- Довольно, – отрезал капитан. Конференц-зал понемногу опустел. Вонн вышел первым, бормоча себе под нос что-то о нерешительности, которая портит все. Винтерс задержался, перед тем как покинуть зал, потрепал сочувственно Мэя по плечу и предложил свою поддержку любым действиям, которые предложит капитан. Роз и Питер Чиба сразу заторопились к выходу, обеспокоенные, не искал ли их кто за это время из буксирной службы. Мэй мягко нажал кнопку в столе перед ним, и надписи на стене мгновенно исчезли, осыпавшись мелкой пылью на пол. И тут, подняв, глаза он заметил, что арколианец терпеливо ждет его, забившись в угол. Мэй пододвинул одно из кресел и устало плюхнулся в него.
- Et tu, мистербоб?
Арколианец вскинул голову на коммерсанта.
- В самом деле, джеймсоджеймс?
Мэй покачал головой:
- Прости великодушно. Это буквальная аллюзия "и ты Брут"? – как сказал пронзенный клинками император, падая под ноги ударившему его другу.
- В самом деле? Ну, тогда понятно. Так много занимательных привычек, обычаев, цитат в речи, у вас, землян. Да еще эта тенденция ссылаться на поступки какой-либо личности, записанной в анналах истории или литературы.
- Но это не литература, – Мэй воздел было палец, собираясь, как обычно, прочитать инопланетянину краткую, но выразительную лекцию, но закончил тем, что лишь покачал головой.
- Да. Я вас понял. мистербоб загнул "пальцы" на обеих конечностях.
- Джеймсоджеймс, я хотел бы кое-что обсудить с вами. Ваше настоятельное желание во что бы то ни стало оградить меня от участия в освобождении мистергерцога производит удручающее впечатление. Насколько я понимаю, жизнь в нем намного важнее чем в вас. Насколько я обоняю, вы готовы на все, чтобы принести ему свободу.
- Правильно, – сказал Мэй, – хотя сил для этого у меня пока не так много.
- Это неправда, – сказал мистербоб. – У вас есть сила, джеймсоджеймс, причем такая, о которой никто даже не догадывается. Возможно, вы еще не почувствовали, не обоняли ее.
- Возможно.
- Не хочу снова утомлять вас расспросами о странностях ваших привычек и обычаев, но есть кое-что, чего я никак не могу оставить без внимания. Этот запах разочарования после попытки контакта с маргаретхирн? Я не ошибаюсь?
Мэй кивнул:
- Я струсил. Кхм... – он махнул рукой. – В последнюю минуту перед встречей. Этот разговор не принесет ей пользы.
- А вам не кажется, что она так же близко к сердцу приняла бы нынешнее положение мистергерцога?
- Да, конечно же, еще как приняла бы! – отвечал коммерсант, – даже если бы она в жизни больше не хотела со мной встречаться, на помощь мне она придет всегда, это я знаю как свои десять пальцев... – мистербоб посмотрел на свои двупалые ручки и растерянно пощелкал ими.
- Но я не могу просить ее об этом. Она подвергнет под угрозу собственную карьеру, а этого я себе не прощу. Я не могу просить ее о том, чего не смогу ей восполнить.
- Мне кажется, я уловил в вас запах страстного желания, томления? Или я ошибаюсь?
- Конечно, вас ведь не надуешь. Но это не томление по Мэгги, или по несбывшемуся желанию. Просто тоска по прошлому, которое у нас было.
- Вы должны быть откровенны со мной, джеймсоджеймс. Разве я был не прав, подчинив вас феромонному восстановлению связи, которая когда-то существовала между вами двумя? Разве я сделал плохо, или как вы, люди говорите – неправильно?
Мэй покачал головой.
- Нет. И я уверен, что Мэгги тоже согласилась бы со мной. Тот самый момент, когда вы держали нас на полу брига? Я запомню это навсегда. Такого не забудешь.
- Да, – сказал мистербоб, – но вы сделали свой выбор сами. Вы предпочли воздержаться от дальнейших контактов с маргаретхирн.
- Потому что я люблю ее.
- Это парадоксально.
- Таковы мы, люди.
- Вы должны объяснить мне этот процесс, – сказал мистербоб. – Этот ритуальный разрыв связей для мнимого обоюдного добра, вопреки существующим эмоциональным связям...
- Это не всегда происходит, как у нас с Мэгги, – сказал Мэй. Большинство разводов – занудное занятие или сопряжены с неудобствами. Уверен, что вы это уже разнюхали, мистербоб. Я все еще по-прежнему люблю ее.
- То есть, можно сказать, отчаянно влюблены.
- Примерно в этом роде.
- И все же не унюхиваю в этом логики.
- Мы не всегда руководствуемся логикой в своих связях, мистербоб. – Со вздохом Мэй осмотрелся в комнате. – Ну как вам объяснить? Скажите-ка лучше мне вот что. Как вы ощущаете метаболизм человеческой пищи? У вас есть проблемы с какими-нибудь продуктами? Например, с теми, что содержат алкоголь?
Арколианец на секунду призадумался на некоторое время, затем встряхнул головой.
- Похоже, мы обладаем крайней совместимостью с вашими продуктами питания, что соответствует плану наших генетиков. Ваши продукты как будто для нас созданы.
Мэй кивнул в ответ и встал с места.
- Тогда я хочу познакомить вас с радостями пива.
- О! – арколианец оживленно защелкал "пальцами". – Та самая суспензия из разжиженного растительного сусла, обогащенная ныне утраченным продуктом Saccharomyces cerevisiae? Я много слышал об этом развлечении.
- Нет, – сказал Мэй. – Это просто пиво. Золотой эликсир, находящийся главным образом в руках представителей моего вида и пола и употребляемый в процессе так называемой мужской вязки. Я собираюсь познакомить вас с обоими этими явлениями.
Арколианец так затрещал клешнями, что со стороны это можно было принять за аплодисменты.
Мэй, как актер после удачного выступления, чувствуя поднимающийся триумф, направился к дверям рубки.
- Должен сказать, – заговорил мистербоб, что в процессе освоения ритуалов Разумных А-форм я еще не испытывал нашу репродуктивную систему. Совместима ли она с человеческой?
- Я не о той вязке говорю, – вмешался Мэй в его пространные рассуждения. – Мы становимся настоящими друзьями при совместном возлиянии напитков. Так что ваши репродуктивные органы тут ни при чем.
- И то правда, – растерянно пробормотал арколианец, который еще не оправился, наверное, от мысли, что ему предложат размножаться на совершенно чужой планете.
Прежде чем капитан успел покинуть помещение, на пороге появилась Чич с суровым взором. Лицо ее было строгим и серьезным, как никогда.
- Капитан, – мягко сказала она, – надеюсь, не помешала важному разговору.
- джеймсоджеймс как раз собирался отвести меня напиться, – похвастался мистербоб.
- Хотел ему объяснить кое-что о мужских... гхм, связях, – замялся капитан. – А что случилось? В чем дело, что стряслось?
- Ничего, – сказала Чич нервно. – Я получила длинноволновую передачу, там хотят поговорить с вами.
- Со мной? – удивился капитан. – И кто это так рвется поговорить со мной?
- Баррис, – ответила она.
- Это уже не смешно.
- Какие тут шутки. – Чич указала на стену, которую капитан использовал вместо доски. – Не хотите меня внести в список? Я только что закончила ковыряться с микросхемами.
- Ты же работаешь над ЧАРЛЬЗОМ.
- Но не хочу оставаться в стороне. Чем я хуже остальных членов?
- ?
- Экипажа. Так вы будете отвечать на вызов? – И Чич с вызовом посмотрела ему прямо в глаза.
Мэй ничего не ответил. Он раздумывал, продолжая изучать странное выражение на ее лице. Что бы все это значило?
Между тем арколианец буквально разрывался от переполнявшей его новой информации.
- Конечно, – сказала Чич, зардевшись. – Ах да, там же все сейчас разорвется. И не будет никакой связи, – и с этими словами она выскользнула за дверь.
мистербоб сейчас напоминал уродца из музея восковых фигур, в которого вставили батарейку "энерджайзер". Он возбужденно закивал, затрясся, и пальцы трещали.
- Да, да, да! Вот это разговор! Вот это я понимаю!
Рука Мэя поднялась и указала в угол.
- Вам лучше посидеть там, посланник, чтобы не попасться кому-нибудь на глаза. – Настроение капитана заметно изменилось, едва он узнал о новости, которую принесла Чич. Он нахмурился: – Что вы имеете в виду?
мистербоб поднялся и зашаркал в направлении, куда был уставлен палец капитана.
- Я ощущаю отчетливый обмен феромонной информацией между вами и смотричич. Она вошла в комнату с запахом испуга, опасения, который тут же начал рассеиваться, стоило вам заговорить. Ваши слова звучали грубо, резко, строго, без сантиментов, но этот запах мужской агрессивности только успокаивал ее, вовсе не пугая, и в ответ на него от нее исходил – я это явственно чувствовал – благодарный запах самки.
- Но я же ничего не сказал...
Арколианец забился в угол и пристроился на корточках – так сидеть ему было привычнее и удобнее, чем на стуле.
- Как говорят ваши поговорки, джеймсоджеймс, зачем так много слов? Как богат человеческий язык, что позволяет выразить многое в малом!
- Это и называется семантикой, мистербоб, – хмыкнул Мэй. – Без этого нет никакого языка.
- Да, смутился арколианец. – В самом деле. Как это я сразу не подумал. Но я заметил отчетливый ... по-моему, выражение "алхимия" между вами и смотричич будет именно то самое, что надо сказать в данном случае. Это непостижимое сродство характеров.
Мэй опять хмыкнул.
- Да уж, спасибо. Что вовремя сказали.
Он снова вспомнил об этой кратковременной молнии, промелькнувшей между ними, когда они с Чич посмотрели друг другу в глаза, и поежился.
- Если и есть что-то между нами, то это чисто отеческое чувство опеки по отношению к юной девушке, мистербоб. Вообще-то я даже в отцы ей не гожусь, скорее, в дедушки. – С этими словами он стряхнул пыль с рукавов, как бы давая понять, что обсуждение закончено и больше тут говорить нечего. Но, увы, тема была не исчерпана – мистербоб принялся рассуждать о разнице, которую он заметил в запахах, о перепадах, тонкостях, послевкусиях и прочем. Мэй с благодарностью посмотрел на стену, которая наконец взорвалась радужными пятнами. Голос Чич раздался уже совсем близко, словно она не уходила, а невидимая подошла к нему вплотную. Она была совсем рядом – но Мэй знал: это включились вмонтированные в стену динамики. Она известила, что ответила на сигнал. Значит, отступать поздно. Мэй лихорадочно осмотрелся по сторонам, опять заметил арколианца, еще раз убедился, что его притулившийся в углу силуэт не бросается в глаза – а если и бросается, тот его запросто можно принять за одну из статуэток, расставленных по всей библиотеке. Мэй приложил палец к губам. Арколианец подмигнул в ответ единственным глазом. Потом из динамиков раздался грохот, и картинки на стене смешались, гладь стены подернулась рябью, и на нее всплыло изображение Барриса. Некоторое время он тупо разглядывал капитана, словно не видя его, затем, как только изображение пришло в норму, губы его расплылись в змеиной улыбке:
- Капитан Мэй, с вами не так просто выйти на связь!
- Не так трудно, если знаешь, где меня искать, – скривился в ответ капитан.
- Дело чрезвычайно важное, у меня к вам дело на тысячу... – Баррис рассмеялся, – ну, пока не будем называть суммы... кредитов. Я хотел бы обсудить с вами ситуацию с Вильямом Уэшли Арбором.
- Значит, признаете, что держите его под стражей на незаконных основаниях? Но в таком случае вам для начала лучше обратиться в полицию. Что с вами, мистер Баррис, вам что-то страшное приснилось?
Баррис кивнул, прикусив губу. Не так просто признавать свои ошибки. Ничего, еще научишься, высокомерный подонок.
- Да, капитан, – продолжал Баррис все тем же, чуть изменившимся с момента последней встречи тоном, – я готов признать, что ваш друг находится у нас в лаборатории, но вовсе не на незаконных, как вы изволили тут выразиться, основаниях. За него внесен залог и этот залог...
- Этого я и слышать не хочу, – перебил его Мэй. – Мне нужно знать только одно: причину вашего появления. Хотите обменять Герцога?
- Откровенно говоря, хотелось бы обсудить с вами кое-что с глазу на глаз, да и вы последнее время хотели такой беседы... насколько мне помнится...
- Валяйте, – Мэй скрестил руки на груди и краем глаза посмотрел в сторону мистербоба. Ах, как жаль, что феромонная атака не действует на телевизионное изображение. Арколианец уставился в экран взглядом гипнотизера. Он впервые видел злодея, о котором столько рассказывали.
- Достаточно сказать, что мы обследовали мистера Арбора на предмет постэффекта дистилляций.
- Ну, на это не нужно много времени, – сказал Мэй, – при ваших-то возможностях... Отличный продукт, не так ли? И как действует! Одному парню уже испортил жизнь – из-за него он угодил в каталажку, а потом еще – к вам в живопырку.
- Ну-у, как не стыдно.
- Что я, не знаю, как там у вас: операционный стол и... после больного остается только стул. Но имейте в виду, если с моим другом что-нибудь случится, вы мне ответите по полной схеме!
Лицо Барриса на мгновение перекосило – какая-то тень сомнения набежала на него – как будто он стрельнул глазами в сторону, словно обращаясь к кому-то за помощью.
- Дослушайте меня, пожалуйста, капитан. Мне не так просто говорить об этом. Я понимаю, что не совсем честно поступил с вами и вашими друзьями...
- "Не совсем честно"! Если вы даете такую оценку своим поступкам, то нам вообще больше не о чем разговаривать...
- Но я хотел бы исправить положение: внести в наш договор такие изменения, которые удовлетворили бы и вас, и меня, и, естественно, мистера Герцога. Я хотел бы исправить ситуацию. Насколько мне известно, у вас проблемы с ремонтом корабля, не так ли?
- Я занимался ремонтом, – гордо отвечал Мэй, – пока другие, более насущные дела не отвлекли меня от этого.
Баррис кивнул, как опытный психиатр. Его изображение, подмигнув, куда-то исчезло.
- ...использовать это в наших обоюдных интересах – по экрану снова пробежала рябь, и Баррис вынырнул, как жаба из болота. – Вот почему я решил вернуть вам мистера Арбора – или Герцога – вместе с суммой, обещанной в качестве вознаграждения.
- И в каком же размере, – деловито поинтересовался капитан, в котором быстро проснулся торговец.
- Сто миллионов, – последовал лаконичный ответ.
- Большое спасибо, – саркастическим тоном отвечал капитан. – Это перекроет затраты на ремонт, кроме, разве что, двигателей. Могу прибавить, что неприятности, в которые попал корабль, напрямую связаны с доставкой вашего товара из системы Коузена.
- Сколько же вам нужно, чтобы отремонтировать корабль? – Баррис скосил глаза в сторону, словно боясь услышать ответ. Разговор о деньгах, которые он должен, был ему явно неприятен.
Мэй призадумался на некоторое время. Экран терпеливо ждал, пощелкивая сказывалось расстояние: дальняя радиосвязь – явление достаточно капризное.
- Сто пятьдесят лимонов, – наконец выпалил он.
- Сто десять.
- Сто сорок.
- Сто двадцать пять.
- Заметано, – сказал Мэй. – А как насчет остальных моих долгов?
- Каких остальных долгов?
- Еще тридцать пять миллионов за мой корабль. Я как раз собирался выплатить.
- Хорошо, – Баррис закашлялся. Жадность начинала душить коммерсанта.
- И это еще не все.
- Держите себя в рамках, капитан.
- Законный бизнес на законных основаниях стоит того, чтобы я планировал на выплаты. Я должен своему другу за горючее, у меня долги перед другими компаниями, которым я выставил детали на перепродажу, к тому же мне надо выплатить доли Герцогу и двум телохранителям за участие в доставке фиалов. И потом еще нужен стартовый капитал, чтобы снова, как в прежние времена, пока нам не перепутали карты ваши...
- Достаточно...
- Товары, заняться торговлей.
- Сколько же вы хотите? – Баррис вздохнул, словно с кресла пыток.
- Сто миллионов.
- Пятьдесят, – удрученно покачал головой Баррис, словно это было последнее слово приговоренного.
- Девяносто.
- Пятьдесят два.
- Ну вы и подонок, простите на нечаянном слове. Сто миллионов.
- Шестьдесят, – поправил Баррис.
- Сто двадцать пять, – заметно оживился капитан.
- Семьдесят пять...
- Сто пятьдесят...
- Восемьдесят пять, – ляпнул Баррис и сам испугался собственных слов. И больше ни кредита, – поспешно добавил он. – Если вы не согласны, то вынужден откланяться.
Но капитан не собирался отпускать такую жирную рыбу, заглотившую крючок.
- Значит, вы что-то говорили о возвращении Герцога в целости и сохранности? Имейте в виду, цену за причиненный ему вред мы будем рассматривать отдельно! Итак, возвращение Герцога и двести сорок пять миллионов кредитов? Что ж, кажется, это меня устраивает.
- Я так рад за вас, капитан, – процедил Баррис с улыбкой, которая просто перекосила его лицо. Наконец вас что-то устраивает.
- Итак, – оживился Мэй, – когда подойти к кассе?
- К какой кассе? – у Барриса вздыбились брови.
- Ну-ну, не соскальзывайте. У таких, как вы, всегда имеются при себе наличные. На случай, если понадобится чего прикупить.
Баррис опять испустил тяжкий вздох. На этот раз лицо его было печальным, как у больного, у которого отнимают последнюю кислородную подушку.
- Мы занимаемся бизнесом в области биотехнологий, а это, извините, не производство наркотиков. Поэтому большого, как вы выражаетесь, "наличмана" у нас не предвидится. К тому же приходится всякий раз выплачивать такие деньги за сырье, что...
- Что вы не остановитесь ни перед какими затратами, чтобы купить это сырье, капитан индустрии. Даже сумма в двести сорок пять миллионов вас не пугает. Что же вы хотите купить у меня за такие деньги? Не мои же мозги?
Баррис выставил вперед челюсть и вскинул подбородок:
- Мы узнали, капитан, что на борту вашего судна находится представитель так называемой разумной С-формы, иными словами, живой арколианец. Мы хотели бы, чтобы, с его, разумеется, разрешения, он позволил нам некоторое время изучить его физиологические и биологические процессы организма.
- Что за ерунду вы говорите, – ненатурально расхохотался капитан. – Кто вам только мог такое...
- Я знаю об этом из надежных источников, – уверенно сказал Баррис. Можно сказать, из источников, не доверять которым нет причин ни у меня, ни у вас. Можно сказать, информация из первых рук. Я, как и вы, привык доверять только такой информации.
- Ах вы, подонок, – сказал Мэй. – Ну и гад. Настоящая сволочь.
- Дело в том, что в процессе изучения этой формы мы могли бы прийти к результатам, которые возместят затраты на ремонт вашего корабля... и прочее, капитан.
- Мой ответ, полагаю, вам заранее известен. Я не буду тянуть с ответом, мистер Баррис. Мой ответ состоит из трех букв, вот они: "нет". Могу написать их на стене, если вам оттуда плохо видно.
- Но, капитан, прислушайтесь к голосу рассудка. Я просто хочу некоторого возмещения вложенного капитала. Мы ведь союзники – я спонсирую ремонт вашего корабля, в благодарность за своевременную доставку фиалов. Отчего бы вам не пойти мне навстречу. Тем более, сам дух Альянса призывает нас к тому, чтобы объединиться и изучить друг друга получше. Нам арколианцев, а им – нас.