- Но в чью пользу? Тебе некому передавать командование! - Кажется, это прозвучало у меня недостаточно сдержанно.
- Я передаю командование Великому Духу. Или тебе, Зебби: все возвращается обратно по кругу, и ты снова капитан… как и должно быть.
- Ну нет, Шельма. Я свою вахту отстоял, теперь очередь кого-нибудь другого. Раз ты подала в отставку, то у нас больше вообще нет организации. Ты напрасно думаешь, что уговорила меня. Ты просто теперь до скончания века будешь первопоселенкой на этом бережку. А пока командования у нас нет, разводите себе балаган сколько хотите. Надеюсь, вам уже успела осточертеть вся эта говорильня, эти ваши споры-разговоры - у меня-то они уже в печенках сидят. То ли уголок ораторов в Гайд-парке, то ли школьный дискуссионный клуб.
- Послушай, Зебби, - с удивлением сказала тетя Хильда, - ты что же, отыгрываешься на нас, что ли?
- Миссис Берроуз, весьма возможно, что вы нашли совершенно точное слово. Я за это время ох сколько всякого наглотался… и не в последнюю очередь вашими стараниями.
Я не видела тетю Хильду такой удрученной со времени смерти моей мамы Джейн.
- Прости меня, Зебби. Я не думала, что мое поведение так раздражает тебя. Я не хотела тебя раздражать. Я знаю - я все время помню! - что ты спас нам - мне - жизнь целых пять раз и вообще постоянно спасаешь нас своим руководством. Я благодарна тебе настолько, насколько вообще способна на благодарность, - а это значит очень глубоко благодарна, хотя ты и думаешь, что я мелкая душонка. Но ведь нельзя демонстрировать такую глубокую благодарность каждое мгновение, как нельзя постоянно испытывать оргазм. Некоторые эмоции слишком сильны, чтобы все время держаться на максимуме, - Она вздохнула, и по ее лицу покатились слезы. - Зебби, я больше не буду, только не сердись, ладно? Я постараюсь больше не выпендриваться. Так сразу не отвыкнешь, я много лет так себя веду, это мой защитный механизм. Но я отучусь, вот увидишь.
- Ну что ты так, Хильда, - мягко сказал Зебадия. - Ты же знаешь, я люблю тебя - несмотря на твои штучки.
- О, я знаю, знаю, уродина ты долговязая. Ты вернешься, а? Будешь снова нашим капитаном?
- Хильда, я никуда не уходил. Я как делал, так и буду делать все то, что умею и чему могу научиться. И что мне велят. Но капитаном я не буду.
- Боже мой, как же так!
- Ничего страшного. Мы просто изберем нового командира.
Тут весьма некстати взъерепенился папа:
- Зеб, ты напрасно становишься в позу и отчитываешь Хильду с видом оскорбленной гордости. По-моему, она не сделала тебе ничего дурного.
- Джейк, об этом не тебе судить. Во-первых, она твоя жена. Во-вторых, ты не должен был беспокоиться за всех, это я должен был. И от тебя я тоже натерпелся.
- Я не знал этого… капитан.
- Вот опять: ты нарочно называешь меня капитаном, а я ведь уже не капитан. Ты лучше вспомни, как я пару часов назад обратился за советом к своему заместителю и получил в ответ нечто ядовитое насчет "письменных приказаний".
- М-м-м… Да, сэр. Я вел себя недостойно.
- Привести еще примеры?
- Не надо. Вероятно, действительно были такие случаи. Я понял, сэр. - Папа криво усмехнулся. - Хорошо, что хотя бы Дити не доставляла тебе неприятностей.
- Напротив, как раз она-то в основном их и доставляла.
Все это время я была сильно расстроена - у меня как-то не укладывалось, что Зебадия всерьез отказывается быть нашим командиром. Но теперь я была потрясена, обескуражена и уязвлена.
- Зебадия, что я такого сделала?
- Ты делала все те же пакости, что и они двое, - только от твоих мне приходилось тяжелее, потому что ты моя жена.
- Но - но какие?!
- Я скажу тебе с глазу на глаз.
- Пускай папа и тетя Хильда слышат, я не против.
- Зато я против. Наши радости мы можем делить с другими, но с трудностями давай справляться сами.
У меня защекотало в носу, на глаза навернулись слезы.
- Но я должна знать.
- Дея Торис, ты вполне можешь припомнить все инциденты без моей помощи, если будешь честной сама с собой. У тебя прекрасная память, и все это произошло на протяжении последних суток. - Он отвернулся от меня. - Должен настоять на одной вещи, прежде чем изберем капитана. Я позволил себя одурачить и отказался от власти на время стоянки. Это была грубейшая ошибка. На море капитан остается капитаном и на тот период, когда его корабль стоит на якоре. Тому, кто будет капитаном после меня, следует учесть мой горький опыт и не слагать с себя никаких полномочий только на том основании, что Ая находится в наземном положении. Новый капитан может установить на это время менее строгие правила, если ситуация позволит. Но решать должен он. На земле положение может оказаться опаснее, чем в воздухе или в космосе. Вот как сегодня, когда объявились русские. Если мы приземлились, то это еще не значит, что кончились уроки и можно пойти поиграть.
- Извини меня, Зебби.
- Хильда, я больше виноват, чем ты. Я хотел сбросить с себя ответственность. Сначала я позволил себя уговорить, а потом и вовсе перестал соображать. Возьмите хоть этот "тренировочный поход". Не помню, чья это была идея…
- Моя, - сказал мой отец.
- Может, и твоя, Джейк, но мы все уцепились за нее с ребячьим энтузиазмом. Хотели сорваться и побегать, словно ватага скаутов без наставника. Если бы мы вышли в срок, как собирались, где бы мы сейчас были? В тюрьме у русских? А может, нас и вовсе на свете не было бы? Не подумайте, что я себе самому ставлю хорошие оценки: я отчасти потому и подал в отставку, что оказался не на высоте. Мы собирались оставить Аю Плутишку и все наше имущество без охраны на время прогулки - подумать страшно! Если бы я чувствовал бремя ответственности, мне бы такое и в голову не пришло.
Зебадия состроил кислую мину, потом взглянул на моего отца:
- Джейк, ты самый старший из нас. Почему бы тебе не взять в руки председательский молоток на время избрания нового командира? Я за тебя.
- Я тоже!
- Поддерживаю!
- Какой еще молоток? Откуда я вам возьму молоток на этой планете? Впрочем, папа ломался недолго. Мы вырвали листок из записной книжки Зебадии, разорвали его на четыре части и проголосовали: каждый написал имя. Листочки были сложены и вручены мне. Я объявила результаты голосования:
"Зеб".
"Зебадия".
"Зебби".
"Шельма".
Зебадия повернулся назад, протянул руку, взял у меня бюллетени, отдал мне тот, что означал "тетю Хильду", а остальные порвал на кусочки.
- Я вижу, вы меня не поняли. Я отстоял свою вахту. Кто-то должен меня сменить, иначе мы будем торчать на этом берегу, пока не умрем от старости. Пока что наибольшее число действительных бюллетеней набрала Шельма - можно ли считать, что она избрана? Или будем голосовать еще?
Мы проголосовали еще:
"Шельма".
"Джейкоб".
"Джейкоб".
"Хильда".
- Поровну, - сказал папа. - Может, попросить Аю проголосовать?
- Уймись. Будешь считать голоса в следующем туре.
"Шельма".
"Дити".
"Дити".
"Хильда".
- Эй! - запротестовала я. - Кто подменил бумажку?
(Я за себя определенно не голосовала.)
"Шельма".
"Хильда".
"Зебби".
"Хильда".
- Один бюллетень недействителен, - сказал мой муж. - Вписано имя лица, не являющегося кандидатом. Вы утверждаете результаты, мистер председатель?
- Да, - кивнул папа. - Дорогая моя… капитан Хильда, вы избраны без единого голоса против.
У тети Хильды был такой вид, будто она вот-вот опять заплачет.
- Вы просто сукины дети!
- Это верно, - согласился мой муж, - но мы твои сукины дети, капитан Хильда.
Ответом ему послужила невеселая улыбка.
- Ладно, давайте. Буду стараться.
- Мы все будем стараться, - сказал папа.
- И все будем помогать, - сказал мой муж.
- Обязательно будем! - сказала я совершенно искренне.
- Извините меня, пожалуйста, - сказал папа, - мне с самого начала не терпелось найти поблизости кустик.
И он собрался было вылезти.
- Минуточку!
- Что-что? Да, дорогая… капитан.
- Никому не разрешается выходить на поиски кустика без вооруженной охраны. Не более - и не менее - чем два человека будут удаляться от машины одновременно. Джейкоб, если тебе нужно срочно, то попроси Зебби поторопиться - я хочу, чтобы охраняющий был вооружен одновременно винтовкой и пистолетом.
В общем, в конце концов папа отправился за кустик последним - и думаю, ему было уже совсем невмоготу. Чуть позже я случайно услышала, как папа говорил Зебадии:
- Сын, ты читал басни Эзопа?
- Конечно.
- Тебе ничто не напоминает басню про то, как лягушки просили себе царя?
22. "ОТ КАЖДОГО ПО СПОСОБНОСТЯМ,
КАЖДОМУ ПО ПОТРЕБНОСТЯМ"
ХИЛЬДА:
Я с первого же тура поняла, что Зебби твердо намерен заставить меня сменить его на посту капитана. Поняв это, я приняла решение стать капитаном - с тем чтобы я им осточертела и они потребовали Зебби обратно.
Потом вдруг оказалось, что я действительно капитан - и все стало по-другому. Я перестала стараться им осточертеть. Я стала тревожиться за них. И стала - просто стараться.
Сначала мой муж по вполне очевидной причине захотел найти кустик - и я неожиданно поняла, что на него может напасть бантф. Не барсумианский бантф, а какой-нибудь местный хищный зверь.
Вот я и приказала учредить вооруженную охрану. И ввела правило не ходить в одиночку. Обременительное правило, но я потребовала, чтобы оно неукоснительно соблюдалось… и ощутила наконец, какой груз лежал на Зебби.
Но кое-что мне было вполне под силу усовершенствовать: я решила сделать так, чтобы мы могли спать в машине.
Пространство за переборкой позади задних сидений было очень плохо организовано. До наступления темноты оставалось примерно шесть часов (перемещаясь на запад, мы частично нагнали солнце), и я велела вытащить наружу все, что находилось в этом пространстве.
Там было достаточно места, чтобы Зебби и Дити могли улечься на разостланном спальном мешке, укрывшись одеялами. Ну а мы с Джейкобом позаботились о себе так: кресла пилотов сдвинули вперед, насколько позволяли установочные болты, откинули их почти горизонтально, щели выровняли мягкими подушками, под ноги пристроили твердые подушки с задних сидений, положив их на коробки, которые все равно больше ни на что не годились, я намеревалась их выбросить, раз уж решила навести в машине порядок. Постель была, возможно, и не первоклассная, но слабое тяготение и мой ласковый супруг придавали ей исключительную привлекательность.
Купание - в речке, холодной! - с соблюдением тех же правил, что и при посещении кустиков: с вооруженной охраной. Тщательно намылиться на берегу, окунуться и ополоснуться - поживей! - выпрыгнуть и растереться докрасна. Примитив? Роскошь!
Тут же возникли трудности. Взять хотя бы проблему кустиков. Разумеется, мне было известно, что отхожее место следует устраивать подальше от стоянки, обязательно ниже по течению и так далее: гигиенический устав для лагеря древен, как Ветхий Завет.
Но мой первый приказ требовал, чтобы машину покидали одновременно не более чем двое и не менее чем двое, причем один должен быть вооружен, - остающиеся винтовка и пистолет предназначались для охраны Аи.
Не успела я наспех отдать это приказание, как на меня грудой кирпичей обрушилась жестокая истина: я, малышка невыросшая, отвечаю теперь за жизнь четверых человек. Поначалу мое распоряжение казалось не только логичным, но и необходимым и осуществимым: Джейкоб будет охранять меня, Зебби будет охранять Дити, мужчины - друг друга.
Но я кое-что упустила из виду. Ведь мой приказ требовал: а) чтобы один мужчина с винтовкой всегда находился при машине; б) чтобы время от времени наши мужчины оба отходили от машины.
Поскольку это невозможно, я внесла поправку: когда мужчины уходят по естественной надобности, мы, женщины, запираемся в машине. Откуда мне было знать: может быть, на этой планете самый страшный из зверей не опаснее Алисиной бегемошки, а может быть… В общем, поскольку точно ничего известно не было, я просто обязана была исходить из того, что за каждым кустом прячется по меньшей мере тигр.
Да что там: могло оказаться, что сам кустик - хищник.
Я на лету, не успевая переводить дыхание, усваивала то, о чем большинство людей и не подозревает: "неограниченная" власть командира - это не свобода, это смирительная рубашка. Командир не может действовать, как ему хочется, - не может никогда, потому что каждую минуту, днем и ночью, отвечает за своих подчиненных.
Он не имеет права рисковать сам, если есть хоть малейшая возможность избежать риска. Его жизнь не принадлежит ему, она принадлежит его подразделению.
Когда мне навязали капитанство, я решила, что мы не двинемся с места, пока не переоборудуем Аю Плутишку таким образом, чтобы все мы четверо могли спать в безопасности и комфорте, не опасаясь, как бы не затекли ноги.
ШЕЛЬМА об этом не думала; КАПИТАН ХИЛЬДА БЕРРОУЗ подумала об этом немедленно. Капитан Зебби думал об этом во время нашей первой стоянки, но позволил себя уговорить.
Я знала, что смогу переустроить машину так, чтобы мы все могли спать за запертыми дверьми. Но на это потребуется время, старание и физическая сила, а я только что отдала приказ, по которому один или оба наших носителя физической силы будут отвлекаться от дела - сколько раз в сутки? Нас ведь четверо. И в таком деле человека не поторопишь. Я с содроганием представила себе, как могут подвести даже самые безотказные рефлексы, если над тобой стоит человек с ружьем - хотя бы и любимый человек с ружьем.
Что же делать?
Отменить приказ?
Нет!
Отмени приказ, если нашелся более удачный вариант решения проблемы. Но пока его нет, не отменяй. Местечко было славное, и тем не менее где-то поблизости мог притаиться этот самый бантф. Или бука. Или бяка. Или буджум. Особенно буджум. Вот пойдет Зебби по своим делам, отойдет чуть подальше, чем необходимо по соображениям удобства и приличия, и все: "без слуху и духу внезапно пропал".
А именно Зебби доставлял мне хлопоты - Зебби, который вроде бы и не думал перечить новому капитану.
- Капитан Хильда, милая, ну не нужен мне провожатый, честное слово. Я пойду с винтовкой и буду охранять себя сам. Бояться совершенно нечего. Оружие будет на боевом взводе. Обещаю.
- Зебби, я не прошу, я приказываю.
- Но я не хочу, чтобы девочки оставались без охраны!
- Первый пилот!
- Да, капитан.
- Я не девочка. Я на одиннадцать лет старше вас.
- Я просто хотел сказать…
- Отставить!
У бедняжки покраснели уши, но он умолк. Я сказала:
- Астронавигатор!
- А? Да-да, капитан-тетя.
- Вы умеете стрелять из винтовки?
- Да, конечно, папа заставил меня выучиться. Только я не люблю винтовку, я предпочитаю свой дробовичок.
- Возьмите винтовку первого пилота и встаньте на охрану лагеря.
- Я бы все-таки лучше с дробовиком.
- Отставить, выполняйте приказание.
Дити, обескураженная, подошла к Зебби, тот отдал ей ружье, не говоря ни слова, с каменным лицом.
- Второй пилот, - сказала я своему мужу, - возьмите винтовку и пистолет, идите с первым пилотом и охраняйте его, пока он будет делать то, что ему нужно.
Зебби сглотнул.
- Шельма - виноват, капитан Шельма. В этом нет нужды. Мне уже расхотелось. Кончим этот разговор.
- Первый пилот, прошу воздержаться от употребления моего прозвища, пока я являюсь вашим командиром. Второй пилот, выполняйте приказание. Оставайтесь с первым пилотом и охраняйте его столько времени, сколько будет необходимо для достижения цели вылазки.
(Если Зебби имел в виду запор - эмоциональное напряжение иногда дает такой эффект, - то позже я выполнила бы свои обязанности "офицера медслужбы", причем прекрасно обошлась бы без четырех дюжих молодцов, удерживающих Зебби по рукам и ногам. Власть командира почти никогда не требует грубой силы. Странно, но факт - хотя ума не приложу, откуда я это узнала.)
Когда мужчины отошли достаточно далеко, я сказала:
- Дити, могу я научиться стрелять из этой винтовки?
- Знаешь, я не хочу с тобой разговаривать. Ты унизила моего мужа… а мы ему стольким обязаны.
- Астронавигатор!
Дити вытаращила глаза.
- Слушай, да ты с ума сошла!
- Астронавигатор.
- Да, капитан.
- Вам надлежит воздерживаться от высказываний личного свойства, адресованных мне или относящихся ко мне, в период моего пребывания на посту командира. Примите приказ к исполнению и занесите его в судовой журнал.
На лице Дити появилось выражение отрешенности от мира.
- Есть, капитан. Ая Плутишка!
- Привет, Дити!
- Режим судового журнала. Капитан приказал астронавигатору воздерживаться от высказываний личного свойства, адресованных ей или относящихся к ней, в период ее пребывания на посту командира. Я принимаю приказ к сведению и исполнению. Дата, время и бинго-код записи. Говорю тебе три раза.
- Дити, слышу тебя три раза.
- Спи дальше, Ая.
- Поняла, конец связи.
Дити повернулась ко мне, лицо и голос у нее были уже нормальные.
- Капитан, я могу научить вас стрелять так, что вас не будет сбивать с ног. Но научиться хорошо стрелять из винтовки - дело долгое. Мой дробовик не дает такой отдачи… и не требует долгого обучения.
- Я думала, дробовик труднее.
- Смотря когда. Дробовик хорош для неожиданных целей в воздухе. Тут требуется умение. Но если цель неподвижная и в пределах дальности, то это вроде садового шланга. Дробь разлетается конусом. Так легко, что даже неинтересно.
- Ничего, мне подойдет. Ну, так как это делается? В какую мишень будем стрелять?
- Тут нужен большой лист бумаги - показать, как разлетается дробь. Но капитан, вы отдаете себе отчет, что будет, если я выстрелю?
- Что?
- Сюда сломя голову прибегут двое мужчин - один из них будет одеваться на ходу. Не думаю, что ему это понравится.