каноник окропил его святой водой и отслужил мессу. Сам же мастер вскоре заболел и умер, унеся секрет изготовления ключа в могилу. Вот такая история. Неудивительно, что набожные парижане решили, будто кузнец продал душу дьяволу.
– А по мне, так смазать надо было эти ворота, да замки лучшего качества ставить, – усмехнулся Алексей. – Ну что? Теперь спать?
– Ты спи, – кивнул Солодов и, водрузив на колени ноутбук, вновь принялся изучать материал, присланный им профессором Куапелем. – Я еще с полчаса в документах покопаюсь. Вдруг озарит.
Утро следующего дня выдалось светлым. Лучики солнца, пробившись сквозь шторы, вычертили на полу длинные светлые линии, разделив комнату пополам. Первым проснулся Дмитрий и, потянувшись, поднялся с кровати.
От шевеления друга Алексей открыл один глаз, попытался перевернуться на другой бок, но был остановлен резким окриком приятеля.
– Вставай, вставай, штанишки надевай! – громким фальцетом запел Прокопенко и, сунув ноги в шлепанцы, исчез за дверью.
Делать нечего, пришлось вставать и, следуя примеру друга брать в руки полотенце и зубную щетку, а затем отправляться в общую ванную комнату на этаже.
– Сегодня у нас насыщенный день, – вещал Дмитрий, тщательно намыливая руки и лицо. – Посетим могилу Наполеона, потом на Монмартр и в базилику Сакре-Кёр. Если успеем, заглянем в Лувр, а потом прямиком по Четвертой линии на Сите. Как настроение, кстати?
– Неспокойно мне, Дима. Такое впечатление, будто кто-то на тебя постоянно смотрит. Бывает так, что аж спиной чувствую. Обернусь, а там пустота, нет никого.
– Это нервное, – фыркая и отплевываясь, заявил Прокопенко. – Вот закончим с делами и рванем на побережье Тихого океана. Красота, белый песочек, чайки на голову гадят. Чем не релакс?
– Тоже мне развлечение, – пожал плечами Алексей. – А может, в Мексику рванем на месяцок?.
– Можно и в Мексику, – согласился Дмитрий. – Только сопьемся мы там. Дешевая текила и прочие прелести жизни дурно повлияют на наши организмы.
Закончив с утренними процедурами и натянув ветровки, друзья побежали к станции метрополитена. День действительно был замечательный. Ласковое солнце грело спины, играя солнечными зайчиками на витринах кафе и ресторанов. Впереди была увлекательная прогулка по столице Франции, а в самом конце пути то, к чему они стремились всю свою сознательную жизнь – финансирование для новых авантюр.
– Господи, – воскликнул Солодов, вышедший на площадь вслед за Прокопенко. – Изменилось-то как все!
Дмитрий саркастически покачал головой и, пристроившись в хвост пестрой и галдящей толпы туристов, направился к центральному входу в собор.
– Еще бы, – тихо сказал он догнавшему его приятелю. – Восемьсот лет прошло как никак. За это время его не то что достроили, а и легендами набили под завязку.
– Легендами, – хмыкнул Алексей, осторожно ступая на ту самую плиту, на которую, для кого-то восемь веков назад, а для него на прошлой неделе, такелажники обрушили здоровенный валун, сорвав операцию и чуть было не лишив хронотуриста жизни. – Это ты про своего кузнеца свихнувшегося?
– Ну, во-первых, кузнец не мой, а французский. – Дмитрий поморщился, проталкиваясь сквозь толпу застывших туристов, явно американцев, и ступил на бывшую стройплощадку. – А во-вторых, и без него легенд предостаточно. Кстати, утверждают, что в линиях собора выведен краеугольный камень, сделанный неким алхимиком. Тут даже барельеф с его изображением есть, если по лестнице и на второй ярус.
Потом есть еще один спорный момент, из самых известных и обсуждаемых. Видел здоровый такой витраж на главном фронтоне?
– Видел, – кивнул Солодов. – Витраж как витраж. Выполнено мастерски, тут я спорить не буду, но ничего необычного в нем не вижу.
– Знаки Зодиака на витраже, а также символы, высеченные в камне на центральном портике с фигурой Девы Марии, обычно толкуют как символ годичного цикла. Однако сам цикл, изображенный на большом круглом витраже, начинается не со знака Тельца, как это принято в западной традиции, а со знака Рыб, соответствующего началу индуистского астрологического цикла. Другой символ – лунарный цикл, воспроизводит так называемая галерея царей. Понимаешь, к чему я?
Алексей в смущении покачал головой.
– Ох, и дурик ты, Леха, – почти натурально расстроился Прокопенко. – Двадцать восемь скульптурных фигур изображают, как считается, иудейских царей, но, по библии, их было восемнадцать. Тогда как лунный месяц имеет 28 дней.
Поспорить на эту тему друзья так и не успели. Остановившись около почерневшей от времени каменной стены, Дмитрий схватил Солодова за рукав.
– Она? – осторожно поинтересовался Алексей, вглядываясь в древнюю кладку собора. – Ни черта не вижу.
– Не ты один, – улыбнулся Дмитрий. – Увидеть что-то, кроме камня, и я тогда не смог, а вот же она, стенка, и документ в ней лежать обязан.
Он оглянулся и, приблизившись к кладке, прошептал:
– Помнишь, Леха, что писал де Сюлли о кладе, вернее, о том, о том для кого он предназначен?
– Точно не помню, но вроде как для истинно верующих.
– А, "истинно" – это как?
– Ну, истинно верующий, это тот, кто верует всей душой, – предположил Солодов. – Верующий безоговорочно.
– Безоговорочно, – Дмитрий улыбнулся и, закрыв глаза, провел рукой по холодной гладкой поверхности. – Слепо верующий.
Пальцы авантюриста скользили по кладке, сантиметр за сантиметром выбирая расстояние. Ряд за рядом, камень за камнем, шов за швом, они уверенно продвигались к намеченной цели и, наконец, застыли.
– Чувствую, – прошептал Дмитрий и, открыв глаза, расплылся в счастливой улыбке.
– Где? – Алексей навис над упершейся в кладку рукой, глядя на то место, где пальцы приятеля соприкасалась с поверхностью. – Ничего не вижу, – наконец сдался он. – Ты уверен?
– Уверен, – Дмитрий, взяв за руку Солодова, прижал его пальцы к стене. – Чувствуешь?
– Чувствую, – прошептал Алексей и вновь уставился на заветный булыжник. – Крест, распятье, ей богу тебе говорю. Рукой ощутить могу, но глазом не вижу.
– Истинно верующий, верующий слепо, – победоносно закончил Дмитрий и, скрестив руки на груди, улыбнулся. – Вот тебе и простенькая задачка парижского епископа. Веками метка была у всех на виду, но так и осталась незамеченной. Но даже если её кто и видел, то сопоставить с тайником никак не мог. Только человек верующий, знающий тайну захоронения, мог бы найти местоположение. Понимаешь, в чем прикол?
– Идеально, – радостно кивнул блондин. – Либо знать наверняка, либо иметь представление и верить. Мы с тобой верим?
– Я верю в удачу, – пожал плечами Дмитрий. – В дружбу верю, в то, что солнце обязательно завтра взойдет на востоке. Верю я и в нашу с тобой судьбу.
– Тогда пошли, верующий, – внезапно засуетился Алексей и потащил Дмитрия к выходу. – На нас уже и так люди пялятся. Еще секунда, и начнутся вопросы.
Выходили из собора почти бегом.
– Ног от радости не чувствую, – признался брюнет, бодро вышагивая по отполированным камням мостовой. – Неужели получилось? Неужели нашли?
– Рано радуешься. Теперь бы достать эту писульку, а потом уйти без потерь. Вот тогда, считай, и удастся все. Вручим свиток Трапезникову со товарищи, получим свои деньги и на курорт. Решил уже, когда пойдем?
– Так договорились же, – не понял Прокопенко. – Сегодня осмотр, завтра мероприятие.
– Не раздумал?
– Нет, а что?
– Беспокойно мне. – Алексей поежился и поднял воротник ветровки. – Как будто что-то не так.
Сидеть в баре ночью и употреблять только безалкогольное пиво было очень сложно и невкусно. Алексей морщился, отхлебывая из бокала, и забрасывал в рот соленые орешки.
– Может, по пиву, Дим? – наконец взмолился он. – Ну, которое настоящее? А? Это же пойло в горле стоит!
– Нельзя, – покачал головой Дмитрий, тиская в руках полупустой бокал с пестрым логотипом местной футбольной команды. – Расслабляться будем, когда дела закончим.
– Противоестественно! – обиженно буркнул Алексей. – И зачем только в бар поперлись, если не напиться толком?
– Ночь, темно, холодно, – начал перечислять Прокопенко, загибая пальцы. – Или ты предлагаешь около собора впотьмах болтаться, пока все не успокоятся?
В подтверждение его здравых мыслей за окном загрохотало, всполохи молний озарили маленький уютный зал через неплотно зашторенные окна. Начал накрапывать мелкий дождь. Капля за каплей падали на пыльную мостовую, дождь с каждой секундой набирал силу, и вот уже ручейки, бегущие по краям проезжей части, превратились в бурные потоки, и крупные прозрачные капли барабанной дробью бьются о стекло.
– Могли бы такси вызвать, – вещал неугомонный Алексей, хрустя солеными орешками.
– И навести на себя подозрение? Если к нам до сих пор не подошли парни в погонах и не поинтересовались, какого черта нам надо, это вовсе не означает, что нас не пасут.
– А если не пасут? – упорствовал Алексей. – Мы же три страны проехали без проблем, заселились легально. Что в нас такого подозрительного?
– Все равно, – Дмитрий отхлебнул из бокала и поморщился, – лучше не экспериментировать. Возможность погулять по ночному городу тебе еще представится.
Так и сидели они, злые и недовольные, исподлобья пялясь друг на друга. Алексей ел орехи и отхлебывал пиво из узкого стеклянного бокала, а Дмитрий, поймав сеть, штудировал план самого известного готического сооружения Парижа.
Волчий час, когда большинство добропорядочных горожан, уютно устроившись в теплой постели, видят третий сон, Дмитрий и Алексей встретили на улице под проливным дождем. Проклиная все на свете, они рысцой трусили по узким улочкам, перепрыгивая через большие лужи и потоки воды, несущиеся по мостовой к водостокам, пока не подошли к заветной площади.