Проиграв вступительные аккорды, Зист начал балладу, стараясь держаться и петь как можно веселее, чтобы отвлечь детей от мыслей о несчастье. Но едва только дети сосредоточились на нем и тексте баллады, как сирена издала три громких продолжительных вопля, и дети снова бросились к окну.
Приблизившись к входу, Киндан прежде всего увидел Даска. Сердце у него упало. Даск ни за что на свете не оставил бы Данила, разве что тот строго-настрого приказал уйти… или их разъединило обвалом.
- Даск, где Данил? Где он? - спросил Киндан, подойдя поближе.
Бока стража порога были ободраны, из глубоких порезов сочился ихор, заменявший стражам кровь. Даск часто-часто мигал, пытаясь защитить глаза от мучительно яркого для него утреннего света. Затем страж повернулся и быстро направился к входу. Киндан рысцой последовал за ним.
- Что случилось? - спросил он на бегу.
Даск повернул голову, посмотрел на Киндана и издал звук, обозначавший понятие "загрязненный воздух".
- Почему же ты не предупредил их? - возмутился Киндан.
Даск испустил раздраженный блеющий звук, а потом другой, осмысленный звук, означавший "быстро".
- Это случилось слишком быстро? - переспросил Киндан. Страж порога кивнул.
Уже в начале туннеля Киндан отчетливо учуял едкий запах газа, а уже через несколько шагов у него запершило в горле так, что он закашлялся. Обвал, должно быть, произошел из-за взрыва застоявшегося в каком-то каменном кармане газа, предположил он. Это, несомненно, случилось внезапно, иначе Даск сумел бы заблаговременно предупредить горняков.
Страж порога, переваливаясь с боку на бок, бежал вперед по длинному забою к рыхлой стене завала, а за ним спешила спасательная партия. Не дожидаясь людей, Даск бросился разгребать завал. Он со страшной силой ударял по глыбам головой, так что они рассыпались в мелкие камешки, которые он откидывал назад лапами. Люди поспешили отойти от града каменных осколков. Один из горняков подставил тачку, чтобы часть выброшенной породы сразу попадала в нее. Другие спасатели взялись за лопаты и кирки и начали разгребать завал рядом со стражем порога.
Когда горняки приступили к работе, Киндан попытался заставить раненого стража порога остановиться и поберечь силы. Но Даск не слушался и продолжал копать, не обращая внимания на многочисленные раны, из которых по-прежнему обильно сочился ихор.
Шли часы, Даск продолжал рыть, а горняки помогали ему и увозили выбранную породу. Люди и животное выбивались из сил, но их продвижение сквозь завал шло мучительно медленно.
Киндан схватил горняка за руку.
- Дядя Наталон, - сказал он, - позвольте мне увести Даска. Он теряет много крови.
Наталон вскинул голову и оглядел стража порога.
- Он нужен здесь, к тому же он, кажется, знает, где люди.
- Но… но он может изойти кровью и умереть! - воскликнул Киндан, непочтительно дернув Наталона за рукав.
- Сделай для него всё, что сможешь, парень, но не останавливай его, - ответил Наталон. - Не забывай: с той стороны твой отец.
Киндан опрометью бросился на поверхность, туда, где был развернут пункт целителей. Выйдя из шахты, он с удивлением увидел, что солнце уже перевалило за полдень.
- Тетя Марджит, пожалуйста, дайте мне несколько бинтов, - сказал он женщине, сидевшей около столика, на котором были разложены наготове перевязочные материалы.
- Что, нашли кого-то живого? - оживилась женщина.
Киндану пришлось разочаровать ее, отрицательно кивнув головой. Он знал, что ее супруг работал в смене его отца.
- Тогда для кого же бинты, Киндан? - спросила она.
- Даск сильно поранился, когда спасал вон тех, - объяснил мальчик, указывая на троих мужчин, вокруг которых суетились целители кемпа.
- Ты хочешь моими чистыми бинтами перевязывать животное? - оскорбилась женщина.
- Если он изойдет кровью раньше чем отыщет вашего мужа, это будет только ваша вина!
- Он еще дерзит, маленький нахал! - ответила Марджит, замахнувшись полотенцем, которое держала в руке.
Киндан метнулся вперед, схватил со столика два бинта и кинулся бежать к шахте, чудом увернувшись от выбежавших ему навстречу двух мужчин с тачками, полными породы.
Он совсем запыхался, пока добежал до места обвала. В свете шахтных светильников и факелов были хорошо видны лужицы зеленоватого ихора стража порога, но Даск продолжал расшвыривать камни и комья глины. Подойдя к Даску, Киндан услышал тяжелое, срывающееся дыхание стража порога. Очевидно, в завале послышалось легкое шевеление, потому что животное внезапно задвигалось еще быстрее, и из-под его лап полетело множество комьев. Киндан встал рядом на цыпочки и попытался перевязать глубокую рану на шее, откуда особенно обильно тек ихор.
Бормоча что-то успокаивающее, он попытался заставить стража порога остановиться. Даск лишь немного повернул голову, раздраженно сверкнул глазами, громко зашипел на Киндана и с новой энергией возобновил работу. Ихор закапал сильнее.
- Дядя Наталон, он должен остановиться, а не то совсем изойдет кровью и умрет!
Не успел Киндан договорить эту фразу, как из-за завала послышались голоса. Спасатели вдвое энергичнее замахали лопатами. Даск тоже принялся рыть с возросшим ожесточением, совсем забыв о людях, находившихся позади него. Киндана осыпало мелкими камнями и глиной. Страж уже до середины туловища углубился в прорытый туннель и рыл дальше, не сбавляя темпа.
И вот послышался громкий крик: это его мощные когти устранили последнее препятствие, проделав спасительный выход для похороненных заживо людей. Их радостные голоса теперь стали ясно слышны.
- Беги ко входу, Киндан, - распорядился Наталон, - и скажи, чтобы быстрее тащили сюда носилки.
Киндану не хотелось отходить от Даска, но Наталон дернул его за плечо и подтолкнул в сторону выхода. Еще из туннеля Киндан начал выкрикивать тем, кто напряженно ждал снаружи, хорошие новости и приказ Наталона насчет носилок. Люди опрометью пробежали мимо него, спеша поскорее увидеть спасенных, а Киндан направился следом за ними немного медленнее, пытаясь отдышаться.
Даск неподвижной глыбой лежал посреди забоя, его огромные глаза светились тусклым, часто гаснущим блеском. Он даже не приподнял головы, когда Киндан опустился рядом с ним на колени. Мимо пронесли на носилках первого из спасенных. Киндан оторвал длинный кусок бинта, сложил его в несколько раз и приложил к глубокой ране на шее, пытаясь остановить истечение ихора.
- О Даск, что же ты с собой сделал? - чуть слышно простонал он, ощутив слабое и неровное биение пульса. Даск приподнял голову, изогнул шею, положил голову на колени Киндана и печально вздохнул. Киндан принялся почесывать Даска за ушами, успокаивая животное единственным доступным ему способом. И вот так, возглавив спасателей, выручавших замурованных в штреке людей, Даск закончил свою жизнь.
Мальчик провожал взглядом каждого спасенного, надеясь увидеть лицо отца или кого-нибудь из братьев. Он не менял позы до тех пор, пока Наталон не объявил, что все живые вынесены. После этого надежда покинула Киндана.
- А теперь будем извлекать погибших, - распорядился Наталон. Он остановился рядом с Кинданом и ласково погладил его по голове. - Твой отец сломал шею, парень. А твои братья наполовину захоронены под щебнем. Мы достанем их тела еще засветло.
Киндан еще долго сидел там, держа на коленях тяжелую голову стража порога. Он рассеянно почесывал уши, словно не замечая, что они уже сделались жесткими. Его колени покрывал слой загустевшего зеленого ихора. В конце концов Наталон возвратился для последнего осмотра.
- Ты всё еще здесь, мальчик? Но ведь уже стемнело.
- Даск умер, Наталон.
Наталон присел на корточки около мальчика и заглянул в его покрытое угольной пылью и испещренное полосками слез лицо. Он вытер катившуюся по щеке Киндана слезу, размазав грязь, и с бесконечной добротой положил руку мальчику на голову.
- Здесь неподалеку есть глубокий карман, и я позабочусь, чтобы его похоронили там. А теперь, Киндан, ты должен идти со мной. Здесь всё кончено.
Наталону пришлось самому поднять на ноги убитого горем мальчика. Киндан несколько раз просил разрешения остаться со стражем, но горняк наотрез отказал.
- Он достойно встретил смерть, Киндан. Он был прекрасным животным.
Киндан бродил среди раненых, надеясь найти кого-нибудь из братьев. В горле у него стоял ком, он не замечал слез, струившихся по его лицу. Он переходил от одних носилок к другим, не обращая внимания на толкавших его людей и пропуская мимо ушей голоса обращавшихся к нему женщин. Но один сорвавшийся голос всё же достиг его слуха, и он быстро обернулся. - Зенор!
Смущенный тем, что начисто забыл про Зенора, который тоже был в шахте вместе с заваленной сменой, Киндан одним прыжком оказался около друга. Зенор был покрыт ссадинами и синяками, он еще не оправился от шока. Киндан схватил руку, которую протянул ему Зенор, и, сам того не сознавая, стиснул ее изо всех сил.
- Они… они вышли? - спросил Зенор. Ответ он прочел, взглянув на лицо Киндана.
- Мой отец? - Киндан слабо покачал головой.
- Твой отец? - И на этот вопрос ответом послужили слезы Киндана. - А Даск их вытащил, ведь правда? Я слышал, как он прорывался к нам. Киндан, он спас меня. Я никогда и подумать не мог…
- Даск был хорошим стражем порога, - сказал Киндан, преодолевая стоявший в горле ком.
Зенор покачал головой.
- Нет, я не о Даске. Я о Кайлеке. Он и мой папа выбросили меня обратно, когда свод обвалился. Он отлично понимал, что делал, Киндан. Что они оба сделали. Но они выбросили меня из-под завала. Они выбросили меня…
Голос Зенора превратился в невнятное бормотание и совсем стих. Мальчик погрузился в сон. Наконец-то подействовал сок плодов лунного дерева.
Лишь через несколько часов Марджит заметила Киндана. Он так и заснул, сидя рядом с другом и не выпуская его руки. Женщина вытерла снова хлынувшие из ее глаз слезы, принесла одеяло и заботливо укрыла Киндана.
Глава 4
Я взрослый уже, и мне плакать нельзя,
А голос мой слишком робок,
Чтоб спеть вам скорбную песню, друзья.
Прощайте. До встречи за гробом.
Ледяной ветер насквозь продувал одежду Киндана и больно щипал кожу. Осень уже сменялась зимой; впрочем, Киндан был уверен, что на кладбище всегда холодно. Уже были сказаны последние слова, жители холда покинули кладбище и удалились в главный зал, чтобы выпить в память о мертвых, но Киндан остался - маленькая фигурка возле ряда свежих могил.
Его отец не слишком баловал мальчика разговорами. Как самый младший из девяти детей, Киндан был лишь одним из многих. А самые старшие братья всегда были ему почти чужими - примерно как старший горняк Наталон.
Но всё равно Киндан чувствовал, что должен был сказать что-то еще, должен был оставить что-то на память. Перед тем как перейти в свои новые семьи, Джакрис сделал резной барельеф, а Тофир нарисовал картинку.
Терра и ее муж Ритерин уже имели четырех собственных детей - все были еще маленькими, - и потому решили забрать к себе Джакриса, самого старшего. Кроме того, Ритерин был плотником, так что резной узор - так сказать приданое Джакриса, - должен был получить в этом доме должную оценку.
Тофира усыновила семья жителя Кром-холда, где его способности к рисованию могли получить необходимое развитие. Не исключено, что он даже научится картографии - умению, необходимому в горном деле.
- Киндан!
Киндан повернул голову на голос. Это оказался Далор. Он бежал к Киндану, размахивая руками.
- Отец сказал, чтобы я поискал тебя здесь. Он велел увести тебя отсюда, пока ты не окоченел насмерть.
Киндан с серьезным видом кивнул и поплелся вслед за младшим товарищем. За минувшую семидневку Киндан виделся с Далором больше, чем за несколько истекших месяцев. Он, правда, подозревал, что Далора приставил к нему Наталон для присмотра. Впрочем, Киндан не возражал: Далор был в общем-то парнем что надо.
Далор бросил на него взгляд через плечо, то ли чтобы убедиться, что Киндан идет за ним, то ли просто из симпатии к младшему из сыновей Данила.
- В холде уже приготовили подогретое вино, - только Далор и его семья употребляли слово "холд", имея в виду свой большой дом, - и отец сказал, когда мы придем, нам тоже дадут немного.
- Нет, это прямо в мозгах не укладывается! - говорила Милла Дженелле, матери Далора, в тот самый момент, когда мальчики вошли в кухню холда. - Причем большинство из одной семьи - бедняжка Данил с сыновьями. Ну, прямо невозможная жалость. А что же теперь будет с бедняжкой Кинданом? Двоих бедняжек отдали на усыновление, и я не вижу причины, по которой его нельзя тоже отдать в семью. Ему, бедняжке, наверно, ужас как страшно спать в своем доме одному-одинешеньку.
Дженелла увидела мальчиков и многозначительно кашлянула, призывая Миллу умолкнуть. Но та стояла спиной к двери и энергично месила тесто, а на намек не обратила никакого внимания.
- У тебя, бедняжка, что, снова кашель? Немудрено, такая холодина, того и гляди расхвораешься, - сочувственно заметила она.
И беспечно продолжала:
- Девять мертвецов, трое раненых, и бедняжка Зенор требует, чтобы его взяли в шахту вместо бедняжки отца. Нет, я, конечно, не осуждаю ни его, ни Норлу, его мать, она, бедняжка, так тяжело всё это перенесла…
Милла принялась раскладывать тесто по формам, в которых оно подходило и выпекалось.
- Да и сменой командовать не каждому поручишь… Нет, я даже не представляю себе, как они будут выкручиваться из этого несчастья.
- Далор, Киндан, я вижу, вы совсем замерзли, - громко сказала Дженелла, поспешно перебив Миллу, чтобы та не ляпнула еще чего-нибудь. - Милла, сделай одолжение, налей им немного горячего вина, оно стоит на печи. Мне, видишь ли, сейчас трудно тянуться вверх.
Дженелла была беременна на исходе седьмого месяца. Киндан слышал, что она уже была беременна раньше, но потеряла ребенка. Той ночью Силстра ходила помогать ей и вернулась в таком отчаянии, что отец заставил ее немедленно отправиться спать.
- Ох! - воскликнула Милла, повернувшись всем своим крупным телом. - Простите, мальчики, я вас не видела. Кружки стоят в буфете. Почему бы вам, бедняжкам, самим не налить себе согревающего, пока я буду ставить коржики в духовку?
- Да, мэм, - вежливо отозвался Далор.
Он был выше ростом, чем Киндан, и без труда достал кружки. Киндан подумал, что ему самому пришлось бы подставить табурет или что-нибудь в этом роде, и в который раз проклял свой медленный рост. Он был на шесть месяцев старше Далора, но на целую ладонь ниже.
С полными кружками горячего вина с пряностями - когда вино нагревали, из него улетучивался алкоголь, в противном случае Киндану не разрешили бы его пить, - мальчики устроились на свободном краешке скамьи и сидели тихо, не без оснований полагая, что такое везение долго не продлится.
- Наталон скоро пришлет за тобой, - сказала Киндану Дженелла.
- Да, мэм.
В то же мгновение Далор резко толкнул его локтем и обжег строгим взглядом. Киндан поспешно поправился:
- Моя госпожа.
Киндан никогда не знал, как правильно обращаться к матери Далора. Дженелла всегда казалась ему куда менее важной персоной, чем родная сестра, но, с другой стороны, если Наталону удастся утвердить Наталон-кемп, он когда-нибудь непременно превратится в Наталон-холд с собственной шахтой, а Дженелла в таком случае сделается женой владельца холда. Но чтобы утвердить Наталон-кемп, необходимо добывать уголь, а за минувшую семидневку в шахту не спускался никто, кроме команды, исследовавшей причины аварии.
- Это было нормально - Киндан слышал, как взрослые говорили, что нельзя возвращаться в забой, пока все тела не будут извлечены и похоронены.
- Я слышал, что Зенора поставили в смену отца, - полушепотом сообщил Киндану Далор. - После гибели отца кормить семью стало некому.
- А как же он будет учиться? - вслух спросил Киндан.
Далор окинул его долгим задумчивым взглядом и пожал плечами.
- Может, он вовсе не будет учиться! - сказал он. - А что! Теперь, когда к нам прислали мастера Зиста, Далору будет лучше всех.
- Да что ты понимаешь! - взорвался Киндан, совершенно забыв, что они в комнате не одни. Опомнившись, он растерянно оглянулся на мать Далора и прошептал приятелю: - Извини.
К счастью для него, именно в этот момент появился мастер Зист собственной персоной.
- Киндан, пойдем со мной.
Мастер Зист ввел Киндана в большую комнату, в которой по утрам занимался с учениками. Здесь стояло три стола, два длинных, протянувшихся на всю длину класса, один поменьше, стоявший перед очагом перпендикулярно к первым двум. За ним обычно сидел мастер Зист. За ближним из двух длинных столов сидели Наталон и Тарик. Повинуясь приглашающему жесту Наталона, мастер Зист и Киндан подошли и сели напротив.
- Киндан, - начал Наталон, - мне сказали, что ты хочешь остаться здесь, в кемпе.
Киндан кивнул. Если по правде, он до сих пор почти не думал о том, как будет жить дальше. Его должны отдать куда-то на воспитание, вот и всё. И еще, он слышал, как взрослые перешептывались между собой насчет того, что ему не разрешат оставаться одному в доме. Быстро взглянув на Тарика, он сразу понял, кто претендует на его жилище. Дженелла скоро должна родить, подумал Киндан, и Тарик со своей женой и тремя старшими детьми будет рад удрать подальше от криков младенца.
Киндан почувствовал, как при мысли о том, что Тарик поселится в доме, который отец строил для своей большой семьи, его охватил гнев, который становился чем дальше, тем сильнее. Но потом гнев вытеснила другая, еще более важная и яркая мысль.
- Сэр, что показало расследование? - спросил Киндан.
Наталон искоса взглянул на Тарика, а тот почему-то весь напрягся и смерил Киндана кислым взглядом.
- Как часто бывает при несчастных случаях такого рода, - начал Наталон, - результаты неопределенные.
Киндан выпрямился, готовясь вступить в спор, но Наталон остановил его жестом.
- Мы думаем, - продолжал главный горняк, тщательно подбирая слова, - что смене твоего отца не повезло, она подрыла ни на что не опиравшуюся скалу, которая сползла у них за спинами и перекрыла дорогу.
- Но ведь был запах, - возразил Киндан. - Даск сказал мне, что был запах. Я и сам чуял его.
Наталон и Тарик переглянулись. Тарик недовольно помотал головой.
- Никто из тех, с кем я беседовал, ни словом не обмолвился о запахе, - заявил он.
- А ты уверен, что правильно понял Даска? - спросил Наталон.
- Я всегда думал, что, для того чтобы научиться понимать стража порога, требуется несколько лет учиться, - неприятным голосом сказал Тарик. - К тому же у скотины, наверно, последний разум помутился от боли.
- Для того чтобы запомнить звуки, которыми обозначают "загрязненный воздух", вовсе не требуется много лет, - возразил Киндан. - Этот и другие сигналы, предупреждающие об опасности, я выучил самыми первыми.
Он не стал уточнять, что понимать стража порога его учила Силстра, да и обучение это продолжалось очень недолго.
Тарик снова помотал головой.
- Я не видел никаких признаков огня.
- Это мог быть маленький карман, - предположил Наталон, задумчиво поглаживая подбородок. - Взрыв вызвал обвал.