4
Даниель Вилькоксин разбудил Джима ровно в восемь пятнадцать. Вскоре они уже сидели в закрытом автомобиле, который мчался в Правительственный Центр.
Расследование началось в 9.00. Джим спросил адвоката, удалось ли поговорить ему с Ро. Вилькоксин кивнул.
- Мне не разрешили подняться на корабль, но я поговорил с ней по телефону, установленному на посту оцепления. Я задал ей множество вопросов, ответы на которые мне, якобы нужны для защиты, и постарался передать ей все, что вы просили, так сказать, между строк.
- Хорошо, - сказал Джим.
После этого он не проронил ни слова и игнорировал все вопросы, заданные адвокатом. В конце концов, Вилькоксин толкнул его локтем.
- Послушайте, ответьте же мне наконец! Через полчаса я теоретически должен вас защищать. Вы должны мне ответить! Не забывайте, ради вас я связывался с Ро, а это было непросто. Кроме полевого телефона, других способов связи с кораблем нет.
Джим взглянул на него.
- Правительственный Центр в девяти милях от космодрома. Верно?
- Но… Да… - удивленно ответил адвокат.
- Если бы я находился в Правительственном Центре, мне не понадобились бы ваши услуги, чтобы передать Ро всю информацию. На таком расстоянии я мог бы сам спокойно говорить с кораблем.
Вилькоксин недоверчиво посмотрел на него.
- Я говорю это для того, чтобы вы поняли - мне нет смысла терять драгоценное время на ответы, все равно вы их не поймете. Разве что поверите на слово… Обвинения Макса Холланда и других меня абсолютно не интересуют. После того, как вы передали Ро информацию, я попрошу вас только об одном - сидите тихо и не мешайте мне думать.
Джим погрузился в раздумья и Вилькоксин больше не мешал ему.
Они подъехали к зданию суда. Джима отвели в маленькую комнату, где он должен был ждать членов Комиссии. Потом его и адвоката проводили в уже переполненный зал.
Их усадили за стол напротив приподнятой сцены, где должны были разместиться шесть членов Комиссии. Джим увидел, что в первом ряду, в стороне от толпы, сидит Старик Якобсон - руководитель проекта, тренировавший его перед экспедицией в Тронный Мир, Высокородная Ро, Макс Холланд. За ними он увидел многих своих учителей, рангом поменьше.
Ро, поймав его взгляд, побледнела. Девушка выглядела взволнованно. Она была одета в простую белую блузку и юбку, не очень отличавшиеся от земных нарядов, но тем не менее, выделялась из окружающей толпы.
Глаза Джима привыкли к высокому росту, природной грации и красоте Высокородных. Неожиданно земляне показались ему некрасивыми и маленькими…
Ро еще раз посмотрела на него.
На сцену вышло семь человек и по залу пробежал взволнованный гул, так как среди них все увидели маленького коричневого человечка, который занял место рядом с Хэйнманом, представителем могущественного Европейского Сектора.
Джим посмотрел на губернатора и слабо улыбнулся. Тот взглянул на него печально и торжественно.
Все успокоилось. Началось расследование.
- Пусть во всех записях будет отмечено, - сказал Хейнман в микрофон, - что губернатор Альфа Центавра любезно согласился присутствовать в зале на заседании Комиссии, чтобы помочь расследованию опытом и знаниями.
Хейнман постучал по столу председательским молотком и предложил официальному представителю правительства выступить и описать дело.
Представитель произнес прекрасную речь. Он тщательно избегал слова "Предательство", но ухитрился выставить все в таком свете, что у публики не осталось сомнения в том, что Мировое Правительство возбудит против Джима дело по обвинению в измене.
Потом вызвали свидетеля Старика Якобсона. Его спросили, как Джима готовили к экспедиции в Тронный Мир и почему выбрали именно его.
- Джеймс Кейл, - спокойно ответил Якобсон, - был необычайно талантлив и был великолепно развит физически. Ведь нам нужен был тореадор. К тому же Джим имел научные степени по химии, истории и антропологии, он показал себя знатоком искусства и социальных наук.
- Не хотите ли вы сказать, - уточнил Хейнман, - что он выделялся среди ваших учеников?
- Он был яркой индивидуальностью, но, в конце концов, все они таковы, - сухо сказал Якобсон.
Руководитель Проекта был седым высоким датчанином. Ему было примерно 60 лет. Джим вспомнил, что Якобсон всегда отличался тем, что относился к нему с симпатией.
Якобсон продолжил:
- …это было одним из требований, которые мы предъявляли к Избранникам…
И он по списку перечислил остальные требования. Сюда входили: хорошее физическое состояние, развитой ум, эмоциональное равновесие и широкий диапазон знаний.
- А как насчет эмоционального равновесия? - вновь вмешался Хейнман. - Не был ли Кейл несколько… скажем… антисоциальным? Не сторонился ли он людей? Не пытался ли он сделать все в одиночку?
- Да, - ответил Якобсон. - Но опять-таки нам нужен был именно такой человек. Ведь он должен был попасть в совершенно незнакомую обстановку и чужую культуру. Мы хотели, чтобы он был замкнут в себе, немногословен, насколько это возможно.
Якобсон не уступал. Хейнман задавал довольно коварные вопросы, но седой датчанин держался крепко. Он утверждал, что Джим был не менее и не более, а как раз таким человеком, которого и должны были послать по Проекту. Но речь Макса Холланда, который выступал вслед за старым учителем, была откровенно враждебной.
- …остальные члены Проекта, - сказал Холланд, потушив тлеющую сигарету, - никогда не пошли бы на такой риск - ведь это угрожало всей Земле. Наш мир по сравнению с Империей все равно, что цыпленок по сравнению со слоном. Цыпленок так мал, что на него не обращают внимания и он в безопасности, разве что по ошибке попадает под ногу слона. Тогда у него не остается никакой надежды! Мне кажется, что Проект в основном не удался и к тому же поставил нас под удар - мы можем попасть под ногу слона-Империи из-за ошибок Кейла…
Холланд, как и Якобсон, был допрошен Хейнманом и другими членами Комиссии, но в отличие от датчанина помогал им и с удовольствием чернил Джима.
Холланд утверждал, что Джим был крайне антисоциален, вплоть до паранойи, эгоистичен и полностью уверен в своей непогрешимости. Потом, очень холодно он пересказал содержание беседы в раздевалке под трибунами арены на Альфа Центавра, когда Джим сказал, что будет действовать самостоятельно.
- Вы считаете, - спросил Хейнман, - этот человек еще до отлета в Тронный Мир решил игнорировать задание Проекта?
- Да.
Холланд сел на место.
Следующей должна была выступить Высокородная, но ее просто попросили послушать магнитофонную запись ее рассказа о Джиме, начиная с драки на корабле и заканчивая приземлением на космодроме Правительства.
Когда прозвучало последнее слово, Хейнман прокашлялся и наклонился, как бы намереваясь заговорить с ней. Но губернатор Альфа Центавра что-то прошептал ему на ухо и представитель Европейского Сектора ничего не спросил.
Девушка была тут же отпущена комиссией.
Сидевший рядом с Джимом Вилькоксин до сих пор был абсолютно спокоен, но теперь он испугался и возбужденно сказал Джиму:
- Послушайте! Мы, по крайней мере, можем использовать право перекрестного допроса. Губернатор Альфа Центавра допустил ошибку, когда посоветовал Хейнману отпустить ее просто так. Вероятно, они проявили к ней внимание, но вам-то это ничем не поможет. Ро даст показания в вашу пользу и я уверен, что ее ответы произведут прекрасное впечатление.
Джим покачал головой, да и спорить уже не было времени - его вызвали, Хейнман рассказал немного о его личных качествах и быстро перешел к допросу.
- Возникали ли у вас когда-нибудь сомнения в правильности Проекта?
- Нет.
- Но перед отлетом в Тронный Мир у вас, кажется, возникли все-таки подобные соображения? - Хейнман переложил несколько листов и, наконец, нашел нужный. - Вот, смотрите - мистер Холланд докладывает о разговоре на Альфа Центавра, я цитирую: "Макс, уже поздно вмешиваться. С данного момента я все решаю сам". Это так?
- Нет.
- Нет? - Хейнман нахмурился.
- Я сказал так, - ответил Джим. - "Мне очень жаль, Макс, но это должно было случиться рано или поздно. Проект в данной ситуации не может быть руководством. Теперь я буду следовать только своему суждению".
Хейнман нахмурился еще сильнее.
- Не вижу никакой разницы!
- Пожалуй, ее не заметил и Макс Холланд. Но разница есть.
Джим чувствовал, как его изо всех сил дергают за рукав под столом.
- Полегче, прошептал адвокат. - Полегче! Ради всего святого!
- Ах, значит вы ее видите? - ехидно спросил Хейнман.
Он посмотрел на членов Комиссии.
- И вы отрицаете, что брали на Тронный Мир пистолет и нож, несмотря на возражения мистера Холланда?
- Нет.
Хейнман сухо откашлялся, вынул белый платок и вытер рот, затем спрятал платок в карман.
- Ну что ж, с этим, кажется, все.
Представитель Европейского Сектора вытащил еще один листок из кипы бумаг и сделал отметку карандашом.
- Сейчас вы услышали рассказ мисс… Высокородной Ро о ваших действиях. Можете ли вы добавить что-нибудь?
- Нет.
И еще раз он почувствовал, как его дергают за рукав. Джим не ответил адвокату ничего.
- Никаких замечаний, - проговорил Хейнман, - то есть вы не хотите объяснить свои поступки в Тронном Мире, абсолютно противоречащие программе Проекта?
- Этого я не говорил, - возразил Джим, - рассказ Высокородной Ро правдив. Но вы неправильно поняли его. Так же ошибочно и ваше глубокое убеждение, что мои действия в Тронном Мире шли в разрез с Проектом.
- В таком случае, я думаю, вам лучше все объяснить нам, как вы считаете, мистер Кейл? - сказал Хейнман.
- Именно это я и пытаюсь все время сделать.
Ответ заставил председателя Комиссии покраснеть, но он решил не обращать внимания на вызов. Хейнман махнул подсудимому рукой, приглашая его продолжать.
- Объясняю достаточно просто. Высокородные Империи Тронного Мира, я уверен, губернатор Альфа Центавра со мной согласен, высшие существа не только по сравнению с низшими расами колониальных миров, к которым относится сам губернатор, - Джим взглянул на маленького человечка, но тот явно не хотел смотреть на него, - но и по сравнению с людьми Земли. Следовательно, какие бы тщательные планы не подготавливались нами, все равно они не смогли бы правильно направить мои действия в абсолютно чуждой культуре, где самый заурядный человек в сотни раз выше гениев Земли. В самом начале я понял, что мне придется приспосабливаться у ситуации в Тронном Мире соответственно обстоятельствам и самостоятельно принимать решения.
- Но вы не сказали об этом, когда обучались, - перебил его Хейнман.
- Да. Если бы я сказал об этом на ранних стадиях обучения, меня безусловно бы заменили.
Вилькоксин дернул Джима за рукав.
- Ну конечно, - вежливо согласился Хейнман. - Продолжайте, мистер Кейл.
- Следовательно, - вел дальше Джим, - прибыв в Тронный Мир, я понял, что отстаивать интересы Земли можно только в окружении Императора. Император был болен. Припадки болезни обостряли все его чувства и позволяли заглядывать в будущее. Вместе с тем каждый припадок приближал его к сумасшествию. Его брат Галиан организовал заговор, чтобы стать его советником - фактически властелином Империи - вместо дяди Императора Вотана. Для этого нужно было уничтожить Старкиенов и Вотана. Потом Галиан легко бы занял место Вотана и удержал бы полный контроль над Тронным Миром и Империей. Он, естественно, хотел создать новых Старкиенов, преданных уже не Императору, а советнику, то есть ему лично. Что такое Старкиены? Это специально выведенный тип людей, созданный контролем над генами. Эта работа ведется веками, и Галиан знал, что вывести новую расу воинов и телохранителей он сможет в течение двух поколений, если у него будет сырьевой материал, И этот материал он собирался брать с… Земли!!!
5
Прошло несколько секунд после речи Джима, прежде чем слова его дошли до сознания земной аудитории. Потом зал взорвался.
Председатель даже вскочил с кресла, остальные члены Комиссии тоже.
- Что это значит, мистер Кейл? - требовательно спросил Хейнман, перекрикивая шум. - Вы обвиняете принца Галиана, которого убили, в том, что он хотел изменить нас генетически и превратить в… тупых и верных телохранителей?
- Я его не обвиняю, - ответил Джим абсолютно спокойно. - Я просто констатирую факт. Он сам все рассказал мне. Я не думаю, что вы его поймете, - первый раз за все это время в голосе Джима послышалась ирония, - но Высокородные Тронного Мира одобрили бы эту идею. Ведь в конце-концов, низшие расы Колониальных Миров веками существовали для того, чтобы служить Высокородным. А мы знали еще меньше. Мы для них - Дикие Волки, дикие мужчины и женщины!
Хейнман шепотом обратился к губернатору Альфа Центавра. Джим стоял молча, пока их беседа не закончилась. Председатель Европейского Сектора вновь повернулся к подсудимому.
- Немного раньше вы обронили замечание, - сказал он, - что Высокородные Тронного Мира - высшие существа. Как это сочетается с бесчеловечными планами, которые вы приписываете принцу Галиану? Не говоря уже о том, что он планировал занять место советника Императора, убив его дядю? И затем фактически занять место Императора. Губернатор Альфа Центавра согласен с вами, что Высокородные выше нас, следовательно, как же мог такой цивилизованный человек, как принц Галиан, планировать такие варварские убийства?
Джим рассмеялся.
- Я все-таки думаю, что ни вы, ни члены Комиссии не понимаете отношений между Высокородными и низшими расами. План заговора против Императора с точки зрения любого Высокородного был вершиной предательства и злодейства. Но в то же время любой Высокородный сказал бы, что мы должны быть счастливы, ибо нас удостоили внимания принц крови. Ведь сделав нас Старкиенами, он избавил бы нас от болезней и мы стали бы здоровой и всегда довольной, обновленной расой.
- Вы хотите сказать, мистер Кейл, - произнес Хейнман, - что в Тронном Мире вы действовали не только на благо Императора, но и землян? Так?
Хейнман требовал честного ответа.
- Да, - ответил Джим.
- Я бы хотел вам верить, но мне кажется, вы хотите, чтобы мы слишком многое приняли без объяснений. Например, как вы узнали о планах принца Галиана, ведь он, наверное, держал их в строжайшем секрете.
- Вы правы. Но некоторые дворяне Колониальных Миров, - Джим взглянул на губернатора Альфа Центавра, - должны были знать о его планах уничтожения императорских Старкиенов. Принцесса Афуан и Мелиес, господин над слугами, вероятно, знали остальные части плана.
- Ну а как о них узнали вы? - спросил маленький толстый член комиссии, имени которого Джим не запомнил.
- Я антрополог. Я изучаю человеческие культуры во всех их проявлениях и вариантах. Существует определенный предел для человеческой культуры, вне зависимости от ее развития. Социальные отношения знати Колониальных Миров были скопированы с Тронного Мира. Высокородные говорили, что это самый высокий уровень культуры. Фактически и Высокородные, и подражавшие им дворяне Колониальных Миров были разделены на маленькие группки и искусственные клики, подобные "нойо".
Джим остановился и подождал, пока его не спросят, что такое "нойо". Спросил его об этом Хейнман.
- Французский этомолог Жан-Жак Петтер дал название "нойо" обществу, раздираемому противоречиями. Несколько позже Робер Ардлей охарактеризовал данное понятие как "соседство территориальных властителей, связанных дружественно-враждебной зависимостью". Примером "нойо" является обезьяна Каллицебус. Каждая семья Каллицебус проводит свое свободное время, угрожая владениям другой семьи. Все это, заменив территорию властью, а угрозы - интригами, можно отнести и к обществу Тронного Мира. Единственным исключением из "нойо" была Ро и подобные ей Высокородные. Они отстали от других Высокородных по физическим данным. Словам Ро никто не придавал значения и зря!
Минута молчания… потом Хейнман заговорил:
- Раньше вы сравнивали Высокородных с богами, а теперь с обществом обезьян. Как это понять? Ведь не могут они быть и теми и другими?
- Почему же, - ответил Джим, - Ардлей утверждал - "нации дают героев, а "нойо" - гениев". Но в данном случае, был обратный процесс. Гении создали общество "нойо". Обезьяны Каллицебус живут, так сказать, в Утопии. На деревьях есть и пища, и питье. Высокородные Тронного Мира создали себе Утопию сами - ведь их технология заботится о выполнении малейшего желания. Естественно, в таких условиях они когда-нибудь ослабнут и станут добычей человеческих рас Колониальных Миров, положение которых намного хуже. Это - исторический процесс развития общества.
- Но ведь с Высокородными так не получилось?
- Да, им удалось создать нечто уникальное - вечную аристократию. Империя начала с того, что собрала на одной планете лучшие умы и впоследствии эта планета стала Тронным Миром. Но и после этого туда продолжали приезжать самые талантливые люди Колониальных Миров. Приток свежей крови, понимаете? Кроме того аристократия Тронного Мира заставила каждого Высокородного знать все о технологии Империи. Другими словами, Высокородные не просто гении - они знающие гении! Девушка Ро, которая сейчас сидит рядом с вами, если вы ей дадите время, материалы и орудия производства сможет воссоздать на Земле всю технологию Империи.
Хейнман нахмурился.
- И все же я не вижу связи между ними и "нойо".
- Бесконечно обновляющаяся вечная аристократия контролирует исторический процесс человеческой эволюции, - продолжал Джим. - В результате создается исключительно искусственная ситуация, при которой и происходит социальная, а следовательно, и индивидуальная революция. Такая аристократия, если не будет уничтожена снаружи, просто разрушит сама себя. У Высокородных когда-нибудь наступит упадок.
Губернатор наклонился и что-то настойчиво шептал Хейнману, но тот отстранил его рукой.
- Как только я понял это, то увидел - зерна разрушения уже посеяны. Свидетельством упадка служила культура "нойо", до которой деградировали их общественные отношения. - Джим все время внимательно смотрел на губернатора. - Вероятно через несколько веков Империя станет разваливаться и тогда Высокородным будет уже не до Земли. К счастью, я узнал о планах Галиана, который хотел захватить власть. Но не все Высокородные удовлетворены "нойо". Некоторые индивидуалисты, такие, как Галиан, Оловиель, Вотан, жаждали действия и настоящего риска. Игра в Пункты не была их призванием. Галиан был особо опасен. Он, как и их Император, был "ясновидящим", но дело в том, что принц мог применить это, в отличие от брата, если бы удался его заговор. У Галиана были большие планы относительно Земли. Он бы втянул нас в гибель Империи.
Джим замолчал. Внезапно ему захотелось взглянуть на Ро и посмотреть, какое впечатление произвели на нее эти слова, но он не решился.
- Итак, - заключил он, - передо мной стояла ясная цель - остановить или уничтожить Галиана. И я сделал это.
Члены комиссии, губернатор, публика - никто не проронил ни слова. Все ждали продолжения речи Джима. Наконец Хейнман сказал:
- Мы внимательно выслушали ваши объяснения. Вы сделали все, чтобы спасти Землю от Сумасшедшего. Но как вы могли все это узнать? Не понимаю…