Он уже хотел, было, пихнуть возницу, чтобы тот трогал тарантас, но тут старик вдруг поднял на него свои пронзительные глаза и залопотал громче.
Мальчишка, не дожидаясь вопросов, поспешно принялся переводить:
- Дедушка говорит, что вы - человек с правильным сердцем, и сожалеет, что свет истины еще не блеснул вам.
- Надо же - свет истины! - хохотнул Петр Каримович. - Уж не твой ли дед нас, темных, просвещать возьмется?
Федька - тот и вовсе закатился, хлопая себя по бокам:
- Давай-давай, нищеброд, расскажи-ко нам про истину!
Старик сделал знак мальчишке, отчего тот отступил в сторону, и сам неожиданно чисто заговорил по-русски:
- А истина в том, что нет в этом мире ничего прочного и надежного - одна лишь кажущаяся видимость. Человек к ней душой привязывается, через то и страдает.
- Всё-всё видимость? - сморщился Федька.
- Всё.
- И это, что ль, видимость? - позвенел он перед носом у деда набитым кошельком.
- Ну, положим, деньги - они и впрямь вещь ненадежная, - оборвал приказчика Петр Каримович. - Нынче их полон кошель, а завтра - цены упали, лихие людишки наскочили, дом сгорел, али государь какой новый налог объявил - вот и нет ничего. Ты мне другое скажи, - обратился он к старику. - Ежели в этом мире всё и впрямь сплошной морок, так ведь кто-то должен его на человека насылать?
- Сам человек на себя и насылает. Бессознательно.
- Так что я, вовсе дурак, ежели сам себе придумал и тайгу эту вашу непролазную, и гнус, и дороги разбитые? Уж мог бы, кажется, вообразить чего поприятнее: первую гильдию, дом каменный али, вон, как Афанасий Никитин, за три моря в Индию податься!
- Так сильно в Индию хочешь? - снова пробуравил его черными глазами из-под плоских век старик.
- В саму-то Индию - не очень. Жарко там, сказывают, грязно, змей полно, а в реках - ящеры зубастые. А только купцу там озолотиться запросто можно. Набрать чаю, да перца, да ароматов заморских - товар легкий, а дорогой. Я б с него так забогател, так развернулся - что там дом каменный! Может, внук мой в поставщики двора выбился бы, в самом Санкт-Петербурге бы осел…
- А есть у тебя внуки?
- Откуда?! - вздохнул Петр Каримович, - И детей-то нет, холостой я покудова. Всё ж с товаром мотаюсь, домой раз в год наезжаю, а бурятки ваши, конечно, бабы добрые и ласковые, да больно уж с лица нехороши. Вот в Индии, сказывают, красавицы живут: и поют, и танцуют, сами в теле, а стан ладонью обхватить можно… Ах, кабы не так далеко эта самая Индия была!
Старик мелко и часто, как на пружинке, закивал головой, потом провел ладонью перед лицом и сказал:
- Ну, ладно, кинь еще одну монетку - глядишь, и исполнится твоё желание!
- Зачем тебе деньги - они ж только видимость! - не удержался от подковырки Федька.
- А я, может, хочу одну видимость на другую поменять! - ухмыльнулся старик и, как только в глиняную плошку брякнула еще одна полушка, резко хлопнул в ладоши. И всё исчезло - и дорожная кибитка, и телега с товаром, и его недавние собеседники.
* * *
Петр Каримович открыл глаза и увидел над собой привычный с детства бревенчатый потолок родного дома.
- Очнулся! Очнулся, батюшка, очнулся, кормилец! - обрадовано заголосила старенькая Марьям, вынянчившая и его самого, и троих его младших братьев.
Купец повернул голову. Был он раздет до исподнего, заботливо укрыт пуховым одеялом, и чистые льняные простыни приятно холодили кожу.
- Это… болел я, что ль? - спросил он, подивившись тому, как сипло прозвучал его голос.
Откуда-то сбоку вынырнул Федька в новёхонькой поддевке и, сминая в руках картуз, зачастил:
- Так ведь лихорадка тебя скрутила на обратном-то пути. В самой Индии, вроде, ничего, а вот в Константинополе совсем занедужил. Уж и не чаяли тебя до дому-то довезти. Благо, жёнка твоя всё отвары варила да травами какими-то тебя окуривала - выходила. А товар весь в сохранности - и шелк, и перец, и жемчуга, и чай - не сомневайся!
- Жёнка? - недоуменно переспросил Петр Каримович, и тут же прямо к кровати рухнула на колени молодая, черноглазая с тугими темными косами и нежной смуглой кожей.
- Ничего не помню - туман в голове… Звать-то тебя как?
- Майя, - застенчиво шепнула молодуха.
* * *
- Зря вы это, дедушка, - сказал мальчик, выходя из кустов и протягивая ламе полную пригоршню мелкой и духовитой дикой малины. - В Весак не вы мирянам, а они вам подарки дарить должны. А этот… Всё равно ничего он не поймёт!
- Не поймет, - согласился старик, взял одну ягодку и забросил ее в рот. - Но, может, хоть счастлив будет.
УМИ НО ХИ. День моря
Ольга Морозова. Буря и чашке соленой воды
.
1
Наглая сука (здесь и далее - итал.).
2
Мой маленький любимчик.
3
Не слишком пошлых.
4
Кому бы это понадобилось?
5
Моя дорогая Мария-Грация…
6
Это вовсе не означает, что мальчик (скорей всего, сирота, живущий в дацане) - родственник старика. В Бурятии лам издавна называют "дедушка".
7
Майя - в индуизме богиня иллюзии. В буддизме часто служит символом иллюзорности материального мира. Кстати, мать Будды тоже звали Майя.