Впрочем, этот план Бёртон тут же отверг. Во-первых, даже хотя Оскас был мерзок и жуликоват, он - Бёртон - почувствовал бы себя обесчещенным, если бы обманул Оскаса. Во-вторых, много людей Оскаса будут убиты и ранены. А Бёртон вовсе не желал взваливать на себя такое бремя.
Нет, должен быть какой-то другой путь.
Наконец Бёртон его отыскал. Успех плана зависел от того, остановится ли здесь корабль или, на худой конец, удастся ли ему привлечь внимание тех, кто находится на борту.
Улыбаясь, Бёртон уснул.
Прошло еще два месяца. Через неделю "Снарк" будет спущен на воду. Сведения в отношении приближающегося колесного парохода приходили все чаще. Их доставлял барабанный телеграф, дымы костров и сигналы, передаваемые зеркалом из слюды. Складывая всю полученную информацию, Бёртон наконец получил целостное впечатление о корабле. Пожалуй, он был больше тех пароходов, которые ходили по Миссисипи в его время. Бесспорно, он металлический и обладает скоростью 15 миль в час, то есть примерно 24 километра в час. Иногда он развивал скорость и вдвое большую. Расчеты были очень грубые, конечно, поскольку ни у кого из наблюдателей не было хронометра. Но можно было сосчитать, за сколько секунд он проходит расстояние между двумя питающими камнями.
Из более ранних сведений Бёртон составил впечатление, что это пароход. Однако последние известия говорили, что топливо корабль грузит редко. Вероятно, котел нагревался, только чтоб подогреть воду для душевых и для получения пара, приводившего в действие пулеметы. Бёртон не понимал, как это пар будет направлять пули. Монат предположил, что это оружие использовало систему синхронного введения патрона в ствол, сквозь который пар направлялся под значительным давлением, выстреливая снаряды через регулярные промежутки времени.
Моторы же корабля работали на электричестве, которое поступало от разрядки питающих камней.
- Значит, у них есть не только сталь, но еще и медь для производства обмотки электромагнитов, - сказал Бёртон. - Где же они набрали весь этот металл?
- Корабль может быть построен преимущественно из алюминия, - ответил Фрайгейт, - и алюминий мог быть использован при изготовлении обмотки сердечников, хотя он и не так эффективен, как медь.
Пришли еще данные. Корабль имел на обоих бортах название, написанное большими латинскими буквами: "Rex Grandissimus", что по-латыни означало "Величайший король", то есть величайший по манере держаться или по стилю жизни. Его командир, по донесениям очевидцев, был не кто иной, как сын Генриха Второго Английского и Элеоноры, разведенной жены Людовика Седьмого Французского, дочери герцога Аквитанского. Король Иоанн, по прозванию Безземельный, был капитаном. После того как его знаменитый брат - Ричард Львиное Сердце - умер, Иоанн стал Ioannes Rex Angliae et Dominus Hiberniae и так далее. Он приобрел столь плохую репутацию, что среди королей Британии сложилось неписаное правило - ни один наследник трона не должен именоваться Иоанном.
Когда Бёртон впервые узнал имя капитана, он отправился к Алисе.
- Один из твоих предков командует колесным пароходом. Возможно, нам удастся апеллировать к его родственным чувствам, чтобы он взял нас на борт. Хотя, если верить тому, что говорит история, у него любовь к родичам довольно слаба. Он поднял мятеж против отца, и говорят, что он же прикончил и племянника - Артура, которого Ричард назначил наследником короны.
- Ну, он был не хуже любых королей того времени, - сказала Алиса, - и он сделал кое-что доброе, невзирая на то что о нем обычно говорят. Он реформировал монетную систему, поддерживал строительство военного флота, делал все возможное для развития торговли, а также содействовал завершению строительства Лондонского моста. Кроме того, он отличался от монархов своего времени тем, что был безусловно интеллектуалом. Он читал по-латыни и в оригинале французские книги и куда бы ни ехал, всегда брал с собой свою библиотеку.
Что касается борьбы против Великой Хартии, то эти события в значительной степени неправильно трактуются. Баронский мятеж был вовсе не в интересах всего народа, так что движение само по себе трудно считать особо демократическим. Бароны хотели больших привилегий для себя лично. Свобода, за которую они воевали, была свободой эксплуатировать своих вассалов без вмешательства самого короля.
Король Иоанн жестоко воевал против баронов и стремился силой удержать за английской короной французские провинции. Но выбраться из этой каши он не смог - он унаследовал старые конфликты от своего отца и брата.
- Хватит! - воскликнул Бёртон. - В твоей редакции он выглядит чуть ли не святым.
- Ну, от этого он был очень далек. И все же он был куда больше заинтересован в самой Англии и в благоденствии ее населения, чем любой другой предшествующий англо-нормандский король.
- Наверно, ты много читала и думала о нем. Твое мнение противоречит всему, что я читал о нем в свое время.
- У меня было много времени для чтения, пока я жила в Каффнеллзе. И я обо всем старалась составить собственное мнение.
- Молодчина! Тем не менее факт остался фактом - этот средневековый монарх каким-то образом заполучил контроль над величайшим произведением человеческого гения - самым великолепным кораблем этого мира. Я попробую договориться с ним, если к нему попаду. Проблема в том, как мне это сделать.
- Ты хочешь сказать, как нам сделать это?
- Верно. Приношу извинения. Ладно, будем посмотреть.
Двумя днями позже "Снарка" на катках спустили в Реку, затем последовало торжество и большая пьянка. Бёртон, однако, был не так уж счастлив, как того следовало бы ожидать. Он потерял интерес к своему детищу.
Во время праздника Оскас отвел его в сторону.
- Ты же не собираешься уезжать отсюда, я надеюсь. Я рассчитываю на твою помощь, когда мы захватим эту большую лодку.
Бёртону очень хотелось послать его ко всем чертям. Это было бы, однако, очень недипломатично, поскольку вождь мог конфисковать "Снарк" в свою пользу. Хуже того, он мог перестать противиться желанию заполучить в свою постель Логу. В течение всего года он доставлял ей немало неприятностей, хотя и воздерживался от применения силы. Когда он напивался сильнее обычного, что бывало частенько, он совершенно открыто добивался, чтобы она пошла с ним потрахаться.
Было несколько весьма неприятных случаев, когда казалось, что он собирается взять ее силой. Фрайгейт, чей характер было трудно назвать воинственным, намеревался вызвать вождя на дуэль, хотя и считал это довольно глупым способом решения споров. Но честь того требовала, мужество тоже, и ничего не оставалось, разве что потихоньку сбежать с Логу в какую-нибудь прекрасную ночь. Однако ему вовсе не хотелось уходить от людей, с которыми он столько лет провел вместе.
Логу сказала ему:
- Нет, ты не будешь убит, но и не убьешь этого дикаря, так как его люди разозлятся и убьют тебя самого. Лучше предоставь это дело мне.
После чего Логу поразила всех, а больше всего самого Оскаса, вызвав того на смертный бой.
Оправившись от шока, Оскас ржал чуть ли не до умопомрачения.
- Что? Чтоб я дрался с женщиной? Я луплю своих баб, когда они меня разозлят, но мне и в голову не придет сражаться с ними. Если б я это сделал, то, без сомнения, запросто укокошил бы тебя. Но после этого надо мной бы все издевались. Я уже не был бы Оскасом-Большой-Лапой, я стал бы Мужчиной-Который-Дрался-С-Бабой.
- Ну, так как же у нас с тобой будет? - спросила Логу. - Томагавк? Копье? Нож? Или голые кулаки? Ты видал меня на состязаниях. И знаешь, насколько хорошо я владею любым оружием. Правда, ты крупнее меня и сильнее, но я знаю такие приемчики, о которых ты и представления не имеешь. У меня были лучшие в мире учителя.
О чем она ничего не сказала, так это о том, что он постоянно пьян, очень жирен и вообще в плохой форме.
Если б с ним так разговаривал мужчина, Оскас тут же бросился бы на него. Хоть он и был пьян, но все же понимал, что попал в ловушку. Если он убьет эту женщину, то станет всеобщим посмешищем. Если не примет вызова, то все будут говорить, что он испугался.
Тогда, улыбаясь, вперед вышел Монат.
- Вождь, Логу - мой очень близкий друг. Но и я твой друг. Давайте оставим все это без последствий. В конце концов, в тебе сейчас говорит выпивка, а вовсе не ты сам - Оскас - вождь, самый могучий воитель на Земле и Реке. Никто не осудит тебя, если ты откажешься драться с женщиной.
Однако ты поступаешь неправильно, беспокоя женщину другого мужчины. И ты бы не сделал этого, если б не налил полное брюхо виски. Поэтому я бы предложил, чтоб с сегодняшнего дня ты относился к этой женщине исключительно с тем почтением, которого требуешь от других мужчин в отношении твоих женщин.
Ты знаешь, ведь тебе говорил Бёртон, - я когда-то был великим чародеем. У меня и сейчас остались кое-какие силы, и я ни на минуту не задумаюсь использовать их, если ты обидишь Логу. Я сделаю это неохотно, ибо уважаю тебя. Но сделаю, если буду к этому вынужден.
Оскас побледнел, несмотря на свою темную кожу и красноту, вызванную приливом крови от избытка виски. Он сказал:
- Да, должно быть, это все от пьянки. Никто не может обвинить меня за то, что сделано в пьяном виде.
Этим вечером больше ничего не было сказано, а на следующий день Оскас заявил, что был так пьян, что вообще ничего не помнит, как не помнит и о вчерашней вечеринке.
В течение нескольких месяцев он был подчеркнуто холоден, но вежлив с Логу. Потом снова стал отпускать свои шуточки, но ее не трогал. Возможно, потому, что Логу сказала ему в частном разговоре - чтобы он не потерял лица, - что вспорет ему брюхо, если он хоть раз попробует дотронуться до нее. А затем просто раздавит ему мошонку.
Она рассказывала, что Оскас лишь расхохотался. Но, несмотря на это, он прекрасно понял, что если дать ей шанс, то она полностью выполнит свои угрозы. И все же Оскас питал к ней незатухающую страсть. Теперь, когда приближалось время отъезда, он снова стал ее преследовать.
Бёртон, разговаривая с ним, этого не забывал. Не следует давать Оскасу повод думать, что у него осталось совсем мало времени, чтобы затащить Логу в свою постель.
- Нет, мы еще не отплываем. Мы постараемся осуществить тот план, который я для тебя придумал. И я, и мои люди пойдем в авангарде тех, кто будет брать корабль.
Однако, как тебе известно, важно, чтоб мы взяли его в тот момент, когда он будет забирать молнии из питающего камня. Если он будет в движении, у нас ничего не выйдет. Я рассчитал примерно, где находится то ближайшее от нас место, в котором он остановится вернее всего. Я не могу указать его точно. Но примерный район протяженностью в 4–5 питающих камней его вечерней остановки я знаю.
Наш корабль нуждается в пробном рейсе. Я хочу его сделать завтра. Я отправлюсь к тому месту, где большая лодка должна по моим расчетам остановиться, и осмотрю, какова там ситуация. Мы должны точно знать, как выглядит тамошняя береговая линия, если собираемся атаковать могучий корабль и иметь шансы на успех. Хочешь поехать с нами?
- Конечно, поеду. Я же не собираюсь слепо лезть в драку.
Это сняло невысказанные подозрения Оскаса, что "Снарк" может не вернуться из своего плавания. Но и в этом случае он поставил в близлежащей хижине караул из четырех воинов, чтоб они не спускали глаз с корабля, хотя "забыл" предупредить об этом Бёртона. В ту ночь вся команда "Снарка" в тумане тихонько ушла в холмы. Там они выкопали "дармовые" Граали из ямы у подножия горы, перенесли их на борт и спрятали в заранее приготовленном месте, которое выглядело как прочная солидная перегородка.
На следующий день Оскас после завтрака явился на борт с семью своими лучшими воинами, что здорово стеснило команду. Но Бёртон не стал возражать. Он щедро раздавал алкоголь из лишайников, приправленный размолотыми листьями "железного" дерева. Команде же был отдан приказ воздержаться от выпивки. Во второй половине дня вождь и его люди уже превратились в компанию орущих и хохочущих пьяниц. Даже ленч и тот был не в силах их протрезвить хотя бы в самой ничтожной степени. Бёртон продолжал накачивать своих гостей самогоном. Примерно за час до того как "Снарк" должен был пристать к берегу для ужина, индейцы или бродили, спотыкаясь, по палубе, или валялись в тяжелом забытьи.
Было очень нетрудно столкнуть в воду тех, кто еще сохранял сознание, а вслед им швырнуть тех, кто был без сознания. К счастью, шок от соприкосновения с холодной водой сразу пробудил последних. Иначе Бёртон почувствовал бы себя обязанным подобрать их и доставить на берег.
Оскас, бултыхаясь в воде, потрясал кулаками и проклинал Бёртона на миномини и эсперанто. Хохоча, Бёртон прижал к ладони большой палец и все остальные, кроме среднего, и поднял руку вверх. Затем вытянул другую руку с распрямленными первым и четвертым пальцами - древний знак "дурного глаза", тот самый, что в наши более поздние дни стал означать "дерьмо собачье".
Изложение Оскасом тех способов, которыми он собирался отомстить обидчикам, стало еще более красочным и злобным.
Казз с широкой ухмылкой швырнул вождю его грааль так, что тот точно стукнул его по башке. Воинам пришлось долго нырять, чтобы достать вождя со дна. Когда они вытащили Оскаса на берег, то двоим воинам пришлось его поддерживать, пока он наконец не пришел в себя.
Казз был уверен, что шишка на голове Оскаса - великолепная заключительная шутка. Впрочем, с его точки зрения, было бы еще забавнее, если б вождь вообще утонул. А ведь среди товарищей по плаванию Казз был самым общительным, внимательным и славным компаньоном, какого только можно пожелать. Конечно, он был примитивом, а все примитивы - цивилизованные или еще из до-письменных обществ - народ, необычайно высоко ставящий интересы своего племени. Племя Казза состояло из людей, и только с ними и следовало обращаться соответственно. Все, кто вне племени, хоть кое-кто из них может даже рассматриваться как друг, - это не совсем люди. Поэтому с ними вовсе не обязательно обращаться так, как с настоящими людьми.
Хотя неандерталец потерял свое племя на Земле, он обрел его в команде "Снарка". Это было его племя, его семья.
Глава 23
"Снарк" не остановился там, где, по словам Бёртона, сказанным Оскасу, им следовало ждать появления колесного парохода. Говорить ему правду было бы по меньшей мере глупо. Оскас мог добраться до своих владений очень быстро, одолжив или украв лодку. А затем вернулся бы с большим войском еще до прихода "Рекса грандиссимуса".
"Снарк" проплыл мимо намеченной остановки и продолжал плыть вниз по течению целых два дня. Все это время экипаж видел и слышал послания, отправленные Оскасом с помощью гелиографа, костров, дымовых сигналов и барабанов. Вождь объявил, что отряд Бёртона украл у него сигареты и выпивку, а потом попытался похитить самого Оскаса. Оскас предлагал награду каждому, кто схватит и задержит преступников, пока он сам не прибудет и не заберет их под свою юрисдикцию.
Бёртону следовало действовать быстро, чтобы поломать эти планы, хотя было весьма сомнительно, что власти всех этих многочисленных мелких государств попробуют арестовать команду "Снарка". Оскас вообще не пользовался хорошей репутацией из-за тех неприятностей, которые он доставил округе за эти годы. Тем не менее отдельные авантюристы вполне могли организовать своего рода каперскую кампанию.
Бёртон вышел на берег с ящиком табака и спирта и с несколькими дубовыми кольцами. Этим товаром он заплатил главе местного отделения компании сигнальщиков за отправку собственного послания. В нем говорилось, что Оскас лжец и что правда состоит в том, что вождь намеревался силой похитить женщину - члена их команды, а потому эта женщина и ее сотоварищи были вынуждены бежать от насильника. Оскас преследовал их, но его боевое каноэ было потоплено во время попытки взять "Снарка" на абордаж.
Бёртон добавил, что вождь и его советники обладают огромным сокровищем, пряча в тайниках по меньшей мере сотню "дармовых" Граалей.
Это была явная ложь, поскольку Оскас, будучи сильно под мухой, признался Бёртону, что у него их только двадцать. Однако Бёртон без всякого зазрения совести несколько отклонился от истины. Теперь уж наверняка внимание с него переключится на самого вождя. Его собственное племя услышит об этом богатстве и поднимет настоящий скандал. Без сомнения, они потребуют, чтоб "излишек" "дармовых" Граалей передали в общественное хранилище. Кроме того, у Оскаса возникнет проблема охраны своих сокровищ от воров. А они будут отнюдь не обязательно из его собственного племени - множество людей из соседних государств начнут думать, как бы украсть у него граали.
Так что в ближайшее время Оскас будет слишком занят, чтобы думать о мести.
Бёртон довольно посмеивался, воображая все это. "Снарк" прибыл в места, где течение Реки замедлилось. Корабль уже не раз встречался с таким явлением - Река теряла силу и не могла больше течь. На Земле это означало бы, что Река растечется по равнине, образовав озеро, затопляющее долину.
Однако, проплыв по участку Реки с почти неощутимым течением, "Снарк" оказался опять там, где оно набирало силу. Снова Река стремилась к своему далекому устью, к той легендарной пещере, которая ведет в Северное полярное море. Этому феномену существовало много объяснений, но ни одно из них не могло похвастаться достоверностью.
Одно из них заключалось в том, что на планете имеют место изменения силы тяжести, которые позволяют Реке преодолевать препятствия, возникающие из-за слишком незначительного уклона поверхности. Те, кто придерживался этой теории, говорили, что неизвестные создатели этого мира могли установить под землей такие механизмы, которые в определенных точках понижали или повышали гравитационное поле.
Другие же считали, что вода накачивается под большим давлением из труб, которые расположены глубоко под Рекой.
Третья школа мыслителей утверждала, что безостановочное течение создается комбинацией мощных насосов и генераторов, создающих "легкую гравитацию".
Четвертая же полагала, что в свое время Бог повелел воде течь в гору, а потому нет никаких причин дивиться этому феномену.
Что же касается большинства населения, то оно не считало нужным даже задумываться над такими вопросами.
Какова бы ни была причина, но Река никогда не прекращала своего течения на протяжении многих миллионов километров пути.
В конце второго дня "Снарк" остановился у причала в тех местах, где по расчетам должен был остановиться и огромный железный корабль. Здесь их ожидали новости, что "Рекс" сделал остановку на несколько дней. Его команда получила недолгий отпуск на берег.
- Великолепно, - сказал Бёртон. - Мы можем добраться туда завтра, и у нас будет целый день на то, чтобы уговорить капитана Иоанна принять нас к себе.