Я закричал ему вслед:
- Вернись! Все будет в порядке….
Но Гласс уже был слишком далеко. Уверен, Фантазер меня слышал. Он просто не хотел остановиться.
Дверь была всего четыре фута высотой, как раз для роботов. Фантазер пригнулся, шагнул в проем и исчез. Я не отважился пойти за ним. Если у него получится - прекрасно! Но у меня были сомнения на этот счет…
Я нажал кнопку вызова, и когда официант явился еще с двумя салатами, я напечатал "Позвонить", прежде чем он успел отъехать.
- Позвонить в управление фирмой? Что ж ты сразу-то не догадался?
- Ты прав, давно мог догадаться. Но все равно не сработало. Официант отъехал и вернулся с очередными салатами. Поэтому я решил ждать.
Посетители понемногу разошлись, и в "Герре обере" я остался один. Официант носил мне воду и салаты, так что все было в порядке.
Я раскладывал записки с предупреждениями на других столах, но официанты убирали их - они очень бдительно следили за чистотой. Пришлось оставить это дело и ждать спасателей.
Но никто не приходил меня спасать. Фантазер не возвращался.
Шесть вечера, и заведение снова полнехонько. К девяти три супружеские пары за ближайшим столиком начали получать бесконечную очередь канапе "лоренцо". Я за ними наблюдал. В конце концов они не выдержали и, вшестером окружив робота, оторвали безмозглую железяку от пола. Официант неистово крутил колесами, потом шарахнул их током, и они его не смогли удержать. Он упал кому-то на ногу. Поднялась паника, и когда улеглась пыль, осталось нас только семеро - готовых к борьбе до победы.
Остальные пытались решить, что делать с парнем, чью ногу придавил официант. Они, естественно, боялись дотрагиваться до робота. А тот не мог принять мой заказ, потому что я не сидел за одним из обслуживаемых им столиков, но я попросил одного из других посетителей напечатать заказ аспирина, и официант укатил.
Так вот я велел шестерым сесть за их столик и не шевелиться. У одной из женщин были таблетки снотворного. Я скормил три парню с отдавленной ногой. Мы ждали.
- Извини за дурацкий вопрос, - сказал Мэйсни, - но чего вы ждали?
- Закрытия ресторана.
- Ну, конечно. И что?
В два часа официанты закончили приносить креветочные салаты, а также канале "лоренцо" и подали нам счета. Вы не поверите, сколько они содрали с меня за все эти салаты. Оплатив счета, мы ушли, захватив с собой парня с поврежденными ногами. Мы отвезли его в больницу, а затем принялись звонить всем своим знакомым. На следующий день "Герр Обер" был закрыт на ремонт. И никогда не открылся вновь.
- А Фантазер?
- Он - одна из причин, почему это заведение больше не работало. Его так и не нашли.
- Не мог же он просто исчезнуть?
- Иногда я думаю, что с ним все в порядке, просто он решил начать новую жизнь под другим именем - без тюремного заключения в биографии. Но стоит вспомнить - Фантазер оказался в полностью автоматизированной кухне, и робот-повар мог решить, что перед ним - всего лишь кусок мяса. А за кого еще робот мог его принять?
Мейсни задумался.
Они доедали десерт, когда Ллойд прервал затянувшуюся паузу.
- М-мм, - сказал он. - М-мм. - Судорожно сглотнув, продолжил: - Какого… ты мне морочишь голову!
Ты ведь продвигался по служебной лестнице в отделе по расследованию убийств. И никогда не касался дел, связанных с мошенничеством!
- Да, ты прав…
- Зачем же было лгать?
- А зачем было спрашивать, почему я ненавижу официантов? Вот мне и пришлось придумать историю.
- Здорово ты меня надул. И все-таки… почему ты ненавидишь роботов-официантов?
- Отнюдь. Ты просто неправильно истолковал выражение моего лица. Я думал: "До чего по-дурацки выглядит официант в этой мини-юбке".
Вуаль анархии
Не верилось, что на месте этого парка была когда-то окружная автострада Сан-Диего. Теперь здесь тянулись к небу ветви деревьев, и сквозь темно-зеленые кроны пробивались золотистые лучи солнца.
Скоро мне придется покинуть дубовую аллею - мы с Джил договорились встретиться у Уилширского выхода в половине первого. Но пока можно было стоять, прислонясь к шершавому стволу, и вдыхать аромат нагретых солнцем прелых листьев.
Денек выдался на славу - на небе ни облачка - и Королевский Парк Свободы был полон людей. В такие погожие полдни здесь всегда много народа, поэтому к полудню в парке скапливается вдвое больше полицейских "глаз", чем можно увидеть над его лужайками ранним утром. Золотистые шары размером с баскетбольный мяч то и дело проплывали в двенадцати футах над землей. В каждом таком шарике находилась полицейская телекамера и ультразвуковой парализатор; каждый из них поддерживал порядок в Парке, руководствуясь единственным правилом: никакого насилия. Ни один человек не смеет причинять вред другому, а в остальном - можно делать все, что угодно!
В Парке не существовало никаких законов, кроме закона о неприкосновенности личности, безопасность и свобода считались главными здешними развлечениями.
На другом конце аллеи какой-то тип нес белый квадратный транспарант. На таком расстоянии я не мог рассмотреть, что на нем написано, но уж наверняка что-то ультрарадикальное и ультраглупое - что-нибудь такое, с чем не помаршируешь нигде, кроме Королевского Парка Свободы. В другом месте группка парней швыряла камни в полицейский "глаз", но золотистый шарик ловко уворачивался от летящих в него снарядов. Не будь в этих шарах системы защиты, их все перебили бы еще в день открытия Парка.
Какое-то время я наблюдал за метателями камней, но потом напрочь забыл про них при виде девушки, идущей по дорожке между вязов.
Она была очень красива. Нет, больше того - ослепительно прекрасна! Длинные загорелые ноги, густые рыжие локоны, тело настолько соразмерное, что могло показаться нереальным, как юношеская мечта. И в придачу - танцующая походка и лицо высокомерного ангела. Скорей всего, она была профессиональной моделью, привыкшей чувствовать себя уверенно под взглядами множества зрителей в любом самом фантастическом наряде. Но сейчас ее единственной одеждой была длинная накидка из легчайшей густо-синей ткани, закрепленная двумя золотыми пряжками на плечах. Накидка парила в воздухе, как невесомая вуаль, и переливчатыми изгибами повторяла каждый поворот, сделанный девушкой между деревьев.
Я услышал, как хрустнули шейные позвонки у всех посетителей Парка, оборачивающихся вслед волшебной красотке. Даже метальщики камней забыли о полицейском "глазе" и переключили внимание на девицу.
А потом я увидел, как от их группки отделился растрепанный черноволосый мужчина и не очень уверенно направился к девушке. По этой робкой походке я и узнал его - ну конечно же, Рон Коул!
Я не слышал, что мой приятель сказал сказочной фее, зато увидел результат их недолгой беседы. Рон дернулся, будто его ударили, резко повернулся и с низко опущенной головой побрел прочь…
Я перехватил его на скрещении двух дорожек.
- Привет, Рон! Не принимай все так близко к сердцу.
Он вздрогнул и вскинул голову.
- А, это ты, Рассел… Привет.
- Не знаю, что тебе сказала эта дива, но в ее словах не было ничего личного. Точно так же она отшила бы любого другого.
- Ты что, ее знаешь?
- В первый раз вижу. Просто Джил недавно прочла мне длинную лекцию насчет последнего вопля моды… Я имею в виду эту синюю накидку. Если хочешь, могу поделиться полученными знаниями.
Рон пожал плечами, и, посчитав его жест за согласие, я начал:
- Так вот, вся хитрость в том, что вуаль должна находиться в постоянном движении. Если девушка остановится, накидка просто повиснет, как кошачий хвост, и это будет ужасно глупо выглядеть. Но еще глупее получится, если хозяйка вуали сядет или ляжет. Тогда ее одеяние поднимется футов на пять, а потом застрянет в каких-нибудь кустах - представляешь себе такую картинку? Хозяйка накидки должна непрерывно двигаться, иначе весь эффект пропадет. Теперь понимаешь, почему любого, кто пытается ее остановить, девушка встречает так неласково?
- Спасибо, что просветил. - Рон посмотрел туда, где вдали между деревьями мелькал язык синего пламени. - В следующий раз, увидев красотку в такой одежде, я сперва пойду рядом с ней, а уж потом начну делать ей комплименты.
- Правильно сделаешь. Такие накидки стоят бешеных денег, и девушки, сумевшие их купить, не пожертвуют полученным эффектом даже ради самого Казановы…
Рон тяжело вздохнул, и я решил сменить тему:
- А где вы набрали камней? Мне казалось, что в Парке нелегко раздобыть метательные снаряды.
- Каких камней? А, да. Мы нашли одно место, где на поверхность выходит главный делитель водозабора, и отбили несколько кусков бетона.
Рон взглянул на своих товарищей по борьбе, вернувшихся к камнеметанию, и вдруг крикнул:
- Вот это да! Кажется, они его сбили! Пошли, Рассел, пошли скорей!
Королевский Парк Свободы представлял собой модель добропорядочной анархии: за соблюдением единственного здешнего закона "Не подними руки на ближнего своего" следили маячившие над головой полицейские системы наблюдения. Всякий акт насилия немедленно пресекался, причем превентивная мера была одинакова как для нападающего, так и для потенциальной жертвы. Стоило кому-нибудь нарушить правило о ненападении, и ближайший золотистый шар тут же обездвиживал обоих противников. Потом полицейский "глаз" наблюдал за тем, как оба парализованных приходят в себя. Как правило, этого оказывалось достаточно.
Конечно, люди время от времени кидали камни в полицейские шарики. Разве это не Парк Свободы, в конце концов? Но я еще ни разу не видел, чтобы кому-нибудь удавалось сбить "глаз", хотя и слышал о двух-трех подобных случаях.
- Да пойдем же скорей, пока они его не растоптали! - Рон тащил меня за рукав, то и дело порываясь перейти с шага на бег трусцой. - Я, правда, говорил им, что система нужна мне целехонькой, но разве людям что-нибудь втолкуешь?
- Это же Парк Свободы, вот они и пользуются ею…
- Да, но сбили-то они мячик моими камнями!
- Кстати, где ты набрал таких снайперов, Рон? В первый раз вижу, чтобы кому-то удалось сбить полицейскую систему слежения.
- Эти парни играли в бейсбол, а я подошел и сказал, что мне нужен полицейский глаз, вот они и пообещали, что достанут его… Понимаешь, для моей новой работы мне позарез требуются золотистые оболочки - чем больше, тем лучше. Тогда я создам нечто потрясающее!
- Понятно.
Рональд Коул отдал душу сразу двум всепоглощающим страстям: он был и художником, и изобретателем. Причем тем и другим он занимался совершенно бескорыстно. С помощью паяльника, проводков, отражательных пластин, кусков пластика и тому подобного хлама Рон умудрялся сотворять невиданные вещи.
Спрос на авангардное искусство всегда был не слишком велик, и все же время от времени Рону удавалось кое-что продать. Вырученных денег с лихвой хватало на приобретение новых материалов для его шедевров, тем более что большая часть "сырья" попадала к Коулу с чердаков и помоек. Иногда (очень редко) он натыкался на богача, который отваливал ему за приглянувшееся творение жирный кусок; тогда Рон надолго забывал о нужде, но нормальнее не становился. При всем том он был гением - на свой лад - и добрейшим парнем.
Помню, однажды он показал мне разноцветный пластиковый шарик размером с мячик для гольфа, лежащий на вогнутой серебряной поверхности. Когда шарик трогали пальцем, он начинал кататься по серебряному зеркалу, разбрызгивая фантастические отблески.
В другой раз я удостоился чести лицезреть извивающегося морского змея внутри бутылки из-под пива "Мишло". Рон так и не сказал, из чего он сделал серебристо-зеленое чудовище и как запихал его внутрь бутылки. Вероятно, то был символ неистребимого и коварного "зеленого змия", от которого то и дело предостерегают рекламные клипы министерства здравоохранения. Я никогда не питал склонности к пьянству, но все же выпросил у Рона бутылку и водрузил ее на столик у кровати: прихотливые телодвижения змея оказывали на меня гипнотическое воздействие, срабатывая лучше любых таблеток от бессонницы.
Но еще одно произведение Коула едва не довело меня до инфаркта. Со своим обычным загадочно-гордым видом, дескать: "Попробуй угадай, что это" - он вложил мне в ладони две причудливо сплетенные полоски матового серебристого металла. Металл был на удивление тяжелым, и я не мог догадаться, из чего сделан сей шедевр. Может, платина? Ерунда - откуда у Коула столько платины?
- Уран-235? - наконец шутя спросил я.
Рон ответил вопросом на вопрос:
- Теплые?
Я швырнул этот кошмар в угол комнаты и едва удержался, чтобы не нырнуть за кушетку.
Впрочем, полоски и впрямь оказались платиновыми. Я не спрашивал Рона, откуда он взял столько платины, - с меня было довольно того, что я уцелел.
Да уж, с Роном Коулом не соскучишься! При всем при том он действительно был отличным парнем, хотя и становился слегка невменяемым, когда им овладевала очередная идея.
Вот и сейчас в его глазах загорелся хорошо знакомый мне огонек одержимости.
Растолкав людей, столпившихся вокруг сбитого "глаза", Рон кинулся к золотистому шару, как мать к своему похищенному и вновь обретенному ребенку. Он что-то там сдвинул, чем-то щелкнул, и одна из полусфер, скрывавших внутренности прибора, отошла. Наклонившись через плечо Рона, я впервые заглянул внутрь полицейского "глаза".
Устройство шара поражало своей простотой. Коул в два счета вынул звуковой парализатор, камеры и торовый трансформатор, действуя со сноровкой завзятого взломщика. Потом он достал из кармана какую-то штуковину, похожую на старинные охотничьи часы, и тогда я решил напомнить о своем существовании.
- Эй, старина, что ты собираешься делать?
- Не знаю, правильно ли я все рассчитал, но если получится, как задумано, эта штука сможет сбить все полицейские "глаза" в Королевском Парке Свободы… И тогда я получу сколько угодно золотистых оболочек для моей новой работы!
Слова Коула были встречены громким смехом собравшихся вокруг зрителей. Эти люди не знали Рона так, как знал я. Я-то не сомневался, что мой приятель не шутит.
- Понимаешь, полицейские системы не могут быть сверхнадежными, - продолжая возиться с "глазом", пояснил Рон. - Они в первую очередь должны быть дешевыми, правда? Иначе они не летали бы целыми десятками по одному только Парку Свободы!
- И что же?
- А то, что если они сделали систему питания дешевой, я смогу сбить все "глаза" в этом парке. Через полчаса станет ясно, удалось мне это или нет.
- Тогда дерзай без меня. Я должен встретить Джил у Уилширского выхода, и если я опоздаю, меня не спасет даже полицейский парализатор.
Коул, чуть ли не с головой нырнувший во внутренности "глаза", похоже, меня не услышал. Я оставил его во власти творческого порыва, а сам быстро направился к Уилширскому выходу.
На полпути мне преградила дорогу порядочная толпа. Я начал проталкиваться вперед, рассудив, что пройти напролом будет быстрее, чем в обход, но, добравшись до эпицентра событий, невольно заинтересовался странным агрегатом, с которым возился коренастый лысый тип. Что бы это такое могло быть? Не скутер, не скейтборд, не…
- Это газонокосилка, - уверенно заявила старушка рядом со мной. - Я видела такие в детстве…
Лысый тип что-то дернул, его детище громко взревело, и зеваки шарахнулись в стороны. С триумфальным видом создатель газонокосилки схватился за рычаги и поехал по кругу. За ним оставалась полоска неровно срезанной травы и клубы черного вонючего дыма. За пределами парка изготовление и применение двигателя внутреннего сгорания каралось тюремным заключением - но ведь здесь был Парк Свободы, не правда ли?
Люди вокруг начали задыхаться и кашлять, потом толпа взревела еще громче газонокосилки и кинулась на источник ядовитого дыма. Лысого в два счета стащили на землю, - десятки рук вцепились в его машину и остановили мотор. Из сумки конструктора вытряхнули инструменты, и несколько человек заработало отвертками и молотками. Я понял, что после такой вивисекции газонокосилке не дано будет возродиться вновь. Конструктор яростно возражал, а потом схватил длинные ножницы для металла и попытался ударить ими одного из потрошителей механизма.
В тот же миг полицейский "глаз" парализовал и лысого, и его возможную жертву, уронив их на скошенную траву. Остальные спокойно и деловито разобрали газонокосилку на части.
- Даже жаль, что они это сделали, - вздохнула старушка. - Помню, наша газонокосилка шумела точно так же, когда папа по воскресеньям подстригал газон… Ну почему даже в Парке Свободы человек не может построить, что ему хочется?
- Может, как видите, - утешил я пожилую леди. - А остальные точно так же могут разломать все, что захотят.
Уже приближаясь к месту свидания с Джил, я вдруг задумался, а так ли безобидна была новая затея Рона? Да, раньше время от времени какому-нибудь везунчику удавалось сбить полицейский "глаз". Но ведь Коул собирался вырубить все "глаза" сразу! А что, если бы системы слежения не оказалось рядом с чокнутым изобретателем газонокосилки, когда он замахнулся ножницами на того парня? Можно поставить два против одного, что на свежеподстриженном газоне сейчас лежал бы свеженький труп…
От этих мыслей меня отвлекла идущая навстречу стайка старшеклассниц. Они щебетали, как птички, радостно оглядываясь по сторонам. Должно быть, то была их первая прогулка по Парку Свободы.
Девчонки выглядели такими паиньками, что я невольно обернулся, чтобы посмотреть им вслед - и увидел, что они благоговейно разглядывают дракона у меня на спине.
Через пару месяцев они привыкнут к самым невероятным диковинкам, какие можно заметить в Парке, и перестанут обращать внимание на нарисованных на груди, спине или другой части тела страшилищ. Хотя мой дракон и впрямь был славным. Джил потратила полчаса на эту золотую с красным картинку: дракон изрыгал языки пламени на полспины, и они светились почти как настоящие. Я даже жалел, что сам вижу этот шедевр, только проходя мимо составных зеркал.
Заглядевшись на свою спину в одном из таких зеркал, я увидел в нем отражение Джил еще прежде, чем заметил ее саму.
Джил ждала на условленном месте, только что не подпрыгивая от нетерпения. А мальчишки по ту сторону живой изгороди и впрямь подпрыгивали, пытаясь получше ее разглядеть. В Парк Свободы пускают только с шестнадцати лет, на городских улицах нудистам показываться запрещено - поэтому пацаны просто из кожи вон лезли, стараясь прыгнуть повыше и разглядеть побольше. Джил даже в одежде привлекала к себе внимание, а уж пройдя сквозь кабинку для нудистов при входе и оставив в ней все, кроме туфель на высоком каблуке, она и вовсе становилась чем-то вроде красного сигнала светофора для всех особей мужского пола, не страдающих тяжелой формой дальтонизма.
Приближаясь к Уилширскому выходу, я замедлил шаги, чтобы издали полюбоваться на длинные ноги, тонкую талию и упругую высокую грудь моей девушки. Сегодня она выкрасила волосы в зеленый цвет, что чудесно гармонировало с ее темно-золотистой кожей.