- Да в общем-то ничего особенного. Но как-то выбивается из рутины повседневной жизни. Утром, примерно в то время, как ты из аэропорта уехал, случилась неприятность с нарядом патрульно-постовой службы. Один полицай, Дмитрий Пастухов, пошел в сортир, но не добежал. А второй… второй чуть позже зашел в дежурную часть, положил на стол кобуру, документы, рацию. Сказал, что утратил интерес к работе в органах охраны порядка, и ушел. Начальство пока даже сообщать никуда не стало. Надеется, что одумается и вернется.
- Поехали, - сказал я.
- К кому первому?
- К тому, что не добежал.
- А к нему ехать не надо. Я же говорю - он помылся, переоделся и вернулся на рабочее место.
С первого взгляда никак нельзя было сказать, что сегодня утром полицейский Дмитрий Пастухов попал в столь деликатную и, чего уж греха таить, постыдную ситуацию. Разве что форменные брюки, если повнимательнее присмотреться, были ему чуть великоваты, да и тоном чуть отличались от кителя.
Зато выглядел он просто великолепно. Одухотворенно, можно сказать. Как сказочный милиционер, задержавший бандита на месте преступления и получающий из рук генерала наручные часы с гравировкой "За отвагу при исполнении служебного долга". Как летчик-испытатель, дотянувший-таки самолет с отказавшим мотором до аэродрома - и ощутивший, как колеса мягко коснулись земли. Как прохожий, что смотрит на рухнувшую за его спиной, там, где он только что прошел, гигантскую сосульку и с нелепой улыбкой достающий из пачки сигарету…
Как человек, переживший смертельную опасность, уже осознавший, что остался жив, но еще не до конца понявший - зачем.
Дмитрий Пастухов прогуливался перед входом в аэропорт, не по-уставному заложив руки за спину и как-то очень добродушно и дружелюбно поглядывая вокруг.
Но по мере того как мы с Ласом подходили к нему, на лице полицейского проступало совсем другое выражение.
Как у милиционера, которому улыбающийся генерал говорит: "Молодец… молодец… знал же, наверное, чьего племянника арестовываешь, - и не испугался? Герой…"
Как у летчика, в чьем самолете, уже катящемся по бетонке, свирепым жадным пламенем вспыхивает топливный бак.
Как прохожий, что, разминая сигарету и не отрывая взгляда от расколовшейся сосульки, вдруг слышит над головой "Берегись!!!"
Он меня боялся.
Он знал, кто я такой. Ну, может, не точно… но представляться проверяющим, журналистом или санитарным врачом смысла не имело.
Он знал, что я не человек.
- Лас, подожди здесь, - попросил я. - Лучше я сам…
Пастухов ждал, не пытаясь уйти или сделать вид, что не замечает моего приближения. К оружию, чего я слегка опасался (не хотелось начинать разговор так энергично), он не тянулся. А когда я остановился в двух шагах, глубоко вздохнул, неловко улыбнулся и спросил:
- Разрешите закурить?
- Что? - Я растерялся. - Конечно…
Пастухов достал сигареты, жадно закурил. Потом сказал:
- Большая просьба… не надо больше заставлять напиваться. Меня из органов попрут! У нас сейчас очередная кампания, даже за появление на работе с похмелья выгоняют…
Несколько секунд я смотрел на него. А потом что-то сложилось в голове, и я увидел серую московскую зиму, грязный снег на обочине проспекта Мира, бесчисленные ларьки у метро "ВДНХ", двух подходящих ко мне милиционеров - один постарше, другой совсем молодой парень…
- Извините, - сказал я. - Вам тогда сильно досталось?
Полицейский неопределенно пожал плечами. Потом сказал:
- А вы совсем не изменились. Тринадцать лет прошло… а даже не постарели.
- Мы медленно стареем, - сказал я.
- Угу, - кивнул Пастухов и выбросил сигарету. - Я не дурак. Я все понимаю. Так что… говорите сразу, что вам нужно. Или делайте, что вам нужно.
Он меня боялся. Ну а кто бы не испугался человека, который одним словом может заставить вас делать все что угодно?
Я опустил глаза, ловя свою тень. Шагнул в нее - и оказался в Сумраке. В этом не было особой нужды, но все-таки из Сумрака аура сканируется тщательнее.
Полицейский был человеком. Ни малейших признаков Иного. Человек, и не самый плохой.
- Расскажите, что произошло сегодня утром? - спросил я, возвращаясь в обычный мир. Пастухов мигнул - наверное, ощутил дыхание Сумрака. Заметить мое исчезновение на такое короткое время он никак не мог.
- Мы с Бисатом здесь стояли, - сказал он. - Так… трепались. День сегодня был хороший. - По интонации было понятно, что сейчас он уже так не считает. - Тут вы прошли…
- Вы меня узнали, Дмитрий? - спросил я. Накладывать заклинание правды не было никакого смысла - он говорил честно.
- Ну, вначале просто понял, что вы из этих… - Полицейский неопределенно повел рукой. - А потом узнал, да…
- Как поняли?
Пастухов посмотрел на меня с удивлением.
- Ну… я таких, как вы, сразу узнаю…
- Как?
До полицейского дошло.
- А что, это редкость? - спросил он, явно о чем-то размышляя.
- Не то чтобы редкость. - Я решил ничего не скрывать. - Но обычно нас видят такие же Иные, как и мы. Узнают по ауре.
- Аура - это вроде свечение такое вокруг головы, да? - наморщил лоб Пастухов. - Я думал, его психи всякие видят. И жулики.
- Не только вокруг головы, не только психи и жулики. А что видите вы?
- Да я по глазам вас узнаю! Вот с тех пор, как с вами встретился первый раз… - резко сказал Пастухов. - У вас глаза… как у сторожевого пса.
Если бы я только что не сканировал его ауру, то уверился бы, что передо мной какой-то странный слабый Иной, который воспринимает чужие ауры очень своеобразно. В конце концов аура действительно сильнее вокруг головы, а на лице сильнее всего излучают свечение глаза. Может, он так и считывает Иных?
Ну нет же, он не Иной, он человек…
- Любопытно, - признался я. - Значит, как у пса?
- Без обид, - пожал плечами Пастухов. Он потихоньку приходил в себя.
- Да какие уж тут обиды. Я собак люблю.
- А еще есть те, у кого глаза как у волка, - сказал Пастухов.
Я кивнул. Понятно. Значит, так он видит Темных.
- Продолжайте, пожалуйста.
- Утром вы прошли мимо, - сказал Пастухов. - Ну… я напрягся, конечно. Почему-то думал, дурак, что вы меня тоже запомнили, как и я вас. С чего бы, на самом-то деле? Вы, наверное, такие фокусы с людьми каждый день проделываете.
- Нет, - сказал я. - Нельзя. Тогда ситуация была критическая. Ну и я сам… был очень молод и неопытен. Что придумал, то и сделал… Вы продолжайте.
Пастухов вытер пот со лба. Пожал плечами.
- Потом "волк" один прошел… ну… обычное дело. В аэропорту я каждый день вас вижу. А потом вышел еще один… тут меня страх и пробрал.
- Тоже "волк"? - уточнил я.
- Нет… - Пастухов замялся, затоптался на месте. - Никогда таких не встречал. Я его "тигром" про себя назвал. У него такой взгляд… будто он кого хочет, того и сожрет, прямо на месте… И я… я почему-то подумал, что он меня вычислит. Поймет, что я его вижу. И убьет тут же. Да что я говорю, я не подумал, я и сейчас так думаю! Он бы меня убил. В ту же секунду. Я и решил отойти. Сказал напарнику, что живот схватило, и в туалет. Бисату-то что сделается? Он же вас не видит! Но я когда отходил, то смотрю - Бисат этого… "тигра"… останавливает!
- Ты можешь его описать? "Тигра"?
Пастухов помотал головой.
- Я только издалека его видел. Мужчина, средних лет, среднего роста, волосы темные…
- Очень не люблю людей с такими приметами, - поморщился я. - Как же ты взгляд его разглядел на расстоянии?
- А я взгляд на любом расстоянии вижу, - серьезно ответил Пастухов. - Сам не знаю почему.
- Национальность?
Дмитрий задумался.
- Обычная, наверное. Уроженец Европейской части.
- То есть не кавказец, не азиат, не скандинав…
- Даже не негр.
- Еще что-нибудь?
Пастухов закрыл глаза и нахмурился. Он искренне старался.
- Багажа у него не было. Когда он стоял рядом с Бисатом, я заметил - у него руки пустые. Вряд ли прилетел так, правда?
- Спасибо, это интересно, - сказал я. Конечно, на самом деле багаж мог быть и невидим. Я как-то сам протащил в самолет невидимый чемодан, чтобы не платить за перегрузку…
Полицейский вздохнул и сказал:
- Наверное, надо было вернуться. Только у меня и впрямь живот свело так, что боялся до туалета не добежать… - Он осекся, потом продолжил: - Я и не добежал. Да вы уже знаете, наверное.
- Знаю, - кивнул я.
- Навалил в штаны, - обреченно сказал Пастухов. - Нет, если бы расстройство какое, дизентерия - так с кем не бывает? А тут… на ровном месте… Пока почистился как смог, пока в дежурку зашел… взял там со старой формы на подмену штаны… Дежурный ржет, понятно, к вечеру все знать будут… Вернулся на пост.
- И? - Это интересовало меня куда больше, чем проблемы со здоровьем и реноме Пастухова.
- Да вроде ничего. Бисат стоит, улыбается. Я его спросил, что было с тем, кого он остановил. Бисат рукой махнул, говорит: "Все в порядке, никакого смысла не было его задерживать". Ну, думаю, пронесло… А тут Бисат вдруг снимает китель, погоны так аккуратненько с него сдирает! Бляху сдирает! Документы достает. Пистолет, рацию, спецсредства… И все вручает мне! Я спрашиваю, что с ним. А он отвечает: "Это все смысла не имеет, нет никакой надобности в моей работе". И к электричке! Я ему кричу вслед, а он рукой машет - и вперед! Сейчас, наверное, уже дома.
- Я слышал, что он сам зашел в дежурную часть, - заметил я.
- Роман небось сказал? - уточнил Пастухов. - Это я его так попросил, когда вещи отнес. Все-таки одно дело, когда человек прямо на улице все бросил, другое - когда в дежурку сдал. Может, одумается, вернется? Ему и так неприятностей светит по полной… хотя, наверное, через дурку пропустят и уволят по состоянию здоровья…
- Ты сам-то веришь, что он вернется? - спросил я.
Пастухов замотал головой:
- Нет. Не верю. Это "тигр". Это он что-то такое с ним сделал. Может, велел так… как вы мне напиться тогда приказали… А может, что-то другое. Не вернется он.
- Спасибо, - сказал я искренне. - Ты хороший человек, мне кажется. Извини, что тогда так вышло.
Пастухов замялся. Потом все-таки спросил:
- Ну и что теперь со мной будет? Велите все забыть?
Я задумчиво смотрел на него. Не хотелось мне применять к Пастухову даже самые простенькие заклинания. Странный он человек, пускай и хороший.
- Даешь честное слово никому и ничего не рассказывать про наш разговор? - спросил я. - И вообще про нас?
- Да что я, дурак, что ли? - возмутился полицейский. - Кто же мне поверит? Никому я не расскажу!
- Тогда еще вопрос напоследок. Когда ты один и вокруг никого нет - ты ковыряешь пальцем в носу?
Пастухов открыл и закрыл рот. Неожиданно покраснел. А потом сказал:
- Ну… если потребность есть… бывает.
- Я как-нибудь к тебе загляну, надо будет еще поговорить, - сказал я. - Но ты не беспокойся. Только разговор по душам, ничего более.
- Ага… - неловко сказал Пастухов. - Спасибо…
- Не хочешь задать мне никаких вопросов?
Пастухов медленно покачал головой:
- Хочу. Но не буду. Меньше знаешь - крепче спишь.
Я уже шел к Ласу, когда он меня окликнул:
- Вы поможете Бисату?
- А почему ты думаешь, что я стану ему помогать? - спросил я.
- Ну… - Полицейский замялся. А потом вдруг улыбнулся: - Потому что собака - друг человека. Правда?
Я погрозил ему пальцем и подошел к Ласу.
- Чего там? - с любопытством спросил Лас.
- Он тоже ковыряет пальцем в носу, - ехидно сказал я. - Данные полицая, который ушел с поста, записал? Звони в информационный, нам срочно нужен его адрес. Хотя нет, ты за руль, я сам позвоню, пока будем выезжать.
3
Проживал полицейский Бисат Искендеров недалеко, в Куркино. Район хороший, по мнению многих даже элитный. Но Искендеров жил там в муниципальной квартире, так что вряд ли он относился к числу тех удачливых полицейских, что всю жизнь работают в патрульно-постовой службе, но при этом живут в роскошных апартаментах и ездят на работу на "мерседесе" представительского класса.
Пока мы добирались к столь неожиданно и необычно уволившемуся со службы полицейскому, я пересказал Ласу свой диалог с Пастуховым.
- "Собаки", значит, - задумчиво сказал Лас. - Сильно… Слушай, а что ты с ним разговаривал-то? Наложил бы "Платона", он бы все с радостью рассказал. Или просто в голову ему влез… ты-то умеешь…
В последних словах прорезалась зависть. Лас был слабым Иным и без всяких шансов подняться в уровне. Некоторые заклинания ему никогда не будут доступны.
- Лас, ты часто встречал людей, которые видят Иных? - ответил я вопросом.
- Нет.
- Вот и я нет. Вообще о таком не слышал. Похоже, эта способность у него появилась после встречи со мной. Тогда есть какая-то вероятность, что это последствия наложенного мной заклинания.
- И ты боишься, что новое заклинание лишит его этой способности… - кивнул Лас. - Понятно. Ну, ты Высший, тебе решать.
- Решать Гесеру, - признал я. - Но торопиться я не хочу. Пастухов никому ничего не расскажет. А если расскажет - попадет в психбольницу.
- А этот… "тигр"?
- Что "тигр"?
- Как думаешь, кто он? Высший маг?
- Пастухов же не назвал "тигром" меня…
- Логично… А кто тогда? Инквизитор?
- Нет, - сказал я с сожалением. - Не думаю. Инквизиторы остаются Светлыми или Темными, кем были раньше.
- У них же аура серая делается.
Я вздохнул и прикинул, стоит ли раскрывать детали:
- На самом деле - нет. Аура у них прикрывается серым. Сильный маг может заглянуть под маскировку - там ровно то же самое, что и было. Либо Светлый, либо Темный. Сущности они не меняют.
- О как, - поднял бровь Лас. - Ну так и почему это не может быть инквизитор?
- Иной с серой, невнятной аурой - "тигр"? Как-то не сходится, верно? Учитывая, как метко Пастухов охарактеризовал нас и Темных.
- Кто же тогда? - поразился Лас.
- А это тоже пусть Гесер решает, - ответил я. - У него голова большая, умная. Он на свете пожил долго. Пусть думает.
- Самый правильный подход! - одобрил Лас. - Слушай, а я вот что подумал… полицай этот напарнику соврал, что в сортир хочет…
- Ну, - кивнул я. Мы как раз въехали во двор многоэтажного здания, и теперь Лас искал, где припарковаться.
- Вначале - соврал. А потом - обделался.
- С перепугу, - решил я.
- Все равно какое-то совпадение необычное.
Я промолчал. В словах Ласа было здравое зерно. Если вокруг творятся странные вещи, то любое совпадение следует рассматривать особо тщательно.
- Пошли, - сказал я, вылезая из машины. - Поговорим с этим Бисатом… потом будем думать.
Скорее по привычке, чем ожидая увидеть что-то необычное, в подъезде я вошел в Сумрак. Полицейский жил на втором этаже, служебное жилье редко выделяют на престижных высоких этажах. На первом этаже ничего необычного не было - синий мох, паразит Сумрака, ровным слоем покрывал все стены, особенно сильно разрастаясь в углу, возле батареи, и около дверей лифтов. Все предсказуемо, возле батареи целуются молодые парочки, прежде чем девушка поправит одежду и побежит домой к маме и папе… или мужу и детям. А возле лифтов ругаются, когда обнаруживают, что они сломаны и придется идти пешком на двенадцатый этаж, или тихо радуются, предвкушая возвращение домой… Привычными движениями я бросил во все стороны огонь, сжигая паразита. Его, конечно, до конца не выведешь, но это для любого Иного - как вытереть ноги, входя в дом.
Второй этаж меня озадачил. Синий мох был везде - кроме одной двери. От нее он, похоже, отполз. Причем совсем недавно, несколько часов назад. Тонкие синие нити медленно втягивались в синий ковер - так сокращается амеба, наткнувшись на кристаллик соли.
- Он живет здесь, - сказал я, возвращаясь в реальность.
- Что-то увидел? - заинтересовался Лас.
- Да нет, ерунда.
Я позвонил.
Прошло почти полминуты, прежде чем дверь открылась. Без вопросов и, кажется, даже без взгляда в глазок, совершенно ритуального для любого москвича.
На пороге стояла невысокая полная женщина. Эдакая "типичная немолодая восточная женщина" в представлении москвича - в молодости явно красивая, сейчас не очень, с каким-то очень тихим лицом, будто погруженная в себя.
- Здравствуйте. - Я чуть выдвинулся вперед. - Мы из управления… Бисат дома?
Управление - это очень удобное слово. Почему-то никто никогда не уточняет, из какого именно управления. Вот и женщина тоже не стала переспрашивать.
- Входите. - Она сдвинулась в сторону. - В спальне он…
Похоже, нас ждали. Ну, не нас, конечно, но кого-то ждали.
Входя, я глянул на ее ауру. Ничего особенного, конечно. Человек.
Квартирка была трехкомнатная, но небольшая, прихожая совсем узкая и неудобная. Из открытой двери в гостиную гремел незнакомый рок.
Я был игрок и сыграть бы мог
С тем, кто придумывал карты.
Мне везло всегда, и я верил, что моя звезда
Не упадет никогда, но случилась беда…
Жизнь дорога, но все же
Слабых волей бьют как моль.
Выбери, что надежней -
Библия или кольт!
Лас, навостривший было уши - он обожал малоизвестные группы, - с сожалением покачал головой и цокнул языком.
Женщина молча подала мне тапочки, взяв пару побольше из целого табунка у входа. Лас разуваться не стал - и на это она никак не отреагировала.
Странно. Обычно такие простые привычки устойчивее всего. Либо попросила бы переобуться обоих, либо, в силу модных европейских традиций, плохо приживающихся в Москве с ее климатом и грязью, не предлагала бы мне.
В гостиной на диване сидел худенький мальчишка с ноутбуком на коленях. От ноутбука змеились провода к стоящим на полу колонкам. На нас паренек посмотрел и звук в колонках убавил, но даже не поздоровался, что для восточного мальчика уж совсем странно. Я просканировал и его ауру. Человек.
- Сюда…
Вслед за женщиной мы прошли к спальне. Она открыла дверь, пропуская нас, и так же молча, ничего не говоря, закрыла ее за нами, оставшись в прихожей.
Ох, что-то неладное тут творится…
Бисат Искендеров лежал на заправленной кровати в одних трусах и майке и смотрел телевизор, висящий на стене напротив кровати. Все тут было какое-то усредненно-московское, практически без национального колорита, без каких-то личных заморочек: мебель из ИКЕИ, ковер в изголовье кровати (я думал, сейчас так уже не вешают, это была традиция из каких-то замшелых, брежневских еще времен), женский журнал на одной тумбочке, сборник детективов на другой. Такая спальня могла быть в любом российском городе. В ней мог валяться на кровати менеджер Ваня или строитель Ринат.
Не люблю квартиры, в которых нет отпечатка хозяина.
- Здравствуйте, Бисат, - сказал я. - Мы из управления. С вами что-то случилось? Вы заболели?