Игриса передернуло. Есть вещи, которых лучше не знать. Старушка устроила "пряничный домик" на болоте, в километре от междугородней трассы. За шесть лет на этой дороге без вести пропало семь легковых машин. Несчастья списывали на сложные погодные условия (туман и частые дожди), плохое покрытие (дорога быстро разрушалась, сколько ее ни ремонтировали), опасные виражи, с которых усталый или неопытный водитель запросто мог слететь прямо в трясину. Дорогу обустраивали, ограничивали скорость, ограждали опасные места, выставляли знаки, но дело завели только после того, как бесследно испарился микроавтобус с экскурсантами.
Через несколько дней на обочине подобрали полуживого, облепленного грязью, трясущегося от ужаса парнишку: он рассказал, как заглох мотор микроавтобуса, как все пассажиры и водитель один за другим отправились в сторону от трассы, но больше ничего не мог рассказать. Штатный механик психиатрической клиники, восстанавливая его пошатнувшийся рассудок, наткнулся на документальные, подлинные воспоминания и чуть не рехнулся сам.
Старушка практиковалась в магии. С жертвами она играла в "ролевые игры", которые заканчивались горячей духовкой или кипящим котлом. До сих пор все сходило ей с рук, потому что удержать в подчинении двоих-троих несчастных не составляло для нее труда. В микроавтобусе ехали семеро: парнишка, оказавшись на периферии магического воздействия, чудом вырвался и спасся…
Игрис поймал себя на том, что сидит перед выключенным компьютером и смотрит в темный экран. Певец почти насильно посвятил его в мерзкие и темные подробности дела Карги; сегодня-завтра эти детали просочатся в прессу. Алистан Каменный Берег подключился к расследованию, когда оно зашло в тупик: он первый нащупал связь между хозяйкой "пряничного домика" и респектабельной пожилой дамой, чье поместье находилось за сотни километров от "пряничного домика", в другой части страны…
Игрису не хотелось лежать без сна одному на широкой кровати, глядеть в потолок и вспоминать дело Карги. Он натянул кроссовки, тихо выбрался из дома и припустил рысцой вдоль улицы.
Старушка была настолько богата, что ее адвокаты, кажется, сами верили в ее невиновность. Они висели, как бульдоги, на каждой процедурной неточности, выискивали бюрократические поводы для повторных экспертиз, а старушка тем временем залегла в частный госпиталь и всех вокруг пыталась уверить, что вот-вот отправится к праотцам.
Сейчас дело выплывет наружу, думал Игрис. Тайна следствия будет изнасилована с особым цинизмом, причем надругаются над ней обе стороны. И это явное, предсказуемое следствие провокации с Алистаном; вот я и сам начинаю верить, что это провокация.
Но что за документы сгорели в камине? Неужели нет еще одного экземпляра, рукописного ли, электронного, ксерокопии?
Игрис вспомнил лицо мертвой женщины на полу комнаты для переговоров. Слово погибели № 5 убивает мгновенно. Среди нас ходят люди, способные прикончить любого в считаные секунды. Но мы ведь не сажаем превентивно, к примеру, охотников с ружьями, мастеров единоборств, поваров с ножами, боксеров…
Игрис с разгона наступил в лужу. Взлетели брызги в свете фонаря. Залаял пес за ветхим забором. В его строгих интонациях угадывались лень и философская созерцательность собаки, в жизни не видавшей воров на участке.
Что, если личность убитой так и не будет установлена?! Что, если она - фантом, инопланетянка, клон, посланница параллельного мира… короче говоря, что, если Алистан убил врага, каким-то образом угрожающего всему человечеству?
Фантазия - хорошее качество. Склонность к фантазированию - дурное. Игрис уже решил для себя, что завтра откажется от дела "мага-убийцы" и еще - обязательно! - переговорит с Борисом и Агатой. Гостеприимство - это хорошо, но почему семейная жизнь Игриса должна страдать?!
Ему очень захотелось увидеть Елену, прямо сейчас, обнять ее и вместе лечь. Жена стеснялась заниматься любовью, когда за стеной толкутся родственники, а уходить из дома надолго гости отказывались. Второй месяц Игрис добивался расположения жены тайком, украдкой, как вор…
Нет уж, хватит. Он развернулся и побежал в обратном направлении - к дому.
Алистан Каменный Берег. Игрису до него, как до неба: и послужной список, и звание, и награды, и все такое. Живет со второй женой, сыну пятнадцать лет. Хорошо бы встретиться с его первой женой, просто для порядка. И еще эта приметная скамейка на бульваре, напротив магазина музыкальных инструментов. Именно на этой скамейке Алистан зачистил себе память сразу после убийства. Пройтись бы по окрестным магазинчикам, наверняка кто-то из сотрудников его видел. Хотя бы мельком. Как долго он сидел, как вел себя, звонил ли по телефону…
А смысл?
Никому не интересно, что там в действительности случилось. Всем плевать на погибшую женщину: "Коршун" хочет оправдать Алистана, шеф заботится только о том, как половчее сохранить лицо. Игрису следует поскорее избавиться от невольной симпатии к господину Каменный Берег. Даже не симпатии, а сочувствия, что ли.
Он прошел прямо в душ. Долго отмывался, высушил феном жесткие соломенные волосы. Протер очки краем полотенца. Прокрался к себе в спальню мимо комнаты гостей. И, только повалившись на кровать, понял, что рядом кто-то лежит.
- Игрис, нашли эту бабу! Алисия Желудь, поселок Верхний Крот, Юго-Западный район. Школьная учительница. Не замужем, детей нет. Вот, почитай!
Игрис механически принял распечатку. Алисия Желудь, учительница истории. Довольно большой поселок, школа на три сотни учеников… Фотография: живая, даже милая женщина с собакой на поводке, в окружении десятка подростков…
- Не понимаю, - пробормотал Игрис.
- Скажи спасибо девочкам из службы информации, они всю ночь долбили. Тетка никогда не привлекалась, не замечена, ни в одной картотеке нет, вышли на нее через какой-то социальный сайт…
- Спасибо. С меня причитается.
Прижимая к груди распечатку, он вошел в свой кабинет. Повалился на стул, на котором еще вчера сидел Алистан Каменный Берег.
Школьная учительница?!
Он потряс головой.
Вчера ночью, после пробежки, с тяжелой, как котелок, башкой он решил почему-то, что Елена вернулась домой и ждет его в постели. Он обнял ее. Это оказалась Агата, и, к ужасу Игриса, она была привлекательна, как весенняя кошка. Игрису нравилась Агата, вот в чем беда, он чуть с ума не сошел, высвобождаясь, что-то бормоча в ответ на ее сладкий шепот, умирая от стыда при мысли, что Борис здесь же, за стеной, и зеркало Елены стоит на туалетном столике… "Тетя Елка опять горит на работе!"
Он заснул только под утро и проспал минут сорок. То ненавидел себя за чрезмерную щепетильность, то впадал в мизантропию: тогда ему казалось, что все подстроено заранее, что Борис подглядывал в щелочку, намереваясь потом выставить счет… То смеялся, с новой силой ощущая себя героем сериала. А когда забылся наконец - зазвонил будильник, Игрис встал, оделся и вышел, не заглянув на кухню, не сварив себе кофе, крадясь по собственному дому, как по вражеской территории.
Алисия Желудь. Поселок Верхний Крот. При женщине не было багажа, но в сумке лежала зубная щетка; возможно, она приехала в тот же день и не собиралась надолго задерживаться?
Игрис сел за компьютер и вызвал расписание поездов юго-западного направления. Первый выходил из Верхнего Крота в четыре тридцать утра и прибывал в столицу ровно в восемь. Все сходится: неприметная женщина встала ночью, а может быть, вовсе не ложилась. Три с половиной часа дремала, сидя в кресле у окна, сошла с поезда в начале девятого, позвонила Алистану на мобильный телефон…
Откуда Алисии Желудь, провинциальной школьной учительнице, знать номер мобилки Алистана Каменный Берег?!
Зазвонил телефон на столе. Высветился номер шефа.
- Я слышал, вас пытались отстранить от дела, - сказал Алистан Каменный Берег.
Он явился на допрос моментально, минута в минуту, по первому же звонку. Для человека, пережившего потрясение и находящегося под следствием, маг выглядел совсем неплохо: Игрис позавидовал его самообладанию. Алистан крепко спал сегодня ночью, был тщательно выбрит, во взгляде, на самом дне, была грусть - но не тоска и не паника.
Фотография женщины с собакой и подростками лежала перед Алистаном на столе; он разглядывал фото, чуть приподняв брови, отчего его огромный лоб шел рябью, будто поверхность пруда.
- Никто не вправе меня отстранить, - сказал Игрис и подумал про себя: если бы я был умнее, то уже десять раз бы устранился.
Шеф симпатизировал ему и не желал зла. Шеф снова и снова приводил неопровержимые аргументы, в сердцах обозвал Игриса болваном (на что тот вовсе не обиделся) и неудачником. Это последнее слово поддело Игриса, будто крюком под ребра. Повесив трубку, он долго не мог успокоиться, ходил из угла в угол, а потом вызвал на допрос главного подозреваемого.
- Никто не вправе меня отстранить, - повторил он с нажимом. - Дело очень сложное. Но я профессионал.
Алистан покачал головой.
- Я никогда не видел эту женщину и не слышал ее имени. Я никогда не бывал в поселке Верхний Крот. Я не верю, что ради провокации люди Карги стали бы выдергивать в столицу Алисию Желудь… Вы не правы, Игрис. Это не профессиональный вызов, на который вы должны блестяще ответить. Это тупик, из которого нет выхода. Я признаюсь в убийстве и готов подписать соответствующие бумаги.
- Мне нужен мотив.
- Даже после того, как я все вам объяснил насчет закрытой информации? Которая должна исчезнуть навсегда?
- Кто решил, что она должна исчезнуть?
- Я решил. И заплатил за это решение, очень дорого заплатил, если вы заметили.
- Алистан, подобные решения вне вашей компетенции.
- Такова специфика моей работы… Если бы, расследуя дело Карги, я все время оставался в рамках компетенции - старушка давно бы выскользнула из-под следствия и обустроила новый "пряничный домик".
Игрис не нашелся, что ответить.
- Вы когда-нибудь занимались механикой? - спросил он после короткой неловкой паузы.
- Да. Лет двадцать назад, будучи выпускником университета, я занимался механикой и даже стажировался за границей. В какой-то момент решил, что это не мое, и прекратил опыты.
- Почему?
- Что - почему?
- Почему вы решили, что это - не ваше?
- Я недостаточно большой садист для этого, - серьезно отозвался Алистан. - Психомеханика - необходимая в жизни, но очень скверная вещь. У вас есть опыт общения с механиком?
- Нет. - Игрис сглотнул.
- И не надо. - Алистан чуть улыбнулся. - Понимаю, к чему вы клоните, и отвечу сразу: да, мои занятия механикой помогли мне откорректировать собственную память без побочных эффектов.
- У меня еще один вопрос. Почему, как вы думаете, вы убили Алисию Желудь, а не подчистили память и ей? Ведь это помогло бы сохранить информацию в тайне, может быть, гораздо надежнее?
Алистан нахмурился.
- Вы правы. Единственное объяснение… эта информация каким-то образом была связана со всей ее жизнью. В моем случае - минус два часа, актуальная хронологическая коррекция, очень просто. Но если речь идет о многократном вмешательстве, да еще в давние слои памяти… Она сошла бы с ума либо превратилась в растение. Наверное, я решил, что убить будет проще… и гуманнее.
Он быстро опустил глаза. Женщина на фотографии улыбалась, держа поводок.
- Ничего, что я такой циничный, а, Игрис? В конце концов, теперь-то я сяду в тюрьму до конца моих дней, и мстительный дух этой бедняги должен быть удовлетворен. Конечно, логичнее мне было бы прикончить заодно и себя. Но мне противна сама мысль о самоубийстве, извините.
- Вы применяли… Вы работали с ней, как механик?
- Откуда мне знать? Скорее всего да.
- Нет способа установить точно?
- Нет.
Алистан все еще смотрел на фотографию.
- Вы встречались с этой… с Каргой? - тихо спросил Игрис. - С глазу на глаз?
- Да.
- И вы не боялись? Если она маг - ей доступно Слово погибели номер пять, а также, возможно, и прочие номера?
Алистан взглянул с интересом.
- Не совсем так. У вас и у циркового гимнаста принципиально одинаково устроено тело. Вы можете сделать стойку на пальцах левой руки?
- Не могу, - признал Игрис.
- Так же и с магами. Старушка умеет манипулировать ничего не подозревающими обывателями. Она играла людьми в куклы - на свой особый живодерский манер. Со мной ни один ее финт не пройдет.
- Я читал материалы дела…
- Все тридцать томов?
- Нет. Только то, что мне под расписку выдал Певец. Я не понял: почему так сложно доказать магическое вмешательство?
- Потому что умная бабка использовала отраженную магию. У нее на дворе были вкопаны деревянные статуи, эдакие столбы с неприятными лицами. По всем первичным протоколам исполнителями злой воли выходили они. Столбы-манипуляторы, представляете? Надо было ехать на болото, добывать истуканов, отслеживать эфирные образы бабкиных приказов, составлять новые протоколы и доказывать, что старуха была кукловодом, а истуканы - орудием…
Алистан помолчал. Мечтательно улыбнулся.
- Это очень интересное дело. Войдет во все учебники. Из него сделают серию "Под надежным крылом". Но Игрис, какое это скверное, гадкое дело…
Он вдруг сник, будто внутри у него ослабла пружина.
- Наше с вами дело не лучше… Хотя и проще. Я спокойно вздохну, оказавшись на нарах. Честное слово.
- Ваша контора не сдастся без боя, - неожиданно для себя поделился Игрис. - Они постараются вас вытащить.
- После того, как я признался?
- Вас объявят невменяемым. Или… может ли существовать такой манипулятор, говоря условно, супер-Карга, который заставил бы вас убить женщину - и откорректировать себе память?
На этот раз Алистан молчал очень долго.
- Нет, - сказал наконец. - Это полная ерунда, Игрис. Поверьте профессионалу.
Он вскочил в поезд за несколько секунд до отправления - в вагон второго класса, и потом долго шел, иногда свободно, иногда протискиваясь, к своему месту. Поезд набирал ход, проплывая по мостам над медленными автомобильными потоками, мимо городских парков и отдаленных спальных районов; Игрис наконец-то добрался до мягкого кресла у окна, уселся и только тогда перезвонил Елене.
- Привет! Как дела?
Она сразу уловила напряжение в его голосе.
- Хорошо… Что у тебя?
- У меня командировка. Еду куда-то в глушь, когда вернусь, не знаю.
- Ну ничего себе, - тихо и как-то очень жалобно сказала Елена. - Отложить нельзя?
- Я уже в поезде.
- А…
Мягко покачивался вагон. Толстый мужчина в кресле напротив читал газету.
- Мне звонила Агата, - все так же тихо сказала жена. - Прямо сегодня с утра.
- Чего хотела? - Игрис сам поразился, до чего равнодушно прозвучал вопрос.
- У них продукты кончились. В смысле, у нас. Холодильник пустой.
- Так пусть купят!
- Игрис, ты с ними говорил? В смысле…
- Я не успел, - пробормотал он сквозь зубы. - Ты где сейчас? Дома?
- На работе…
- Хоть кота-то они покормят?
- Надеюсь… Слушай, что там за история с магом-убийцей? Ты-то к этому отношения не имеешь?
Поезд вырвался за городскую черту и прибавил ходу.
* * *
Ночью ему снилась избушка среди болот и покосившиеся деревянные столбы с человеческими лицами: один с лицом Алистана, другой с мордашкой Агаты, третий, самый большой, с мертвым скучным лицом Алисии Желудь. Игрис просыпался и засыпал опять, сон продолжался с незначительными вариациями, в шесть часов он поднялся и принял душ. Гостиничная вода пахла ржавчиной.
В восемь Игрис был уже в поселковой школе - до начала занятий оставалось три дня, в пустых коридорах стоял запах масляной краски.
- Вы следователь?!
Его ждали. Еще вчера здесь стало известно, что случилось, и от взбудораженной школы кругами расходились вести по всему поселку.
- За что?! Нет, ну вы подумайте! Добрее, спокойнее человека, чем госпожа Алисия, я в жизни не встречала! Это такой ответственный, такой вежливый человек, такая хорошая женщина… была! Надеюсь, мага-убийцу посадят на всю жизнь в такую тюрьму, откуда никакой магией не вырваться!
Десять женщин разных лет кивали, соглашаясь со словами директрисы - привычно громогласной пожилой дамы. На подоконниках в учительской рядами стояли кактусы, колючие и понурые, как вызванные для воспитательной беседы ученики.
- Я сочувствую вашему горю, - сказал Игрис. - Мне надо поговорить с кем-нибудь, кто хорошо знал… госпожу Алисию. Остались у нее родственники?
Нет, родственников в поселке не осталось. Алисия Желудь приехала сюда двадцать лет назад вместе с отцом, человеком нелюдимым и очень пожилым. Он умер, не прожив в поселке и полугода. Бедная Алисия осталась одна, замуж так и не вышла. Ее семья - школьники, учителя; все ее любили, она отдавала себя работе и считала учеников своими детьми…
Она была святая, грустно подумал Игрис. Певец сказал бы, что удачней кандидатуры на роль жертвы не придумаешь. И был бы прав.
- Госпожа Алисия делилась с кем-нибудь планами насчет своей поездки в столицу?
Женщины примолкли. Никто не спешил с ответом.
- У нас сейчас горячая пора, - осторожно заговорила директриса, - начало учебного года… Расписание, планы… Педсовет был двадцать восьмого. Алисия подошла ко мне и сказала между прочим, что завтра, то есть двадцать девятого, она планирует день провести в столице. И что если она вдруг не успеет на вечерний поезд - чтобы мы не беспокоились, она вернется на следующий день…
- И поэтому вы не беспокоились?
Директриса переглянулась с высокой, красивой брюнеткой лет тридцати.
- Мы беспокоились. Знаете, что такое предчувствие?
Алисия Желудь выбиралась в столицу каждую весну - с детьми, на экскурсию. Учительница рисования, сама недавняя выпускница, вспоминала эти поездки с восторгом: город цвел, как огромный сад, старшеклассники ходили по музеям, по историческим местам, ели мороженое, однажды побывали в знаменитом театре. Госпожа Алисия пасла свое стадо, не отлучаясь ни на минуту. Были ли у нее в столице какие-то знакомства? Хм… Учительница рисования затруднялась ответить. На ее памяти Алисия ни с кем таким не встречалась, ни к кому не ходила в гости, вообще не упоминала о столичных друзьях. Жила вместе с учениками в общежитии на окраине. И никогда не ездила в столицу в одиночку - до того самого рокового дня, когда маг-убийца невесть почему применил к ней Слово погибели.
Жила Алисия неподалеку от школы, в маленьком домике, точнее, в северной его половине. Южную половину занимала та самая красивая брюнетка - она оказалась учительницей химии и ближайшей подругой погибшей. Звали ее Дана.
- Алисия оставила мне ключи и попросила присмотреть за Пиратом… Бедный Пират! Как ему объяснить?..
Старый пес с белой от седины мордой посмотрел на Игриса внимательно и строго. Под этим взглядом казалось, что пес знает все, и знает больше, чем учительница химии.
- Госпожа Дана, когда Алисия сказала вам, что едет в столицу?
- Накануне… в школе. Я удивилась, потому что еще за день до этого она никуда не собиралась, совершенно точно.
- Она говорила о цели поездки?
- Э-э-э… Я, конечно, тут же спросила: зачем? Что ты там забыла? Она ответила: кое-какие личные вопросы. И больше ничего.