- Пойдем-ка...- сказал, подсовывая плечо.- Чего здесь сидеть?!
С трудом потащил вверх по склону - старик висел на нем мешком, таращился через плечо назад, что-то пытался сказать.
Стэн сам на знал, зачем прихватил с собой Радена. Не хотелось оставлять его кругачам - ведь это значите люстрации! Еще больше не хотелось уходить одному. Если старик отлежится, можно будет податься к хилиастам, о которых он говорил. Самое время найти какую-нибудь нору поглубже, выждать, затаиться, пока все затихнет. О столице-то сейчас нечего и мечтать... Ну а дальше - посмотрим!
РАДЕН
Ночь застала их в лесу, в небольшой ложбине, куда Стэн свалился, споткнувшись о бурелом, да так и остался - не было сил даже шевельнуться. Было тихо, только где-то в чащобе, откуда тянуло болотной сыростью, утробно ухала ночная птица выпь. Пахло смолой, прелью, грибами. Раден лежал на влажном мху, вытянув руки вдоль тела; толстые щеки сильно отвисли, глаза полуприкрыты; дышал он редко, со стоном.
Стэн уже давно сообразил" что все зря: старик не отлежится. Похоже, это конец. Слишком много на него сегодня свалилось: разгром, труба, засада, Ян... Это при больном-то сердце. Может, лекарь где-нибудь в городе и помог бы, подумал Стэн, а здесь все, крышка, пора молитвы читать. Хотя - какие молитвы, не нужны ему никакие молитвы: еретик ведь!
Где-то далеко ударила длинная пулеметная очередь, раскатилась эхом на весь лес. У канала, определил Стэн. В кого это они?.. Неужто тех двоих еще не взяли?! Ладно, не его это дело, мордатый сам пусть думает, ежели такой умный. Удирать надо, а он какую-то идиотскую возню затеял. Может, они из какой-нибудь тайной секты, вдруг у них там покойников вообще не хоронят: какие-нибудь свои ритуалы...
Стэн поправил ночные очки, наклонился к старику. Раден беззвучно шевелил губами, уставя неподвижный взгляд в ночную сферу. Вздохнув, Стэн обхватил себя руками, съежился. Да, очки эти чудесные он все-таки сохранил. Выходит-на память! И еще - чехол. Так и протаскал весь день, не снимая. Между прочим, потому и жив до сих пор. Там, в геликоптере, в него попало, и в канале - дважды; да еще грохнулись в развалины эти - машина вдребезги, а им всем хоть бы что, даже не поранились! В общем, не простые это чехлы, с секретом. И от пуль предохраняют, и разбиться не дают... Кому скажешь, ни в жизнь не поверит! Как они тогда в кабине раздулись - будто мячи резиновые! Это, значит, чтоб падать не больно. М-да... А вот Яну не повезло, прямо в висок, как на заказ, и комб не спас. Надо было ему соваться под пули, идиоту, старик вон все одно богам душу отдает, кстати, это смерть Яна его скорей всего доконала, уж очень он прикипел к желторотому. Выходит, судьба у них такая, столько, значит, боги им отмерили...
- Стэн?! - вдруг отчетливо позвал Раден.- Ты где?
Старик незряче шарил перед собой руками, хватал воздух.
- Здесь, я здесь! - Стэн сжал старику ладонь, ужаснулся: как ледышка.- Ты лежи, лежи...
- Стэн, мальчик,- с натугой заговорил Раден,- слушай меня внимательно... запоминай! Мы считали, сфера - это навечно! Как проклятье, за грехи наши... Там, за сферой, была война. Давно... Атомные мины... мы были обложены со всех сторон - минный пояс! Они взорвались одновременно... резонансная волна... накрыла страну, понимаешь?.. Пространство выродилось, думали - навсегда!..
В горле у него захрипело, забулькало; скрюченными пальцами Раден дернул ворот рубахи.
- Чепуха! - вдруг выдохнул громко.- Процесс обратим, слышишь?.. Мы вернемся - обязательно!
Руки обессиленно упали на мох, широко открытые глаза уставились в пустоту ночи.
- Я, старый осел, не догадался,- продолжал совсем тихо.- А он - смог!.. Так просто: обратная связь... Мы никогда не порывали полностью, это - псевдоколлапс! Энергия проникает, сфера проницаема... Иначе - тепловая смерть, смерть...
Раден говорил все тише, Стэн еле улавливал, ничего не понимал: может, бредит?
- Держись их, Стэн! - вдруг услышал явственно.- Они из тебя... человека сделают!.. Иначе - пропадешь!
Старик всхрипнул, дернулся - затих. Стэн, выждав с минуту, наклонился: Раден больше не дышал.
Обхватив колени руками, Стэн долго сидел на поваленном стволе, глядя на заострившееся лицо старика. Как странно, думал он, всего-то полдня прошло, а кажется - родного потерял! Вот ведь сволочной закон! Почему вдруг прикипаешь сердцем неизвестно к кому?.. Ну кто он мне?.. Умный - да, спору нет, на деда чем-то похож, но ведь еретик! Мне бы от него подальше, отмучился - и ладно, примите, боги, душу грешную и будьте милостивы! Так нет же: ведь теперь до смерти его не забыть! Как и Яна... Вот тоже - не друг, не брат, вообще непонятно, кто и откуда! Может, для меня это как раз лучший выход: как бы еще все повернулось, останься он жив? Они ж и впрямь психованные: как пить дать, в город бы поперлись и меня бы с собой прихватили... Все понимаю - а жалко. Засело где-то внутри, что, может, это лучший из парней, кого я в жизни встречал. Это надо же: собой прикрыть старика чужого! Что ни говори, у нас здесь таких не сыскать... Вот ведь какие дела... Одержимые они - вот что! Это у них общее, у Радена и у тройки! Потому, видать, и сошлись, хотя цели разные. Отверги - понятное дело, им главное - распространить свою ересь, святой храм свалить; что тройка задумала - неясно, только сдается, что их цель еще пострашней, недаром кругачи так всполошились!..
Потом Стэну вспомнилось, как отпихнул его Бруно - молча, между делом. Как от надоевшей мухи отмахнулся. А Лота даже глаза не подняла, пустое место он для нее: что есть, что нет... Не в себе они были - это понятно, но все же нельзя так, не собака он им. Эх, да что говорить!..
Стэн просидел так долго, думая о разных вещах, прикидывая. Идти никуда не хотелось, да и куда идти?! Столица - отпадает; обратно в горы, к ватажникам? Нет уж, сыт по горло... В общем, хоть здесь живи, в лесу, со зверями дикими! Прав Раден: так и в самом деле пропасть недолго. Решаться надо...
Он встал через силу, наломал лапника, плотно прикрыл тело Радена - могилу вырыть было нечем, одна винтовка с собой. Постоял перед темным холмиком, вдыхая резкий запах свежей хвои. Что-то сосало под сердцем: неприятное, смутное... Может, и впрямь поискать этих, мелькнула шальная мысль. Все одно, деваться некуда, так хоть взглянуть на них в последний раз! Вдруг лежат они там, в канале, и прикрыть-то некому?!.
Больше не раздумывая, Стэн двинул сквозь густой подлесок туда, откуда раздавались давешние выстрелы, с каждым шагом убеждаясь все сильнее, какого дал маху, оставив Лоту с мордатым. Перед глазами против воли всплывали дикие картины - одна страшней другой.
Лес спал, угомонились даже ночные птицы, чуть потрескивала сухая хвоя под ногами. Узкая звериная тропа причудливо петляла меж толстых замшелых стволов.
Он успел пройти всего сотню-другую шагов, когда впереди что-то слабо клацнуло. "Затвор!"- мелькнуло в мозгу. Нырнув в сторону, Стэн затаился, сжимая в руках винтовку.
- Эй, вылезай! - раздалось с тропы.- Свои!..
"Бруно!- Стэн перевел дыхание.- Значит, они его искали..."
Мордатый стоял поперек тропы, держа на руках Лоту - легко, играючи. Она обхватила его шею руками, бледное лицо было обращено на Стэна, громадные белки глаз будто светились.
- Что с ней? - вырвалось у Стэна.- Ранена?
- Тихо! - шикнул Бруно.- Не ори!..- Он разжал руки, Лота соскользнула на землю, встала, поджав одну ногу. Придерживая девушку, Бруно достал трубку, сунул в рот.- Ногу она малость того...- сказал, раскуривая.- Видать, переломчик небольшой...- Он выпустил дым, оглянулся.- Но это ерунда,- добавил рассеянно.- К завтрему пройдет...
Точно - чокнутый, пронеслось у Стэна. Если перелом - месяц, как минимум. Как же теперь?..
Лота вдруг легко прыгнула вперед, вцепилась ему в плечи. Лихорадочно блеснули глаза - совсем близко.
- Где Раден? - прошептала торопливо.
Стэн судорожно вздохнул, качнул затылком назад: "Там!.."
- Умер???
Он молча кивнул. Почему-то было страшно смотреть ей в глаза.
- Когда?..- Стэн почувствовал, как судорожно сжались ее пальцы.- Ну же?..
- Час... нет, два назад!- с трудом выдавил Стэн. В горле стоял спазм.
- Поздно-о! - вырвалось у Лоты со стоном.- Ведь чувствовала же...
Она круто обернулась. Бруно тут же подхватил ее на руки.
- Вот что...- бросил отрывисто.- Отведи-ка нас к нему! Только быстро...
Плохо соображая, Стэн пошел назад. В спину подгоняли торопливые шаги Бруно.
Не без труда отыскал ложбинку в чащобе, невысокий холмик. Прислонив Лоту к стволу, Бруно тут же разворошил лапник. Вместе с Лотой склонился над Раденом.
"Да что они, не верят, что ли?! - подумал Стэн.- Совсем обалдели!.."
Через минуту оба выпрямились, Бруно хмуро покачал головой, сунул в рот трубку.
- Да, поздно...- мертвым голосом произнесла Лота, глядя в землю.- На полчаса бы раньше!..
Какое там полчаса, хотел вскрикнуть Стэн, но промолчал. Понял: не в себе она. Ян, да еще Раден - небось, к смертям-то не привыкла!
- А ведь я могла спасти его,- вдруг сказала отчетливо. Подняла глаза.- Надо было только увидеть!.. Никогда себе не прощу!
Что-то такое у нее в голосе было, что Стэн сразу поверил: да, могла! И не простит, конечно... Белые неподвижные глаза Лоты теперь смотрели на него. Стэн невольно поежился: странный взгляд, непонятный. Вроде добрый и в то же время - гневные искорки в глубине.
- Я понимаю - ты хотел как лучше,- сказала негромко.- Только... только зря ты его увел!..
Стэн потряс головой - почему зря?! Ведь кругачи же! Не до старика им было - слава богам, сами живы! Да еще нога...
- Ладно! - подал голос Бруно.- Чего уж там...- Он подхватил Лоту за талию, усадил на поваленный ствол. Присел рядом.- Передохнем малость...
Вообще-то, конечно, зря, мысленно согласился Стэн. Останься он, может, и нога у Лоты была бы цела.
Лота сидела сгорбившись, спрятав лицо в ладони, чуть качала туловищем - взад-вперед. "Плачет!" - понял Стэн. Что ж, пусть выплачется, авось полегчает. Может, Ян для нее самым родным человеком был, может - любила его. Что он о них знает?! По сути - ничего, ведь до сих пор темнят, скрывают, хотя чего уж теперь-то скрывать, все равно не выгорело у них: Яна потеряли, да еще Лота...
- Стэн,- вдруг негромко позвал Бруно.- Давай-ка сюда!
Стэн подошел ближе, присел на корточки перед ними. Лота отняла ладони - громадные глаза были сухи. Отвердевшее осунувшееся лицо будто враз постарело. Хмурый лоб прорезала решительная складка. Стэн невольно поджался - такой он ее еще не видел. Перед ним сидела не потерявшая голову от горя девица, а собранный, готовый на все человек, который твердо знает, что и как...
- Вот что, парень,- сказал Бруно, выковыривая прутиком пепел из трубки,- давай начистоту!..- Он покосился на Стэна, продул мундштук.- Положение тебе известно... Яна больше нет, у Лоты - нога... В общем - хреновое положение. А дело делать надо! Соображаешь?
Стэн облизнул пересохшие губы: неужто в столицу пойдут?! С этих одержимых все станется!..
А Бруно неторопливо раскурил трубку и негромко, будто для себя, заговорил о том, что есть на свете дела, которые хоть умри - а сделай, и вот у них как раз такое дело, к тому же не все так безнадежно, как он, Стэн, наверное, себе представляет, умелого человека никакие стены не остановят - если с умом, конечно... Короче, есть тут у них одна мыслишка - на крайний случай приберегали! - в два счета можно в столице оказаться, доставят, как говорится, с музыкой, вопрос только в том, что с ним, Стэном, делать, ведь если честно - проводник им не больно-то нужен, просто жалко его стало - парнишка-то он неплохой, о засаде предупредил и вообще - вот и взяли с собой, чтоб не пропал, как те, на Станции, ведь сфероносцы уже давно за тройкой охотятся, все обложили... Ну а теперь, когда нет с ними Яна и Лота покалечилась, он, Стэн, очень даже может пригодиться, так что пусть сам и решает: или дальше с ними, или - вольному воля, удерживать его они не станут, опасное дело затеяли... Правда, и здесь скоро жарко станет: кругачи весь лес обложили, не прорваться одному, они сами-то еле-еле вырвались, вон Лота чуть ногу не угробила, черт знает сколько времени потеряли, пока по лесу петляли, чтоб не навести солдат на их с Раденом след, а он, бедолага, и помер, и теперь уж, как говорится, даже боги бессильны... Вот Лота и убивается, клянет себя, потому что всего-то и делов было - сунуть Радену пилюльку от сердца, и был бы он сейчас жив-здоров, а вот не успели, прошляпили: сначала надеялись Яна вытянуть, потом надо было еще кое-что сделать, очень даже срочное, да тут еще он, Стэн, под ногами крутился, лез со своими похоронами, мешал. Одним словом, пока то да се, Стэн с Раденом и смылся, а потом - кругачи, ну и понеслось...
Бруно еще что-то говорил, но Стэн уже не слушал. Так вот в чем дело, вот почему Лота на него так смотрела! Выходит, он сам, на собственном горбу, Радена на смерть уволок!
Стиснув зубы, Стэн затряс головой: тупица, болван, пень безмозглый - сунулся, просили его! Ведь угробил старика, как есть - угробил!
- Кончай башкой трясти! - бросил Бруно.- Сейчас не до переживаний!.. Решать надо, парень: с нами или как?..
Стэн вскочил на ноги, закусил губу. А его, значит, пожалели, прихватили с собой, как приблудную собачонку. Он-то, придурок, черт-те что вообразил, а они - из жалости!.. Как же теперь?! Неужто после этого - с ними?..
Он поднял голову, сразу наткнулся на взгляд Лоты: строгий, будто оценивающий. Что-то еще там было - такое, отчего у Стэна бешено стукнуло в груди, перехватило дыхание.
- Да! - почти выкрикнул он.- С вами!..
Заметил, как сразу потеплели глаза Лоты, смягчились черты лица. Почувствовал восторженный холодок: вместе!.. Что бы ни случилось- вместе! Он нужен ей...
- Ну, ладно,- сказал Бруно, пряча трубку в нагрудный карман.- Тогда - готовься!.. Сейчас кругачи здесь будут.
Стэн невольно вздрогнул, прислушался. Где-то недалеко отрывисто и зло лаяли собаки.
- А потом? - вырвалось у него.- Что - потом?
- Потом?..- переспросил Бруно, поднимаясь.- А потом - мы сдадимся! Если они нас того... не шлепнут сдуру! Ясно?!
БРУНО
Вот уж не думал, что цел останусь!.. Очухался в каком-то фургоне трясучем. Лежу пластом, морда на грязных досках, а перед носом - сапожищи солдатские. Дух от них - не передать! - видимо, от этой вони я и очнулся. Меж сапог приклады винтовочные приплясывают. Пол вверх-вниз ухает, трясет, мотор надрывается - везут куда-то!..
Чувствую-не шевельнуться, спеленали по рукам-ногам, как колоду. Голова трещит, во рту горечь соленая, губ не разлепить. В общем, чисто разделали, чертово семя...
Ну, кое-как приподнял башку, оглядываюсь. Крытый брезентом фургон; из заляпанных окошечек - розоватый свет, рассвело, значит; вдоль обоих бортов - солдатня на скамьях. Десятка два, все в пятнистых робах, на плечах - черные кружки, знак ночной сферы. Черносферцы! Морды чугунные, на меня - ноль внимания. Дальше, ближе к кабине - Бруно с Лотой вповалку, как и я - связаны.
Скрипнул я зубами - такая злость взяла! Решился, называется! Послушался этого долбака психованного. Вот, значит, в чем их великий план заключался: чтобы кругачи их сами в столицу доставили! С музыкой!..
Это уж точно - даже с плясками. До упаду! Живого места не оставили, сволочи! Это же надо догадаться: добровольно кругачам в плен?! Но я-то хорош, поддался, не остановил, ну прямо затмение нашло, честное слово...
Тут швырять-трясти перестало, на ровную дорогу выбрались, шофер газу наддал. Значит, точно - в столицу везут!
В фургоне посветлело. Пригляделся я к солдатам, что ближе сидели - ох, и рожи, один к одному, под стать Бруно! Черт знает, где их выращивают - амбал на амбале, от таких не уйдешь. Сидят истуканами, пялятся куда-то в брезент - зенки стеклянные. Пьяные они все, что ли?..
Через некоторое время - тормозим. Снаружи голоса, крики. Брезент сзади откинулся, какой-то тип в офицерской форме в кузов заглядывает. Глянул, рукой машет: "Пропустить!.." В столицу въезжаем, значит.
Ну, едем дальше. Вдруг, чувствую, кто-то меня со спины за веревки дергает. Изворачиваюсь: Бруно! Мать честная, сидит на полу и ножом мне веревки режет. Глянул я на солдат - хоть бы один бровью повел, будто не видят! А из глубины мне Лота рукой машет, она уже у окошка стоит, больную ногу поджав. Вроде даже подмигнула мне - ну, совсем, как Ян: мол, не дрейфь, парень!
У меня малость ум за разум зашел.
- Чего это они? - бормочу и на солдат кошусь.
- А-а,- говорит Бруно,- не обращай внимания! Спят они...
Спрятал он лезвие, к окошку подался. Пригляделся я к солдатам - а ведь и в самом деле спят! Все до единого, с открытыми глазами, словно лунатики. Колдовство, не иначе!..
Хочу встать - ноги подламываются, совсем скис. Тут Бруно сует мне несколько горошинок, вроде тех, в Обители, и фляжку маленькую - запить. Приложился я к горлышку - будто огня хватанул, все внутри запылало. В одно мгновение башка прояснилась, прямо звенит, а в теле - ни боли, ни вялости, сил - горы бы своротил! Вот это напиточек, думаю, где ж они раньше-то были, для себя, что ли, Бруно берег?! Хотел еще хлебнуть, не дал мордатый: нельзя, говорит, больше - вредно!
Вскочил я - и к окошку. А там... Матерь божья, грузовик-то уже по главной столичной площади шпарит, вон и купол уже близко: белый-пребелый, будто яйцо, полсферы закрывает, шпиль над ним золотой в небо вонзается, конца аж и не видно! Все вокруг оранжевым светом залито: железные крыши многоэтажников, бесчисленные окна, асфальт площади - прямо пожар. Народищу - видимо-невидимо, чисто Вавилон! Толкотня, давка, гул, все куда-то прут, друг друга пихают... И военных тьма: конные, пешие, в разных формах, все вооружены, кое-где даже панцири храмовников сверкают.
Фургон наш сквозь толпу едва ползет, шофер сигнал оборвал. И едем мы прямиком к куполу, то есть к Храму Святой оси, и народ, между прочим, туда же стремится, только солдаты их сдерживают. Тут у меня, как говорится, прорезалось, даже кулаком себя по лбу двинул. Ну, конечно, ведь сегодня же праздник, День Первого свершения - самый что ни на есть великий праздник Семисферья! Скоро Чудо оси, Большие жертвоприношения, пророчества... Потому и народ!..
Оторвался я от окошка, гляжу - Лота ко мне ковыляет, за борта придерживается, солдат задевает. Те - как статуи, пялятся слепо: хоть ты их режь, хоть жги, все едино! М-да-а, знай наших!
Лота меня за руку схватила и говорит:
- Мы у цели, Стэн!.. Приготовься - будем прорываться!
Вот оно, ожгло меня, вот они куда все время метили - в Храм оси!
- Ничего не бойся, ничему не удивляйся,- продолжает.- Все сделает Бруно - он подготовлен. А ты - мне поможешь, договорились?..