- Карл! - нарушил молчание Шенк. - Ты же не просто так нервничал! Я знаю, когда люди взволнованы, ты таким и был. Но, с другой стороны… Ты уж прости, Карл, но тебе, насколько я понимаю, это не свойственно. Ты к людям холоден… В основном. И вдруг такое! Поэтому я и спрашиваю, что произошло между вами той ночью?
- Боги! - Герт и сам много об этом думал. И о том, что произошло между ним и Зандером, и о том, чего между ними не случилось. - Знаешь, Шенк, а что если это не твое дело?! Я же не спрашиваю, к кому ты ходил в ту ночь!
- Спроси! - предложил Шенк.
- Ну, и где ты был? - без всякого желания спросил Герт, он просто уступал напору обстоятельств.
- Я навещал старшую сестру.
- Твоя сестра живет в Ладжере? - удивился Герт. - Ты же, вроде, из Ливо!
- Муж Анны торгует шелком, - невозмутимо объяснил Шенк. - Раньше они жили в Шагоре, но два года назад перебрались в Ладжер.
- Постой! Постой! - Герт понял, отчего так удивился. - Но ты же дворянин! Служил в гвардии…
- Ох, парень! - усмехнулся в ответ Шенк. - Иногда мне кажется, что ты старый старик, а не молодой парень. Все-то ты знаешь, все-то понимаешь. А потом раз, и вдруг выясняется, что жизни ты совсем не знаешь. Дворянство… замок… то да се… Видел бы ты наш замок! - качнул головой Шенк. - Анна принесла мастеру Хуггеру герб и честь, а он усыпал ее золотом и самоцветами. И одел в шелка… - по губам Шенка скользнула грустная улыбка, но тут же и исчезла. - Как думаешь, честная это сделка?
- Наверное, да! - Герт не был в этом уверен, весь его опыт говорил об обратном, но он чувствовал, лучше промолчать.
- Вот и я так думаю, - кивнул Шенк. - Сейчас. Но пять лет назад, когда моя красавица сестра, внучатая племянница лорда Агира - великого воеводы ополчения Северного Олфа, вышла замуж за простого мужика, выбившегося в люди одной лишь своей хитростью, я был в гневе. И гнев мой был разрушителен! Он поссорил меня с сестрой и отцом, выгнал из дома и отправил в изгнание. Вот какой это был гнев. А вчера я пришел к ней домой, увидел племянников, распил с господином Хуггером бутылку дорогого вина из Ланскроны, и попросил у них прощения. У обоих. Он, Карл, хороший человек. И ей с ним хорошо живется, даже при том, что он на двадцать лет ее старше. И он, представь, читает книги и размышляет о высоком, а мой дед не умел даже расписаться, хотя и приходился братом самому лорду-командующему. Такая вот поучительная история.
- Которая говорит больше о тебе, чем о них.
- Возможно, - согласился Шенк. - А теперь кое-что о тебе. Ты хороший человек, Карл, но холодный. Всех держишь на расстоянии, и никому не позволяешь приблизиться. Но ребятишек этих ты, вроде бы, подпустил ближе остальных. И они к тебе… Ну, не знаю! Если бы они не были женаты, я бы сказал, что Маргерит в тебя влюблена. И если бы Зандер не был парнем, я бы и про него так сказал. Видел бы ты, как они на тебя смотрели! Поэтому я и спрашиваю, что произошло той ночью?
Молчать и дальше было бы неправильно, особенно после того, что рассказал ему Шенк.
- Скажем так, - ответил Герт, осторожно подбирая слова, - возможно, я причинил Зандеру… Я проявил по отношению к нему неучтивость.
- То есть, попросту говоря, ты переспал с Маргерит?
- Нет! До этого не дошло!
Такой вариант истории звучал куда лучше, чем то, что едва не произошло на самом деле.
- Но попытку сделал?
- Я был пьян.
- Это не оправдание.
- Я знаю, - согласился Герт.
- Расстроен? - В голосе Шенка прозвучало сочувствие.
- Еще как!
- Но ведь ты, и в самом деле был пьян!
- Это не оправдание!
- Достаточно! - поднял руку Шенк. - Я все понял. Вопрос снят.
* * *
Солнце клонилось к закату, и до Орешни оставалось не более двух часов пути. Как раз к сумеркам и добрались бы. Однако человек предполагает, а Судьба располагает. И ее изобретательности, порой, нет границ.
За поворотом дороги Герт увидел пылившую в отдалении роскошную карету и двух всадников на высоких черных конях рысивших позади нее. Минуту, другую он наблюдал за уплывавшей вдаль мечтой, строя догадки о той, кому принадлежит эта карета, о ее титуле и красоте, богатстве и великолепии.
"Богини живут в золотых чертогах!" - вспомнил он слова древнего поэта, и в это мгновение карету резко качнуло на очередном ухабе, раздался громкий треск, и одно из колес, словно бы, подломилось и ушло под днище экипажа. Испуганные лошади дернули, карета завалилась набок и просела назад, а кучер вылетел с облучка и рухнул на обочину. Что уж говорить о паре ливрейных слуг, стоявших по обычаю позади экипажа! Их просто смело, разбросав по сторонам дороги.
Все произошло так быстро, что, никто, кажется, не успел отреагировать и уж тем более, что-нибудь предпринять, сделать, сказать. Конвойные растерялись, не зная что им теперь делать, а оставшиеся без твердой руки лошади понесли, и карета заскрежетала осью, вспахивая дорогу, словно поле плугом, и все больше кренясь набок.
Честно говоря, Герт и сам оторопел. Имея мало опыта в подобного рода делах, он не сразу оценил опасность, грозившую только что придуманной им красавице, и уж, тем более, не сообразил, как ей помочь. А вот Шенк не сплоховал. Начав действовать еще до того, как Герт осознал, что и как происходит на дороге, Шенк послал коня в галоп, резко вырвался вперед и за считанные мгновения догнал опасно раскачивающуюся и вот-вот готовую слететь с дороги карету. Догнал, поравнялся с понесшей четверкой, выпрыгнул из седла и уже через мгновение сидел верхом на одной из каурых - все в масть - лошадей. Как он подчинил ее и остальных животных своей воле и заставил остановиться, Герт так и не понял, но сделано это было лихо, а главное - вовремя.
Карета остановилась. Герт подъехал к ней одновременно с конвойными и спрыгнул на землю. И в тот же момент, - словно его только и дожидались, - дверца экипажа распахнулась и из глубины кареты зазвучали ругательства, сочность и своеобразие которых мог оценить лишь человек, знающий толк в богохульстве. Герт знал.
- Ёбаные херувимы! - орал хриплый женский голос. - Выблядки! Членососы! Вы что, уебать меня решили?! Не дождетесь, ублюдки! Я еще всех вас переживу и насру на ваши могилы!
Пожалуй, кричала все-таки не молодая женщина, а старуха, но Герт, честно говоря, заслушался. Давно ему не приходилось слышать такой музыки. Очень давно!
Между тем, кавалеры бросились к карете и самым учтивым образом, на какой были способны, учитывая обстоятельства момента, извлекли из нее кого-то высокого и, как померещилось Герту, тощего, облаченного в целое облако шелков и цветных тканей, расшитых золотом и украшенных драгоценными камнями.
- Твою же мать! - сказала старуха, утверждаясь на ногах. - Да, не дыши ты мне в лицо, Терис! Я тебе, что шлюха плечевая?
И она обернулась к другому кавалеру.
- Руки прочь, Фома! Ты вон лучше Прузо щупай! - кивнула она на карету, из которой как раз выбирались две хорошенькие девушки. - А у меня кроме костей давно уже не за что подержаться! Кто остановил лошадей?!
- К вашим услугам, ваша милость! - шагнул к ней Шенк, манеры которого претерпели внезапную и весьма драматическую метаморфозу. - Шенк ден Агирах владетель Дьё и Шерга! - поклонился он, представляясь. - К вашим услугам!
- Хорош! - похвалила старуха, осмотрев Шенка с головы до ног. - Вот, девочки, под кого надо ложиться!
Девушки прыснули, но не покраснели. Видать, не впервой.
- Фома! - щелкнула старуха пальцами. - Представь меня кавалеру!
- Кавалер! - поклонился Шенку один из конвойных. - Я рыцарь Фома Галавуар и я служу графине ле Шуалон, - поклон в сторону графини, - вассалом которой я являюсь, как глава рода.
- Ваше сиятельство! - Обернулся он к графине.
- Молодцом, кавалер ден Агирах! Выручил! Благодарю! А вы кто? - теперь она смотрела на Герта, скромно вставшего чуть в стороне.
Что ж, у Герта было достаточно времени, чтобы придумать себе имя "на всякий случай".
- Карл ван Холвен, ваше сиятельство! - представился Герт, сделав три шага по направлению к графине, и вежливо поклонился. - К вашим услугам!
- Ван Холвен? - переспросила старуха.
Первое впечатление не обмануло. Графиня оказалась более чем стара, но все еще держала спину прямо. Тощая, буквально высохшая, - едва ли не до состояния мощей, - высокая, властная и умная. Ее лицо сморщилось и потемнело, волосы обесцветились, но прозрачные глаза казались ясными, а взгляд - заинтересованным.
- Ван Холвен! - повторила она. - Знакомое имя, черт возьми! Но никак не вспомню, где и когда я его слышала.
- Неважно! - махнула она рукой. - Продолжим представление! Это Терис! - Указала она на второго кавалера.
- Терис ле Ревени! - представился тот.
- Мои фрейлины… Бебиа!
- Бебиа ла Скарца! - присела в реверансе рыжеватая красотка.
- Прузо!
- Прузо де ла Джерджи, - эта девушка тоже была хороша и даже чем-то похожа на рыженькую Бебиу, только блондинка.
- Что будем делать, господа? - по-видимому, графине нравилось огорошивать собеседников не только бранью, но и внезапной сменой темы разговора, и в этом на вкус Герта имелась своя прелесть.
- Самим нам карету не починить, - сказал он вслух. - Надо послать кого-нибудь в город за помощью, но это часа два в одну сторону, а солнце садится…
- Разумно! - кивнула старуха. - Ван Холвен, говоришь? Совсем неплохо! Сделаем так…
И она начала отдавать распоряжения. Говорила она резко, но ее приказы были лаконичны и разумны.
К этому времени кучер и оба слуги доковыляли до кареты - побились бедные, но ничего, кажется, себе не сломали. Им и пришлось взять на себя основные труды. Лошадей распрягли, и кучер поехал на одной из них, подложив под зад какой-то коврик вместо седла - в Орешню-на-Шейне за подмогой. Дорога неблизкая, лошадь не верховая, да и наездник, сказать прямо, не ахти какой. Так что хорошо, если доберется до закрытия ворот, а уж обратно и, разумеется, с помощью, ждать его раньше утра, было бы непростительным оптимизмом.
Кучер уехал, и слуги - а в карете кроме фрейлин оказалась еще и горничная графини, - принялись обустраивать бивуак. Ручей журчал у самой дороги, и одинокий раскидистый дуб, уже успевший покрыться молодой листвой, представлял собой неплохое укрытие на случай дождя. Туда и носили сейчас слуги ковры и коврики, скатерти, сидения из кареты и подушки, посуду и снедь, и даже складное кресло графини и четыре застекленных масляных фонаря.
Кавалеры собирали хворост для костра, Шенк сооружал из камней подобие очага, а Герт выстругивал из толстых веток опоры для фонарей. Все были таким образом при деле, а старуха сидела в кресле, попыхивала трубкой с длинным чубуком и с интересом наблюдала за организованной суетой, которую сама же и создала.
- Провизия? - коротко спросила она одного из слуг.
- У нас есть хлеб, - сообщил он, согнувшись едва ли не вдвое, - белый и желтый сыр, ветчина и яблоки. Изюм и курага, чернослив и орехи, и медовые коржики. Это все.
- Жалкое разнообразие! - вздохнула графиня, коротко взглянув на Герта. - Не находите?
- Будем считать наш ужин пикником, - предложил он, втыкая в землю очередную жердь.
- Неплохая идея! Ну а выпивка? Выпить-то у нас есть что-нибудь, кроме воды? - поинтересовалась старуха.
- Две бутылки белого беарского, ваше сиятельство! - торопливо отрапортовал слуга. - Три бутылки красного из Лиеры, бутылка рома из Ланскроны, и яблочная водка из Сагера.
- Не упьемся, - усмехнулась графиня, - но и не замерзнем. Тащи все!
* * *
- А ведь я вспомнила!
Пламя костра бросало на лицо старухи зловещие всполохи.
"Словно кровью обрызгано", - подумал Герт, и неспроста. Иногда он угадывал будущее. Недалеко и неточно, но все же мог. Угадал и сейчас.
- Кальт ван Холвен! - усмехнулась старуха, переводя взгляд на Герта. - Твой дед?
- Брат моего деда, - дипломатично ответил Герт.
Он был встревожен. Имя Кальта всплыло в памяти почти случайно, но подошло как нельзя лучше. Кто теперь помнит беднягу ван Холвена? Родных у него, насколько знал Герт, не осталось. Друзья повымерли. Да и жил он далеко на западе.
- Ваш любовник, графиня? - лучезарно улыбнулась Прузо.
- Любовник? - подняла бровь старуха. - Нет! Но это имя напомнило мне одну историю, вернее, одно имя…
- Расскажете? - подалась вперед Бебиа.
Эти две фрейлины, как успел заметить Герт, вели свою весьма своеобразную игру. Графиня это знала, но ей, по-видимому, нравилась "интонация". Тот тип панибратски уважительных отношений между старшим и младшими, который позволял и ей играть в свой театр.
- Отчего бы и нет! Расскажу… Суза, подлей вина!
"Вот же, черт! - ничего хорошего Герт от рассказа графини не ожидал, в особенности от того, что не знал источника ее осведомленности. - Кто она?"
- Когда я была девочкой… - начала свой рассказ графиня. - Не в этом смысле, Бебиа! Тогда я действительно была девочкой. Ребенком! Мне было лет шесть, я полагаю. Отец взял нас с братом в путешествие по Решту.
- Красивая земля! - вздохнула старуха. - Кипарисовые аллеи, буковые и оливковые рощи, реки, Тихое озеро и виноградники на горных террасах… Бывали в герцогстве, Карл?
- Бывал, - коротко ответил он. Нынешний его статус подразумевал осведомленность, а с Шенком все это можно было обсудить и позднее.
- Однажды вечером… - она никак не отреагировала на его реплику, как ни в чем ни бывало, продолжая свой рассказ. - Я помню, как садилось солнце, и еще чудный аромат разогретых солнцем садов. В тот вечер мы прибыли в замок Ланцан…
"Ад и преисподняя! - обомлел Герт. - Кулето?!"
Микулетта д'Ойн была выдающейся красавицей, но кроме того она была из тех женщин, не желать которых было просто невозможно. Устоять перед ее женскими чарами, пьянящим остроумием и не женским умом не мог ни один настоящий кавалер. Не смог и Герт. Впрочем, он стал, наверное, первым мужчиной своего поколения, увидевшим в Кулето то, что пытались позже отразить на своих полотнах все без исключения художники того времени. Выдающиеся художники, следует добавить.
- Ланцан - необычное место… Я бывала там и позже. Огромный темный замок на отвесной скале. Когда заходит солнце, и когда оно встает, стены замка кажутся темно-красными, словно на них запеклась вся пролитая у этих стен кровь. Н-да, запоминающееся место. Но по-другому и быть не может. Ланцан - фамилия древняя и славная… Вы ведь знаете о Карле Ланцан, кавалер? - она опять смотрела на Карла, и он не знал, отчего.
Ну, не могла же она, в самом деле, знать, кто скрывается под обликом юноши Карла!
- Карла Ланцан была супругой князя Чеана, - сухо ответил он графине. - Ги Торах Гарраган погиб во время войны с империей Вернов. В отместку, Карла Ланцан, известная так же, под прозвищем Калли, залила империю кровью…
- Образованный юноша! - усмехнулась графиня, но Герту показалось, что ее ухмылка больше похожа на оскал. - Но мой рассказ не о Ланцанах, хотя и о них тоже. На следующий день после приезда, я познакомилась с двумя юными пажами. Вернее, в то утро я познакомилась только с одним из них…
- И он вас… - жарко выдохнула рыжая Бебиа.
- Он меня? - нахмурилась графиня. - Звучит заманчиво, но нет, милая! Мы были детьми.
"Мы были детьми!" - повторил мысленно Герт, но он отлично помнил, какой предстала перед ним в тот день малышка Микулетта. Красивее девочки он в жизни не видал, и соблазнительнее - тоже. Бывает, что женственность расцветает в ребенке раньше, чем это задумано богами. Если бы он мог, он бы овладел ею уже тогда, но он и сам не понимал, от чего так кружится голова. И жар! Он почувствовал тогда внезапный жар, охвативший все его тело.
"Безумие!"
- Нет! - повторила графиня. - Тогда между нами ничего не произошло. А отымел он меня много позже, лет через десять после нашего первого знакомства, и не в Реште, а в Кхоре. Но уж отымел, так отымел! Что называется, во все дырки. Да, не красней ты, дура набитая! - Рассмеялась старуха, наблюдая за блондинкой Прузо. - Можно подумать, сама не знаешь кто, кого, куда и как!
- Ох! - сказала она, отсмеявшись. - Дела наши, грешные! Но в тот день, когда мы познакомились, ему было лет семь или восемь. Милый мальчик. Высокий, ясноглазый… И у него был друг, с которым я познакомилась в тот же день. Кальт ван Холвен, так его звали. Что скажете, Карл?
- Я этой истории не знал, - пожал он плечами.
- А как звали вашего любовника, графиня? - спросила Бебиа.
- Господин Шазар… - слова повисли в ночном воздухе, словно камень, готовый упасть на голову.
- Шазар? - переспросила девушка. - Лорд Неизбежность?!
- Завидуешь? - старуха смотрела на Бебиу так, словно собиралась зарезать.
- Еще как! Вашим любовником был сам Шазар! Он…
- Он еще не был тем, кем ему суждено было стать, - тяжело вздохнула графиня. Сейчас ее возраст стал очевиден, как и груз прожитых лет. - А когда он стал Неизбежностью, я давно уже была замужем… Вторым браком, и это был отнюдь не граф ле Шуалон…