- Я уже говорил, - спокойно ответил Практик. - Я дал тебе кое-что на будущее.
- Что это? - настаивал Юэй. - Семя? Спора? Что?
- Оно причиняет тебе боль?
- Да, и очень сильную.
- Мне жаль, Юэй. - В голосе Практика послышалось сожаление. - Скажу тебе искренне: я бы желал противоположного. Орган, причиняющий тебе боль, был моей частью очень долго - много тысяч лет. Я не использовал его никогда, и он рос как бы независимо, по собственным законам. Да, это действительно орган для размножения - хотя теперь и не выполняет эту функцию. Я больше не могу размножаться. Его цель иная.
- И что за цель?
- Загладить мою вину, - загадочно произнес Практик. - В тебе - ключ к моему Искуплению.
- Не понимаю.
- Ничего, скоро поймешь. Особенно скоро, если события будут разворачиваться так, как они, кажется, должны развернуться. Все продолжается именно таким путем, на который я рассчитываю и который одновременно внушает страх.
- Больше ты ничего не скажешь?
- Не могу, Юэй.
- Сообщишь ли ты людям об исчезновении фронта?
- Благостные увещевания - не моя функция.
- Это совсем не то, что люди хотят услышать. Теперь они человечество/Гоэлы. Несомненно, их следует проинформировать.
- Они вовсе не человечество/Гоэлы. И никогда не будут ими.
Юэй был удивлен.
- Они вступили в движение миграции и вправе претендовать на свой титул.
- Гоэлы - не титул. Некогда это название имело особый смысл.
- Меня учили, что его смысл - это "спутник" или "попутчик", - ответил Юэй.
- Такое значение оно приобрело так давно, что все забыли о другом - истинном и первоначальном.
- Так что же оно означало когда-то?
Ответом была лишь тишина, долгая и неуютная, тянувшаяся особенно долго из-за ощущения внутренней боли. "Искупление"… В конечном счете, когда стало ясно, что Практик больше не заговорит, Юэю пришлось оставить свои вопросы и ползти обратно в нишу. Там он опять сжался в комок и остался сидеть так, раскачиваясь взад и вперед в надежде найти место для себя и собственной боли.
2.2
Иудина альтернатива
2160.9.30 по стандартному времени космических миссий (3 сентября 2163 по земному календарю)
2.2.1
Лючия Бенк проснулась, купаясь в лучах нового солнца.
Ее сознанию потребовалось время, пока мысль выпутывалась из представлений о собственной, уже наступившей смерти. Последним, что она запомнила, казалось появление Морских Звезд на Расмуссене: уничтоженные ими башни и "Маркус Чон", смерть Роба Сингха и его товарищей, отчаянное бегство самой Лючии в Темную Комнату.
Казалось, все это выжжено навеки в ее памяти, словно зловещий и похожий на привидение моментальный снимок самой Смерти.
Однако вот она здесь, все еще вполне живая и вполне определенно не на Расмуссене. То светило, на Расмуссене - BSC, классифицировалось как яркая звезда G-клас-са с одиннадцатью планетами, а здешняя система насчитывала только семь миров - от твердых планетарных тел каменистой природы до газовых гигантов с атмосферой, пронизанной вихрями и немыслимыми, хрупкими на вид системами колец.
Каким образом Лючия могла видеть их действительное изображение, оставалось загадкой для нее самой. Очевидно, знание само собой присутствовало в ее голове - так, словно оно было там всегда, подобно вещам, давно и хорошо ей знакомым. Чем дальше Лючия продвигалась в размышлениях, тем более знакомой казалось это место и тем сильнее она ощущала эффект своего реального присутствия - кажется, она уже была здесь когда-то давно…
Это Солнечная система.
Что-то, несомненно, изменилось. Юпитер, Сатурн и другие планеты казались вполне узнаваемыми, также как Марс и Меркурий. Большая часть малых тел из пояса Купера находилась именно там, где им и было положено. Даже само Солнце сияло знакомым желтым с пятнами свечением.
Правда, между Меркурием и Марсом оставался небольшой промежуток, занятый совсем уж небольшим мирком. Это даже нельзя назвать планетой. Мертвое, совершенно безжизненное тело, опаленную поверхность которого испещряли недавно образовавшиеся кратеры. Потребовалась томительная пауза, в течение которой Лючия пыталась определить объект, что оказалось возможным, едва она увидела старую китайскую базу Юй - на том месте, которое раньше называли темной стороной этого небольшого мира. Сейчас другие его части оставались темными - кроме той, что оказалась обращенной к Солнцу. И свет, отраженный от Земли, уже не падал на Луну - потому что сама Земля давно исчезла.
Лючия слышала такие рассказы - от Тор, да и от остальных, - однако реальность оказалась все еще не осознанной ею до конца. Видеть такое собственными глазами - или тем, что служило ее глазами, - означало самой принести в свой дом горестную весть.
Дом?
Дома больше нет, он исчез навсегда. Все, что Лючия могла припомнить - свои детские годы на Даларне, потом учеба на Стржелецки, отбор для участия в миссии, тренировки. И все это ушло безвозвратно. Так же, как семья, друзья. Так же, как и та женщина - ее оригинал. Всё и вся ее прошлой жизни - окончательно и бесповоротно окончилось.
Что осталось - так это огромные облака пыли, сметаемые с остатков огромных сооружений эпохи пост-Спайка, называемые Кэрил Хацис не иначе как скелетами. Морские Звезды разнесли на атомы почти все. Погибли и самовоспроизводящиеся органические молекулы - все до единой, не оставив надежды на возрождение родного ей мира.
Дом…
Лючия приказала себе остановиться, больше не думать на эту тему - теперь от ее дома не осталось совсем ничего. Единственным целым артефактом во всей системе можно считать могильный камень ее цивилизации, оставленный Юлами на околосолнечной орбите - как практически ничего не означающее напоминание: давным-давно, так давно, что уже никто не помнит, здесь кипела разумная жизнь. ТеперьЛючия сама стала единственным живым существом во всей Солнечной системе.
К тому же она не вполне уверена, что жива.
Определение собственной личности, Лючии Бенк, было вне сомнений; что касается формы нынешнего бытия - она все еще оставалась неясной. Не было ясного ощущения своего тела. Чувствовала ли она движение собственных рук? Конечно, но они не были отделены от тела так, как ее прежние, живые руки. Это странное и совершенное чувство, ощущение множественности. Некоторые из "рук" действовали в направлениях, не существовавших в реальной Вселенной, другие могли дотянуться до вещей, ощутить которые просто невозможно - вроде атомного ядра или вакуума, богатого энергией нулевых колебаний. Она словно представляла собой загадочного и высокоразвитого осьминога, бороздящего океаны, лежащие вне пределов обычного понимания.
- Что со мной?
Ее голос эхом разнесся в пространстве, не встретив ответа. В этот момент Лючия ощутила зиявшую внутри пустоту. Даже турист нуждается в ориентирах для своего возвращения - или же в якоре, в исходном пункте, определяющем систему координат. У нее больше не оставалось подобного пункта, а его отсутствие - обстоятельство некоторым образом худшее, чем потеря всякой способности к путешествиям.
Внимание Лючии привлекла неоднородность, неожиданно возникшая в опустошенной системе - всплеск, на месте которого наносекундой раньше не было совершенно никакой активности. Точка яркого свечения расцвела во мраке, как цветок. Легкое движение энергии наложилось на солнечный ветер, вызвав странный эффект ряби, закачавшейся и опоясавшей светило по кругу, словно корона при его полном затмении.
С пониманием происшедшего пришел и страх. Она уже наслушалась о подобном. Кингсли Оборн, давно, еще на Расмуссене, в комнате Согласия, предлагал всем собственные объяснения явления, названного им Оком - этого незримого предвестника появления Морских Звезд. Туда, куда оно смотрит, и там, где видны следы разумной жизни, - вскоре является сама Смерть.
Видит ли ЭТО меня саму? - подумала Лючия. Ответа не находилось. Она даже не знала, можно ли вообще ее увидеть. Последнее, что она запомнила, это ее собственная мольба и голос, сказавший:
- ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ИЗ НАШИХ ДАРОВ.
- Кажется, пришло время отправиться в дорогу, - проговорила она, чувствуя, как мириады ртов повторяют за ней, слово в слово, распространяя сообщение тысячью путей. - Мы обнаружены.
Ответа не последовало. В отличие от последней ситуации, когда Лючии пришлось позвать на помощь, ощущений от наблюдающих за ней многочисленных глаз не было вовсе, не было и эффекта присутствия невидимой прослушки - интеллекта, скрывавшегося за краями тени. Собственно говоря, здесь находилась только она - одна, за исключением Ока Морских Звезд.
Лючия чувствовала, как ее буквально сверлят взглядом, изучая и просвечивая насквозь мельчайшие делали. Она вдруг подумала:
- Что оно видит?
Узнать это казалось невозможным. Однако ее присутствие не составляло секрета для наблюдателя. По крайней мере в этом Лючия совершенно уверилась. И еще в том, что Око уже связывается с убийцами.
- Если ты собираешься сделать хоть что-то, сейчас - самое подходящее время, - нервничая, убеждала себя Лючия.
В ответ слышалась лишь тишина. Если сами Дары - это те, что забрали ее с Расмуссена, то они вовсе не предполагали помощь, переместив ее сюда, в Солнечную систему. Не сделав ничего похожего на реальное спасение, они просто оставили ее одну - вовсе без всякой помощи, в таком же точно положении, в каком Лючия осталась в прошлый раз. Единственным отличием были декорации.
Око неровно перемещалось, время от времени вспыхивая. Хаотический ритм его мощного сияния, казалось, дразнил Лючию.
- Подожди еще немного, - как бы говорило оно, - скоро твои заботы будут окончены. Еще чуть-чуть, и мы избавим тебя от страданий.
- Но я не желаю умирать!
Протестующий крик разнесся в пустоте, окружавшей ее необычное новое тело.
- По крайней мере пока не узнаю, кто я!
Если Морские Звезды и собирались прийти, положив конец загадке ее собственного существования, Лючия хотела бы увидеть, что именно они придут убивать.
Небольшим мысленным усилием она заставила одну часть себя уйти вперед, оторваться от основного "Я", посмотреть на себя же со стороны, и у нее получилось! Лючия не вполне понимала, что на самом деле происходит и каким образом, но все было так, как она захотела. Множество противоречивых ощущений захватывали ее внимание; информация - вернее, потоки данных входили в нее самыми разными путями, оставаясь при этом совершенно непонятными, не говоря уже о более тонком анализе.
Когда же она увидела, к чему именно пришел хаотичный взгляд Ока, павший на руины Солнечной системы, - то поняла, наконец, чем стала сама. Она поняла все.
ЭТО ПОСЛЕДНИЙ ИЗ НАШИХ ДАРОВ.
Восхищение и признание сути нового "Я" пронзило Лючию в тот самый момент, когда все ее внимание было направлено на Око. Оно все еще наблюдало. Лючии захотелось, чтобы наблюдатель мог видеть, как она пробует свои новые крылья.
- Поймай, если сможешь!
В следующий миг Лючия унеслась из Солнечной системы.
Первый прыжок вернул ее на Расмуссен, в окрестностях которого все еще тлели руины Даров и "Маркуса Чона", едва заметные в диапазоне инфракрасного свечения. Заботливо сохраненная до того, экосистема Расмуссена догорала около разрушенных ударом сквозь атмосферу, остекленевших остатков башен. Морские Звезды ушли совсем недавно, и Лючии не хотелось бы опять привлечь их внимание. Усилием мысли, легчайшим из возможных, она отправила себя дальше, в новый путь.
Поначалу ее беспокоила перспектива зря потраченного времени. В кораблях, прорезавших пространство, сверхсветовые путешествия вовсе не были моментальным перемещением. Путешествие, занимавшее один день по реальному времени вселенной, соответствовало максимум восьмидесяти световым годам и укладывалось примерно в два дня - уже по представлениям пассажиров. Лючия быстро поняла, что ее собственные перемещения происходят гораздо быстрее. Путешествие от Солнца до Расмуссена заняло от силы час реального времени. Одного этого достаточно, чтобы рассеять все томительные сомнения в достоверности собственного существования!
Разум, говоривший с ней до момента, когда Морские Звезды разрушили Расмуссен, исчез. Единственная поддержка, имевшаяся у нее теперь, - небольшие подпрограммы и средства для управления своими перемещениями. Пока она просто доверялась им, не разбираясь в механизме реализации желаний.
Лючия начала обследование Вселенной от Солнца, ища выживших, изучая страшный след Морских Звезд и наблюдая произведенное ими опустошение. Грумбридж-1830, Лямбда Аурига, Тета Персея, многие и многие другие миры были совершенно выжжены. Последний участок столь самоуверенно освоенного человечеством космоса сжался, почти исчез.
Интуиция привела ее к Йоте Волопаса, колония в системе которой носила имя Кандемиус в честь ее знаменитых горных пиков. Кан, как называли поселение сами колонисты, была миром довольно жестким, непохожим на старый дом Питера на Адрастее, однако люди жили и работали там годами. Стремление людей к завоеванию природы и ее преобразованию на свой манер прижилось здесь как нигде больше. И здесь оно оказалось столь же безжалостно изгнанным, как и отовсюду, из остальных разрушенных миров.
Лючия ощутила роковую предопределенность.
Где я, куда иду? - мелькнула жалкая мысль.
Морские Звезды неутомимы. Где бы ни скрылись энграммы, куда бы они ни бежали - все равно, рано или поздно все они будут пойманы. У человечества нет надежды и нет будущего. Его история подошла к своему финалу - свершится то, чего не смог добиться даже террор машин во времена Спайка.
Но она сама - ведь она не может уйти. Теоретически это возможно, однако Лючия чувствовала родство с выжившими людьми. Ее вырвали из лап смерти в последний момент. И не стоит благодарить судьбу за некие личные качества. Лучше всего просто записать нынешнее существование на счет простой удачи. Даже если причиной тому простая удача - не стоит бежать от нее сломя голову.
Лючия предполагала, что превратится в странника по Вселенной - но всякому страннику нужен свой дом. Вот куда ей нужно, вот что должно стать точкой отсчета! Предполагая, что нужно исследовать Вселенную в одиночку, на самом деле она хотела лишь оставаться с Питером. Могла ли та личность вынести его отречение, не изменив своих ориентиров? Сейчас ситуация иная: новой личности нужны новые цели, и Лючии хотелось переписать себя набело. Теперь ей необходимо общение. Нужны новые люди и новые альтернативы.
Единственная из доступных альтернатив находилась на данный момент в звездной группе Алькаид. Возможно, что это последнее прибежище людей, найденное ими когда-то в освоенной части космоса. Расмуссен уже вышел из игры, а ведь это ближайшее из пяти поселений, расположенных на пути фронта Морских Звезд. У четырех оставшихся оставалось еще дня два или три до момента их неминуемой встречи с противником.
Порядок следования известен ей заранее - как и любому, кто имел счастье быть на Расмуссене хотя бы раз. После BSC-5070 шла BSC-5423, за ней - Земина, следом - HD-132142 и Деметра. Это всего лишь две точки на огневом рубеже. Потом следовала очередь BSC-5581 и Гебы, и далее - в конце представления - BSC-5148 и Сагарси. Знакомые названия и знакомая судьба, их ожидающая.
Если бы Лючия смогла, повторив собственное спасение, дать выход из тупика остальным…
С такими мыслями она переместила себя прямо на Сагарси, безо всякого усилия перейдя в орбитальный полет, траектория которого проходила над обоими полюсами планеты с ее еще только зарождавшейся атмосферой, наполненной формами разнообразной протожизни. С момента прибытия Лючию постоянно сканировали, а импульсы тревожной сигнализации наполняли все окружавшее ее пространство.
Зная все о судьбе Расмуссена, поселенцы понятным образом нервничали, остерегаясь прибытия любых нежданных гостей. То, что она выглядела столь знакомой, вовсе не устраняло их опасений.
Новые "руки" Лючии с легкостью дотянулись до системы управления миссией - на корабле "Фрэнк Дрейк", отключив сигнал тревоги. С отключением сирен наступила тишина, в которой ропот голосов вокруг нее стал ясно различимым. Лючию спрашивали, кто она, почему здесь находится, и она понимала их смятение. Она и сама не вполне осознавала, каким образом очутилась здесь.
Корабли появлялись и снова проваливались во внепространство, совсем близко от нее; ее изучали, тестируя и уровень средств защиты. Не слишком легкое дело. При помощи собственных органов чувств Лючия видела и то, в каком обличье она представлялась людям. И похоже, она действительно казалась им цилиндром, перетянутым с обоих концов, примерно полкилометра в длину, с поверхностью, сплошь покрытой едва заметными ямками и зазубринами. Золотистого цвета, точно такого же, как и другой такой же цилиндр, висевший на геосинхронной орбите по соседству - над проплывавшей внизу поверхностью планеты.
Лючия стала Десятой башней. Она стала Темной Комнатой. Она оказалась последним подарком, оставленным человечеству.
2.2.2
Слова повисли в мертвой тишине рубки. Казалось, добавить к ним уже нечего. Эландер мог спокойно отключиться от происходящего и немного сбросить бешеный темп работы своего процессора - пока все очнутся и найдется новое решение, - если бы не два существенных обстоятельства.
Первое: здесь было еще на что посмотреть - Клео Сэмсон заставляла корабль идти строго по курсу, выданному им командой, разбиравшей куттер на "запчасти", и драма представлялась Питеру захватывающей. Второе: предложение высказано в присутствии не совсем обыкновенных слушателей - здесь находилось сразу четыре Кэрил Хацис, что делало сию постановку уже совершенно неотразимой.
- Нет ни выраженных структур управления, ни каналов понятных нам коммуникаций, - возбужденно проговорила Гу Мань. - К чему пытаться лезть на контакт с теми, кто принимает решения, если мы сами еще не представляем, где и что искать?
- Просто мы ищем не там, где нужно, вот и все, - возразила Тор.
Ее тон показался Эландеру чрезмерно усталым, за раздражением явно прослеживалось глубочайшее опустошение. Начинали проявляться признаки того давления, которое все они испытывали в прошедшие с начала последней миссии дни.
- Думаю, ты просто не отдаешь себе отчета в масштабах явления, с которым мы столкнулись, Тор, - поговорила Инари. - Мы подобны микробам, пытающимся завалить огромных размеров кита!
- Она права, - согласилась Гу Мань. - Не похоже, чтобы мы смогли хотя бы их заинтересовать.
- Верно, ничего такого мы не сумели, - согласилась Тор.
- Так зачем же ты заставляешь нас биться своими головами о глухую стену? Просто собираешься наконец убить нас?
- Хотя бы умрем в борьбе! - Тор зло уставилась на Гу Мань и Инари, выведенная из равновесия их нападками. - Однако не собираемся же мы вернуться, не испробовав все доступные возможности? Я просто не позволю этого.
- Что? Ты не позволишь? - эхом откликнулась Гу Мань. - А кто дал тебе право решать то, что затрагивает интересы остальных?
- Разумеется, вы сами, - ровным голосом ответила Тор, - назвавшись добровольцами.
- Никто из нас не был добровольцем коллективного самоубийства, - сказала в ответ Инари. - Мы сделали так потому, что верили: у нас есть шанс!
- Шанс, который мы ищем и сейчас.
- Не там, куда ты тащишь всех нас.