– Ну… – он зевает, – давай свою мысль, только по быстрому.
– Ты, кажется, имел дела с "Микроном"?
– Может быть, дай сообразить… Да, правда, это было пару лет назад… Да и какие это были дела? Я им продал помещение, они мне заплатили деньгами… и частично своей техникой.
– Не важно. Твое мнение, что у них за фирма?
– Фирма как фирма. Директор – человек порядочный. Есть кое-какие связи… поддержка наверху имеется, так что не развалятся. Насчет ихней техники… тут я не советчик. Что тебе еще надо?
– Я же теперь без работы, решил узнать. Вот выяснил, что ты их знаешь, подумал – почему бы не спросить?
– Можно было и в другое время спросить.
– Да, в общем, можно. Руменов, почему ты застрелил советника?
– Что?
Только теперь, похоже, Нальгор окончательно проснулся. Он встречается со мной взглядом, и я вижу, что ему это неприятно. В одно и то же время он не хочет смотреть на меня и боится отвести глаза. Какой еще ответ тебе нужен, Хейл Кайтлен?
– Ты это сделал тем же лучеметом, которым застрелил Геделяна? Человека, который хотел отговорить тебя от связи с наркодельцами, так?
– Шалькин, ты не можешь об этом судить! – восклицает он.
– Могу, черт тебя побери! Почему я должен страдать за то, чего я не делал? Ты трус, Нальгор! Ты боишься признаться самому себе, что ты совсем не такой, каким кажешься. Ты бежишь от самого себя, но зачем? У тебя это все равно не выйдет!
– Кайтлен, что сделал бы ты, если бы он назвал тебя по имени? Мне было все равно, как это сделать! Я знал, где он будет ехать, и знал подходящее место, где спрятаться. Меня учили убивать, Кайтлен! Я всегда надеялся, что мне не нужно будет пользоваться этим умением. Но я помню Основную инструкцию.
– Ты же должен был сразу все сообщить!
– Нет. Мне бы не простили этого во второй раз.
– Почему второй раз? Разве это можно назвать срывом?
– Я допустил ошибку, Кайтлен!
– Какую? Он добрался до информации? Он узнал о тебе, Ларроке, еще о ком-то?
– Иди к черту! – взрывается он.
– Нальгор, я должен знать правду!
– Я не хотел этого делать, ясно? Тебе ясно?
– Что ты сделал, чего не хотел?
– Ничего, Кайтлен! Разговор окончен.
– Нет, Нальгор, подожди…
Но огрянин сам оборвал связь.
Ну что ж, наблюдатель, теперь у тебя есть выбор! Есть Чувей Нальгор, застреливший советника Вольского, а до этого, вероятно, допустивший каким-то образом, что тот узнал о наблюдателях, и мучающий из-за этого самого себя. Есть Кел Нера, организовавшая покушение на Тар-Хамонта, потому что тот издевался над ней, как мог. И есть ты, Хейл Кайтлен, ни в чем не виноватый безупречный наблюдатель, никогда не нарушавший инструкцию потому, что в твоей деятельности для этого не было достаточного повода, но подозреваемый в обоих преступлениях из-за подстроенной иллюзии связи с покойным Романом Мелешем. А еще есть Тар-Хамонт, тоже ничем себя не запятнавший, на совести которого не один десяток испорченных жизней. Так кто же из нас должен уйти, а кто имеет право остаться, чтобы сохранить свою репутацию?
Завтра, Кайтлен! Что бы там ни было, завтра ты найдешь какое-нибудь решение этой проблемы. А сейчас – спать!
* * *
Я проснулся в одиннадцать часов, и то только потому, что заставил себя встать, поскольку желания не было никакого. Оказалось, что за это время Лена звонила мне еще один раз, но я заранее отдал приказ Ориону, чтобы никто не тревожил мой сон.
Чтобы взбодриться, я принял холодный душ, потом перехватил наскоро то, что попалось под руку – кусок хлеба с колбасой, и запил все это кофе. Эйносу я еще позвоню, но не раньше, чем поговорю с Леной. Это как минимум невежливо – не ответить уже после третьего звонка. Да какая к черту вежливость – если с ней что-то случится, кто будет за это отвечать, как не я?
Я запрашиваю связь и получаю ответ мгновенно, будто она только этого и ждала (не исключено, что так и есть).
– Привет, Андрей! Ну ты и соня!
– Привет, Лена. Ты мне звонила? Как у тебя дела?
– Кажется, все в порядке. Я просто немножко испугалась.
– Чего ты испугалась?
– Ну, не знаю… Я вчера ходила по магазинам, и мне показалось, что какой-то тип за мной следит. Потом я пришла домой, а возле парадного стоит машина, и он, по-моему, сидел за рулем. Глупости, наверное?
– Это все?
– Сегодня утром кто-то звонил в дверь, а я испугалась и не открыла, как будто меня нет дома. А внизу опять стоит эта машина. Еще кто-то позвонил без обратного адреса, я ответила, а он отключился.
– Ты сейчас сама?
– Родители вчера уехали, еще не вернулись.
– Лена, слушай меня. Я сейчас приеду. На звонки не отвечай и никому не открывай. К окну лучше не подходи. Я позвоню в дверь один раз, потом три и потом два, тогда откроешь. Все ясно?
– Андрей, ты думаешь, они могут… опять… – она не договорила.
– Надеюсь, что нет, но со мной тебе будет безопаснее. Жди, я уже выхожу.
Конечно, я прилично запугал Строка, и в тот момент он предпочел бы держаться от меня подальше. Но прошло несколько часов, он отошел и подумал: ну что я ему сделаю? Нанял парочку телохранителей, а очередного головореза послал следить за Леной – найдет удобный момент, схватит и привезет к нему. Не найдет – может вызвать подмогу и ворваться в квартиру. Вот и еще одна проблема на мою голову! Но если с Леной что-то случится, я себе этого не прощу.
Подъезжаю к ее дому. Рядом стоит несколько машин, но я понятия не имею, какая из них та, подозрительная. Подхожу к квартире и даю условный звонок. Доносящиеся в ответ шаги говорят мне, что все в порядке.
– Андрей, какое счастье! – она кидается мне в объятия. – Ты не представляешь, я так перепугалась!
– Больше ничего не бойся, я рядом. За это время что-нибудь было?
– Нет, ничего.
– Идем.
– Куда?
– Ко мне домой, там будет безопаснее.
– Подожди, я оставлю записку родителям.
Мы садимся в мою "Тойоту", и Лена говорит, что той машины здесь уже нет. Выясняется, что это был красный "Москвич", номер она не заметила.
По дороге мы почти не говорили. Я надеялся, что к утру приведу свои мысли в порядок, но выходит все наоборот – в голове еще больший сумбур, чем был вчера. Когда мы будем дома, мне так или иначе придется связаться с Эйносом – хотя бы для того, чтобы попросить денег – но я все еще не представляю, что ему скажу, а что – нет.
Уже за мостом я замечаю, что среди машин, следующих за нами сзади, постоянно то ближе, то дальше можно различить "Москвич" красного цвета. Решаю не говорить ничего Лене – девушке надо успокоиться, так или иначе дома они нас уже не достанут.
Наконец мы приезжаем, и я провожу Лену в свою небогатую квартирку.
– Сразу видно, что ты живешь один, – выносит она вердикт. – Боже, сколько пыли! Ты когда последний раз убирал?
– Не помню, – признаюсь честно.
– Ладно-ладно, хоть я наведу здесь порядок!
– Лена, у меня к тебе маленькая просьба. Проходи пока в комнату прямо по коридору, посиди там, осмотрись. Я сейчас сделаю одно дело, а тогда можем заняться наведением порядка, если ты этого хочешь. Договорились?
– Секретничаете, агент 007?
– Есть вещи, которые тебе лучше не знать. Не потому что я этого не хочу, а потому что так надо.
– Ладно, я поняла! Только постарайся побыстрее.
– Это как повезет.
Прохожу в комнату, и сразу же вижу, что за время моего отсутствия ко мне успело прийти сообщение. Оно представляет собой строчку с хорошо знакомой подписью:
"Андрей, срочно позвони мне, есть дело. Микаэль Доркас."
Проклятие, значит, Центр сам вызывает меня!
– Хей-Ийе-Май-Бйэх-Эрх-Айх-Эйл-И.
– Выполняю… Проверка интерфейсов…
– Орион, полный войс-контроль. Переходи на зоувскунский.
– Сделано.
– Активируй интерфейс восемь, уровень "И-Эйч", режим абсолютного контроля.
– Выполняю… Готово.
– Хейл Кайтлен. Запрос на связь с Центром.
– Запрос отправлен. Ждите…
Черт, где же он там!
Наверное, только через минуту на экране появляется лицо координатора:
– Здравствуй, Кайтлен.
– Здравствуй, Эйнос! Ты хотел со мной говорить? Вот он я!
Эйнос выдерживает паузу, по которой я догадываюсь, что за ней не последует ничего хорошего.
– Кайтлен, я обсуждал ситуацию с Организацией, – он снова останавливается.
– И что? – подгоняю я его сам.
– Они рекомендуют тебя отозвать.
– Вот оно как! – взрываюсь я. – Значит, нашли все-таки мальчика для битья!
– Тебя ни в чем не обвиняют. Основная причина – твоя психологическая неуравновешенность, потенциальная возможность срыва.
– Ага! Возможность срыва! А как же Нальгор? У него четыре года была возможность срыва, почему же они молчали? Потому что за эти годы он еще никого не пристрелил?
– Кайтлен, мы говорим сейчас не о Нальгоре.
– Не о Нальгоре? Отлично! Тогда поговорим о Тар-Хамонте. Вот уж кто абсолютно психологически уравновешен. Настолько уравновешен, что вы позволили ему обучать Кел Неру, чтобы он сначала убивал ее товарищей, а потом спал с ней! Только не говори, Эйнос, что ты этого не знаешь!
– Не надо крика. Мы разберемся в ситуации.
– Конечно, вы разберетесь в ситуации! Вы наградите Тар-Хамонта за то, что он меня разоблачил – вот как вы разберетесь! А мне будет уже все равно, я же не буду ничего помнить, так?
– Кайтлен, прекрати это! Я сказал, Организация рекомендует, но я еще не принял решение.
– Разве тебе долго его принимать? Ты хотел поговорить со мной? Что ты хочешь услышать? Хочешь, чтобы я назвал другого вместо себя? Не дождешься!
– Я повторяю, тебя никто не обвиняет. Возможно, тебе стоит перейти работать в Центр, там ты лучше будешь справляться.
– Ага, сортировать бумажки? Увольте! Отзываете, так идите уже до конца!
– Кайтлен, твое поведение сейчас говорит не в твою пользу.
Я с шумом выдыхаю воздух и заставляю себя успокоиться.
– Хорошо, Эйнос. Без нервов. Если хочешь снимать меня – пожалуйста, я весь твой. Пускай остальные как-нибудь продолжают это дело без меня. Пускай они выясняют, откуда земляне знают интервально-ассоциативную логику. Пускай ищут, откуда у них взялась эккумундивная технология. Посмотрел бы я на тебя, что ты скажешь, когда они прилетят на Хайлам на собственном трансдеформаторе!
– Не надо этих громких слов. Ты сам знаешь, как еще далеко землянам до антигравитационных технологий.
– А если кто-то приблизил их к этому? Ты об этом не думаешь? Пока мы тут ищем убийц, информация расходится по планете!
– Ты решил перейти к угрозам?
Только этого не хватало! Неужели Эйнос решил, что это я собираюсь выдать землянам наши технологии, если он будет настаивать на том, чтобы отозвать меня? Теперь я в его глазах превращаюсь в шантажиста. Проклятие!
– Открой глаза и пойми наконец! Сейчас я передам информацию, и тогда решай, кто тут прав, а кто виноват! Центральный компьютер "Купола" называется "Сфинкс", его основа – непрерывная ассоциативная модель данных, точная копия нашей интервальной. Если я сейчас до этого не доберусь, вы можете опоздать!
– Кайтлен, мы изучим твои данные.
– И это все? Как ты не понимаешь! У меня уже налажены связи, другому придется все начинать сначала. Ты можешь меня отозвать, но ты больше потеряешь, чем выиграешь! Это убийство советника – мелочь, ты же координатор, ты должен все видеть! Скажи, что ты по крайней мере подумаешь.
– Я ничего тебе не обещаю.
– Пообещай хотя бы одно – ничего не решать, пока не прочитаешь мои материалы.
– Андрей Шалькин, к тебе пришли, – хладнокровно сообщает Орион на зоувскунском.
– Эйнос, момент, я только узнаю, кто пришел!
Я переключаюсь на внешнюю камеру, которую когда-то сам вмонтировал над дверью. Возле двери два не очень привлекательных типа. Можно не сомневаться, по какой причине они сюда пришли.
– Орион, активируй интерфейс пять!
– Выполняю…
– До свидания, Кайтлен, – раздается в то же время голос главного координатора.
– Эйнос, нет! – но на экране уже горит сообщение об обрыве связи.
Он даже не захотел принять данные… Идиот!
Звонок от двери повторяется, уже более настойчиво.
– Кто там? – спрашиваю я.
– Сантехники. Нужно проверить трубы.
– Я вас не вызывал.
– Верно, – тип усмехается. – Соседи с нижнего этажа попросили проверить.
Я знаю, что все это выдумки, что мне достаточно просто послать их, и они уйдут, им придется уйти. Но они придут в другой раз к Лене, когда меня рядом не будет.
– Проходите, – говорю я, сам выходя в коридор и давая команду открыть дверь.
Оба типа, поразительно похожие друг на друга, оказываются в квартире, захлопывают за собой дверь, и почти тут же в руке каждого из них появляется пистолет.
– Шалькин, давай без лишнего шума, – говорит тот же, который представлялся сантехником. – Девчонка у тебя, мы это знаем. Пускай выходит, и не будет никакой крови.
– Уберите лучше эти игрушки, а то смешно становится. Не хотите крови, тогда идите по-хорошему, а то я сегодня не в настроении, еще сломаю вам что-нибудь.
– А я ведь могу и на курок нажать, – замечает главный. – Где ты ее прячешь? Там? – он безошибочно указывает на дверь. – Проходи, он у меня на мушке!
Второй выходит вперед, явно намереваясь обойти меня и войти в комнату. Я могу остановить его, но нет гарантии, что успею увернуться от пули. Или – кинуться на главного, но ведь и у второго есть пистолет!
Есть только один безотказный вариант, и сейчас именно тот случай, когда придется им воспользоваться.
– Кламьерт! – произношу я зоувскунское слово, которое означает: "убей!"
На долю секунды в коридоре мелькают два луча, достаточно ярких, чтобы светиться в глазах еще по меньшей мере минуту. Оба лже-сантехника падают, как подкошенные, с красными точками посреди лба. Один из них еще успевает нажать на курок, но пуля проходит мимо меня и застревает в стене. Только два слабых крика – а потом тишина и покой, и только кровавые точки постепенно превращаются в пятна.
Первый раз мне пришлось применить защитную систему, которую я соорудил в своей квартире еще два года назад. Но ведь любые вещи делаются для того, чтобы их применять, не так ли?
Обращаю взгляд на дверь – и застываю на месте.
Лена осторожно выглядывает оттуда и смотрит то на меня, то на лежащие на полу трупы.
Есть Основная инструкция, которую я только что нарушил, применив лучевое оружие. И есть дополнение о том, что свидетельства нарушений должны быть устранены, включая физическое уничтожение людей.
Но ты никогда не сделаешь этого, Кайтлен, потому что даже и подумать не можешь о том, чтобы причинить боль этой девушке.
Однако сейчас мои действия уже не имеют никакого значения.
– Андрей, я должна отвезти тебя в Порт, – говорит Лена.
Слово "Порт" настолько не ассоциируется у меня с образом этой девушки, что я продолжаю стоять и тупо смотреть на нее.
– Это была последняя проверка, и ты нарушил Инструкцию, – говорит она грустным голосом. – Порт номер 3, ты знаешь.
Ну да, я думал о том, что за мной следят, но даже не пытался задать себе вопрос, кто конкретно это может быть. Только почему меня это совершенно не удивляет?
Потому что на подсознательном уровне я подозревал что-то подобное. Вспомнить хотя бы вопросы об инопланетянах и совпадение наших интересов насчет лунной базы. Но на уровне сознания я никогда не думал об этом, потому что считал Лену всего лишь наивной девчонкой. А теперь эта девчонка отвезет тебя, опытного наблюдателя, в Центр, а дальше…
– Вези куда угодно, – говорю обессиленным голосом. Если последний человек, которому я доверял, оказался из той же категории, что и некогда уважаемый мной Эйнос, то мне уже абсолютно наплевать, что будет дальше.
– Андрей, я не договорила. Я должна тебя отвезти, но я этого не сделаю.
– Почему?
– Потому что Эйнос не прав. Потому что я верю тебе и не хочу, чтобы он на тебе отыгрывался.
– Это правда, Лена? – я поднимаю на нее глаза.
– Правда, – она смотрит на меня, и я знаю, что она меня не обманывает.
– Тогда что мы будем делать?
– Что-нибудь придумаем!
Она подходит ко мне, мы обнимаем друг друга и просто стоим, и все мрачные мысли сами собой улетают прочь. А потом на их место приходит другая, одна-единственная мысль: может, еще не все так плохо в этом мире?
Часть вторая
"При возникновении угрозы утечки информации за пределы Организации наблюдатель обязан предотвратить возможные последствия всеми доступными ему способами, включая физическое уничтожение свидетелей и вещественных доказательств."
(Из "Основной инструкции галактических наблюдателей")
I
Я оставался в машине до самого последнего момента и выпрыгнул, когда она уже ударилась в бортик. В следующее мгновение она слетела с моста, и я, не теряя ни секунды, прыгнул вниз – вслед за машиной. От удара об асфальт правую ногу пронзила адская боль, но совершенно некогда было обращать на нее внимание. Точку приземления я рассчитал точно – едущие навстречу не смогли бы увидеть за машиной мою фигуру, а водитель с другой полосы не разглядел бы меня через опоры моста. "Тойота" врезалась бампером в тротуар и сейчас опускалась на дорогу в перевернутом виде – для меня это зрелище напоминало замедленную съемку. Жалко машину, но что поделаешь… Было бы интересно понаблюдать, что с ней произойдет дальше, если бы только у меня было на это время. Его-то как раз и не было, поэтому я совершил безумное сальто, вылетая на обочину и скатываясь вниз по травяному склону. Несколько секунд пролежал неподвижно, удостоверяясь, что никто вроде бы не интересуется моей персоной. Наконец встал, и, словно не имея никакого отношения к происходящему, вышел на тротуар и направился к углу улицы. К счастью, возле этой транспортной развязки обычно не бывает пешеходов – они предпочитают подземные переходы.
Потом я дошел до угла по тротуару, свернул в ближайшую улицу и кинулся по ней прочь. Я знал, что никто не станет по-настоящему меня преследовать, но не мог быть уверен, что кто-то из наших не наблюдает за всем происходящим издалека. Если только я еще имею право называть их "нашими"…