Борису тяжко. Он, конечно, не может позволить себе не встать, даже не вздохнет лишний раз, но вид имеет глубоко несчастный. Но он-то хотя бы поспал, а вот у меня будет видок... То есть не будет конечно, уже есть. Да, мрачное утро, даже кофе сквозь зубы пьется. Ладно, пора кончать волынку, погуляли... Та-а-ак, кепка, сигареты, спички, планшет, рейка. Ну, вперед, труба зовет!
Поползли!
...Во рту эскадрон ночевал – буденовский, гусарский, кирасирский, уланский, пикинерский, мамлюкский, драгунский. Ночевал, ночевничал, не стеснялся...
У сараев тихо – молодая гвардия и не думает вставать. Видать, не мы одни этой ночью веселыми ногами скакаша и плясаша. Володя, Славик, ау! Вставайте, золотые, вставайте, бриллиантовые, ждем вас, не дождемся.
Догоняйте!
...Д. появляется встрепанный, мрачный, жалуется на то, что проспал, затем стреляет у меня сигарету, и мы долго курим, стараясь не глядеть на нахальных чаек, оккупировавших стены наших раскопов. Наконец приползают наши зомбиобразные подчиненные. Д. кривится словно от зубной боли, но делать нечего. Приступаем.
Володя, Борис, прошу в яму! А землица-то мокренькая. Да, Борис, водичка близко. Экая мерзость!.. Ну, золотая рота, будем выгребать...
Дневник
археологических раскопок Портового района Херсонеса. 1990 г.
Лист 17.
...Продолжили вскрывать первый штык 6 слоя пом. 60-а. Характер слоя прежний, однако в нижней его части проступает новый песчаный слой. Встречаются крупные известняковые камни, некоторые со следами грубой обработки. Очевидно, камни использовались для укрепления фундамента Казармы.
Находок мало. Встречаются небольшие фрагменты кухонной посуды, некоторые со следами гари. Найдена ножка эллинистической амфоры (синопская, II в. до н. э.). По-прежнему встречаются фрагменты чернолаковой посуды, в том числе две ручки чернолаковых канфаров, ручка крупного сосуда и фрагмент дна (III в. до н. э.)...
Ближе к полудню, когда жара вступает в свои права, и тень в раскопе ползет под юго-восточную стену, становится совсем невмоготу. Остальным, впрочем, не легче – не иначе, весь личный состав экспедиции совершал этой ночью двенадцать геракловых подвигов. Да, штормит нас, штормит... Мучает соблазн махнуть на все рукой и отправиться по домам, тем более, что грязюка, ползущая из-под кирок, не способна вдохновить даже желторотого Славу. Но нельзя, нельзя, не то совсем разопсеют! Нет уж, стой под солнышком, мучайся, будешь знать, как по ночам шкодить!..
Положение спасает мрачный Д., решительно заявивший, что нам с ним надо обязательно зайти в камералку, а затем к нашим сараям, где так хорошо сидится в тенечке. Приказ есть приказ. Борис, оставайся за старшего и обязательно... Впрочем, не обязательно. Ну его все!..
Мы с Д. еще не успеваем скрыться из виду, а весь трудовой люд – затылком чую! – уже ставит инструмент аккуратненько к стеночке, а сам поудобнее располагается в тенечке. И слава богу! Больно уж день сегодня такой... Геофизический.
У сараев, само собой, тишь да гладь. Одинокая девица-практикантка, высунув кончик языка, перерисовывает обломок какой-то глиняной кастрюли. Очередная смена завтракает.
Едят!
А вот и О. с супругом. День добрый, день добрый!.. Спасибо, сходили нормально...
Д. с важным видом дает ценные руководящие указания рисующей девице, после чего мы имеем законное право и даже обязанность возвращаться на раскоп, однако ноги отчего-то ведут нас в обратном направлении. Вскоре мы оказываемся в увитом виноградом и окруженном кипарисами монастырском дворике, аккурат напротив игуменского корпуса. Чудный дворик! Строй колонн с рельефными крестами окружает старый фонтан, где еще недавно плавали золотые рыбки. Увы, теперь там ни воды, ни рыбок, но все же это место выглядит дивным оазисом среди полуденного пекла. Неплохо строили монахи-мракобесы!.. Скамейка притягивает, и через минуту мы уже покуриваем, теша взор увитыми плющом стенами старинного здания.
...В полночь среди этих колонн бродит Черный монах – тень, призрак, фантом, нежить. Без креста, без лица, темное пятно под капюшоном, темное пятно в лунном свете, темный страх в мертвом Херсонесе...
Нет, мы вовсе не бездельничаем, такого совесть не позволит. Тело бренно, но бессмертна мысль и, прикованные к скамейке, мы размышляем. Сначала вслух, затем про себя, каждый о своем...
Рабочая тетрадь. С.26-27.
Раскопки Казармы (предварительные итоги).
1. Удалось доказать существование "первой" Казармы, построенной, судя по всему, в III веке до н. з. Это здания казармой никак быть не могло, по типу оно напоминает общественные сооружения эллинистического периода. Аналогии: Смирна, Эфес, Антиохия, Сиракузы.
Сибиэс считает, что "первая" Казарма имела три или даже четыре этажа. Судя по всему, это самое крупное здания эллинистического Херсонеса из найденных. Оно даже больше, чем обнаруженный Косцюшкой-Валюжиничем так называемый Монетный двор.
2. Казарма была перестроена во II-III вв. н. э., при этом количество этажей уменьшилось до двух. Не исключено, что причиной перестройки было сильное землятресение, о чем говорят характерные трещины в уцелевших каменных блоках. Во "второй" Казарме действительно могла располагаться стража.
3. Возможное назначение "первой" Казармы:
– Биржа.
– Таможня.
Оба эти варианта вполне вероятны. В этом случае объяснимы как размеры здания (контора, склады), так и его расположение (в порту, прямо у городских ворот), а также наличие небольшого храма, находившегося, вероятно, на втором этаже, в центре, на квадратной площадке между двух рядов колонн. Характерно, что в этом храме почитались боги, которым обычно в Херсонесе не поклонялись. Очевидно, храм был предназначен для гостей города. Понятно также наличие коновязи с западной стороны здания.
Тип "первой" Казармы можно определить, как "базилика" в первоначальном, точном значении этого слова...
...По крайней мере, логично. А вот чтобы сие доказать, надо раскопать все до фундамента, а потом думать, думать, думать... Но уже не мне – и может быть, даже не Д. Ведь основная часть того, что все еще зовут Казармой, лежит во владениях лентяя и сибарита Балалаенко, а ленное право в Хергороде соблюдается строже, чем в средневековом Иль-де-Франсе...
Д. – человек действия. Он предлагает единственно возможный план – совместную экспедицию. Балалаенко все равно сам копать не станет. Значит, рыть будем мы, а он пусть себе ставит подпись, вместе с нами, естественно. Ежели удачно к нему подъехать...
Я не возражаю. Попробуем – точнее, пусть Д. пробует. В удачу верится слабо, хотя бы потому, что есть подлинный царь и господин этих развалин – Его Величество Гнус. Д. считает без хозяина...
Д. вздыхает в предвидении хлопот и не спеша бредет прочь. Ну, мне-то спешить некуда...
Рабочая тетрадь. С.26-27.
...Крипта (продолжение).
Раскопки экспедиции Беляева.
В отчете отсутствуют несколько первых листов. Можно понять, что Беляев считает, будто первым полностью очистил Крипту.
Странно, а как же экспедиция Одесского общества?
Итак, экспедиция Беляева дошла до самого дна Крипты. У входа "был обнаружен каменный завал, камни большие, некоторые напоминали куски скалы." Лестница имела четырнадцать ступенек (сейчас, кажется, осталось двенадцать). "При дальнейшем углублении в землю, в правой боковой стене открылось несколько ниш, напоминающих колумбарий." Одна была достаточно большой, другая – поменьше.
Идя "вдоль поверхности пола, по отрихтованной скале", они "наткнулись на алтарь в нижней полуапсиде".
В архитектурном плане отрытое помещение было сочтено необычным, потому что:
– Оно было гораздо глубже и больше, чем все другие "подвалы" храмов-усыпальниц Херсонеса.
– Оно "имело необычную для Херсонеса архитектуру".
Внизу, "на расстоянии полуметра от пола по всему периметру шли прямоугольные глубокие отверстия от балок". Над алтарем – "нечто похожее на изображение креста, выгравированного на скале".
Внутри Крипты было найдено "несколько обломков беломраморных колонн небольшого диаметра, обломок черномраморной колонны" и около 80-ти с лишним монет, из которых 5% были эллинистические, 25% – римские, остальные – византийские. Из монет только три серебряные, остальные медные.
Примечание: Никогда не встречал в Херсонесе черный мрамор!
После Беляева Крипту, как мне сообщили в архиве, никто не изучал...
По пути домой натыкаюсь на ЧП местного значения – неугомонный Маздон сцепился с нашими новыми соседями, обитателями вагончиков. Причина совершенно непонятна, да и не в ней дело. Для Маздона любой конфликт – повод излить душу. Сегодня он отличной форме, и голос громок, и глаза сверкают...
...Рази их, Маздон, круши их, Маздон, кляни их, Маздон, гони их, Маздон, дави их, Маздон, громи их Маздон, дай им жару, Маздон!..
...Коммунисты пр-р-роклятые!!!
И не только они – помянуты в свой срок и должность начальника лаборатории, которую Маздоны пообещали да не дали, и тушенка, съеденная экспедиционным начальством, и разврат, царящий в Хергороде, и даже Ведьма Манон с навеки сгинувшим Юрой Птеродактилем...
Орет Маздон превосходно – для тех, кто слышит в первый раз, ночной кошмар обеспечен. Силен старик! Под конец наш фотограф строит изящную словесную фигуру, обвинив во всех изложенных бедствиях, рвано как в социально-экономическом и политическом кризисе, захлестнувшем нашу богоспасаемую державу, персонально своих собеседников.
...Маздоны!!!
Убедившись, что враг добит, Маздон спокойно поднимается к нам на Веранду. Спектакль окончен, господа, всех просим в буфет...
Догоняю Маздона уже в дверях. Ага, Борис на месте, а вот гвардейцы кардинала в отсутствии. Ну, привет, Маздонушка, давно что-то ты не заходил... Садись, чай пить будем. Эх, скучно здесь без тебя – и без твоего чайника, кстати.
Пока кипятильник честно греет порцию чудом не выхлюпнутой тюленем воды, обмениваемся новостями. У Маздона их уйма. Он уже жалеет, что переехал в свою сырую каморку. Ведь у него ревматизм, а вокруг сплошные маздоны. Даже утюга не дают!
Ага, вот в чем causis belli! Маздон зашел к нашим соседям за утюгом, а те по неопытности замешкались. Да, с Маздоном надо быть порасторопнее!
Дальше – интереснее. Оказывается, утренний "беобахтер" целую страницу – первую! – посвятил нашему вчерашнему симпозиуму. Мадам Сенаторша лично распространяет тираж, ее агеллы и агелльши, трепеща нетопырьими крылами, спешат узнать дополнительные подробности для вечернего номера. Ничего странного тут нет: Хергород – тесная коммуналка.
...Слушайте, слушайте! Утренний выпуск, дневной выпуск. вечерний, ночной... Мы все знаем, мы все видим, мы всюду, мы всегда, не укроетесь, не спрячетесь, не отомолчитесь, не отмахнетесь!..
Однако, редколлегия "беобахтера" – странное дело! – явно дала маху. Стержень сюжета – коллективный разврат на Веранде, затеянный непосредственно... Лукой! Оный Лука устроил "вертолет", гул которого слышался всю ночь...
Что означает сей авиационный термин, не решаюсь уточнить, однако подробности и без того поражают. По последним данным, Д. после ознакомления с оными, заявил, что больше ноги нашего тюленя в экспедиции не будет.
А о нас почему-то молчок. Обидно даже! Бедный Лука, порой и тебе достается не за дело!..
Пока Борис достаточно подробно знакомит Маздона с нашей версией происшедшего, занимаюсь чаем. Эх, и заварка на исходе!.. Маздон, у тебя случаем сахарку в заначке не осталось? Жаль, у нас тоже.
Между тем Борис начинает сообщать и кое-что новое. Тюлень встал в начале первого, выхлюпал при помощи Буратины почти весь наш запас воды, после чего обрушил давно ожидаемые проклятия... ясное дело, на кого. Но – о, человеческая близорукость (моя в данном случае)! – вовсе не за то, о чем я думал. Оказывается, я навредил не ему – я подвел коллектив.
...Чего?!
Борис подтверждает: подвел коллектив. Народ, можно сказать. Ибо для народа – для всего народа – согласно стратегическому плану нашего тюленя, и предназначалась гостья после того, как будет опустошена принесенная дополнительная банка.
...Как?!
Именно такую кару Лука избрал для покарания излишней строптивости, проявленной Светой. Тюлень уже все расписал, он уступал другу и товарищу Буратине свою очередь, я должен был идти номером третьим...
...Заманить, напоить, повалить, разложить – чтобы знала, чтобы запомнила, фря, гордячка, нахалка, змея, ехидна...
Бред! Похмельный бред! Лука просто озлился, распустил язык! Но в любом случае хорошего мало. Если уж тюлень начал такое буровить...
Очухавшись, Лука заявил, что надо взять припас на вечер, после чего вместе с Буратиной отбыл в Камыши. Деревянненький напоследок вновь констатировал, что мы тут теряем время даром, пообещав вечером лично заняться Ведьмой Манон. Или Стеллеровой Коровой... Или двумя сразу.
О Третий Змеиный год. Ты уже не за шеломеном еси!
...Маздон также отбыл, и мы заваливаемся на лежаки. Тяжкий день сегодня. Во всех отношениях тяжкий. Да и ночка была не лучше... А ведь и вправду, вразнос идем!
Голова то ли свинцовая, то ли пробковая, во рту – сахарская сушь, каракумский полдень. А на часах половина пятого. Отдохнул... Приходится употребить остатки воды для самореанимации. Скорее сигаретку! На воздух из этой духоты, в тенечек...
Уф, уже лучше!
За удовольствие надо платить, тем более за сомнительное. Лука уже получил свой аванс, а мне... А мне пора вспомнить о том, что на шесть вечера у меня назначена встреча у почтамта. Что значит пить не в меру!
При мысли о жарыни на асфальтовых берегах Бэ Морской становится не по себе. Впрочем, так мне и надо! Остается успокоиться соображением, что Света воспримет все правильно и не попрется по солнцепеку в такую даль.
...И чего это мне в голову почтамт пришел?
Делать нечего, одеваюсь. Рубашка, прогретая солнцем, кажется ничуть не легче каракулевой шубы. Очки бы темные не забыть, а то и глаза открыть будет тяжело. Мучайся, мучайся, за свои ведь грехи! Поделом!..
...Да вот, Борис, думаю, не прошвырнуться ли мне в город. Нет, ничего интересного, может, в магазины зайду, на ужин прикуплю чего-нибудь. Сам съезжу, не беспокойся.
Не тут-то было! Борис ни за что не может спокойно кейфовать, ежели я, бедолага, стану бродить по магазинам в поисках съестного. Парень он компанейский и желает бросать меня в беде.
...А если она и вправду явится?
Очарование раскаленного добела города, кто тебя оценит, как не я? Почему бы Потемкину не аннексировать Кольский полуостров вместо Крымского? Ладно, где тут магазины? И вправду, без ужина будет как-то скучно...
В магазинах – баклажанная икра, хлеб – и слухи, что со следующей недели все будет продаваться по паспортам с севастопольской пропиской. Слухи принимаем к сведению, оставшееся покупаем. Так, а сколько у нас времечка на наших золотых? Слушай, Борис, а не покурить ли нам, у почты как раз есть чудные скамеечки, в тенечке...
Куранты отзванивают "Севастопольский вальс". Ничего не происходит, никто меня не ждет. Пора, Борис, и домой, может, искупаться успеем. В Змеиный год надо вести жизнь тихую, нравственную.
Итак, все хорошо, что хорошо кончается. Порадовавшись этой мысли, делаю первый шаг в направлении троллейбусной остановки, но добросовестность (или еще что-то, бог весть) заставляет оглянуться. Как при переходе дороги – налево и направо. Налево – ничего не видать. Направо... Вроде тоже пусто. Эге, а это что, никак, очки поблескивают? Ну-ка, Борис, обождем минутку, кажется, мы сейчас кое-кого увидим.
Света, как всегда, улыбается. Вот так встреча! Надо же, такое совпадение, а еще говорят, что Себаста – большой город!..
Наш химик невозмутим. Впрочем, он таков почти всегда, а в подобных амбивалентных ситуациях вообще незаменим... Ага, Света, гуляем. Нет, с Лукой все в порядке, я его, правда, не видел, но Борис охотно подтвердит.
Борис охотно подтверждает. Заодно достаточно подробно излагает некоторые неизвестные Свете детали, правда, о неосуществленных мечтах нашего тюленя предпочитает умолчать. Зато добавляет кое-что новое, мною не слышанное. Бедный Лука, как проснулся, все спрашивал, кто его к лежаку приклеил. Приклеил, все брюки облил. Кто, а главное, чем?
...А ведь воды для стирки у нас нет! Придется тюленю с ведрышком побегать!
За этими пикантными деталями не замечаем, что отмахали почти всю Бэ Морскую. Борис, которому явно надоело таскать авоську с припасами, отбывает в сторону троллейбусной остановки, и мы со Светой остаемся вдвоем. Интим, так сказать – посреди раскаленного добела города. И что прикажете делать? Шляться жарко, зайти – считай, что некуда. Лука бы придумал, конечно...
Эврика! Слушай, Свет, ты в Себасте первый раз? Ну, в Севастополе? На катере каталась? Тогда, ясное дело, айда на Графскую, там катера аккурат до Инкермана ходят. Сначала туда, потом назад...
А ведь и правда – Хергород хорош в небольших дозах. Побыть в Себасте среди магнолий и японских мимоз не так уж и плохо...
...Слушай, Свет, а почему, когда ты в очках, то всегда улыбаешься, а без очков такая серьезная? И лицо у тебя совсем другое...
А вот чего в Себасте не найдешь, так это настоящий кофе. В Херсонесе мы растворимый поутру пьем, а так чаем пробаваляемся. Но стоит на часок ощутить себя цивилизованным человеком, так сразу настоящего кофе хочется, лучше всего чтобы на песке, в джезве...
Ничего, у нас на Веранде можно сварить! Ну и что с того, что там Лука? Ему, думаешь, кофе жалко? Да и не кофе он пьет.
...По раскаленному городу, по раскаленному асфальту, по раскаленному лету, по раскаленному миру. Вдвоем, просто так, в никуда, в пустоту, сквозь горячий воздух, сквозь колышущееся марево, сквозь...
Луку мы встречаем не на Веранде, а на троллейбусной остановке – причем с гигантской сумкой, содержимое которой мерно позвякивает. Наш тюлень не одинок, вслед за ним, груженые такими же сумками, появляется по-прежнему мрачный Буратино вместе с неунывающими ленинградцами – Сашей и Андреем.
...Из Камышей, джентльмены? Можно и не спрашивать, оттуда. Нет, я желтую смерть больше не пью! Вы в Херогород?
Света молчит, Лука тоже помалкивает, но это вполне компенсируется болтовней Андрея. Оказывается, они с Сашей аккурат перед приходом заглянули в местную видеоточку, дабы слегка отвлечься. Отвлеклись – фильм, что называется, душевный. Поехала, значит, одна девица на кладбище, а из могил вылезла дюжина покойников. И там такое началось!..
...Съели всех героев фильма упыри. Закусили режиссером упыри. Оператора загрызли упыри. И до зрителей добрались упыри. Пировали всем погостом до зари!..