– Ри-ри-ри! – вновь выкрикнул астроник "Кракена". Он повернулся к безымянным; все увидели, что и без того бледное лицо пилота стало синим. Михаэль и Константин бросились к экрану, силясь разглядеть, что же могло напугать матерого астроника.
Сначала Михаэль увидел на фоне колышущегося красного занавеса червоточинку – досадный изъян в световой завесе. С каждым ударом сердца червоточинка становилась все отчетливей и значительней. И вот уже она приобретает очертания корабля незнакомой конструкции, а на "Химероиде" бьют тревогу…
– Призрак!
Большеголовый выругался. В ход пошла скупая брань унитарного языка Сопряжения и малопонятная хула на жаргоне безымянных.
– Пришел за дружком! – процедил сквозь зубы Константин. Бессильная ярость клокотала в глотке: он понимал, что этого врага молотом не одолеешь. – Спешит на выручку!
Корабль-призрак уравнивал с ними скорость, сближаясь. Он двигался ниже кильватерной линии безымянных, едва не царапая поверхность Еуропы. "Химероид" ему был явно не интересен, – призрак шел к "Кракену".
Внезапно Константина озарило:
– Михаэль! Позволь, я сверну "пассажиру" шею! И проклятый потеряет к нам интерес – клянусь!
– Откуда ты можешь знать! – Большеголовый заметался по рубке. Его подельники мгновенно разбежались: прижались к переборкам, освободив главарю пространство "для размышлений". – А если в отместку он потащит нас в гиперпространство? Ты об этом подумал? – Михаэль решился. – Нет! Его, ри-ри, необходимо научить соблюдать, ри-ри, дистанцию. Щиты – к бою! Орудия – к бою!
"Химероид" отреагировал на команду Михаэля незамедлительно. Краткий залп маневровыми двигателями, – и он уже повернут к призраку бортом. А вдоль борта чернеют открытые орудийные порты.
– Огонь! – приказал Михаэль.
На "Химероиде" ухнули рельсовые пушки: все четыре установки правого борта. В дряхлый корпус корабля-призрака вонзились титановые стержни, предназначенные для поражения целей, укрытых активной защитой – энергетическим экраном.
Стержни прошили корабль-призрак навылет. Врезались в поверхность Еуропы, озарив ночное полушарие ослепительной вспышкой. Масса снарядов, выпущенных с подсветовой скоростью, без остатка превратилась в тепловую энергию. В долине из спекшегося камня появились четыре идеально круглые каверны. Четыре цирка, подсвеченные изнутри раскаленными камнями.
– Огонь! – вновь выкрикнул Михаэль, и рентгеновский лазер, хитроумно замаскированный среди отражающих щитов "Кракена", выплюнул разрушительный сгусток невидимого излучения.
Корабль-призрак развернулся, не активируя маневровых двигателей, и как был, так и канул сквозь толщу Еуропы.
Константин недоуменно забормотал. Астроник "Кракена" поглядел округлившимися глазами на Михаэля. А тот, ловя ртом воздух, проговорил:
– Мираж! Пожри его Солнце – всего лишь мираж! И зачем, спрашивается, было паниковать?..
6
Ай-Оу поднял оглушенную крысу за хвост, взмахнул ею, словно оригинальным метательным снарядом, и… запустил зверьком в острый угол стены. Фриз(?), на котором была изображена сцена жертвоприношения, окропился настоящей кровью.
Он опустился на пол, поднес расколотую крысиную голову ко рту и высосал из нее теплый мозг. Подавил рвотный позыв, до хруста в зубах сжав челюсти. Затем поднялся на ноги и пошел. Пошел по-человечески: нога-нога, нога-нога… Он был истощен, сгорблен и едва-едва переставлял ступни. Но оставался живым! Более того, костлявое тело снова слушалось лишь его – Ай-Оу Тэга, сумасшедшего убийцы с Тифэнии, губителя собственного прайда.
В мире Солнца диюдарх пасовал перед человеком. Ночной обитатель первой планеты Ахернара усмирился. Теперь насекомое засыпает и просыпается тогда, когда это нужно человеку. А пока инопланетный разум дремлет, способности диюдарха – приемы хладнокровного преследователя и убийцы, отточенные миллионами лет эволюции, – в распоряжении Ай-Оу.
Все кусочки головоломки лежали перед внутренним взором Ай-Оу. Те недостающие части, за которыми охотился Айвен Шелли. Нюансы, о существовании которых лишь предполагала бесфамильная Климентина.
…фрагменты, которые никогда и ни за что не станут достоянием людей – узников родной звезды…
Хитроумное переплетение фактов, событий, причин и следствий умещалось в одной давно не мытой, длинноволосой голове с хорошо просматривающейся на темени лысиной.
Ай-Оу тащился по коридору, и коридор казался ему бесконечным. Вокруг – ни души. Ярко сияет никому не нужное освещение, повсюду пыль и следы крысиных лап. За дверями по обе стороны коридора – одинаковые пустые помещения. То и дело с верхних уровней доносится заунывный скрежет. Это – защитный купол; он расширяется, раскаляясь под прямыми лучами Солнца, а затем сжимается, сообщая тем самым, что внутренние системы охлаждения еще целы.
Больше всего Ай-Оу хотелось отыскать бассейн с теплой водой и хотя бы недолго полежать в окружении хлопьев мыльной пены. И еще – хотелось человеческой еды. Хотя бы самой простой, пищи для рабов: каких-нибудь продуктов скорого приготовления в брикетах под хрустящей упаковкой.
Только Солнце ведало, как сильно он желал вновь стать человеком! Обыкновенным человеком. Без всяких особенных талантов, вроде мысленных путешествий, телепатических разговоров и осознания истинной природы вещей. Да, – только Солнце ведало. Потому что именно Солнце преподнесло ему этот данайский дар.
И только Солнцу была известна истинная глубина его страха. Инопланетный разум любого масштаба, иные, самые отвратительные формы жизни – это космическая пыль. Действительно страшно, когда человек перестает быть человеком. Когда он превращается в двуногое прямоходящее чудовище с животными помыслами и потребностями. Ай-Оу без сомнений распрощался бы с жизнью, только бы не потерять свое "я" еще раз.
Но мечте не суждено было осуществиться. Ай-Оу знал об этом и чувствовал себя несчастным. Он прибыл на Ганомайд с определенной целью, и предстоящая миссия требовала, чтобы он твердо стоял на трех "лапах" диюдарха.
Недавно ему пришлось терпеть боль. Он разделил ее с друзьями. Со своими несчастными друзьями, которые из-за него – телепата и насекомого – едва не расстались с жизнью. Верная Климентина, гордый Брут и даже Шелли, который было отвернулся от него – чудака… Ай-Оу знал, что расстояние, отделяющее их друг от друга, тает с каждым вздохом.
А еще Ай-Оу был отчасти благодарен насекомому. Диюдарх научил его настоящей черной ненависти и всепоглощающей жажде мести. Сегодня он обрушит свой гнев на палачей из безымянных прайдов.
Самонадеянные глупцы! Они и были самыми настоящими пришельцами. Пусть биологически тождественные людям, но иные ментально. Человечество Сопряжения не подозревало, что живет бок о бок с чужой расой. Разделенные расширяющимся шаром Солнца, на синхронных орбитах существовали два абсолютно разных мира: Сопряжение и анти-Сопряжение. Эти… люди были чем-то похожи на Ай-Оу, зараженного диюдархом. Облик человека, а внутри – все чужое. Но не привнесенное извне – с далеких звезд, – а само собой проросшее внутри.
Они планируют устроить засаду на существо, чей взор достигает соседних галактик! Ах, как они удивятся, когда сообразят, что их "жертва" растянула на Ганомайде невидимые сети!
Освещение стало тусклее: нагрузка на городскую энергосеть возросла. Это открылись и закрылись, принимая гостей, северная и восточная посадочные платформы. Два корабля – грузовая ладья с поломанной мачтой и расплавившимся декором обшивки и бесформенный транспорт, утяжеленный системой отражающих щитов, проникли под купол Голгофы.
Ай-Оу ускорил шаг.
Космос взывал к нему. Он слышал мерзкий шелест ротовых присосок миллионов диюдархов. Насекомые были не лучше и не хуже людей: перед лицом неминуемой гибели они жаждали выжить. Выжить любой ценой. Диюдархи недоумевали, куда подевался их соглядатай, засланный проверить почву перед массированным вторжением… телепатическим вторжением ночных странников с Ахернара!
Молодой Тэг закашлялся, сплюнул кровь. Диюдархи – пугающие психократы с далекой-далекой планеты, – размером были не больше морских креветок! Он-то знал! Один – лишь один! – человеческий ребенок способен уничтожить полчище таких интервентов… если, конечно, не брать в счет телепатические возможности насекомых.
Планета диюдархов сияла в безжизненной стуже внутреннего космоса, точно маяк. Дикий, чужой и враждебный человеку очаг разума лучился непокорной энергией.
Не удивительно, что диюдарх, поработив существо, превосходящее его в сотни раз в размерах и сложности анатомии, возомнил, будто он – всемогущ в мире людей. Будто он волен карать и миловать, и упиваться безнаказанностью.
Но не только свет планеты диюдархов разгонял тьму пространства. К счастью – не только. Перед всепроникающим взором Ай-Оу проносились едва заметные "светлячки". Это были миры, населенные ровесниками людей.
Если бы Ай-Оу захотел… Усилием воли он мог приблизиться к любому "светлячку". А затем – проникнуть внутрь, влиться разумом. И, быть может, там – по другую сторону – нашлась бы единица, которая уступила бы на время тело…
Новые "светлячки" загорались на глазах. Звезды последнего поколения – настоящие химические фабрики. Они куда сложнее горячих водородно-гелиевых облаков времен рождения галактик. На планетах, обращающихся вокруг молодых звезд, изначально складываются условия для образования сложной органики. Жизни больше не нужно ждать миллиарды лет, пока первая цепочка ДНК явится на свет. Разуму больше не нужны миллионы лет, прежде чем чья-то рука намалюет на стене пещеры сцену охоты.
За возникновением новых цивилизаций с окраины Галактики наблюдают Надзиратели. Они – существа столь древние, что помнят, как рождались квазары. За долгие годы абсолютного могущества они полностью лишились всего доброго, что, вероятно, когда-то имело место в их непознаваемых душах. Они превратились в квинтэссенцию немотивированной злобы. Они стали такими же скверными и агрессивными, как диюдархи.
Интересно, есть ли у диюдарха, пустившего корни внутри его рассудка, имя? Ай-Оу никогда об этом не задумывался. Есть ли у диюдархов имена? Или они просто – безымянное зло?
Кстати, это причудливое название – "диюдархи", – ведь его дали насекомым именно Надзиратели. Сами обитатели первой планеты Ахернара способны были разве что шипеть и хлюпать ротовой присоской.
Надзиратели еще держат Галактику в страхе. По прихоти сил, правящих во Вселенной, они первые эволюционировали до состояния "чистого разума". Они первые отказались от телесных оболочек в пользу всеведения и вечной жизни. Не вечной, конечно, ибо даже Вселенную рано или поздно ждет смерть, но жизни, несоизмеримо долгой.
Теперь Надзиратели ревностно оберегают первенство. Их разум хоть и велик, но прост, как бесконечная прямая линия. И нет в том вины Надзирателей – они дети древних звезд. Они родились тогда, когда мир был иным: более жарким, более плотным и… более простым. Надзиратели догадываются, что они не в силах конкурировать с нынешними носителями разума. Тем более с теми, кто готов совершить последний эволюционный скачок. Злоба внутри них кипит, словно конвективное ядро Солнца…
Надзиратели убеждены, что охраняют Галактику от вторжения орд дикарей, не сознавая того, что сами стали памятником варварскому прошлому. Гегемония Надзирателей обречена, их крах набирает силу… но над людьми пока висит тень суровых владык.
Беззвучный взрыв отбросит вид на грань вымирания, как это уже случалось ни раз; люди станут грызть друг другу глотки в борьбе за пищу, за воду, за воздух, за "артефакты Древних"…
Ай-Оу закрыл глаза и принюхался. Нет, он не может обезвредить "детонаторы" принудительного регресса. Жаль… Единственное, что в его силах, – это установить местонахождение орудий Надзирателей.
Они спрятаны в системе Солнца… Это – Большое Красное Пятно на Юпитерексе! И Большое Темное Пятно на Нептунии!
С незапамятных времен два айсберга дрейфуют в океанах жидких газов. Атмосферные течения образовали над творениями нечеловеческих рук колоссальные вихри. С одной стороны, люди давно подозревали, что никогда не исчезающие шторма скрывают нечто аномальное; но с другой – орудия Надзирателей находились там, куда дорога исследователям заказана.
Для Ай-Оу Надзиратели безопасны. Принудительный регресс не затронет его высшую нервную деятельность. В случае же, если Надзиратели пойдут на извлечение Ай-Оу из системы Солнца при помощи силы мысли, они получат сокрушительный отпор. Сила Ай-Оу плюс мощь усмиренного диюдарха – гремучая смесь! Да-да, лучше не рискуйте…
Он толкнул дверь и оказался на балконе. Внизу был зал; даже не зал, а городская площадь. Ай-Оу подошел к перилам, огляделся. Точно – площадь! Здесь просторно: хватит места для празднеств и для ярмарок.
Отличная арена для Партии, которую разыграет хоть давно не юный, но еще молодой иерарх Тэг! Настало время проверить, пошла ли ему впрок многовековая селекция гена Золотой Удачи.
Ай-Оу прислушался к голосам городских информационных потоков.
Население Голгофы эвакуировано тогда-то и тогда-то… город используется как гелиостанция… как центр наблюдений за Юпитерексом… исключительно научная направленность…
Он усмехнулся… Красное Солнце! Как это здорово – быть способным на человеческие эмоции!
Освещение погасло. В тот же миг ожили дрожащие голограммы. Сотни голограмм. Тревожная краснота затопила площадь. Мир Солнца забрался под жесткий купол города. Сотни оранжево-красных Юпитерексов, объятых газовыми вихрями, повисли на разной высоте над площадью. Голограммы демонстрировали то, что происходило сейчас над Голгофой.
Чутье бывалого астроника подсказывало – грядет светопреставление! Планета перестала поглощать корональное вещество, теперь газовые пояса как бы плющились об атмосферу и обволакивали ее. Стремительный бег разноцветных облаков утратил прыть, – это могло означать и увеличение плотности Юпитерекса, и изменение гравитационной константы…
Ай-Оу потревожил дремлющего диюдарха. Перевесился через мраморные перила и спустился по опорной колонне головой вниз, – словно большое и не очень симпатичное насекомое.
Диюдарх просыпался неохотно. Он был в скверном расположении духа. Мир Солнца, как выяснилось, таил в себе много неприятного.
Нога-нога-рука… Нога-нога-рука… Он был готов убежать в тень, скрыться на нижних уровнях Голгофы, а затем опустить давление, когда вдруг остекленевшие глаза остановились на проекции Юпитерекса.
Вот, значит, как выглядит звезда, ради которой он проделал долгий путь. Вот какова Хха мира жалких и слабых людей! Она совсем не похожа на Хха диюдархов.
Разомкнулись сухие губы, послышалось горловое "Хха". Диюдарх припал к полу, затем ткнул рукой в полупрозрачный шар Юпитерекса. Скрюченные пальцы рассекли голограмму, не встретив сопротивления. Обескураженный диюдарх зашипел и обошел мерцающий шар по кругу. Пританцовывая на трех "лапах", попытался еще раз зачерпнуть розовый свет Хха и вновь потерпел неудачу. Тогда он разъярился не на шутку: насекомое отчаянно желало, чтобы солнце людей покорилось ему.
Диюдарх прыгнул на голограмму. Пролетел сквозь нее и оказался перед следующей проекцией. Завертел головой и одновременно кистью поднятой вверх руки. Голограммы окружали его: десятки, сотни оранжево-красных Хха людей… И еще одна – самая большая – висела над площадью.
Он испытал недостойное ночного охотника чувство страха. Почудилось, будто эта клубящаяся громадина вот-вот рухнет и растечется жидким огнем по залам и коридорам…
Но он не позволил себе броситься без оглядки прочь. Напротив – подошел ближе, загипнотизированный движением пестрых облаков и вспышками гроз. Неожиданно его внимание привлек черный, стремительно скользящий над облачным покровом шарик. Крошечную сферу покрывала тончайшая сеть – переплетение линий, светящихся красным светом. Между бурной поверхностью Хха людей и шариком сверкнула, на миг связав их воедино, бледно-зеленая молния…
Нога-нога-рука, нога-нога-рука, – диюдарх пересек площадь.
В коридоре он отыскал вход в вентиляционную систему Голгофы. Выдавил решетку и забрался в узкий тоннель. Пополз по пыльному лазу, принюхиваясь к горячему дыханию ветра. В воздухе отчетливо ощущался запах людей. Тех несчастных, что прибыли на двух кораблях.
Их было много. Они думали, что смогут перехитрить ночного охотника – телепата и насекомое.
Обреченные!
Темный шар над Юпитерексом – это Еуропа. Маленькая Еуропа, из океана которой, как полагает официальная наука, вышло все живое.
Ласковая купель, всегда гостеприимно встречавшая людей, ныне превратилась в ад из страшных, полузабытых мифов.
Еуропу охватила агония.
Электрический заряд, мощностью в тысячи тысяч ампер, гулял по ионизированному каналу, протянувшемуся между газовым гигантом и его спутником. Неистово сверкали полярные сияния, бурлила лава в смертельных ранах разломов, конвульсии лунотрясений сотрясали долины, над которыми недавно колыхались синие воды Великого Океана. Вырывались из разверзающихся бездн гремучие газы, озаряли безрадостный пейзаж вспышки взрывов.
Сфера Еуропы, обточенная падающим на Юпитерекс солнечным веществом, точно камень – морской водой, заметно искривилась. Разрывы в коре становились шире, а пропасти простирались до кипящей мантии. Шире и глубже, шире и глубже…
…Взрыв Еуропы увидело все Сопряжение. Благородные и бесфамильные, рабы и иерархи, – каждый, кто в тот момент глядел на небо. На фоне красной кляксы Солнца зажглась яркая звездочка. Словно умирающий красный гигант вдруг обзавелся сателлитом – белым карликом.
Звездочка зажглась и погасла.
Иерархи и рабы, благородные и бесфамильные почесали затылки и вернулись к своим делам. Катастрофа произошла слишком далеко, чтобы навредить параду планет Сопряжения.
Миллионы тонн породы обрушились на облака Юпитерекса, породив в атмосфере образования, напоминающие круги на воде. Миллионы тонн породы на гребне ударной волны хлынули из эпицентра катастрофы, распространяя себя вдоль плоскости, в которой обращались остальные спутники планеты.
Вслед за неуязвимым Юпитерексом удар приняли Каллайсто, Ганомайд и Амальтея. Ио уберегло то, что он находился по другую сторону от газового гиганта.
…так случилась самая страшная астероидная буря в системе Солнца со времен ее юности…