Я произнесла это тихо, но они умолкли: говорит капитан.
- Значит, так: Аю Плутишку без охраны не оставлять. Мои приказы больше не обсуждать. Во изменение ранее сказанного время ужина сокращается с сорока минут до двадцати пяти. Астронавигатору внести соответствующие изменения в график. За пять минут до ужина подать сигнал сиреной. Запираемся строго с заходом солнца. В углу за люком в переборке я поставила ночной горшок: машина не будет отпираться ни под каким видом до самого восхода. Вопросы есть?
- Есть, капитан. Где полотенца?
Час спустя я сидела на корточках в ручье и поспешно мылась, вся в гусиной коже. Когда я вылезла, Зебби стоял, отложив винтовку и держа в руках большое пушистое полотенце размером с меня, готовый меня в него закутать. Мне следовало бы потребовать, чтобы он вел себя, как положено часовому. Но я подумала, что у него на поясе все-таки остался пистолет, и к тому же он наделен этим шестым чувством, которое предупреждает об опасности. Никогда женщина не ощущает такую заботу о себе, как в тот момент, когда мужчина закутывает ее, вышедшую из воды, в большое полотенце. Мне не хватает силы характера, и ничего с этим не поделаешь. Всякую женщину можно купить, и большое пушистое полотенце в нужный момент - это как раз моя цена.
Зебби крепко растер меня, и я согрелась.
- Нравится, капитан?
- Здесь, у ручья, нет никакого капитана Хильды, Зебби. Очень нравится.
- Помнишь, как я тебя растирал в первый раз?
- Еще бы! В раздевалке при моем бассейне.
- Угу. Собирался тогда тебя трахнуть. Еще ни разу мне не давали от ворот поворот с таким тактом.
- Ты собирался меня трахнуть, Зебби? Правда?
Я бросила на него самый невинный взгляд, какой только смогла.
- Шельма, дорогая, я знаю, что тебе соврать ничего не стоит, как и мне. Когда человек делает вот так, даже полотенцем, - и он сделал так, - женщина точно знает, что у него на уме. Но ты не пожелала это заметить и дала мне от ворот поворот, не задев моего самолюбия.
- Сейчас я тоже не желаю это заметить, и мне это так же нелегко, как и тогда. Перестань, прошу тебя! - Он перестал. - Спасибо, дорогой. А то меня уже начало всю трясти. Зебби, как по-твоему, Дити не думает, что я все это устроила, чтобы остаться с тобой наедине? Я не хотела бы ее расстроить.
- Наоборот. Она выдала мне на тебя охотничью лицензию - на тебя, а не вообще на женщин - еще десять дней назад. В письменном виде.
- Правда?
- В письменном виде, чтобы можно было включить туда оговорку. Я не должен идти на риск огорчить Джейка.
- Что-то ты пока не пытался этой лицензией воспользоваться.
- Я воспринял ее как комплимент тебе и мне, поцеловал Дити и поблагодарил ее. Этому ты сама положила конец - тогда, четыре года назад. Но я время от времени задумывался почему. Я молод, здоров, ухаживаю за своими зубами, чищу ногти более или менее регулярно - и, кажется, тебе нравлюсь.
Почему я не подошел? Я не жалуюсь, дорогая, а просто спрашиваю.
Я попыталась объяснить ему, чем друг-мужчина отличается от любовника: первых так мало, а кандидатов во вторые хоть пруд пруди. Он выслушал, потом покачал головой.
- Это мазохизм.
- Разве так не лучше получилось? Я и вправду тебя люблю, Зебби.
- Знаю, Шельма. - Зебби повернул меня к себе лицом и посмотрел мне в глаза. - И я тебя люблю, и ты это тоже знаешь, - сказал он и поцеловал меня.
Поцелуй длился, словно ни он, ни я не собирались его прекратить. Полотенце соскользнуло с меня на землю. Я заметила это потому, что так стало лучше к нему прижиматься и намного приятнее ощущать на своем теле его руки, Зебби не целовал меня с такой страстью с тех пор, как я тогда подманила его, а потом отшила.
Я начала думать, почему я тогда так поступила. Потом стала прикидывать, сколько времени у нас еще осталось. Потом в точности узнала, сколько, - потому что завыла эта проклятая оглушительная сирена. Господь хранит Хильду, вот почему я держу его в своем штате. Но иногда он делает это довольно неуклюже.
Мы отпустили друг друга. Я надела Дитины кеды, натянула через голову одолженное мне платье, повесила полотенце на руку - девять секунд. Зебби уже снова держал винтовку наизготовку (так, кажется, это называется, - то есть в обеих руках).
- Пойдемте, капитан?
- Да, первый пилот. Зебби, а почему я снова стала капитаном? Только потому, что оделась? Да ведь тебе и раньше доводилось видеть этот старый кожаный мешок.
- Кожа тут ни при чем, капитан. Как говорит Дити со слов какого-то японца, "наготу часто видят, но никогда не замечают". Только я иногда замечаю, черт возьми, чтобы не сказать хуже. У вас прекрасная кожа, капитан. А снова стали капитаном вы тогда, когда я поднял с земли винтовку. Но я все время был начеку. Вы заметили, что, когда я вас вытирал, я приподнял вас и повернул так, чтобы мне оказаться лицом к берегу? Я был начеку даже тогда, когда уткнулся в вас носом… а в вас довольно приятно уткнуться носом, капитан Приемная Теща Хильда.
- В тебя тоже, Зебби. Но все еще Шельма, пока мы не дойдем до машины.
- Мы поднялись на обрыв. - Дай мне десять секунд отдышаться. Зебби…
- Да, Шельма?
- Тогда, четыре года назад… мне жаль, что я тогда пренебрегла твоим намеком.
Он похлопал меня по заду.
- Мне тоже, дорогая. Но все кончилось хорошо. И потом… - он улыбнулся этой своей неотразимой дурацкой улыбкой, - кто знает? Мы ведь пока еще не умерли.
Когда мы вернулись, Джейкоб хлебал суп.
- Вы опоздали, - заявил он. - Мы вас ждали.
- Вижу.
- Не слушай папу, капитан тетя, - вы пришли раньше на две минуты и семнадцать секунд. Вы уверены, что вам хватило времени отмыться?
- Мне вполне хватило времени на то, чтобы окоченеть. А тебе не холодно? - Дити почти весь день ходила голая, как и я: мы занимались потной работой. Но когда я видела ее в последний раз, она была одета. - Джейкоб, а нам с Зебби суп будет?
- Оставили чуточку. Возьмешь эту миску, когда я кончу, - вот, бери! Одной меньше мыть.
- А Зебадия возьмет мою - тоже вот, бери, - а я сняла комбинезон, потому что он грязный, а я чистая. Я пока еще не могу придумать, как бы нам устроить стирку. Корыта нет, греть воду не в чем. Что еще можно сделать? Тереть между камнями, как на фотографиях в "Нэшнл Джиогрэфик"? Что-то не верится.
К заходу солнца мы были уже в постели. Ая закрыла дверцы, и в машине стало совсем темно. Если верить Дити и Ае, до восхода оставалось десять часов и сорок три минуты.
- Дити, пожалуйста, скажи Ае, чтобы разбудила нас, когда солнце встанет.
- Есть, капитан тетя.
- Зебби, ты говорил, что воздуха в машине хватит на четыре часа.
- Это в космосе. Сейчас воздухозаборники открыты.
- А к вам туда, назад, он попадает? Может, оставить люк открытым?
- Да нет, верхний воздухозаборник как раз у нас. А кабину проветривает нижний. Они будут открыты до тех пор, пока внутри не повысится давление.
- А не может кто-нибудь через них сюда проникнуть? Змеи там или еще кто?
- Хильда, дорогая, ты слишком много беспокоишься.
- Мой милый, дорогой второй пилот, будь добра, заткнись, пока я разговариваю с первым. Я много чего не знаю про эту машину, а ведь ответственность лежит на мне.
- В каждом воздухозаборнике, - ответил Зебби, - есть решетка, а на внутреннем конце - воздушный фильтр. Так что никто сюда не залезет. Время от времени их приходится прочищать - напомни мне, Дити.
- Я скажу Ае.
Так она и сделала - и почти в ту же секунду послышался звон металла. Я мгновенно села.
- Это что такое?
- Хильда, боюсь, это я нечаянно задел ногой посуду от ужина, - сказал мой муж. - Зеб, как тут зажигается свет?
- Нет, нет! Джейкоб, не надо ее искать. Никакого света до восхода солнца. Не беспокойтесь о посуде. Но что случилось? Я думала, она под приборной панелью.
- Я не смог туда дотянуться после того, как мы расстелили постель. А ящик, который у меня под ногами, немного выдвинут из-под сиденья. Я все на него и поставил.
- Ну, ничего. В пробном полете всегда случаются какие-нибудь неполадки.
- Да, должно быть.
- Обойдется. Джейкоб, ужин был замечательный.
- Спокойной ночи, болтуны! - крикнула Дити. - Мы хотим спать!
Она закрыла люк и завернула болты.
23. "ФАРС ОКОНЧЕН"
ДЖЕЙК:
Для меня лучшее снотворное - держать в объятиях Хильду. Я спал десять часов.
И проспал бы дольше, если бы не оглушительный звук горна: побудка! Мне почудилось, что я снова в казарме, я рванулся с койки - и стукнулся головой. Это умерило мое рвение: я сориентировался, увидел рядом с собой мою прелестную возлюбленную, которая очаровательно зевала, и осознал, что мы на Марсе.
МАРС! Даже не наш собственный Марс, а другая вселенная.
Ненавистный сигнал побудки зазвучал опять, притом громче.
Я постучал в переборку:
- Как выключается эта штука?
Прошло некоторое время, прежде чем ручка люка в переборке повернулась, а затем отворился и сам люк. Горн запел в третий раз, еще громче. Высунулся моргающий Зеб:
- Что-нибудь случилось?
Я его не расслышал, но догадался, что он говорит.
- КАК ОТКЛЮЧИТЬ ЭТУ ПАКОСТЬ?
- Это не проблема. - (Во всяком случае, мне показалось, что он так сказал.) - Доброе утро, Ая.
Сигнал зазвучал приглушенно.
- Доброе утро, босс.
- Я проснулся.
- А ты не заснешь опять?
- Нет, я уже не лягу. Честное слово.
- Знаю я тебя, голубчик, не в первый ведь раз. Если ты не выкатишься отсюда, пока не проснулась хозяйка, мне откажут от места. Того и гляди с полицией будут неприятности. Было бы ради чего. Таких как ты, на цент пять штук дают.
- Ты умница, Ая.
- Раз я умница, то возьму вот и найду себе другую работу.
- Спи дальше, Ая. Конец связи.
- Поняла, босс. Конец связи. - Наступила блаженная тишина.
Я обратился к своей дочери:
- Дити, как ты могла?
Ответил ее муж:
- Дити ни при чем, Джейк. Ей просто было сказано попросить Аю разбудить нас с восходом солнца. Она не знала, как Ая будит.
Я что-то проворчал и открыл правую дверцу. Благодаря затеянному Хильдой переустройству я выспался так сладко, как уже несколько дней не высыпался. Но когда в спортивной машине устроены две двойные постели, то, встав, деваться некуда: можно только выйти наружу.
Итак, я открыл дверцу, нащупал ногой подножку, задержался, чтобы попросить Хильду дать мне ботинки и одежду, - кое-что заметил и спокойно сказал:
- Хильда. Винтовку. Быстро!
В экстренной ситуации на мою драгоценную малышку всегда можно положиться: все ее кривляние не более чем личина. Очаровательная, кстати; самое худшее в этой комедии с избранием ее "капитаном" было то, что она перестала улыбаться. Я надеялся, что Зеб вскоре снова возьмет командование на себя. Нам нужно было преподать урок, но зачем же затягивать это надолго.
Не буду отвлекаться: я попросил винтовку, она тихо сказала: "Сейчас", и через мгновение винтовка уже была у меня в руках.
- На предохранителе, - сказала она. - Патрон в патроннике. Подожди, я позову Зеба.
Действительно, можно было и подождать. Стоя на подножке и будучи прикрыт с одной стороны отворенной дверцей машины, я мог не беспокоиться за тыл и должен был держать под прицелом лишь небольшой сектор. Винтовка у меня старого образца, но хорошая. Она досталась мне от старшего брата отца, который замотал ее, отслужив в морской пехоте.
Я снял ее с предохранителя, проверил, действительно ли патрон в патроннике.
- Что происходит? - негромко спросил Зеб у меня над ухом.
- Вон, смотри.
Хильда и Дити тоже высунулись в дверцу: Хильда с Дитиным дробовичком, Дити с полицейским специальным своего мужа.
- Эльфы, - сказал Зеб. - Может быть, они еще где-то здесь. Проверим. Прикроешь меня отсюда?
- Нет, Зеб. Ты направо, я налево, проверяем левый борт, встречаемся у кучи. Раз, два, и готово.
- Дай сигнал. Вы, девочки, будьте в машине, - сказал Зеб через плечо.
- Ну, Джейк?
- Пошел!
Мы рванулись как борзые, с ружьями наизготовку. Причина моей тревоги была проста: куча картонных коробок и оберточной бумаги сильно уменьшилась в размерах. Что-то разбросало ее на много метров, и мусора виднелось гораздо меньше, чем было в куче первоначально. Ветер? Зеб оставил крылья раскрытыми; самый легкий ветер разбудил бы нас, предупредил о перемене погоды. Ночью машину не качало; следовательно, ветра не было. Следовательно, ночные визитеры. И довольно крупные притом.
Я обежал машину слева, но не увидел ничего, только Зеба. Помахав ему, я побежал обратно к куче.
Когда я прибыл на место встречи, он был уже там.
- Я же сказал оставаться в машине! - Он был вне себя. Причина его гнева в лице обеих наших женщин находилась тут же.
Моя возлюбленная на это ответила:
- Первый пилот!
- Что? - спросил Зеб. - Шельма, перестань, сейчас не время, видишь же, нам грозит опасность. Девочки, немедленно в машину, пока я не…
- От-ста-вить!!!
Женщины часто взрываются, но не будь я свидетелем, ни за что не поверил бы, что такая маленькая женщина в состоянии произвести взрыв такой силы. Зеб застыл с открытым ртом и смолк.
Хильда не дала ему опомниться. Она властно продолжала:
- Первый пилот, здесь нет никаких "девочек", здесь четверо взрослых людей. Одна из них - мой заместитель. Мой. Командую я. - Хильда обернулась к моей дочери. - Астронавигатор, вы приказывали кому-нибудь оставаться в машине?
- Нет, капитан. - Выражение лица у Дити было непроницаемо уставное.
- Я тоже нет. - Хильда взглянула на Зеба. - Не будем это обсуждать. - Она поворошила мусор ногой. - Я надеялась, что мы еще сможем это использовать. Но три четверти съедено. Крупными животными, судя по этим следам от зубов. Довольно трудно представить себе, что крупное животное ело целлюлозу и тем не менее было плотоядным - но одно такое животное известно. Так что работать будем под обязательной охраной. Порядок действий я продумала, но охотно приму советы.
- Хильда! - сказал я довольно резко.
Моя жена обернулась ко мне с тем же беспристрастным выражением лица, которое я только что видел у моей дочери.
- Второй пилот, вы обращаетесь ко мне официально или неофициально?
- Э-э… Я обращаюсь к тебе как твой муж! Послушай, хватит! Хильда, ты недооцениваешь серьезность ситуации. Мы снимаемся с места как можно скорее и командовать будет Зеб. Фарс окончен.
Мне очень не хотелось говорить с моей возлюбленной в таком тоне, но иногда это необходимо. Я приготовился к взрыву.
Его не последовало. Хильда повернулась к Зебу и спокойно спросила:
- Первый пилот, было ли мое избрание фарсом?
- Нет, капитан.
- Астронавигатор, восприняли ли вы его как фарс?
- Я? Конечно, нет, капитан тетечка!
Хильда взглянула на меня.
- Джейкоб, ты голосовал за меня по меньшей мере один раз, а может быть, и три. Ты делал это в шутку?
Не помню, что я чувствовал накануне, когда до меня дошло, что Зеб действительно собирается отказаться от командования - скорее всего я перепугался, как бы эти обязанности не свалились на меня. Теперь это уже не имело значения, потому что я понял, что еще микрон, и я снова стану холостяком. Оставалось только одно: держаться Высшей Истины.
- Нет, нет, милая - милый капитан! Абсолютно всерьез.
- Может быть, были нарушены правила голосования?
- Что? Нет! Я… я ошибся. Не разобрался в ситуации. Я предполагал, что мы немедленно отправляемся… и что в воздухе будет командовать Зеб. В конце концов, это же его машина.
Хильда сдержанно улыбнулась:
- В этом последнем доводе что-то есть, Зебби, намеревался ли ты…
- Минуточку! Капитан, машина наша общая, так же как шоколадки Джейка. Мы объединили ресурсы в общий котел.
- Да, я слышала, как вы об этом заявили. Поскольку мне в котел бросать нечего, кроме меховой накидки, я восприняла это заявление с известной долей сомнения. Зебби, намереваешься ли ты взять на себя командование, когда мы взлетим?
- Капитан, вы не можете сложить с себя обязанности иначе, как подав в отставку. А тогда капитаном станет Дити.
- Нет, сэр!
От моей дочери не часто услышишь такой пронзительный вопль.
- Тогда придется отдуваться Джейку. Капитан, когда мне прикажут, я буду пилотом, в остальное время лесорубом и водоносом. Но я не нанимался в начальники сумасшедшего дома. Думаю, ты теперь меня понимаешь.
- Да, пожалуй, Зебби. Ты решил, что ситуация чрезвычайная, и начал отдавать распоряжения. Мне бы не хотелось, чтобы такое случилось в ситуации действительно чрезвычайной.
- Не случится, капитан.
- И я обнаружила, к большому моему сожалению, что мой муж считает меня капитаном понарошку. По-моему, мне следует настаивать на голосовании по вопросу о доверии. Будьте добры, подыщите что-нибудь на роль белых и черных шаров.
- Капитан тетечка!
- Да, милая?
- Мне вменено в обязанность давать тебе советы. Командир командует - он не просит голосовать. Ты можешь подать в отставку - или… погибнуть - или не справиться с мятежом подчиненных, которые вздернут тебя на нок-рее. Но если за тебя голосуют, ты не капитан: ты политикан.
- Дити права, капитан, - промолвил Зеб. - Нам приводили в пример один случай, когда я проходил офицерскую подготовку. Начальство приказало капитану корабля выбрать один из двух портов для отдыха команды. Он созвал команду и решил вопрос голосованием. Об этом стало известно в Вашингтоне, и его тут же, в плавании, отстранили от командования и никогда больше не посылали в море. Командиры не спрашивают, а приказывают. Впрочем, если тебе это важно, я прошу извинения, что свалял дурака, и всецело тебе доверяю.
- Я тоже!
- И я, моя дорогая капитан Хильда! - (На самом деле я хотел, чтобы в полете командовал Зеб, и только Зеб. Но я дал себе торжественную клятву никогда не говорить и не делать ничего такого, что дало бы Хильде повод это заподозрить. Я бы скорей согласился разбиться и погибнуть вместе, чем заронить в ее душу подозрение, будто я не считаю ее идеальным командиром.)
Хильда сказала:
- Инцидент исчерпан. Кому не терпится? Признавайтесь.
Я заколебался - мой мочевой пузырь не приучен ложиться спать сразу после ужина. Когда на призыв никто не откликнулся, я сказал:
- Может, я пойду первым? Мне ведь готовить завтрак.
- Милый, сегодня не ты первый кок, а Зебби. Дити, возьми винтовку и проводи отца до кустиков - только будьте поосторожнее, вдруг где-нибудь притаился этот гигантский термит. Потом отдашь винтовку Джейкобу, и давай сама. Не отвлекайтесь.
Потрудились мы в тот день на славу. Нужно было доверху заполнить баки для воды. Зеб и я таскали воду в складных ведрах, по очереди (этот крутой бережок становился все круче с каждым рейсом, даже при 0,38 g), а Дити нас охраняла. Не знаю уж, сколько мы сделали рейсов, я быстро потерял им счет.