- Представьте, как должны рассматривать нас Юлы, - говорил Эландер. - Уверен, что в их представлении люди выглядят примитивными созданиями. Я имею в виду, что человек весьма мало изменился с тех пор, как его далекий предок покинул Африку. И даже став точным подобием своих оригиналов, мы все равно цепляемся за древние образы и способы действия. Достойно ли это расы звездных странников?
Питеру трудно аргументировать собственное глубокое понимание Юлов тем, что он более открыт для них. Будучи уже гибридом человека и Юла, он, естественно, противился и межрасовой неприязни.
Искренне или же ради эффекта, но Эксфорд уклонился от ответа, невозмутимо пожав плечами:
- Нам нужно делать свое дело.
- Вероятно - да, но сомневаюсь, что нам пришлось бы задуматься о миграции, если бы перед нами не стоял пример Юлов.
- Мне бы пришлось.
- Так вы же отщепенец, генерал. Это общеизвестно.
Эландер говорил невозмутимо, не давая подтексту - "ты просто псих" - влиять на интонацию.
Андроид громко рассмеялся, но еще до того, как он успел что-то сказать, корпус всей тетрады внезапно завибрировал. Оба собеседника устремили взгляды к экранам, распознав отчетливый звук входящей волны сверхсветовой коммуникации.
- Кажется, началось, - проговорила Сэмсон.
Эландер глубоко вздохнул. Сверхсветовые сигналы коммуникаторов привлекали внимание Морских Звезд, как кровь притягивает акул. Разным было только время между передачей сигнала и их прибытием в обнаружившую себя систему. Иногда проходили часы, а с течением времени они стали появляться уже через несколько секунд, отнимая у незадачливого корреспондента последний шанс на спасение. Так что ни одна из колоний, привлекших внимание этих хищников, не сумела выжить.
Эландер был свидетелем двух атак: одной в Солнечной системе, а другой - вблизи корабля-колонии "Мантисса". Оба случая потрясли его, оставив ошеломительное впечатление жестокости и технологического превосходства Морских Звезд. Желания стать свидетелем того же в третий раз у него, по правде говоря, не было; оставалось только осознание суровой необходимости.
Тетрада вновь отозвалась колокольчиком - как все и ожидали, пришло второе сверхсветовое сообщение. Первое было подтверждением с границ системы, его передала Тор. Вторым пришел сигнал собственно от маяка - он и служил наживкой. Все тридцать тетрад синхронно включили передатчики, привлекая внимание врага.
Ожидание было для Эландера самым трудным моментом. Не зная, сколь малое время отведено на отход, все они по своей воле находились в этой опасной и трудной ситуации. Только сорок процентов из составлявших "Мантиссу" кораблей пережили битву при Бейде, хотя сами Юлы всегда были заранее оповещены об атаках Морских Звезд. То, что осталось, теперь разделили на две части: одна из них, чуть большая, "Мантисса-А", сопровождала Практика и убывающих в путешествие с Юлами людей. Остальное - "Мантисса-Б" - досталось новому виду Мечтателей и членам Организации Человеческого Сопротивления, восставшим против Морских Звезд и собиравшимся избавиться от них навсегда. Если их ставка в этой жестокой игре окажется ошибочной - через две недели и даже менее от этой части союзных сил не останется ничего.
Информация, пришедшая с кораблей, стоявших на удалении, пробила "Клото" неровной дрожью странной какофонии. Все тридцать кораблей уже не нуждались в маскировке и могли передавать свои данные по сверхсветовым каналам связи. Мгновенная связь выдавала на экране "Клото" детальную картину системы Дзета Золотой Рыбки. Начиная с самого малого и кончая самым большим газовым гигантом, сформированная картинка была словно испещрена следами чьей-то беззаботности; за следами выбросов радиоактивной пыли там, где некогда находились орбитальные конструкции или спутники, планеты и их луны продолжали свой мерный путь, словно не желая знать о тех, кто мимолетно прошел мимо них.
- Цель захвачена! - резко прозвучал голос Сэмсон, и одновременно раздался сигнал тревоги. - Перестроение!
Тетрады исчезали одна за другой, совершая скачки по системе. Быстрые всплески, сопровождавшие появление энергетических вихрей и огромных дискообразных, словно точеных кораблей усыпали экран. Эландер ощутил, как судорожно напряглись мышцы его брюшного пресса.
Затем, совершенно внезапно, они оказались среди вражеских куттеров, увертываясь от экзотического оружия Морских Звезд. У каждого из этих средств уже было свое прозвание, казалось помогавшее нивелировать их мощь в смертельной агонии битвы: желтые пятна, голубые пики, красные стрелы, энергетические хлысты и тому подобное. Выяснить принцип их действия казалось невозможно. Энергетические хлысты - особенно опасные на вид, представляли собой змеевидные зоны дестабилизированного времени, в которых нарушались самые фундаментальные законы Вселенной, и где даже вакуум раздирало на части. Желтые пятна вспыхивали, входя и выходя из внепространства, каждое находилось в поиске своей мишени, материализуясь внутри ее неудачливой субстанции и вызывая мощный взрыв, когда два фрагмента материи пытались занять одно и то же место.
Это и была тактика, подсказавшая Юлам путь к их первой и единственной победе - в битве при Бейде. Сверхсветовые корабли были способны превращаться в тройки, и точно также снова объединяться вместе; каждая составная часть тройки могла быть послана внутрь мишени, и каждая располагала оружием, наносящим максимум повреждений. Делая так, Юлы сумели полностью вывести из строя один из кораблей Морских Звезд, что привело последних к необходимости провести настоящую операцию спасения при помощи двух других куттеров.
Эландеру живо вспомнилась необычная картина того, как именно это случилось. Два огромных, с километр в диаметре плоских корабля несли остро отточенные круговые периметры, вращавшиеся с огромной - околосветовой - скоростью, буквально прорезая пространство и волоча за собой воронки времени, словно водовороты в бурной реке. Вращаясь в противоположных направлениях, они с двух сторон подошли к поврежденному кораблю - так, что круговые возмущения, созданные ими, заставили светиться сам вакуум; затем два исправных кут-тера образовали "бутерброд", в середине которого остался поврежденный корабль, и заставили его полностью остановиться. Потом, в световых сполохах, все разом куда-то исчезло.
Именно с этого момента Юлам пришлось завершить дело отходом, а их корабли бросились буквально "врассыпную" перед лицом столь внушительного и даже ужасающего проявления вражеской силы.
Тут тетрада подпрыгнула, словно взбрыкнула, и внимание Эландера вернулось к настоящему моменту. Сэмсон вела корабль прямо сквозь гущу боевых столкновений, и теперь сложнейшим алгоритмам бортового компьютера помогал ее богатый опыт, уводя всех от наиболее опасных стычек. В какой-то момент одна из детонировавших красных стрел бросила их посудину во вращение, но, к счастью, это не причинило кораблю серьезных повреждений.
- Насколько долго мы сумеем продержаться? - задал Эландер тревоживший его вопрос, наблюдая за тем, как все тридцать тетрад перемигиваются, то уходя во внепространство, то возвращаясь из него в опасной близости от скопления Морских Звезд.
- Не знаю, - ответил Эксфорд. - Но воюя против пяти таких куттеров в одной компактной системе, мы не сможем оставаться здесь долго.
Корабль снова вздрогнул у них под ногами.
- Отошли зонды, - подсказала Сэмсон.
После того как тетрада "отстрелила" от себя часть конструкции, образовав из нее шесть более мелких кораблей, корабль снова ушел во внепространство. Уменьшив массу, он стал из тетрады кораблем-двойкой. Это, однако, не повлияло ни на конструкцию рубки, ни на возможности маневра. Каждый из зондов также остался способен к сверхсветовому полету, хотя и с меньшим, чем у основного корабля, радиусом. В то же время оборудование зондов было скорее предназначено для изучения противника, чем для схватки.
"Клото" вышел из внепространства на окраинной части системы, вместе с другими пилотами из числа Юлов, удачно уклонившись от светового конуса Морских Звезд. Отсюда, из ледяных облаков Дзета Золотой Рыбки, они могли наблюдать за всеми пятью куттерами противника, при помощи оборудования, оставленного на зондах, внимательно изучая всю доступную датчикам информацию.
Данные стекались в сотни информационных потоков. По шесть зондов было выпущено каждой из тридцати тетрад, причем каждый запрограммирован на собственный маневр, немного отличный от маневра соседа, около и внутри строя куттеров. Примерно четверть зондов была сбита почти сразу, уже в первую минуту после запуска. Еще четверть - в течение второй минуты. Оставшаяся половина продолжала переживать столкновения с огромными кораблями противника, постоянно снимая данные о мощности и структуре их экзотических снарядов. Любой взрыв тут же записывался сенсорами ближайшего к нему зонда, а данные пересылались на пункт удаленного наблюдения.
Вскоре после разделения тетрад с экранов исчезла еще четверть зондов. Однако они вовсе не были сбиты оружием врага. Зонды появились вновь уже спустя пятьдесят секунд - в виде новых источников информации, рассеянных непосредственно по вражеским куттерам. Сделав прыжок во внепространстве, зонды оказались внутри гигантских кораблей, в бешеном темпе анализируя свое новое окружение. Некоторые имели выдвижные сенсоры, анализирующие состав среды, другие использовали более активные воздействия, провоцируя ответную реакцию и стараясь получить представление о начинке вражеского корабля. Иные оставались совершенно незаметными и записывали данные об окружавшей их обстановке, используя чисто пассивные датчики.
Эландер и не пытался сразу осознать все получаемые потоки данных. Следует подождать момента, когда они, сделав прыжок в более безопасное место, окажутся вне досягаемости Морских Звезд. Едва он успел понять некоторые из сигналов, как тут же многие зонды померкли на экране, атакованные защитными средствами куттеров. Кое-какие из зондов успели активировать механизмы самоликвидации, защита остальных была просто взломана. Оставшиеся невредимыми продолжали работать, выдавая превосходные результаты.
Затем внезапно все это куда-то делось. Эландер разочарованно уставился в пустой экран. Он не видел ни системы, ни куттеров - словно их корабль ослепили.
- Что за?…
Вопрос застрял в горле, потому что потоки информации возобновились вновь - столь же неожиданно, как и пропали. Теперь, однако, они сопровождались криками "Тревога!" и паникой среди других кораблей-двоек, Юлов и людей. Куттеры, обнаружив, что цели перемещаются, быстро перестроились для новой атаки. Внезапно все опять завертелось: две двойки мгновенно исчезли, попав под уничтожающий залп внезапно появившегося прямо перед ними куттера. Вражеские корабли били орудиями ужасающей силы. Затем куттеры повторили этот же тактический прием, "отпрыгнув" назад и снова прорезав вакуум космоса с быстротой, никак не вязавшейся с их размерами.
В четырех из них все еще пульсировали точки работающих зондов.
- Так, мы сделали то, зачем все и затевали, - заметил момент Эксфорд. Его голос прозвучал достаточно спокойно, особенно учитывая обстоятельства. - Предлагаю убраться отсюда, пока мы еще не потеряли ход.
- Можете не ждать возражений, - подытожил Эландер.
Зонды меркли один за одним. Их количество уменьшалось, а Эландер думал о том, какая невообразимая драма происходит сейчас внутри куттеров.
- Еще немного, - попросила Сэмсон.
- НАЧИНАЮ ПРОТИВОРАКЕТНЫЙ МАНЕВР, - секундой позже объявил голос автоинформатора.
Эксфорд предупреждающе закричал, и прямо над их тетрадой завис вражеский куттер. Ужасным цветом полыхнула вспышка на экране.
- ПОВРЕЖДЕНИЕ.
Корабль под ними резко дернулся, отбросив Эландера и Эксфорда к дальней стенке. Сэмсон осталась на ногах - руки пилота держались за рычаги управления, и это помогло ей удержаться.
- "Клото", уходим!
Эхо повторило в тишине вскрик Эландера - и их прорезатель тут же провалился во внепространство. Питер расслабился, ощутив, как удары его сердца тяжело отдаются в гортани.
- Прошлись по краю, - проговорил он, с трудом поднимаясь на ноги.
- По охрененно тонкому краю, - заворчал Эксфорд, делая то же самое. Затем он добавил, уже обращаясь к Сэмсон: - А ты, подруга, когда делаешь - что же головой-то не думаешь?
Сэмсон отступила от консоли, повернувшись лицом к Эксфорду.
- Я пытаюсь собрать больше информации, насколько это возможно, - излишне мягко ответила она на оскорбление Фрэнка. - За этим мы и явились сюда. Я просто хотела задержаться еще на пару секунд.
- Сучка!… Да за эти две секунды нас могли перебить всех до единого! - загремел Эксфорд.
- Не рви связки, Фрэнк, - отозвался Эландер, - она же только…
- Да она же дура, и на кой мне такой риск! - сказал, как отрезал, Эксфорд.
- Вас вывели из боя, причем в нешинкованном виде - что вам еще нужно? - перехватила инициативу Сэмсон.
- Мы могли и не вернуться. Что за толк в информации, если мы уже слишком дохлые, чтобы ею воспользоваться?
- Если мне не изменяет память, дело при Бейде было такой же операцией по сбору разведданных, не так ли? - Она встретила пронзительный взгляд Фрэнка. - Странно, но там я не отметила такой заботы о безопасности, как на этот раз.
Экс-генерал рыкнул и выскочил вон из рубки, тряся на ходу головой.
Сэмсон обернулась к Эландеру, пожимая плечами.
- Возможно, что он прав. Однако нам не выиграть эту схватку без элемента необходимого риска.
Питер вздохнул.
- Знаю. Только в другой раз не подрезай куттер так близко.
- Ладно. К счастью, нам предстоит только один другой раз…
Эландер кивнул. Если данные покажут то, что нужно, причин отказываться от плана Эксфорда больше не останется. Сам он все еще не знал, что обо всем этом думать.
- Не стоит мучить себя сомнениями…
- А?
- Ничего, Клео. Возвращайся домой - посмотрим, кто остался в живых. Нужно подумать о том, что будет с нами дальше.
1.2.2
Глухая стена черноты поначалу тревожила, но скоро Лючия привыкла и успокоилась. В темноте было действительно спокойнее… или безопаснее. Этого достаточно, чтобы собрать осколки самой себя и привести в порядок перепутанные обрывки эмоций, оставшиеся после разговора с Питером. Энграммы действительно представляли собой компьютерные программы с алгоритмом особой сложности: программный код в темпе реального времени моделировал мысли, эмоции, работу человеческой памяти и тому подобное; потом уже шли решения и действия, подобные человеческим.
Когда-то такие программы казались совершенством, однако и они представляли собой лишь этап развития, промежуточное звено между примитивными моделями искусственного интеллекта и всегда "голодным" разумом человека. Высшие руководители ОЗИ-ПРО испытывали стойкую неприязнь к вечной проблеме программистов - заключительной отладке, и всерьез рассматривали совершенно абсурдную идею: дать энграммам средство для редактирования своего алгоритма на случай возникновения в нем неразрешимых тупиков. Все же разум человека одержал верх, и эта идея не получила общей поддержки, как никогда не имела воплощения идея о "выведении" совершенного человека.
Это было досадной ошибкой, подумала Лючия. Возможно, сегодня такая способность позволила бы Питеру исправить самого себя - без необходимости вмешивать в это дело остальных. Он мог бы сам отключить сбойные участки кода, служившие источником нестабильного поведения, доработать их и затем удостовериться в отсутствии ошибок. Мысль о таком "доморощенном" ремонте собственного "Я" не вполне укладывалась в сознании, но, подумала Лючия, это все же лучше, чем смерть или…
Она приказала себе больше так не думать и ограничиться разбором собственных проблем. Теперь воспоминания о Питере не были фактором необходимым, они всего лишь объясняли ее присутствие в этой черноте.
Где мои собственные "больные" блоки"?- думала она. - Что за тупик, в каком алгоритме отвечает за панику, начавшуюся с осознания факта, что я потеряла Питера?
Вскоре, рассуждая последовательно, она поняла: как и предупреждала Тор, проблема, судя по всему, лежала в самой основе - в модуле определений ее программного кода. Определения эти не влияли на процесс моделирования мышления, но они задавали точки отсчета - начальные и граничные состояния всего процесса. Лючия всегда оказывалась зажатой в определенных рамках собственных представлений, казавшихся ей "фактами": она любила путешествовать и она потеряла Питера, она больше любила собак и меньше - кошек, она не испытывала интереса к спорту, концовка "Молчаливого бега" все еще заставляла ее плакать - и так далее. Эти рамки все еще существовали, и Лючия вечно попадала в расставленные ими ловушки. И конечно, она не могла изменить себя сама. Понятие "Я" относилось в данном случае к оригиналу Лючии Бенк - той, что умерла на Земле сто лет назад.
В эту минуту "энграмма" Лючии оставила попытку разобраться во всем, что ей было сказано до того. Здесь и сейчас найдется выход, должно быть решение, способное помочь ей без обращения к другим. Ее нынешнее состояние не позволяло гарантировать корректность таких обращений. Лючия начинала подозревать, что единственное объяснение, почему разум Лючии перенес путешествие на "Чанге-5", состояло в полной изоляции от внешних связей. Как и вагончики в "американских горках", она была в полной безопасности, только прочно держась на рельсах. Малейший толчок извне мог превратить ее рассуждения в безумие или вызвать блокировку сознания. О, если бы она умела хотя бы переводить "стрелки" на этих путях…
Минута, когда Лючия спасалась от Питера бегством, была очерчена смутно. Не осталось и ясной памяти - куда конкретно она сбежала. Кажется, она теперь не на корабле - ни в одном из них не встретишь ничего подобного, такой глубокой тьмы и пустоты, и такого удобства, приспособленного именно к ней. Здесь Лючия больше не сосуществовала ни с кем и ни с чем. Это ее и только ее пространство - настоящее логово, где можно вытянуться и отдохнуть, восстанавливая силы. И здесь даже лучше, чем на "Чанге-5" - в замкнутом пространстве тесного зонда Лючию постоянно преследовали ощущения узницы, запертой в одиночной камере. А здесь, в этой черной глубине, просто нет ничего, кроме нее самой.
Лючия решилась осмотреться. Поначалу она действовала методом проб и ошибок, затем все более уверенно. Едва приступив, она сразу же поняла три вещи.
Во-первых, черное пространство было хотя и легко проницаемым, но определенно имело четкие характеристики. За его границами, гибкими и подвижными, словно мускулы кита, наблюдаемые изнутри гигантского животного, она смогла уловить что-то вроде работы огромного мозга. В окружающей черноте была еще и какая-то глубина, смущавшая Лючию. В остальном - исключая этот непонятный момент - Лючия ощущала себя совершенно вне опасности.
Во-вторых, она отметила, что убежище было фрагментом целого мира, лежащего вокруг. Лючия догадывалась о сложности его строения и о существовании перспектив, которые пока оставались ей недоступны. Точно крот выглядывала она из своей норы, угадывая впереди целый мир, разнообразный и богатый.