- Не слишком многому, - улыбнулась Джил. - "Я только яйцо", если цитировать моего учителя.
- Но как ты это сделала?
- Ну, я ей свистнула по-марсиански. Сначала ты грокаешь предмет, потом грокаешь, для чего он тебе нужен… Майк! - Она помахала рукой. - Мы здесь, милый!
- Иду. - Человек с Марса подошел к Бену, поднял его на ноги. - Дай-ка взглянуть на тебя, Бен! Как приятно вновь увидеть тебя!
- Приятно увидеть тебя. И быть здесь.
- Как насчет трех дней? Да, именно трех?
- Я ведь работаю, Майк.
- Посмотрим. Девушки все в восторге, они готовятся к твоему Приему. Впрочем, ладно, ни к чему о них и упоминать.
- Патти сменила расписание, - сказала Джил Майку. - Доун, Рут и Сэм позаботятся обо всем, что нужно. Патти взяла на себя matinee, так что у тебя весь день свободен.
- Хорошие новости! - Майк сел, положил голову Джил себе на колени, усадил рядом с собой Бена, положил руку ему на плечо и вздохнул. Он был одет так же, как на службе для аутсайдеров: в модный тропический деловой костюм. - Бен, не ругай меня. Я мотался целые сутки, делал то одно, то другое, объясняя людям, почему они никогда не должны спешить. Я должен тебе, а также Джил и Джубалу больше, чем кому-либо на этой планете… и все же только сейчас я выкроил время поздороваться с тобой. Ну, как ты? Выглядишь подходяще. Доун говорила, что ты в хорошей форме.
Бен почувствовал, что краснеет.
- Я в порядке.
- Это хорошо. Этой ночью хищники выйдут на охоту. Я близко грокнул и поддержу тебя. К концу ты будешь более свежим, чем вначале. Так, Маленький Брат?
- Да, - согласилась Джил. - Бен, Майк может влить в тебя новые силы… физические и моральные. Я могу лишь немного, а Майк - в полной мере.
- У Джил тоже большие способности, - Майк погладил ее. - Маленький Брат - это кладезь силы для каждого. Прошлой ночью так оно и было. - Он улыбнулся ей и пропел:
Таких вот девушек, как Джил -
Одна на миллион.
Желанна каждому она,
И всяк в нее влюблен.
…разве не так, Маленький Брат?
- Ну… - ответила явно довольная Джил, положив свою ладонь на его, - Доун совершенно такая же, как я. И так же желанна.
- Но Доун стоит внизу, извлекая полезные сведения из светской болтовни. Она занята, а ты - нет. Это существенная разница, верно, Бен?
- Возможно. - Кэкстона смущало их поведение, несмотря на атмосферу раскованности. Лучше бы они либо перестали обниматься, либо дали ему повод уйти.
Майк продолжал обнимать Джил, не снимая руки с плеча Бена… и Бен вынужден был признать, что Джил поощряет его к этому. Майк очень серьезно сказал:
- Бен, такие ночи, как прошлая, когда целая группа совершила прыжок на Восьмой Круг, сильно возбуждают меня. Давай я расскажу тебе кое-что из уроков Шестого Круга. Мы, люди, имеем нечто, о чем воспитавший меня народ не может даже и мечтать. Я должен сказать тебе, насколько это ценно… и я знаю, насколько это исключительно… поскольку знаю, что значит быть без этого. Блаженство быть мужчиной и женщиной. И сотворил Он Мужчину и Женщину. Величайшее сокровище из тех, что открыли Мы-Кто-Есть-Бог. Ты хочешь что-то сказать, Джил?
- Это прекрасно и правильно, Майк. И Бен знает, что это Истина. Но сочини песенку и о Доун, милый.
- О'кей:
Зарей называют прекрасную Ардент,
И Бен это грокнул во взгляде ее.
Она что ни день, то меняет наряды,
На нижнее, впрочем, не тратясь белье.
О'кей?
Джил хихикнула.
- Ты уже спел ей это?
- Да, а она дала мне кусок сыра… и просила передать Бену, что целует его. Кстати, есть кто-нибудь на кухне? Я только что вспомнил, что не ел пару дней. Или лет.
- Я думаю, там Рут, - сказал Бен, поднимаясь.
Майк удержал его.
- Эй, Дюк! Посмотри, не найдешь ли кого-нибудь, кто напек бы мне побольше пшеничных лепешек и нацедил галлон кленового сиропа.
- Конечно, - откликнулся Дюк, - я сделаю это сам.
- Нет уж, я не настолько голоден. Найди Тони. Или Рут. - Майк привлек к себе Бена. - Бен, я грокаю, что ты не совсем счастлив.
- Что? О, нет, мне тут хорошо.
Майк поглядел ему в глаза.
- Жаль, что ты не знаешь языка, Бен. Я чувствую, что тебя что-то смущает, но не могу видеть твои мысли.
- Майк… - вмешалась Джил.
Человек с Марса взглянул на нее, потом опять на Бена, и медленно проговорил:
- Джил сейчас рассказала мне о твоих проблемах, Бен… и это то, чего я пока еще не могу грокнуть полностью. - Он выглядел обеспокоенным и колебался так же долго, как в те времена, когда еще только учил английский. - Но я грокнул, что мы не можем проводить сегодня ночью Деление Воды. Ожидание. - Майк покачал головой. - Мне очень жаль. Но ожидание заполнится.
Джил села.
- Нет, Майк. Мы не можем отпустить Бена без этого. Кого угодно, но не Бена.
- Я не грокнул этого, Маленький Брат, - медленно проговорил Майк. Последовала длительная пауза - молчание, более напряженное, чем разговор. Наконец Майк с сомнением спросил Джил: - Ты говоришь верно?
- Вот увидишь! - Джил внезапно вскочила, села рядом с Беном и обняла его. - Бен, поцелуй меня и перестань беспокоиться.
Она поцеловала его первой. Бен почувствовал, как куда-то ушло все его беспокойство. Внутри словно разлился какой-то свет, не оставляющий места для недопонимания. Майк еще сильнее привлек к себе Бена и мягко сказал:
- Мы грокнем ближе. Сейчас, Джил?
- Сейчас! Прямо здесь и прямо сейчас… разделите воду, милые мои!
Бен повернул голову… и крайнее удивление выбило из него эйфорию: Человек с Марса каким-то образом умудрился остаться без следа одежды.
Глава 33
- Ну? - спросил Джубал. - Так ты принял их приглашение?
- Ха! Я стрелой помчался прочь! Схватил одежду, проигнорировал надпись на двери и помчался к подъемке, держа одежду в обеих руках.
- Вот как? Полагаю, если бы я был Джил, я бы обиделся.
Кэкстон покраснел.
- Я должен был уйти, Джубал.
- Хм… И что было дальше?
- Ну, я в темпе оделся, обнаружил, что забыл сумку, но не стал возвращаться. Я прыгнул в подъемку и едва не разбился. Знаете, как работают эти обычные подъемки…
- Не знаю.
- Да? Ну, в общем, если не нажимать кнопку подъема, то медленно опускаешься. Но я не опускался. Я падал - с шестого этажа. Когда я уже понял, что разобьюсь, что-то подхватило меня. Не сеть безопасности, а какое-то поле. Ко всему прочему я еще и чертовски перепугался.
- Ну так верь побольше в эту механику. Я вот больше доверяю лестницам. И уж только если это неизбежно, воспользуюсь эскалатором.
- Ну, возможно, в подъемке и не было поломок. Дюк отвечает там за безопасность, но что ни скажет Майк - для Дюка это словно евангелие - Майк загипнотизировал его. Он всех там загипнотизировал. Когда придет крах, это будет пострашнее, чем любая бракованная подъемка. Джубал, что мы можем сделать? Я чертовски беспокоюсь.
Джубал выпятил губы.
- И какой же именно аспект тебя тревожит?
- Да все!
- Вот как? Я-то понял, что ты наслаждался этим визитом… вплоть до того момента, когда повел себя, словно напуганный кролик.
- Ну… да, именно так. Майк и меня загипнотизировал. - На лице Бена было написано полнейшее замешательство. - Я не убежал бы, не случись этой последней вещи. Джубал, Майк сидел рядом со мной, его рука все время была на моем плече. У него не было возможности раздеться.
Джубал пожал плечами.
- Ты был занят другим. Не заметил бы и землетрясения.
- Глупости! Я же не закрывал глаза, словно школьница-малолетка. Как он это сделал?
- Это к делу не относится. Или ты хочешь сказать, что тебя шокировала нагота Майка?
- Да, и еще как.
- И это в то время, как сам ты сидел без ничего?
- Нет-нет! Джубал, у меня просто желудок не приспособлен для групповых оргий. У меня завтрак чуть не полез обратно. - Кэкстон поморщился. - Как бы вы себя почувствовали, если б посреди вашей комнаты люди стали себя вести, словно мартышки в клетке?
Джубал сплел пальцы.
- Вот тут какое дело, Бен. Это была не наша комната. В чужой монастырь со своим уставом не ходят. Таково универсальное правило всякого цивилизованного человека.
- И вы не находите такое поведение шокирующим?
- А это уже другой вопрос. Публичное соитие я нахожу безвкусицей, но это просто отражает то, что было вбито в меня в молодые годы. Значительная часть человечества не разделяет моей точки зрения. У оргий довольно древняя история. Но шокироваться? Сэр, меня шокирует только то, что задевает мои этические принципы.
- Вы считаете, что это - всего лишь дело вкуса?
- И ничего более. И мой вкус не более священен, чем прямо противоположный вкус Нерона. Даже менее священен: Нерон был богом, а я нет.
- Будь я проклят!
- Может и будешь… если проклятье вообще возможно. Но, Бен, это же не было публичным соитием.
- Что?
- Ты говорил, что все эти ребята состоят в групповом браке. Случай групповой теогамии, так это можно назвать. Вследствие этого все, что там происходило… или должно было произойти - тут ты был невнятен - не было публичным. "Ведь здесь нет никого, кроме нас, богов", так как же кто-то может быть оскорблен?
- Я был оскорблен.
- Твой апофеоз был неполным. Ты сам сбил их с толку. Ты сам спровоцировал их на это.
- Я? Джубал, я не делал ничего подобного.
- Ну ты и жук! У тебя был случай все понять, едва ты вошел туда. Ты сразу увидел, что их обычаи - не твои. Но ты остался, насладился благосклонностью одной из богинь, вел себя с нею как бог. Ты знал цену, и они знали, что это ты знал. Их ошибка была в том, что они приняли твое лицемерие за чистую монету. Нет, Бен, Майк и Джил вели себя пристойно. Это ты их оскорбил.
- Проклятье, Джубал, вы все ставите с ног на голову! Я совсем запутался… Я сбежал, потому что должен был это сделать! Меня чуть не вырвало!
- Теперь ты заговорил о рефлексах? Любой человек старше двенадцати в таком случае стиснул бы челюсти, нашел бы ванную, и после того, как полегчает, вернулся бы и извинился перед компанией. Это не было рефлексом. Рефлекс выворачивает желудок, а не указывает дорогу ногам, не заставляет хватать вещи, не проводит сквозь двери и не толкает в дыру подъемки. Страх, Бен. Почему ты испугался?
Кэкстон долго молчал. Наконец он вздохнул и сказал:
- Я знал, что вы докопаетесь до этого… Я - ханжа.
Джубал покачал головой.
- Ханжа считает, что его понятия о приличиях естественны для всех. Это не подходит к тебе. Ты приспосабливаешься ко многому, что не отвечает твоим понятиям о приличиях, тогда как истинный ханжа нанес бы оскорбление этой прекрасной татуированной леди и вышел бы вон. Копай глубже.
- Все это выбило меня из колеи.
- Я знаю, Бен, и от души сочувствую. Давай-ка рассмотрим одну гипотетическую ситуацию. Ты упоминал женщину по имени Рут. Предположим, что Джиллиан бы не было. Допустим, с тобой были бы Майк и Рут, и они предложили бы тебе то же самое. Ты был бы шокирован?
- Да, конечно. Это шокирующая ситуация, хотя вы и утверждаете, что это дело вкуса.
- Насколько ты был бы шокирован? Дошло бы до тошноты? До панического бегства?
Кэкстон призадумался.
- Черт вас возьми, Джубал. Хорошо, я просто нашел бы удобный предлог, чтобы выйти на кухню или еще куда, а потом ушел бы из Гнезда как можно быстрее.
- Очень хорошо, Бен. Вот мы и докопались до причины твоего бегства.
- Как это?
- Какой элемент изменился?
Бен довольно долго сидел с несчастным видом, потом признался:
- Вы правы, Джубал. Это все из-за Джил. Потому что я люблю ее.
- Близко, Бен. Но не в десятку.
- Почему?
- Не любовь заставила тебя бежать сломя голову. Что такое любовь, Бен?
- Ну уж, избавьте! Каждый, от Шекспира до Фрейда, сунул в это нос, и никто еще до сих пор не смог толком ответить. Я знаю только, что она причиняет боль.
Джубал покачал головой.
- Я дам точное определение. Любовь - это такое состояние, когда счастье другого человека становится необходимым условием твоего счастья.
- Я принимаю это… - медленно проговорил Бен, - потому что именно так я отношусь к Джил.
- Хорошо. И после этого ты утверждаешь, что у тебя выворачивает желудок, а сам ты спасаешься бегством лишь потому, что предстоит сделать Джил счастливой?
- Эй, погодите! Я не говорил…
- Или это было какое-то другое чувство?
- Я просто сказал… - Кэкстон остановился. - О'кей, это была ревность! Но я готов поклясться, что тогда я ее не чувствовал. Я знал, что Джил потеряна для меня, я давно с этим смирился… Черт, из-за этого я не люблю Майка меньше. Ревность ни к чему не ведет.
- Ни к чему хорошему, это точно. Ревность - это болезнь, тогда как любовь - здоровье. Незрелый разум часто путает одно с другим или полагает, что чем сильнее ревность, тем сильнее любовь, тогда как они просто несовместимы. Одно чувство практически не оставляет места для другого. Каждое может вдруг ударить в голову… и я грокаю, что так и случилось с тобой. Когда твоя ревность поднялась на дыбы, ты не смог посмотреть ей в глаза… и сбежал, как последний трус.
- Просто так сложились обстоятельства, Джубал! Этот гарем выбил меня из колеи… Не поймите меня неправильно, я любил бы Джил, будь она даже грошовой шлюхой, а она не такая. С ее точки зрения она поступает вполне морально.
Джубал кивнул.
- Я знаю. Джил исключительно невинна, и просто не может из-за этого поступать аморально. - Он нахмурился. - Бен, я боюсь, что ты… да и я тоже… что мы потеряли ангельскую невинность из-за столкновений с моралью, по которой живут люди.
Бен озадаченно посмотрел на него.
- Вы думаете, что такого сорта вещи моральны? Я хочу сказать: Джил просто не знает, что поступает плохо. Майк заморочил ей голову. И Майк не знает, что поступает плохо. Он Человек с Марса и не получил правильного воспитания в детстве.
Джубал посерьезнел.
- Да, я думаю, что все эти люди (все Гнездо, а не только наши дети) поступают морально. Я не вникал в детали… но да, все, что там происходит, морально: вакханалии, бесстыдный обмен партнерами, свободная любовь и анархистские порывы - все.
- Джубал, вы огорошили меня. Если вы так рассуждаете, почему бы вам не присоединиться к ним? Они ждут вас. Они устроят настоящее празднество. Доун с радостью будет целовать вам ноги и с удовольствием обслужит вас. Я не преувеличиваю.
Джубал вздохнул.
- Нет. Лет пятьдесят тому назад… Но сейчас? Бен, брат мой, во мне нет больше сил для такой невинности. Я слишком долго носил свою каинову печать, чтобы сейчас очиститься в их воде жизни и снова стать невинным. Если только я когда-нибудь был им.
- Майк считает, что у вас эта "невинность", хотя он и не называет это так, есть в полной мере. Доун так и сказала, разговаривая со мной ex officio.
- Тогда не стоит разрушать их иллюзии. Майк видит во мне свое собственное отражение… ведь я по профессии - зеркало.
- Джубал, вы цыпленок.
- Точно так, сэр. Но меня беспокоит не их мораль, а опасность, грозящая извне.
- Ну, с этим-то у них не будет проблем.
- Ты так думаешь? Если ты отловишь макаку и сунешь ее в клетку к бабуинам, ее разорвут на куски. Эти невинные могут стать мучениками.
- Не слишком ли вы мелодраматичны, Джубал?
Джубал вспыхнув.
- Если даже так, то разве это опровергает мои слова? Не так уж давно святых сжигали на кострах. Их муки ты тоже назовешь мелодрамой?
- Я не собирался вас сердить. Я просто хотел сказать, что такого рода опасность им не грозит. Сейчас не Средние Века.
- В самом деле? Я не заметил разницы. Бен, подобные вещи предлагались этому ничтожному миру уже не раз, и всегда это заканчивалось крахом. Колония Одэна очень походила на Гнездо Майка… и она просуществовала какое-то время лишь потому, что находилась в глуши, где было мало соседей. Или возьмем ранних христиан: анархия, коммунизм, групповые браки, даже этот поцелуй братства… Майк многое позаимствовал у них. Хм… если он взял этот поцелуй у них, то скоро повсюду мужчины будут целовать мужчин.
Бен недоуменно посмотрел на него.
- Я, может, неверно понял, но их поцелуи не имеют ничего общего с поцелуями "голубых".
- То же самое относилось к ранним христианам. Ты думаешь, я дурак?
- Никогда так не думал.
- Спасибо. Я не стал бы предлагать братский поцелуй пастору какой-нибудь из сегодняшних бульварных церквей. Примитивного христианства больше нет. Снова и снова повторяется та же грустная история: план полного взаимопонимания и совершенной любви, славные надежды и высокие идеалы, а затем - гонения и крах. - Джубал вздохнул. - Я боялся за Майка. Теперь я боюсь за всех них.
- А что, вы думаете, испытываю я? Джубал, я не могу принять вашу прекраснодушную теорию. То, что они делают - это плохо!
- Это ты никак не оправишься после последнего инцидента.
- Ну… не совсем так.
- В основном, так. Бен, этика сексуальных отношений - запутанная проблема. Каждый из нас вынужден нащупывать то решение, которое его устраивает… перед лицом абсурдного, неработоспособного и враждебного кодекса поведения, который называется моралью. Большинство из нас знает, что этот кодекс плох, и почти каждый нарушает его. Но мы платим ему дань, испытывая вину и пускаясь в неискренние словоизлияния. Этот мертвящий кодекс так или иначе управляет нами.
Ты, Бен, воображаешь себя свободным и ломаешь этот враждебный тебе кодекс. Но столкнувшись с новой для тебя проблемой из области этики сексуальных отношений, ты меряешь ее той же христиано-иудейской моралью… настолько автоматически, что твой желудок начинает бунтовать, а ты сам принимаешь это за подтверждение своей правоты. Тьфу! На мой взгляд, лучше уж испытание огнем и водой. Твой желудок реагирует на предрассудок, вбитый в тебя раньше, чем ты приобрел способность рассуждать.
- А что вы скажете о своем желудке?
- Мой желудок тоже глуп… но я не позволяю ему управлять мозгом. Я вижу красоту попытки Майка изобрести идеальную этику и аплодирую, когда он признает, что подобное должно начинаться с критики существующей сексуальной морали и введения новой. Большинству философов не хватало духа на это. Они оставляли основы существующей морали - моногамию, семью, целомудренность, телесные табу и тому подобное - и возились с деталями… выясняли частности, обсуждали, является ли непристойным вид женской груди!
Но они говорили о том, как следовать этой морали, игнорируя тот факт, что большинство трагедий, происходящих в мире, коренится в самой морали, а не в неумении придерживаться ее.