"Паршиво, - говорит Джонни. - Как же нам отблагодарить этого доброго человека? Я бы заплатил, только проклятая рулетка обчистила меня досуха".
Чешут они, стало быть, в затылке, а как быть, не знают. И тут Ал лезет в карман и достает такой маленький стеклянный пузырек, а в нем что-то непонятное на дне переливается, всего пара капель.
"У меня с собой только вот это, - говорит, - та хреновина, которую прислал Дирак, когда пытался убедить в своих дурацких идеях насчет квантовой физики. Мол, это чистейший экстракт тех самых гейзенберговских волн или вроде того. Называется…"
Старый механик наморщил лоб, пытаясь вспомнить. Кен с недоумением смотрел, как он подошел к полке с инструментами и вытащил из дальнего угла заросшую пылью бутылочку и грязный клочок бумаги.
- Я попросил их написать, - объяснил Риз. - Вот оно как называется: "Синхронизирующий темпоральный потенциатор" - СТП…
- А для чего он? - поинтересовался Кен.
- Ну так я их то же самое и спросил! И вот что ответил Ал… насколько я смог запомнить, конечно. Эта штука позволяет наблюдателю воздействовать на весь мир вокруг, точь-в-точь как акт измерения действует на единичный атом. Говоря попросту, пустить все по тому пути, по какому только захочешь. "Вроде магического зелья?" - спрашиваю. "Ага, - говорит он. - По Дираку так примерно и получается. Но я сам никогда не пробовал, потому что в такую дурную физику не верю!" Я удивился: "Вы что, мне вот так просто его отдаете?" Он кивает. Ну, я и взял… Сунул пузырек на полку да и забыл, потому как на что оно мне, когда дела и сами собой идут неплохо. Много лет не вспоминал. А потом как-то раз разнылись у меня кости, да так сильно, что на стенку полез. Дай, думаю, попробую. Достал бутылку и капнул себе разок на голову - ну а куда ж еще, я ведь из головы наблюдаю, правильно? - и попросил, чтобы был у меня помощник. И что ты думаешь? И минуты не прошло, как подкатываете вы с отцом!
- Ты хочешь сказать, что если бы ты не захотел, то я бы и не родился? - воскликнул Кен, едва сдерживая гнев.
- Ну, это ты загнул… Просто я изменил все так, чтобы ты приехал сюда и захотел остаться.
Кен сжал кулаки.
- Но это же просто смешно! Я свободный человек и делаю то, что хочу! Меня никто не может заставить!
Риз пожал плечами.
- Думай, что хочешь, сынок. Я что слышал от них, то и рассказал. Все как было. Может, это просто совпадение, не знаю…
- Нет, признайся, что ты все выдумал! - не унимался Кен.
- Извини, не могу. Все чистая правда, до последнего слова.
Кен в сердцах швырнул на пол гаечные ключи.
- Все, хватит! Если ты в это веришь, я не желаю больше здесь работать! Пока не признаешься и не извинишься, не вернусь, так и знай!
Он повернулся и пошел к двери. Старик не шевельнулся, чтобы его удержать.
Прождав несколько недель и, не получив весточки от Риза, Кен завербовался в армию, а потом сорвавшийся с креплений двигатель исключил всякую возможность примирения. Очевидно, старый механик не сумел больными руками как следует его закрепить, и куча металла, падая, проломила ему голову. Удивительный СТП - если, конечно, он вообще работал - не мог даровать своему обладателю всеведения или сделать неуязвимым. А может быть, просто-напросто истек срок действия принятой капли.
Первым делом, унаследовав мастерскую, Кен полез на полку и отыскал магический пузырек. Он стоял все там же в углу, и рядом лежал клочок бумаги с названием, написанным характерным почерком Альберта Эйнштейна.
И теперь, отодвинув остатки ужина и облизывая кетчуп с пальцев, Кен встал из-за кухонного стола и снова отправился в гараж к заветной полке.
Последняя капля таинственной жидкости лежала на дне пузырька, похожая на сияющую черную жемчужину.
Кен размышлял об этом уже год. Не то что бы он до конца верил в фантастическую историю… но почему бы не попробовать? Единственная проблема состояла в том, что он не знал, чего попросить. Также, как и Риз в свое время, он был вполне доволен своей жизнью независимо от того, выбрана она была им свободно или навязана чужой волей. Заказы поступали, денег хватало - чего еще можно желать? Раньше ему, правда, случалось, тосковать о приятной компании, но то, что случилось сегодня… Мона Джей - она пришла сама, без всякого магического вмешательства. Больше ему ничего не нужно.
Мона Джей… Она казалась вполне рассудительной, спокойной, уравновешенной. Однако Кен чувствовал, что под жизнерадостным фасадом скрывается глубокая внутренняя неудовлетворенность, связанная скорее всего с неудачей в актерской карьере.
Решено! Последнюю каплю получит Мона Джей.
Кен вошел в спальню. Его подруга мирно спала, лежа на спине, раскрытая до пояса. На левой груди виднелась татуировка - где, интересно, во время своих странствий она успела ее сделать?
Уже наклонив волшебный пузырек над головой Моны Джей, Кен вдруг заколебался. Что, если он совершает непоправимую ошибку? А вдруг все-таки именно СТП виновен в гибели Риза? Хорошо бы сделать эффект обратимым…
Взгляд его упал на странное кольцо у Моны на пальце. Она называла его кольцом настроения. Жидкокристаллическая вставка реагировала на тело носителя, отражая, как утверждалось, эмоциональное состояние человека. Сейчас настроение Моны Джей было блаженно-голубым.
Он решительно сжал пузырек и вылил последнюю каплю магического эликсира на кольцо. Жидкость мгновенно впиталась в поверхность искусственного камня, не оставив следа, словно втянутая какой-то странной силой.
Кен ждал, затаив дыхание… Не дождавшись, разделся, лег рядом с Моной Джей и заснул.
Потому он и не заметил никаких чудес.
3. Лихорадка субботнего вечера
Проснувшись, Кен удивился. В туалет не хотелось. Совсем. Это было в высшей степени необычно. Как правило, его своенравный мочевой пузырь за ночь надувался до отказа, как бы мало он ни старался пить перед сном. Может, все дело в недавнем возобновлении сексуальной жизни? Кто знает, в конце концов, его специальность - автомобили, а не человеческая физиология… Он рассеянно сунул руку под одеяло, чтобы почесать промежность, как всегда по утрам.
Там оказалось пусто.
Он медленно, очень медленно приподнял одеяло и заглянул под него.
Глаза подтвердили невероятное ощущение. Промежность была такой же голой, как у его тезки - неизменного спутника Барби.
Кен затравленно оглянулся. Мона Джей отсутствовала. Он поспешно выкарабкался из постели.
- Мона Джей, иди сюда! Скорее! У меня пропал член!
Уже прокричав эти слова, он осознал, что столь эксцентричное утверждение едва ли может быть воспринято всерьез. Во всяком случае, сам бы он ни за что не поверил… Однако, очевидно, Мона Джей мыслила менее ординарно или отличалась большей отзывчивостью. Так или иначе, из соседней комнаты тут же донесся звук шагов.
В дверях появилась… актриса Эли Макгроу. Она была обнажена, и Кен сразу обратил внимание, что внизу живота у нее также отсутствуют малейшие признаки необходимого материального оснащения.
На пальце Эли сверкало кольцо настроения.
- Мона Джей? - пораженно воскликнул Кен.
- Кен?
- Ты стала другая!
- Ты тоже!
Понимая, что отсутствия у него гениталий было бы недостаточно для подобного утверждения, Кен бросился к зеркалу.
Оттуда смотрел Райан О’Нил.
Кен подавленно опустился на кровать и сжал голову руками.
- Не могу поверить… Зачем ты это сделала, Мона Джей?
- Я? - возмутилась она. - Что ты имеешь в виду? Ничего я не делала! Когда я заснула, все было там, где мы его оставили, когда попользовались. Что касается лиц, то я не умею их менять!
Кен пустился в объяснения. По мере того как он рассказывал, прекрасные черты Эли, то есть Моны Джей, принимали выражение, которое ему все меньше нравилось.
- Ты хочешь сказать, что как только я проснулась, мир изменился согласно моим представлениям?
- Вот именно, - простонал он. - Ты превратила нас в кукол, в актера и актрису! Могла сделать все, что хотела - и вот что ты выбрала.
- Наверное, я слишком прониклась голливудскими стандартами, - хихикнула Мона Джей. - Ну, ты понимаешь: полная нагота запрещена, любовные сцены только до пояса и так далее. Что бы там ни творилось на самом деле в раздевалках, на экране ты ничего не увидишь. Хотя, в конце концов, что тут плохого? Секс - это здорово, но гораздо важнее, чтобы все было шикарно! Разве ты не хотел стать звездой? Я так только и мечтала… и всегда терпеть не могла свое лицо! Нос, губы - слишком уж все карикатурно-итальянское. А теперь все главные роли будут мои!
- Мона Джей… - поморщился Кен.
- Что?
- А как же все остальные?
- Кто - остальные? - не поняла Мона.
- Сама подумай: если ты теперь Эли Макгроу, а я Райан О’Нил, то…
- Ты хочешь сказать, что весь мир теперь…
- Ну конечно!
Мона Джей нагнулась и стала собирать одежду, разбросанную по полу. Она натянула свои земные туфли, сразу приобретя свою привычную перекошенную осанку.
- Одевайся скорей! Поедем в город.
- Мона Джей, тебе не кажется, что пора снять это кольцо… - вкрадчиво начал Кен.
- Еще чего! Ты сам дал мне шанс устроить жизнь по-своему, и я его не упущу!
Спорить Кену хотелось еще меньше, чем обычно. Опять же, кто знает, что случится, когда она снимет кольцо. Вернется мир к прежнему состоянию или вообще исчезнет? Пожалуй, эксперимент лучше пока отложить.
Есть ведь и плюсы. Теперь многое станет проще - например, свидания… И туалетную бумагу не надо больше покупать.
Для личных поездок Кен использовал бывшее такси "чекер", покрытое матовой черной грунтовкой, но так и не дождавшееся окончательной покраски. Забравшись в машину, они двинулись в направлении города по обсаженной деревьями грунтовой дороге.
- Кен, гляди, какие классные белочки! - воскликнула Мона.
Устроившись на толстой ветке, троица неестественно оживленных белок старательно складывала орехи в идеально правильную пирамиду. Пирамида то и дело рассыпалась, и они начинали сначала, весело подпрыгивая и возбужденно что-то стрекоча. Кену показалось, что он слышит мягко-иронический голос комментатора за кадром: "Эти милашки, похоже, отхватили кусок не по зубам…"
- У тебя даже звери все диснеевские… - вздохнул он.
- Зато какие симпатяшки!
- Но они же совершенно ненатуральные!
- А люрекс натуральный? Кто сейчас вообще натуральный? Может, скажешь, группа "Иглс" - натуралы? А эти ужасные рыбные палочки, которые ты тоннами поедаешь?
Кен устало промолчал.
В субботу утром машины на дороге, ведущей в Роквилль, почти не попадались. Их обогнали только трое: Джордж Скотт в полном облачении генерала Паттона, Джон Уэйн из "Рустера Когберна" и Грязный Гарри.
- Я всегда знала, что в Роквилле все мужики - шовинистические свиньи, - сплюнула Мона Джей.
- Они, похоже, не слишком расстроены своим новым обличьем, - заметил Кен. - Интересно почему?
- Наверное, чтобы заметить изменения, нужно быть рядом с кольцом.
- Думаю, ты права.
Они съехали с шоссе на Мэйн-стрит и вскоре оказались в той части города, которую в Роквилле считали деловой.
Марлон Брандо подметал мостовую перед аптекой Уолта Уайтмена. Фэй Данауэй опускала солнечные маркизы над витринами универмага Форда. Аль Пачино перебрасывался шуточками с Барброй Стрейзанд, заливая бензин в бак ее "шевроле". Вуди Аллен - вылитый Филдинг Меллиш - наклеивал правительственный плакат "Народ против инфляции" на дверь своей мясной лавки. Неподалеку компания Джонов Траволта из "Вернись, Коттер" строила глазки целой стайке точных копий Фарры Фосетт.
Кен почувствовал, что сходит с ума. Все равно как узнать, что человеческие коконы для похитителей тел выращивают не в дальнем космосе, а в Калифорнии. Он остановил машину возле тротуара и уткнул разгоряченный лоб в рулевое колесо.
- Не могу больше.
- Пошли прогуляемся, - предложила Мона. - Я хочу с ними поговорить. Вдруг они и не знают, что похожи на звезд - тогда я первая забью очередь на все роли!
По тротуару к ним шли рука об руку Генри Уинклер с Пенни Маршалл - Фонз и Лаверн.
- Чак и Бонни, - мрачно фыркнул Кен.
- Откуда ты знаешь?
- Даже без яиц у него гонору хоть отбавляй. Гляди, как вышагивает.
И верно, Чак еще издалека помахал рукой.
- Эй, жестянщик! Решил прогуляться со своей цыпочкой? Я думал, вы из постели весь день не вылезете. Правда, Бонни? Так и сказал - мол, трахаться будут все выходные напролет. Что, источник пересох?
Они с Бонни пересекли невидимую границу и остановились как вкопанные, разглядывая Кена и Мону Джей, превратившихся в главных героев "Истории любви".
Наслаждаясь их замешательством, Кен указал на зеркальную витрину. Парочка обернулась и уставилась на собственные отражения.
- Боже мой! - взвизгнула Бонни. - Я похожа на эту дебильную шлюху Де Фацио из телевизора!
- Это кто же так потрудился над моим лицом? - грозно поинтересовался Чак. Внезапно почувствовав, что изменилось не только лицо, он в панике схватился за штаны. - Что-о? Мой член! Святые угодники! Кто-то спер все мое хозяйство! Это вы? Признавайтесь!
- Мне очень жаль, Чак, - усмехнулся Кен, - но твоей пиписки у нас нет.
Он постарался в двух словах объяснить, что произошло.
Испуганное выражение на позаимствованной физиономии Чака сменилось яростью.
- Вот! Если бы Никсон остался на посту, такого никогда не смогло бы случиться! Черт возьми, я сто раз говорил: страна покатилась под горку с тех самых пор, как хреновы демократы раздули из мухи слона и устроили нам Уотергейт! Все наши беды от неуважения к законному президенту!
- Чак, не валяй дурака! - попытался урезонить его Кен. - Бутылка с СТП валялась у Риза на полке с пятьдесят четвертого года…
- Так вот кто виноват, что Никсон проиграл выборы в шестидесятом! Старый маразматик!
Бонни затравленно переводила взгляд со своего отражения в витрине на новое лицо Моны Джей и обратно.
- Значит, ты теперь у нас Эли Макгроу? - оскалилась она. - А я всего-навсего какая-то Пенни Маршалл!
Мона Джей кокетливо заправила за ухо прядь длинных черных волос.
- Что поделаешь, милочка… Я всегда выглядела лучше тебя.
- Лучше меня?! Ха! Значит, твой идеал красоты - это кудрявая толстогубая макаронница с коровьими сиськами?
Лицо Моны налилось кровью. Она величественно воздела руку с кольцом на пальце.
- Думай, что говоришь, Бонита Коуни!
- Мне плевать, на кого ты похожа сейчас! - не унималась Бонни. - Я-то прекрасно знаю, что задница у тебя шире, чем грузовик с кока-колой…
- Ну все! - взбеленилась Мона. - Не нравится быть Лаверн? Недостаточно шикарно? На, держи!
На месте Пенни Маршал стояла Джин Стэплтон в роли Эдит Банкер из семейного сериала.
Мона Джей злорадно расхохоталась. Чак в страхе попятился. Бросив взгляд на витрину, Бонни зарычала как тигрица и бросилась на Мону, вцепившись ей в волосы. Женщины кубарем покатились по асфальту, визжа и выкрикивая ругательства.
Кен бросился их разнимать, но Чак крепко схватил его сзади за локти.
- Не знаю, что там Бонни задумала, - спокойно произнес он, - но я думаю дать ей шанс. Мне не улыбается встречаться с чертом вместо девушки.
Значительное преимущество в весе скоро дало о себе знать. Прижав руку Моны коленом к земле, свирепая домохозяйка из Квинса завладела кольцом и с торжеством нацепила его на собственный палец.
4. Молчаливое большинство
Небо над домом Скаев напоминало экран телевизора, по которому шла "Семейка Брэди".
На самом деле оно и было телевизором, и показывали именно "Семейку Брэди".
Расплывшееся по небесной полусфере лицо Флоренс Хендерсон раскинулось на целые мили. Далеко на западе из-за горизонта высовывался кончик гигантского носа Энн Девис. В качестве общего фона выступали слегка размытые контуры кухни Брэди с оранжевыми стенами и столом цвета авокадо. Зрелище было похоже на северное сияние, но с той разницей, что продолжалось оно двадцать четыре часа в сутки.
Семья Скай в полном составе - Кен, Мона Джей, Кен-младший, Мона-младшая и безымянный полурослик, - собравшаяся за домом на стандартной лужайке в четверть акра, не обращала никакого внимания на сериал, ставший за долгие годы непрерывного показа слишком привычным. Вместо неба Кен с Моной с умилением наблюдали, как их средние по стране два с половиной ребенка играют в одобренные обществом игры.
Кен был в своем парадном субботнем костюме, состоявшем из летних хлопчатобумажных брюк, полосатой рубашки и мокасин. Изо рта у него торчала Отцовская Трубка, ароматный дым которой соперничал с запахом лосьона "Олд спайс". Сидел он в плетеном пластиковом кресле, рядом устроилась хранительница его домашнего очага.
Волосы Моны Джей были уложены в высоченную прическу - совсем как у первой леди Присциллы Пресли на официальном свадебном портрете - и закреплены несколькими слоями лака. Два идеальных кружка розовых румян на щеках, кроваво-красная губная помада. Платье и передник с бесчисленными оборочками и кружевами. Глаза ка-запись залитыми жидким валиумом, излишки которого сочились наружу.
Неподалеку Кен-младший и маленькая Мона Джей, одетые как миниатюрные копии родителей, разыгрывали кукольный сценарий номер сто пятьдесят шесть. Солдат Джо завалил Говорящую Кэти на траву и лез ей под платье, приговаривая "Тихо, ты!", в то время как Мона-младшая издавала очень реалистичные вопли - в говорящем устройстве куклы заело ленту.
Полурослик, гоняя по двору футбольный мяч, застрял с ним в углу, где сходился под прямым углом беленый штакетник ограды, отделявший участок Скаев от тысяч точно таких же роквилльских усадьб.
Папаша Кен заметил затруднительное положение своего отпрыска и поспешил на выручку.
На полурослике были лишь шорты, спортивные гольфы и кроссовки. Рубашка не требовалась. Статистическая половинка, рождавшаяся в каждой семье в дополнение к положенным сыну и дочери, имела над талией лишь выпуклый черепахообразный панцирь, поросший густыми волосами. Выглядело это существо примерно как ходячая табуретка.
Младший отпрыск Скаев топтался на месте, упорно пытаясь пробиться сквозь забор, пока Кен-старший не повернул его лицом ко двору, перекатив мяч поудобнее. Осторожно попробовав ногой, полурослик пнул мяч и неловко побежал следом.
Кен вернулся в кресло. Нежно сжав руку Моны, он добродушно усмехнулся.
- Вот постреленок!
Мона Джей ответила как положено:
- Настоящий сорвиголова.
- Только вот едок из него неважный, - пошутил отец семейства.
Счастливые супруги залились смехом.
Выпустив густое облако ароматного дыма, Кен произнес:
- Как все-таки приятно провести выходной день с семьей! Жду не дождусь завтрашнего дня, когда мы вместе пойдем в церковь.
- Жизнь прекрасна! - подхватила Мона Джей, но как-то устало.
Кен бросил на нее предостерегающий взгляд, и она тут же заулыбалась, хотя уголок губ дергался от тика.
Что-то заставило Кена посмотреть на часы.