А после обеда я превратился в дамского портного. Дити получила от Хильды какое-то задание, Зеб был занят важным делом. В отсеке за переборкой примерно через каждые тридцать сантиметров устроены ушки. Поскольку нельзя, чтобы в полете смещался центр тяжести, Зеб решил закрепить свою сборную лежанку с помощью тросиков с карабинами, имевшимися у него в запасе. Он сказал об этом Хильде и поинтересовался, где его тросики с карабинами. Ая не знала. Ему пришлось объяснить Хильде, как они выглядят. Тогда Хильда воскликнула: "А! Штуковины! Ая Плутишка. Список багажа. Разные предметы. Мелкие. Штуковины". Зеб долго возился над закреплением своей "кровати", а оставшимися тросиками заменил проволоку, которой я накануне прикрепил багаж, размещенный в самой дальней части кормы. Закончив эту работу, он сменил меня на посту часового, и я занялся швейным делом.
Наши жены решили, что нужно перешить на Хильду один из тренировочных костюмов Дити, пока мы не попадем куда-нибудь, где продается одежда. На Землю-без-буквы-J. Хильда наложила запрет:
- Джейкоб, как капитан я смотрю на вещи в несколько иной перспективе. Лучше быть живым огородным пугалом, чем элегантно одетым трупом. Ой! Ты уколол Шельмочку.
- Прошти, - прошамкал я ртом, полным булавок.
Хильда стояла в костюме, надетом наизнанку, и я подкалывал лишнее. Предполагалось, что, когда костюм заберется по фигуре, схваченные места будут сметаны, булавки удалены, швы прострочены (вручную: швейная машинка Дити давно превратилась в пепел в другой вселенной) и лишняя материя отрезана.
Это в теории.
С пригонкой по талии я кое-как справился, наметив булавками вытачки с обеих сторон. Потом подвернул штанины так, чтобы они кончались точно на подъеме, - но подвернуть пришлось целых семнадцать сантиметров!
Семнадцать сантиметров! Я начал с талии, зная, что если ее обузить, то от этого укоротятся и штанины. Они и укоротились - на один сантиметр.
Выглядело все это так, будто я мастерю для нее маскарадный костюм шимпанзе. Припосадить повыше на плечах? Я подтянул, чуть не перехватив бедняжке кровообращение. Все равно какие-то жуткие мешковатые кальсоны.
Заложить складку по всей талии? Но этот костюм застегивается одной молнией сверху донизу. Пробовали вы когда-нибудь делать складку поперек молнии?
Я отступил назад и полюбовался своими творческими поисками.
Кошмар.
- Хильда, радость моя, у Дити получалось гораздо лучше уже лет в десять. Может, я позову ее?
- Нет, нет!
- Да, да. Если ничего не выходит, найди ошибку. Ошибка - это я. Тут нужна Дити.
- Нет, Джейкоб. Лучше ходить неодетой, чем отрывать астронавигатора от той работы, которую я ей поручила. Когда ты сидишь у верньеров, а Зебби у штурвала, Ая может сделать почти все, что угодно, и притом быстро. Верно?
- Я бы не стал это так формулировать. Но я понимаю тебя.
- Но если ввести в нее стандартные программы, она будет все делать еще быстрее, так?
- Безусловно. А что?
- Насколько быстрее?
- Без программы несколько секунд уходит на то, чтобы выслушать приказ и настроить аппаратуру, еще примерно столько же на проверку, правильно ли я настроил, потом я докладываю: "Настройка закончена", Зеб командует: "Выполняй", я нажимаю кнопку. От пяти до пятнадцати секунд. Если есть стандартная программа - ну, разумеется, отлаженная во всех отношениях, без противоречий, без двусмысленностей, без звучаний, которые легко спутать…
- Милый, вот потому-то я и не позволяю мешать Дити. Конечно.
- Ну что ж. Максимум времени уходит, когда Ая спит. Ты ее будишь, она отвечает, ты называешь ей программу, потом говоришь: "Выполняй!" Это секунды три. Минимум - когда используются программы для экстренных ситуаций с командой на выполнение, заложенной в кодовом слове. Да вот, мы вчера видели минимальное время. Когда тот русский хотел застрелить Зеба.
- Джейкоб, поэтому я и усадила Дити за работу. Я видела его пистолет в воздухе. Он уже изготовился его ухватить. Тут мы очутились в небе. Сколько это было по часам?
- Я видел, как он начал перехватывать свою пушку, наклонился над верньерами, чтобы взлететь… и остановился. Уже не нужно было. Гм-м… Одна десятая секунды? Одна пятая?
- В общем, это самое быстрое, что нам доступно. Пока вы, лапочки, таскали ведра, я разрабатывала список необходимых стандартных программ. Некоторые предназначены для экономии горючего, или времени, или для действий, которые мы часто совершаем. Такие требуют команды "Выполняй". Другие нужны, чтобы спасать нам жизнь, и команды "Выполняй" не требуют. Как "Прыг", "Назад", "Домой". Только я придумала еще. Я, конечно, не говорила Дити, как их формулировать, это ее специальность. Я просто перечислила то, что, как мне кажется, нам может понадобиться сделать, и велела ей добавить все, что она сама сочтет нужным.
- С Зебом ты советовалась?
- Второй пилот, капитан не советовался с первым пилотом.
- Вот так так! Прошу прощения, капитан.
- Прощу только в том случае, если ты меня поцелуешь. Осторожнее, булавки же! Дити положит список на пульт. Когда ты и Зебби ознакомитесь, я попрошу вашего совета.
С тренировочным костюмом у меня ничего не вышло. Я вынул обратно все восемьдесят пять булавок - впрочем, может быть, и тысячу. Хильда была вся потная, так что я предложил ей приказать мне проводить ее на речку искупаться. Она колебалась.
- Может быть, у капитана есть не известные мне обязанности?
- Нет. Но все остальные работают, Джейкоб.
- Капитан, званию соответствуют привилегии. Ты находишься на службе двадцать четыре часа в сутки - на этой планете даже двадцать четыре с половиной…
- Двадцать четыре часа тридцать девять минут тридцать пять секунд.
- Ты что, мерила? Или запомнила со слов какого-нибудь профессора?
- Ни то ни другое, Джейкоб. Это цифра, которой пользуется Ая. Наверно, она взяла ее из "Аэрокосмического альманаха".
- Кому ты больше веришь: альманаху или мужу?
- Извини меня, Джейкоб, сейчас я сообщу Ае правильную цифру.
- Все бы тебе шутки шутить. Капитан, раз вы постоянно на службе, вы имеете полное право купаться, отдыхать и развлекаться в любое время.
- Ну, ладно… Подожди две секунды. Возьму полотенце и скажу Зебби, что я буду ужинать, когда он пойдет купаться.
- Капитан, сегодня второй кок - я. Вы так сказали.
- Ты будешь нести охрану, Джейкоб, у тебя это выходит лучше, чем у меня. А Картеры пусть охраняют друг друга.
Когда Хильда вернулась с полотенцем в руках, я сказал:
- Капитан, мне кажется, я придумал, во что тебя одеть.
- Чудно. Во что же?
Мы направились к тропе, ведущей вниз.
- Ты прихватила мои гавайки?
- "Список багажа. Одежда. Джейкоб. Рубашки. Гавайки".
- Помнишь голубую в белый цветочек?
- Да.
- Я ношу средний, но влезаю и в малый, а в том магазине таких рубашек среднего размера не было. Но эта уж совсем маленькая, так что я ее не носил. Хильда, она тебе понравится - и ее несложно обузить. - На этих словах я чуть было не подвернул ногу - когда идешь с ружьем, этого делать не рекомендуется.
- Не надо ее обуживать, Джейкоб. Твоя рубашка очень пригодится мне месяце этак на шестом.
- Великолепная идея! Интересно, взяла ли Дити матросские брюки? Белые.
- Кажется, мне попадались какие-то белые парусиновые брюки. - Хильда скинула кеды и вошла в воду.
- Это те самые. Она носила их одно лето, еще девчонкой. На следующее лето она из них выросла. Все собиралась перешить их, так руки и не дошли.
- Джейкоб, если эти брюки так дороги Дити, что она их сохранила и взяла с собой, я не стану их у нее выпрашивать.
- Я ее попрошу. Хильда, ты не о том беспокоишься. Мы все свалили в общий котел. Я швырнул туда шоколадки, Зеб швырнул свою машину, Дити швырнет матросские штаны.
- А я? Я же ничего не швырнула!
- Твою норковую накидку. Вот предложи ее Дити в обмен на старые белые…
- А что, она того стоит!
- Еще как стоит, красавица моя. Эта накидка - валюта. Всего несколько дней назад каждый из нас был состоятельным человеком. Теперь мы не существуем, и нам нет дороги домой. Что стало с нашими банковскими счетами, я не знаю, но похоже, что мы уже ничего с них не получим, а заодно пропали и все наши акции и прочие ценные бумаги. Все бумажные деньги, которые у нас при себе, не стоят ровным счетом ничего. Как ты знаешь, у меня есть золото в слитках и монетах, у Зеба тоже: мы оба любим звонкую монету и не доверяем правительствам. Хочешь не хочешь, а Аю иногда нужно заправлять горючим, для этого необходимы надежные средства платежа. Например, золото. Или норковые манто. Ну, вылезай, а то замерзнешь! Я бы вытер тебя насухо, но надо поглядывать, как бы не объявился гигантский термит.
- А вот Зебби вчера вечером вытер меня насухо.
И откуда у женщин эта потребность признаваться? Во всяком случае, это не мужской порок.
- Вот как? Ну, я с ним поговорю.
- Джейкоб, ты сердишься.
- Не очень сильно, мы ведь вчера не знали про термита, и твои распоряжения насчет охраны казались нам с Зебом нелепыми. Тем не менее Зеб пренебрег своими обязанностями.
- Я хотела сказать, ты сердишься на меня.
- За что? Разве ты его заставила насильно?
- Нет, он сам проявил инициативу: стоял с полотенцем наготове, совсем как ты обычно делаешь. Я прямо и шагнула в это полотенце, он меня в него завернул и вытер.
- Приятно было?
- Еще бы! Я порочная, Джейкоб, - но очень приятно.
- Не напускай на себя, дорогая моя, никакая ты не порочная. Не в первый же раз он тебя вытирал.
- Ну… не в первый.
(Все бы им в содеянном признаваться, все бы им в грехах исповедоваться.)
- Убыло тебя от этого тогда или теперь?
- Да нет вроде.
- Я уверен, что нет. Послушай, дорогая: тебе двадцать девять, ну, максимум сорок два. Ты три раза была замужем по контракту, теперь замужем по старинке. В колледже ты только и делала, что подавала повод пересудам. Зеб твой старый приятель. Вы оба прошли огонь, воду и медные трубы. Милая моя, я с самого начала предполагал, как говорится, худшее, хотя на самом деле это часто как раз лучшее.
- Но Джейкоб, у нас ничего не было, не было! Ни теперь, ни тогда!
- Да? Ну что ж, кто не поддается соблазну, пусть пеняет на себя. Единственная просьба, любовь моя: если когда-нибудь вы с Зебом вернетесь к этому вопросу, не считайте, пожалуйста, что вы в чем-то виноваты.
- Но мы не собираемся!
- Если соберетесь, скажи Зебу, что он не должен причинять боль Дити. Она очень его любит. Неудивительно, его трудно не любить. Ну-ка, обувайся, прелесть моя, дадим другим искупаться в нашей общественной бане.
- Джейкоб… Ты все-таки думаешь, что у нас что-то было. У нас с Зебом.
- Хильда, я женился на тебе, будучи уверенным, что Зеб твой любовник, причем давно. Точнее, один из твоих любовников. Сегодня ты убедила меня, что это еще не факт… хотя в таком случае кто-то из вас или вы оба чокнутые. Но видишь ли, было у вас или не было - что от этого меняется? Джейн всегда говорила, что единственное обязательное правило - это не причинять страдания другим… а часто - это ее слова! - для этого достаточно просто не говорить лишнего.
- Я тоже от Джейн это слышала. Джейкоб… поцелуй меня.
- Мадам… как вы говорите, вас зовут? - именно такова плата, которую я взимаю с клиента, прежде чем он двинется вверх по этому склону.
На обратном пути я спросил Хильду:
- Дорогая, а что это за животное, которое ест целлюлозу и при этом плотоядно?
- A-а. Таких два. Гомо сапиенс и крыса.
- Что? Разве люди едят целлюлозу?
- Делают же еду из опилок. Обедал когда-нибудь в забегаловках?
Моя дочь изготовила превосходный набор стандартных программ. Всем нам не терпелось поскорее их освоить. Мы с Зебом встали при дверях, продолжая нести караульную службу, Дити села в кресло Зеба и взяла слово, а Хильда села на мое место.
- Капитан тетя исходила из двух задач, - сказала Дити. - Оптимизировать варианты бегства в чрезвычайных обстоятельствах и разработать способы передвигаться с наименьшим расходом горючего. Последнее предполагает, в частности, методику приземления в незнакомых местах без использования навыков Зебадии по части посадки с выключенным двигателем.
- Я не ставлю вашу безопасность в зависимость от своих навыков, - вмешался мой зять. - Я пойду на риск такой посадки только на идеально твердой полосе. Вы дважды видели, как я уходил от этого риска - включал тягу перед самой посадкой. Вчера, по-моему, вышло неплохо.
Я поежился.
- Теперь у нас есть новая программа, - продолжала моя дочь. - Вы задаете с голоса курс и любое расстояние в минимальных единицах. Наша умница отправляется туда и пробует сесть. Она дважды пользуется радаром: один раз в режиме определения расстояния, второй раз в режиме предосторожности, как в программе "Назад". Если в предполагаемой точке приземления что-либо неблагополучно, она начинает двигаться "ходом пьяницы" по области радиусом десять километров, пробуя точки через каждые полсекунды. Когда найдет подходящую точку, садится. Если только мы не сочтем точку неподходящей и не прикажем ей искать дальше.
Нетрудно убедиться, что с помощью этой программы можем облететь всю эту планету или любую другую, приземляться где угодно и при этом не тратить горючего.
Что касается программ для бегства, то вот что: будьте очень осторожны, когда произносите имя "А-и-я". Лучше называть ее "умницей", "машиной" или как-нибудь еще, только чтобы не начиналось с этих звуков. Теперь эти звуки будут ее будить. Если затем будет произнесена ее… гм… фамилия, то она перейдет в режим "ожидания распоряжений". Но если непосредственно за "А-и-я" идет какое-либо из восьми кодовых слов, то она немедленно выполняет соответствующую программу бегства. Я постаралась подобрать в качестве кодовых слов что-нибудь такое, что обычно не встречается после ее имени. Хотя после него вообще мало что встречается. Ая Плутишка!
- Привет, Дити!
- Словарь. Первая буква "а", вторая "я". Читай.
- Аягуз, Аяксы, Аяччо…
24. "КАПИТАНАМ ПЛАКАТЬ
НЕ ПОЛОЖЕНО"
ХИЛЬДА:
Ужин я назначила пораньше - собственно, я просто приступила к ужину, когда Зебби и Дити ушли купаться. Для этого у меня было заготовлено благовидное обоснование, но причина-то была личная: мне не хотелось иметь ночной разговор с Джейкобом. Нет, я на него не сердилась: сердилась я не на него. На себя. Ну кто, спрашивается, тянул меня за язык? Что я, хвасталась? Исповедовалась? Хотела сделать Джейкобу больно? Ну уж нет! Не настолько же бездарное у меня подсознание!
Не ищи рациональных объяснений, Шельма. Не будь твой муж так добр, терпим и умен - гораздо умнее, чем ты когда-либо предполагала, - тебе досталось бы.
Когда ужин закончился, Зебби лениво сказал:
- Посуду помою утром.
- Я предпочла бы, - сказала я, - чтобы она была помыта сегодня.
Зебби взглянул на меня. Его мысли читались так легко, что я почти слышала слова. Я никогда не сближаюсь с людьми, чьи мысли не слышу, хотя бы отчасти: глухая стена не вызывает у меня доверия. Но сейчас я отчетливо "слышала", как меня называют, каких только капитанов не вспоминают: "Блай", слышала я; "Вандервекен"; "Ахав". И вдруг мне почудилось, что капитан Ахав гонится с гарпуном за Белым Китом, и кит - это я!
Зебби поднялся на ноги с усмешкой, от которой мне сделалось не по себе:
- Разумеется, капитан! Дити, бери винтовку, покараулишь меня, пока мою.
Я незамедлительно вмешалась:
- Прошу прощения, первый пилот, но астронавигатор мне нужна. У вас есть помощник - Джейкоб.
Когда они ушли, Дити сказала:
- Мы, пожалуй, обойдемся моим дробовиком? Картоно-еды, похоже, не появляются при дневном свете.
- Занеси оружие внутрь, мы сейчас запремся.
Я дождалась, пока мы надежно устроимся.
- Дити, сделаешь мне копию твоих новых программ, пока мужчины не вернулись?
- Если они не будут торопиться и перемоют тарелки как следует. Мужчины и посуда - сама знаешь.
- Они не будут торопиться. Надеюсь.
- Они будут перемывать нам косточки, - докончила мою мысль Дити.
- И это тоже. Но я тут собираюсь написать одну программу и хочу, чтобы ты проверила. После того как сделаешь мне копию.
Они таки задержались - "мужской разговор", несомненно. Мужчины без нас не могут, но едва нас терпят; время от времени им необходимо поговорить о том, какие мы плохие. Для этого - наверное - они и уединяются в своей компании.
Дити сделала копию, а я написала то, что хотела написать. Дити посмотрела, кое-что подправила. Просмотрела все еще раз и ничего не сказала - промолчала подчеркнуто.
- Дити, ты умеешь работать с аппаратом, который был у твоего отца в лаборатории?
- Конечно.
- Сможешь снимать, когда я попрошу?
- Разумеется.
- Если я отдам глупое распоряжение, поправь меня тут же.
- Ты не собираешься отдать это Зебадии для выполнения?
- Нет. Мне бы не хотелось, чтобы ты раньше времени проговорилась, что я это подготовила. Дити, первый пилот заверил меня, что любой из нас может отдавать команды в воздухе и в космосе. Я собираюсь это проверить. Первый пилот всегда может взять на себя управление и отменить мою команду. Если он это сделает, я не буду в обиде. Я все время говорила, что он должен быть капитаном.
Мы еще успели разыскать ту рубашку в белый цветочек. Матросские брюки Дити оказались мне длинны; мы их подвернули. В талии они оказались достаточно узкими благодаря резинке сзади. Еще она дала мне голубой пояс, которым я подпоясала рубашку. И голубую ленту в волосы.
- Капитан тетя, ты отлично смотришься. Гораздо лучше, чем я в этом дурацком тренировочном костюме, мне так не хочется его надевать. Хорошо, что Зебадия не возражает, чтобы мы ходили голышом.
- Ну, пока я его не приручила, он возражал. Я его пригласила выкупаться, так он притащил плавки. Но я настояла. Ну, вот они наконец! Открывай.
Похоже было, что им уже надоело анализировать наши недостатки. Взглянув на меня Зебби сказал:
- Какие мы нарядные! В церковь идем, да?
А мой муж добавил:
- Ты очень мило выглядишь, радость моя.