- Тебе вовсе не обязательно делать это из-за моего появления, Аша, - говорит Эй Джей Рао, складывая ладони в приветствии намасте.
Аша Ратхор отвечает намасте, задаваясь вопросом, заметили ли находящиеся внизу, во дворе, люди то, как она приветствует пустоту перед собой. Всему Авадху известны черты лица суперзвезды с экрана: Эй Джей Рао, один из самых умных и упорных членов делегации Бхарата. Нет, поправила сама себя Аша. Авадх знает лишь изображение с экрана. Картинку на экране, у нее в голове и звучащий в ушах голос. Дух бесплотный.
- Вы знаете мое имя?
- Я один из твоих самых больших поклонников.
Аша вспыхнула: просто от разогретых нещадно палящим солнцем камней дворца душной горячей волной поднимался пышущий жаром воздух, - так она объяснила себе нежданный прилив крови к лицу. Вовсе не смущение. Никакое не смущение.
- Но я всего лишь танцовщица. А вы…
- Искусственный разум? Ну да. Что, для ИИ издали новый закон, не позволяющий им ценить искусство танца? - Он прикрыл глаза. - Ах, я как раз вновь восхищаюсь танцем "Свадьба Радхи и Кришны".
Этой фразой он задел тщеславие Аши.
- Которое выступление?
- На канале "Шедевры искусства". Впрочем, в моем распоряжении имеются все записи. Признаюсь, когда я веду переговоры, танцы в твоем исполнении частенько радуют меня. Только, пожалуйста, не пойми меня неправильно, от тебя я никогда не устаю. - Эй Джей Рао улыбается. У него отличные, белоснежные зубы. - Как ни странно, но я не совсем знаю, каков этикет в подобного рода вопросах. Я явился сюда, потому что хотел сказать: я один из самых ярых твоих поклонников и с нетерпением жду твоего выступления сегодня вечером. Для меня оно станет кульминацией конференции.
Сгустились сумерки, и небо сделалось безупречно глубоким и бесконечно синим, словно минорный аккорд. Мальчики бесшумно проходили вдоль проходов у стен Форта, оставляя за собой светящиеся ряды крохотных масляных ламп. Красный Форт мерцает, словно упавшее на Старый Дели созвездие. Аша прожила в Дели двадцать лет, но никогда не видела родной город таким.
- Я тоже не знакома с этикетом в подобных случаях, - говорит она. - Мне никогда не приходилось разговаривать с ИИ.
- В самом деле?
Теперь Эй Джей Рао прислонился к нагретому камню спиной и смотрит вверх, на небо, и искоса на нее взглядом, в которым искрится лукавая улыбка.
Ну конечно, думает Аша. Ведь в ее городе ИИ не меньше, чем голубей. Начиная от компьютерных Сетей и роботов с невысоким уровнем интеллекта вроде крысиного или голубиного и заканчивая существами вроде вот этого, стоящего перед ней над воротами Красного Форта, отпускающего очаровательные комплименты. Нет, он вовсе не стоит. И не над вратами Форта, он просто информационная схема в ее голове.
- Я хотела сказать… я… - бормочет Аша.
- Уровень два и девять?
- Не знаю, что это.
ИИ улыбается, и, пока она пытается собраться с мыслями, в голове Аши вновь раздается мелодия, на сей раз это Пранх, и он, как обычно, ужасно ругается: "Да где ж тебя носит! Разве ты не знаешь, что представление смотрит половина континента!"
- Простите, я должна идти…
- Конечно. Я буду смотреть.
"Как? - хочется ей спросить. - Бесплотный джинн хочет посмотреть, как я танцую. Что бы это значило?" Но когда она оглядывается, оказывается, что вопрошать можно лишь легкую струйку пыли, проносящуюся вдоль освещенной лампами зубчатой стены.
Вот слоны и циркачи, иллюзионисты и факиры, газель и каввали. Здесь изысканные кушанья и вина от сомелье, и вот ярко освещают сцену, и, как только заслышались звуки табла, мелодиона и шехнаи, Аша проскальзывает мимо хмурого Пранха. Мраморная площадь пышет жаром, но Аша не замечает этого. Движения ног, пируэты, кружение юбок, перезвон бубенцов на щиколотках, выражения лица, исполнение мудр искусными руками: еще раз она превосходит самое себя, превращая катхак в нечто большее. Аша могла бы назвать это своим искусством, талантом, но она суеверна: может статься, что тогда кому-нибудь захочется покуситься на ее дар и забрать от нее. Никогда не называй, никогда не говори о нем. Пусть он просто владеет тобой. Ее собственный знойный джинн. Аша кружит по ярко освещенной сцене перед делегатами, а боковым зрением осматривает все вокруг в поисках камер, роботов или прочих глаз, посредством которых Эй Джей Рао может смотреть на нее. Или она такое же расщепление его сознания, как и он - ее?
Раскланиваясь в свете ярких огней и сбегая со сцены, она едва ли слышит аплодисменты. В гримерной помощницы снимают и осторожно складывают множество драгоценных украшений с костюма, стирают сценический грим, под маской которого скрывается лицо двадцатидвухлетней девушки, а внимание Аши приковано к наушнику-завитку, пластиковым знаком вопроса свернувшемуся на туалетном столике. В джинсах и шелковой майке Ашу не отличить от четырех миллионов прочих двадцатилетних девушек Дели. Прикрепив завиток за ухом и пригладив волосы, она на секунду замешкалась, надевая на руку наладонник. Нет звонков. И сообщений. И аватар. Ничего. Странно, но это ее беспокоит.
У Делийских ворот выстроились служебные "мерседесы". По пути к автомобилю дорогу Аше преграждают мужчина и женщина. Она нетерпеливо машет рукой:
- Автографов не даю…
Только не после выступления. Уйти поскорее, быстро и незаметно раствориться в городе. Мужчина показывает Аше удостоверение.
- Мы поедем на этом автомобиле, - объявляет он, и из череды машин отделяется бежевый "марути" последней модели.
Мужчина вежливо придерживает дверцу, пропуская ее вперед, но в его жесте вовсе нет уважения. Женщина садится на переднее сиденье рядом с водителем. Машина разгоняется, сигналит, вливается в круг ночного движения у Красного Форта. Работает кондиционер.
- Я инспектор Тхакер из департамента регистрации и лицензирования искусственных интеллектов, - говорит мужчина.
Он молод, недурен собой, самоуверен и нисколько не волнуется, сидя рядом со знаменитостью. Только запах парфюма чересчур резкий.
- А, полиция Кришны. Замечание заставило его вздрогнуть.
- Наши системы наблюдения зарегистрировали общение между вами и искусственным интеллектом из Бхарата уровня два и девять Эй Джеем Рао.
- Да, он мне звонил.
- В двадцать один ноль восемь. Вы общались шесть минут и двадцать две секунды. Не можете ли вы мне сказать, о чем вы говорили?
На высокой скорости автомобиль несется к Дели. Казалось, машины расступаются перед ним и каждый сигнал светофора непременно светит зеленым. Ничто не могло помешать стремительному продвижению автомобиля вперед. "Могут ли они сделать это? - задавалась вопросом Аша. - Полиция Кришны, надзор за ИИ: могли ли они приручать существ, на которых охотились?"
- Мы обсуждали стиль катхак. Он его поклонник. Какие-то проблемы? Я сделала что-то не то?
- Нет, ничего подобного, мисс. Но вы должны понимать, что на конференции подобного значения… От имени нашего департамента прошу прощения за недоразумение. О, вот мы и приехали.
Машина остановилась прямо у бунгало Аши. Чувствуя себя одновременно грязной, запыленной и растерянной, она проводила взглядом отъезжающий автомобиль полицейского Кришны, который сдерживал безумное делийское движение с помощью ручных джиннов. У ворот она приостановилась. Ей просто необходимо, и она заслужила это: нужно какое-то время, чтобы переварить выступление, отойти немного, обернуться и посмотреть на себя саму, говоря: да, Аша Ратхор, ты молодец. Бунгало окутано тьмой и спокойствием. Нита и Прия встречаются со своими расчудесными женихами, обсуждают подарки, список гостей и приданое, которое удастся выжать из семей будущих мужей. Хоть они и не сестры, но вместе живут в бунгало. Ни в Авадхе, ни в Бхарате больше ни у кого нет сестер. Ни у одной девушки в возрасте Аши, хотя ходят слухи, что баланс восстанавливается. Дочери нынче в цене. А в былые времена за девушками давали приданое.
Аша полной грудью дышит воздухом своего города Прохладный сад приглушает гул огромного мегаполиса до тихого рокота, который отдается в ушах подобно бегущей через сердце крови. Она чувствует запах пыли и роз. Благоухание персидской розы, излюбленного цветка поэтов урду. И пыль. Аша представляет себе, как ветер вздымает пыль, она закручивается маленьким смерчем и являет перед ней обаятельного, опасного джинна. Нет. Иллюзия, безумие шального древнего города. Аша открывает ворота и видит, что каждый квадратный сантиметр сада покрыт красными розами.
На следующее утро Нита и Прия ждут ее к завтраку, сидя за обеденным столом бок о бок, словно интервьюеры. Или копы Кришны. На сей раз они не собираются обсуждать дома и мужей.
- Кто, кто, кто? От кого цветы? Кто прислал их в таком количестве, ведь они стоят целое состояние… Горничная Пури приносит китайский зеленый чай, незаменимый в качестве профилактики рака. Розы собраны в кучу в углу сада. Сладость их аромата уже тронута тлением.
- Он дипломат, - отвечает Аша. Нита и Прия смотрят по телевизору только мыльную оперу "Город и деревня" да несколько ток-шоу, но даже они наверняка слышали о Эй Джее Рао. Поэтому придется скрывать правду. - Дипломат Бхарата.
Рты округляются в протяжном "ооох", потом растягиваются в "ааах", когда они переглядываются.
- Ты должна, должна, должна привести его, - говорит Нита.
- На наш дурбар, - подхватывает Прия.
- Да, на наш дурбар, - соглашается Нита.
На протяжении последних двух месяцев они едва ли могли говорить о чем-то еще: все беседы, сплетни и планы сводились к одному - великолепному торжеству в честь их свадеб, где они вдоволь похвастаются перед незамужними подругами и заставят всех холостяков умирать от ревности. Аша притворилась, что слегка перекосившая ее лицо гримаса вызвана горечью целебного чая.
- Он страшно занятой. - Она не сказала "занятой человек". Аша не могла понять, отчего играет в эти глупые девичьи игры с недомолвками и секретами. В Красном Форте бесплотный ИИ сказал, что восхищается ею. Они даже не встречались. Потому что встречаться не с кем. Все происшедшее имело место лишь в ее голове. - Я даже не знаю, как связаться с ним. У них не принято раздавать номера телефонов.
- Он придет, и точка, - заключили Нита и Прия.
Она едва различает музыку, заглушаемую скрежетом старого кондиционера, но пот все равно ручейками стекает на пояс трико фирмы "Адидас", собирается в ложбинке на спине и стекает между крутыми ягодицами. Она вновь пытается повторить движение, но даже бубенцы на щиколотках звучат словно свинцовые. Вчерашним вечером она прикоснулась к небесам. Сегодня утром - словно мертва. Никак не может сконцентрироваться, и хоть маленький мерзавец Пранх видит это, но все же со свистом рассекает воздух своей бамбуковой палкой и вместе с проклятиями брызжет комками изжеванного бетеля.
- Эй! Поменьше смотри на наладонник и побольше думай о мудрах! Нужны хорошие мудры! Да твое мастерство способно кастрировать меня, если б было что кастрировать.
Смутившись, что Пранх заметил ее состояние - позвони, ну набери же меня, позвони, ну набери же меня, позвони, забери меня отсюда, - Аша огрызается:
- Если у тебя вообще когда-то было то, что кастрировать. Пранх бьет ее палкой по ногам, голень полоснула жгучая боль.
- Чтоб тебя, хиджра! - Аша подхватывает лежащий на сумке с полотенцами завиток, крепит к уху и распускает длинные прямые волосы. Незачем переодеваться, она все равно вмиг вспотеет на такой жаре. - Я ушла.
Пранх ее не окрикнул. Слишком горд. "Маленький чокнутый извращенец, - думает Аша. - Почему это ньют всегда "оно" или модное нынче местоимение "эно", а бесплотный ИИ - "он"?" В преданиях Старого Дели джинн - всегда он.
- Мемсахиб Ратхор?
Шофер припаркованного автомобиля одет в костюм и ботинки. Только темные очки выдают то, что вообще-то он замечает палящее солнце. Да она даже в топике и трико готова расплавиться…
- В машине кондиционер, мемсахиб.
Белая кожа салона настолько прохладна, что Аша даже вздрагивает.
- Вас прислали явно не копы Кришны.
- Нет, мемсахиб.
Автомобиль вливается в поток машин. Как только защелкиваются замки безопасности, Ашу осенило: "О Господь Кришна, да они собрались похитить меня!"
- Кто тебя послал?
От водителя ее отделяет стекло, слишком толстое для ее кулачков. Даже если бы двери не были блокированы замком, выскочить из машины на такой скорости и при таком движении было бы слишком даже для ловкой танцовщицы с отличной координацией. Прожив всю свою жизнь в Дели, сейчас она не узнает ни улиц, ни предместий, ни промышленной зоны.
- Куда ты меня везешь?
- Мемсахиб, мне нельзя говорить, куда мы едем, ведь тогда я испорчу сюрприз. Но мне дозволено сказать, что вы - гостья Эй Джея Рао.
Когда Аша допивает бутылку "Кинли" из бара, наушник воспроизводит ее имя.
- Привет!
Поудобнее откинуться, поглубже утонуть в прохладной белой отличной коже сиденья, почувствовать себя кинозвездой. Она звезда. Звезда, у которой в машине есть чудный бар.
На сей раз только звук.
- Надеюсь, машина терпимая? - Все тот же приятный учтивый голос. Невозможно представить себе оппонента, который сможет на переговорах устоять перед таким голосом.
- Превосходная. Просто роскошная. Все отлично.
Теперь она проезжает мимо трущоб еще более жалких, чем те, в которых сама выросла. Они явно недавно тут появились. Хотя смотрятся похуже старых. Мальчишки пыхтят самодельным кальяном, который смастерили из частей трактора. Кремовый "лексус" осторожно объезжает истощенный скот, у которого сквозь кожу, словно некая инженерная конструкция, видны все кости наперечет. Всюду засуха и пыль. Это город настороженных взглядов.
- Разве вы не на конференции? В наушнике - смех.
- О, я весь погружен в работу, добываю воду для Бхарата, поверь мне. Кто, как не я, является самым усердным государственным служащим?
- Вы хотите сказать, что одновременно находитесь и там, и здесь?
- О, для нас не составляет труда быть в нескольких местах одновременно. Существуют мои многочисленные копии и подпрограммы.
- И которая из них истинный вы?
- Все. На самом деле ни одной из моих аватар в Дели нет, я распределен по серии дхарма-процессоров в Варанаси и Патне, - вздыхает он, и вздох звучит близко, утомленно и сердечно, словно шепот на ухо. - Тебе сложно осмыслить рассредоточенное сознание; точно так же мне трудно понять дискретное мобильное сознание. Я могу лишь копировать себя по так называемому вами киберпространству, являющемуся физической реальностью моей вселенной, вы же перемещаетесь через трехмерное пространство-время.
- Тогда какой же из вас любит меня? - Вопрос вырвался сам собой, сумасбродный и необдуманный. - Я хочу сказать, как танцовщицу, это я имела в виду. - Она беспокоится, тараторит. - Есть ли один из вас, кто особенно почитает катхак? - Вежливыевежливые слова, которые можно было бы сказать промышленнику или подающему надежды адвокату на одном из отвратительных званых вечеров Ниты и Прии. "Не спеши, торопливые женщины никому не нравятся. Нынче ведь в мире заправляют мужчины". Но в голосе Эй Джея Рао она слышит ликование:
- Все и каждая отдельная часть меня, Аша. Ее имя. Он назвал ее по имени.
Она едет по гадкой улице, битком набитой бродячими собаками и мужчинами, праздно развалившимися на чарпой раздирающими на себе струпья чесотки. Но шофер настаивает: "Едем как нужно, мемсахиб". Теперь за окном свалка с шаткими минаретами из старых покрышек. Воняет подгоревшим ги и мочой. Дети окружили "лексус", но машина наделена уровнями защиты Эй Джея Рао. Водитель отпирает ворота из дерева и меди в стиле Моголов посреди разрушенной красной стены.
- Мемсахиб, - приглашает ее войти.
Через врата она проходит в сад, вернее, в то, что от него осталось. На устах замирает готовый сорваться возглас изумления. Каналы чарбагха пересохли, в их растрескавшемся русле валяются оставшиеся от пикников пластиковые бутылки. Кусты чрезмерно разрослись, сорняки забили бордюрные растения. Трава побурела от засухи, нижние ветви деревьев обломаны на дрова. Пока она идет к павильону с провалившейся крышей в центре сада, где сходятся все дорожки и каналы, то замечает, что под тонкими подошвами ее босоножек совсем не осталось гравия: его унесло во время прошлых муссонов. Газоны покрыты сухими листьями и упавшими сучьями. Фонтаны высохли и забиты нечистотами. Но все же семьи приходят сюда на прогулку, катят перед собой коляски, дети играют в мяч. Престарелые мусульмане читают газеты и играют в шахматы.
- Сады Шалимара. - В основании черепа раздается голос Эй Джея Рао. - Рай упрятанного за стенами сада.
Пока он говорит, сад меняется на глазах, стряхивая с себя упадок двадцать первого века: деревья покрываются листвой, клумбы благоухают дивными цветами, ряды терракотовых горшков с геранью выстраиваются по берегам каналов, наполненных светлой водой. Ярусная крыша павильона сверкает сусальным золотом, павлины раскрывают роскошные хвосты, повсюду сверкают и журчат струи фонтанов. Смеющиеся семьи превратились в могольских вельмож, а старики - в мали, садовников, подметающих посыпанные гравием дорожки.
Услышав отдаленный серебряный перезвон струн ситара, Аша даже захлопала в ладоши от радости.
- О! - воскликнула она, оцепенев от восторга. - О!
- Благодарю тебя за доставленное мне вчера удовольствие. А это одно из моих самых излюбленных мест в Индии, хоть оно почти позабыто. Возможно, именно потому, что позабыто. Здесь в тысяча шестьсот пятьдесят восьмом году Аурангзеб взошел на трон Могольской империи, теперь же сюда приходят люди для вечернего моциона. Прошлое - моя страсть, и попасть туда мне совсем просто, как и всем бесплотным. Мы можем жить во скольких угодно эпохах. Часто я мысленно прихожу сюда. Или же, вернее, стоит сказать: сад приходит ко мне.
Словно на ветру затрепетали бьющие из фонтана струи воды, хотя никакого ветра не было и не могло быть этим душным полднем, потом падающие потоки слились в фигуру мужчины, выходящего из воды. Человек воды, мерцающий и текучий, превращается в человека из плоти. Эй Джей Рао. "Нет, - думает она, - вовсе не из плоти. Джинн. Существо, угодившее между адом и раем. Выдумка и обманщик. Так обмани же меня!"