- Проклятие! Эта женщина убита единственно для того, чтобы возложить вину на Алистана Каменный Берег! Именно сейчас, когда дело практически завершено, у адвокатов не осталось лазеек… Нас ждет целый ряд экспертиз, мы должны доказать, что подделка подписи под заклинанием возможна, а также…
- То есть вы собираетесь подгонять факты под свою версию?
Боксер в глубине машины вздохнул, закатив глаза.
- Господин… Трихвоста. Мы действуем сообща. Наша цель - найти убийцу.
- Если он не едет в этой машине. Очевидные улики, даже без ваших волшебных подписей: заказ и оплата комнаты, камин, показания свидетелей…
- То, что очевидно, чаще всего оказывается ложным, - кротко сказал Певец. - Не знаю, как у вас, а в нашей практике это правило. Если хотите найти убийцу - обратитесь к связям Элеоноры Стри, она же Болотная Карга, тринадцать душ на совести…
- А бульвар-то еле тянется, - задумчиво сказал Алистан. И вытащил мобильный телефон; Игрис подумал, что телефон-то, согласно процедуре, хорошо бы у подозреваемого изъять…
- Илона? Привет. Я жив, здоров, очень тебя люблю. Поцелуй Бенедикта. Что? Нет, не особенно. Я перезвоню потом. Возможно, ночевать не приду… Прости. Ну, до скорого.
Он спрятал телефон и уставился в окно. Справа открылась площадь Маршала Равелина, памятник в окружении розовых кустов: маршал стоял, подняв в приветствии руки, и на монументальных пальцах его сидели живые голуби. Вокруг постамента замерли двенадцать статуй поменьше: ближайшие соратники маршала, герои Священной войны.
Машина свернула.
Здание "Коршуна" помещалось на площади Равелина, об этом знал каждый обыватель в столице и провинции, поскольку сериал "Под надежным крылом" не сходил с вершины рейтинга вот уже третий сезон. Игрис и сам смотрел несколько серий, еще в прошлом году, вместе с Еленой, и почти втянулся, но тут на работе случился очередной аврал, и Игрис окончательно отвык от телевизора.
Родственники жены смотрели "Под надежным крылом" каждый вечер. Игрис, запершись в своей комнате, иногда вздрагивал от криков: "Нет! Это смертельное заклятие! Остановитесь! Нет!"
Его не покидало ощущение, что он сам сделался героем сериала. На подземной автостоянке "Коршуна" играла негромкая музыка. Игрис подумал про себя: хороший саундтрек.
Он то и дело поглядывал на Алистана. Когда вялая рассеянность убийцы сменится отчаянием? Или яростью? Ведь не может человек принять такой удар судьбы с сонным видом: это защитный механизм, но сколь угодно крепкая психика не сможет защищаться вечно…
Или это тоже заклинание, нечто вроде искусственного спокойствия? Добраться бы до своего кабинета: Игрис тут же закажет справочник по психологии магов, самый полный, какой только отыщется.
Скоростной лифт вознес их почти к самой верхушке здания. "Приемная Алистана Каменный Берег" - блестящая табличка на блестящей двери, огромное, удобное, респектабельное помещение. Певец и Алистан сразу ушли в кабинет, за темную дубовую дверь; Игрис заволновался. Боксер подсунул ему на подпись бумагу, покрытую голограммами и водяными знаками, как туземец татуировкой.
Это было обязательство не разглашать сведения, полученные в порядке ознакомления с делом: "Если я нарушу данный обет, язык мой покроется язвами на срок от трех до десяти лет, в зависимости от количества выданной информации, а я буду нести ответственность согласно гражданскому кодексу…"
- Разве я должен буду ознакомиться с каким-либо делом "Коршуна"?
- Да! Если уж вы ведете это следствие и представляете здесь гражданские власти.
- Я не стану это подписывать, - подумав, сообщил Игрис. - Я собираюсь свободно распоряжаться всей информацией, которая понадобится для следственных действий.
Боксер, видимо, растерялся. В этот момент входная дверь открылась снова, и на пороге появился исключительно некрасивый человек с черным чемоданчиком в руке.
- Я механик, - сказал он вместо приветствия. - Документы на вмешательство вы подготовили?
Игрис смотрел на новоприбывшего с недоверчивым ужасом. С первого взгляда трудно было понять, в чем заключается уродство: очевидных изъянов не было. Разложив это лицо на детали, можно было отметить волевой подбородок, прямой нос, густые ресницы и выразительные карие глаза - однако будучи собраны на одном лице, все эти замечательные части производили отталкивающее и даже пугающее впечатление. Игрис решил, что все дело в пропорциях: глаза слишком широко расставлены и слишком низко посажены относительно переносицы. Следствие это профессии - или насмешка природы?
Из кабинета быстрым шагом вышел Певец.
- Добрый день. - Он смерил механика неприязненным взглядом. - Документ у нас один - личное согласие. Давайте не будем тянуть.
Он поманил механика пальцем, тот проследовал через приемную, больше не взглянув ни на Боксера, ни на Игриса. Несколько минут прошло в тяжелом молчании. Из кабинета не доносилось ни звука.
Потом вернулся Певец. Его смуглое лицо казалось желтоватым.
- Сволочи, - сказал, ни к кому не обращаясь. - Я это так не оставлю… Давай, Боксер, вызывай наших, родных журналюг, надо озвучить рабочую версию. И надо организовать утечку по делу Болотной Карги. С подробностями. Кто у нас работает с общественным мнением?
Он вдруг заметил Игриса и уставился на него так, будто тот соткался перед ним прямо из воздуха.
Боксер возвел глаза к деревянному потолку. "Как я еще работаю с этим человеком?" - говорил его взгляд.
Певец вдруг наклонился вперед. Целую секунду Игрис был уверен, что маг собирается взять его за воротник рубашки и хорошенько встряхнуть.
- Вы понимаете, что это за человек? - Певец говорил напористым шепотом, воздух вырывался из него с шипением, как из пробитой автомобильной камеры. - Ладно, половина его дел засекречена… Но хоть что-то вы должны были слышать об Алистане Каменный Берег?! Это лучший руководитель, которого я знал, и лучший оперативник! Это человек, которому обязаны жизнью сотни… людей! И прочих тварей! Вы не ходили с ним на оборотня, рыло на рыло, откуда вам знать… Какого лешего ему убивать неприметную тетку? Это провокация, явная и наглая, и я не собираюсь быть разборчивым в средствах. Либо вы мне поможете - либо лишитесь работы, репутации, здоровья…
- Вы мне угрожаете? - спросил потрясенный Игрис.
Он не мог поверить, что в респектабельной приемной "Коршуна" сотрудник этой уважаемой организации пытается запугать его, следователя прокуратуры, да еще в присутствии третьего лица! Через мгновение он понял, что Певец, со всеми его жесткими и властными манерами, на грани истерики. Или уже за гранью.
Боксер незаметно вышел. Игрис решил промолчать; Певец мерил комнату шагами, десять шагов по ковру в одном направлении и десять в другом, от окна к фикусу и обратно.
Открылась дверь кабинета. Вышел уродливый механик, потирая очень красные, будто распаренные, ладони.
- Давайте бланк протокола…
Певец молча подсунул ему бумагу с типографской рамкой. Механик, краем зада пристроившись на кончике кресла, начал писать, комментируя вслух:
- Стало быть, так. Имеет место мнемокоррекция общей продолжительностью один час пятьдесят семь минут. Выполнена исключительно аккуратно, что тем более удивительно, что подконтрольный произвел ее прямо на себе и прямо в потоке времени. Крайние точки почти не смазаны… Отличная работа. Временной промежуток определяем субъективно, двадцать девятое августа, с восьми часов двенадцати минут до десяти ноль девяти. Внутри этого периода…
Механик остановился. Отложил ручку. Поднял голову, встретился взглядом с Певцом.
- Внутри этого периода снесено все до единой связи, - с некоторой грустью сообщил механик. - Выжжено. Отформатировано полностью и восстановлению не поддается. Мне вообще удивительно, как после такого вмешательства он не утратил рассудок. Впрочем, рано говорить: некоторые эффекты имеют отложенное действие…
Певец вцепился в спинку стула, на котором сидел верхом. Игрису на секунду сделалось его жалко.
В молчании механик закончил протокол, подписал и оттиснул замысловатую печать. Незаметно вернувшийся Боксер провел ладонью над бумагой, коснулся кончиками пальцев, будто оставляя невидимый знак.
- Все? - кротко спросил механик.
- Одну минуту. - Певец не смотрел на него. - Вы сказали: "тем более удивительно". Давайте подумаем: маг корректирует сам себя, сидя на скамейке, на бульваре, вмешательство филигранное - меньше двух часов! - произведено так глубоко и точно, что даже вас, с вашим опытом, это удивляет… Нет ли других версий того, что случилось?
Механик помолчал - секунду.
- Нет, - сказал наконец неожиданно мягко. - На раннем срезе памяти оставлен маячок, "приступаю к коррекции", совершенно профессиональное обозначение. Алистан занимался когда-нибудь механикой? Думаю, да, хотя бы в теории… На позднем срезе - "окончание коррекции", и опять идентификационная метка. Вы предполагаете, что кто-то сделал это за него, подделав его почерк?
Певец раскачивался на стуле.
- Предварительно этому человеку надо было отключить господина Каменный Берег, - задумчиво сказал механик и в своей задумчивости показался Игрису вовсе не таким уродливым. - Как вы себе это представляете?
Певец не ответил.
Механик коротко поклонился и вышел, держа под мышкой чемоданчик.
- Неужели вы совсем отказываетесь сотрудничать?
Почти стемнело. Задержанный Алистан Каменный Берег сидел наконец в собственном Игрисовом кабинете - после посещения "Коршуна" кабинет представлялся Игрису жалкой клетушкой.
Алистан наклонил голову с высокими залысинами.
- Да. Не обижайтесь, Игрис, но я не буду с вами сотрудничать. Объясню почему.
Рассеянность и вялость его, так поразившие Игриса с утра, сменились теперь странным умиротворением. Продолжая сравнение с телесериалом, Игрис решил для себя, что Алистан похож на усталого актера в давно известной роли - как-никак, третий сезон.
- Объясню… Сегодня утром, когда я застрял на перекрестке Иволгина Моста и Машиностроительной, у меня зазвонил телефон. Я этого не помню - просто логически воссоздаю. Некая женщина попросила у меня срочного свидания… ее личность установили?
- Пока нет. - Игрис поерзал на жестком стуле. - Разослали фотографии. Она скорее всего приезжая.
- Я тоже так подумал. Итак, незнакомая женщина из провинции убедила меня переменить планы. Я заказал комнату для встреч и оплатил с личного счета - личного, а не корпоративного. Мы говорили с ней, по словам портье, меньше часа. Потом я убил ее, уничтожил бумаги, которые она мне показывала, и зачистил собственную память. Это установлено?
- Да.
- Тогда объясните мне, ради всего святого, чем еще я могу помочь вам? Дело закончено. Убийца найден.
- Ваш коллега выдвинул гипотезу…
- Певец мой друг и хочет оправдать меня. Его гипотеза не выдержит никакой проверки. Правда - элементарна. Я ее убил. Я раскаялся. Хоть завтра в суд.
Игрис пощелкал выключателем настольной лампы. Перегорела; окно выходило на набережную на высоте одиннадцатого этажа. По желтоватой воде тянулся, оставляя белый след, прогулочный катер.
- Но почему? - тихо спросил Игрис. - Мотив ведь неясен. Мотива нет. Наоборот… Есть тысяча причин, почему вы не могли убить ее - именно ее, именно так, именно в таких обстоятельствах.
- Какая разница? Факт установлен.
- Вам безразлично, почему это случилось?
Алистан сдвинул брови. Его спокойное лицо вдруг нахмурилось - и так же внезапно обрело прежнюю безмятежность.
- Видите ли. Я совершил, по сути, самоубийство…
Он на секунду задумался.
- Да… Самоубийство. Чтобы то, что она мне сказала, больше никто никогда не услышал. Я убил человека, который был в моей полной власти, который мне доверился. Женщину. Я это сделал. Я, может быть, навсегда скомпрометировал "Коршун". Я… изувечил жизнь моих жены и сына - ради того, чтобы мотив, как вы выражаетесь, так и не был никогда раскрыт. Если вы узнаете, почему я это совершил, все окажется напрасно: и мое преступление. И ее гибель. И…
Он застыл с широко открытыми глазами, на вдохе, с полуоткрытым ртом. У него на секунду сделалось такое напряженное, такое больное лицо, что Игрис разом вспомнил о Слове погибели № 5, убивающем на месте, и о словах механика: "Некоторые эффекты имеют отложенное действие…". Конвой скучал в соседней комнате, можно вызвать подмогу, коснувшись носком ботинка кнопки под столом… Сколько раз можно применить Слово погибели, пока конвойные доберутся до кабинета?
- Не бойтесь. - Алистан закрыл глаза. - Я очень устал. Надо полагать, сегодня я ночую в камере?
Звонок Елены поймал его на подходе к дому.
- Муж, прости, у меня аврал… Сегодня ночую на работе.
Третий раз за прошедшие две недели. Игрис почувствовал себя беспомощным и жалким.
- Слушай, жена…
- Ну, прости-прости. Давай уговоримся: в воскресенье, на день Памяти Равелина, вместе поедем гулять. И пошлем всех прочих подальше.
- Почему бы не послать всех прочих прямо завтра?
Елена молчала в трубку.
- Елка?
- Я не могу уже ее видеть, - призналась жена и прерывисто вздохнула. - Агату. Она насквозь фальшивая. Зовет меня "тетей", а сама только на два года младше!
- Ну не могу же я выгонять из дома твоих родственников!
- Они твои родственники тоже. Когда они приехали, речь шла о недельке-другой. А уже шестая неделя пошла!
- Понятно, - сказал Игрис. - Я подумаю.
Он толкнул калитку. Кот бежал навстречу, высоко задрав хвост, - только что не лаял, приветствуя хозяина. Игрис наклонился, погладил Льва по огненно-рыжей башке, почесал за ошейником и с тоской подумал, что сегодняшний неимоверно трудный, нервный день закончится одиноким вечером под вопли телевизора за стеной.
- Игрис, Игрис, тебя показывали в новостях!
Агата выскочила ему навстречу - легкая, веснушчатая, очень веселая, в коротком халатике.
- Ты там сделал вот так корреспонденту. - Агата изобразила раздраженный жест рукой. - И сел в машину "Коршуна"! Ты что, видел этого мага-убийцу?
Игрис вспомнил, как перевел дыхание, выйдя из холла "Интеркороны", и как испарилось заклинание, укрывавшее от журналистов. Как он шарахнулся в следующую секунду от припозднившейся съемочной группы - наверное, эти счастливцы и выдали материал в эфир…
- Что говорили в новостях?
- Маг убил женщину в гостинице. Да не простой, а какая-то шишка из "Коршуна"! Правда, они уже трубят по всем каналам, что его подставили. Знаем мы эти подставы… Игрис, ты расследуешь это дело?!
- Нет. С чего ты взяла?
- А что ты тогда делал в гостинице?!
- Ну, - сказал Игрис, пытаясь миновать Агату на пути в кабинет. - Там много кто побывал сегодня. Вы уже поужинали?
- Вызвонили пиццу. - Агата состроила скорбную рожицу. - Потолстеем, значит. В холодильнике мышь повесилась…
- Какая мышь?!
- Это поговорка. - Агата рассмеялась.
Пожалуй, Игрис согласился бы терпеть в их доме одну только Агату. Он привык к ней. При всей ее назойливости в ней было что-то… какое-то лекарство от будней.
- Привет! - Из гостиной выглянул Борис, Агатин муж. - Агата, уже начинается!
- Бегу! Игрис, малые немножко порисовали на обоях в гостиной, ничего?
Звонок шефа застал его за мытьем посуды. Игрис пытался отскрести томатную пасту и налипший сыр от большого фарфорового блюда, которое Елена получила в наследство от бабушки и доставала с полки только по большим праздникам. Тем более что блюдо не влезало в посудомоечную машину.
- Прости, что поздно, - сказал шеф.
Игрис оставил блюдо и присел на край стула.
- Что там за история с подпиской? Ты что, его отпустил?!
- Я взял с него две подписки: о невыезде и о неразглашении…
- Ты смерти моей хочешь? Маг-убийца гуляет на свободе! Я получил сейчас запрос, знаешь от кого?!
- Шеф, - сказал Игрис. - Держать его в обычной камере - себя не уважать. Он же может уйти в любую минуту.
- А подписка… - начал шеф и осекся.
- Арестованных и задержанных магов содержат в "Коршуне". Я мог или выдать его друзьям и подчиненным - тогда бы они сами его выпустили, и нам был бы позор. Или… послушайте, сажать его сейчас - это просто живодерство.
- Нас ждет большой скандал, - очень спокойно сказал шеф. - В связи с этим у меня к тебе предложение… Есть хорошее дело, спокойное, перспективное, для тебя.
- Поджог борделя?
Шеф отрывисто рассмеялся в трубке.
- Всего лишь маленькое разбойное нападение. Там все как на ладони, по завершении премируем тебя, давно пора, и подадим документы на следующее звание… Ты до сих пор не старший следователь?
Игрис сглотнул.
Это была одна из закономерностей окружавшего его мира: все вокруг получали повышения, только Игрис сидел на месте, будто курица на кладке глиняных яиц. Нельзя сказать, чтобы это очень уж задевало его. Но не замечать явную несправедливость с каждым годом становилось все тяжелее.
- Неохота оставлять тебя в этом дерьме, - с отеческой интонацией добавил шеф. - "Коршун" ясно обозначил свою позицию - они будут топить тебя и все равно добьются замены следователя, только, как сам понимаешь, уже с позором. А потом еще замена, и еще. Им не нужен компетентный человек - им нужен мальчик для битья на этом месте. Ну что, решился, или завтра поговорим?
Игрис, в который раз за этот длинный день, ощутил себя героем сериала. Герой, разумеется, отклонил бы сейчас предложение шефа…
- Игрис, пойми, это дело "Коршуна", они его обтяпают, как им выгодно. Либо протащат свою версию, либо объявят убийцу невменяемым. Либо еще что-то. А дураком и злодеем будет следователь прокуратуры.
- Давайте завтра вернемся к этому вопросу, - малодушно сказал Игрис.
- Тетя Елка сегодня опять горит на работе?
Агата стояла посреди кухни с заспанным ребенком на руках. Малыш (то ли Эрик, то ли Эдик, кто его разберет) глядел на Игриса с подозрением.
- Елена не придет ночевать, - подтвердил Игрис, думая о другом.
Агата вытерла салфеткой сопливый нос ребенка.
- Мальчишки спать будут, как сурки, потому что днем сегодня не заснули, хулиганили. А ты почему не ложишься?
- Уже ложусь.
Он забыл, зачем приходил на кухню. Развернулся и пошел к себе.
Что такого могла поведать высокопоставленному сотруднику "Коршуна" безвестная тетка из провинции? Зачем - дикий, нелогичный, истеричный поступок человека, прежде в истериках не замеченного?
Не лезет ни в какие рамки. Необъяснимо. Куда логичнее выглядит притянутая за уши версия Певца: Алистана подставили. Мутная волна тенденциозной, непроверенной информации поднимется выше крыш: ничего эффективнее нельзя было придумать, чтобы скомпрометировать и Алистана, и "Коршун". А тут еще дело Болотной Карги…