Винтовка жарко плюнула бледно-синим пламенем. Верняк, остервенело скаля зубы, лупил по Костолому Пёрселлу, совсем не обращая внимания на телохранителя, горевшего желанием принять участие в набирающей обороты вечеринке. Он уже собрался было свалить верняка, но тут в дело вступил Кайсар. Схватив со стола хитрую гирьку, Кайсар ловко зарядил ею телохранителю в лоб. Хлоп! ударил по кости увесистый металлический кругляш. Телохранитель выронил пистолет. Кайсар, рыбкой бросившись вперёд, подхватил выпавшее из рук телохранителя оружие и лёжа, снизу вверх, выпустил в заваливающегося на спину телохранителя обойму полностью, и откатился к стене. Наверху прогремел мощный взрыв. В кабинет ворвался Сова, крича истошным голосом:
- "Дядя", нас атакуют!
Верняк, не прекращая стрелять, поворотился и разрезал Сову очередью напополам. Верхняя часть туловища доверенного шептуна упала с глухим стуком. За нею повалились ноги.
- Замочу, суки, всех покрошу на хрен! - бесновался верняк, лупцуя из винтовки вокруг себя.
- Кайсар, покажись, покажись, фраер долбаный. Клянусь, убью не больно! - ревел верняк, ведя плотный беспорядочный огонь. Видимо, снесло ему крышу капитально, сбило с катушек, сорвало резьбу, переклинило напрочь и окончательно. Прячась от невменяемого проводника под столом, Кайсар торопливо прострелил ему голень.
- Я-я-я-а-а-а-а! - завизжал верняк, хлопаясь на бок. Их взгляды встретились и Кайсар немедля выстрелил и на лице проводника стало на одну дырку больше,
лицо проводника украсила аккуратная круглая дырка в сантиметре от переносицы.
Кайсар лихорадочно запихивал обоймы к карман... Взрыв, взрыв, ещё взрыв. Осыпав детектива стеклянной крошкой, лопнули лампы. Моментальный переход от света к тьме ослепил Кайсара, перед глазами, маслянисто переливаясь, поплыли радужные круги.
- Дрянь. Су-у-у-ка, - прошипел детектив, слепо шаря по полу в поисках затерявшегося прибора ночного видения. Уподобившись крабу, он возился в кромешной темноте, ощупывая пространство быстрыми пальцами, с испугом ощущая, как истекает, истончается, тает время, необходимое ему для спасения. Наконец, он зацепил пластиковый ремешок, рывком подтянул очки к себе. Обретя возможность видеть в темноте, Кайсар выскочил из разгромленного кабинета и помчался узкими коридорами к выходу из бункера.
Пронёсшись по пустому тоннелю, он взбежал по ступенькам, с натугой открыл бронированную дверь, с опаской выглянул наружу. Вокруг особняка разгоралось, закипало, заваривалось нешуточное сражение. Боевики Чарли Костолома, засевшие на крыше и за баррикадами, зарядов не жалели, палили почём зря. Шестиствольные пулемёты, визгливо завывая электродвигателями, без остановки поливали свинцовым дождём окрестности, ракеты, срываясь с направляющих, вспарывали воздух острыми крыльями, неслись к невидимым целям, взрывались с оглушительным грохотом, выбрасывая столбы огня и дыма... Только вот противника не было видно. Мелькали вроде бы призрачно-неясные тени, возникали над развалинами и тотчас исчезали. Кайсар ужом выбрался наружу, припав к земле, пополз к уложенным крепкой стенкой мешкам с песком. Надо было отсюда срочно выбираться. Желательно, с наименьшими для себя потерями...
Свинцова поступь Командора (лейтенант Колониальной Конной Полиции)
...твердо печатая шаг, чеканной поступью он уверенно направляется к подсобке.
- Черт, забыл закрыться наверное... Пойду, гляну, кого там принесло, - шепчет Папаша и удаляется исправлять допущенную ошибку, не догадываясь, что ошибку эту исправить невозможно. Я мог бы остановить его, однако промолчал, посчитав, что приобретению жизненного опыта возраст не помеха. Шаги неотвратимо приближались к моему убежищу и вот, он возник на пороге, иронично оглядел жалкую комнатку, служившую подсобкой, в которой я надеялся отдохнуть от свалившихся на мои слабые плечи неприятностей, щелчком выбил сигарету из пачки, жестом голливудского героя прикурил, и выдохнув дым, укоризненно произнёс:
- Кайсар, опять ты!
Мог бы хоть раз обойтись без этого заезженного восклицания.
Из-за его плеча испуганно выглядывает старина Шлегель.
- Папаша, дозволь пошептаться с глазу на глаз старым друзьям, - просит он тоном, не допускающим отказа, и старина Шлегель молниеносно испаряется.
- И что мне с тобой делать, Кайсар? - притворно вздохнув, спрашивает он. - Ты словно заноза в заднице, тонкая такая, острая и зазубренная, зудит, дёргает, болит, садиться не даёт, и вытащить нельзя.
- Оставить меня в покое, лейтенант, - отвечаю я, судорожно сочиняя себе непробиваемое алиби.
- Даже не надейся, - он сдвигает шляпу на затылок. - я всегда буду поблизости. Стоять у тебя за спиной, дышать тебе в затылок, ожидая того момента, когда ты лоханёшься по-крупному. Совершишь непростительную оплошность. Такую вот монументальную ошибку, - он показывает, какой просчёт я обязательно совершу.
- И ты её допустишь, поверь моему опыту, Кайсар, ты её совершишь. Непременно. Без всяких сомнений. Железно. Стопудово! - он жизнерадостно хохочет.
- За что такая нелюбовь, начальник?
- Догадайся.
- Я тоже от тебя не в восторге, лейтенант...
Он достаёт плоскую коробочку коммуникатора, раскрывает, пристально вглядывается в небольшой экранчик.
- Ладно, умник, - говорит лейтенант после непродолжительного молчания, - а скажи-ка ты мне, детектив, где ты был, скажем, двадцать минут назад?
- Здесь и был, - отвечаю я, - пил водку. Шлегель подтвердит. Угостил меня Папаша за то, что я ему помогал стены сверлить. Под картины.
- А пыль, значит, от бетонного покрытия.
- Точно так, начальник, сверло попалось тупое.
- И царапина на щеке от отколовшегося осколка.
- Вы чертовски догадливы, лейтенант.
- А если мы спросим у Папаши...
- То старина Шлегель подтвердит мой рассказ...
- и...
- И никаких больше "и" лейтенант. Меня в чем-то обвиняют? Предъявите постановление о задержании. Нет? Ордер на осмотр, выемку, обыск. Тоже нет? Тогда до свидания, лейтенант!
- Па-а-а-па-а-а-ша-а-а! - кричит лейтенант, растягивая гласные.
Шлегель протискивается в подсобку, бочком-бочком обходит лейтенанта, прямо не смотрит, косит глазом, словно породистый конь, только всхрапнуть остаётся для полноты образа и копытом ударить.
- Дружище, - просит лейтенант, - принеси-ка ты нам пива, прохладного, но не холодного, в больших таких кружках, самых больших, какие у тебя найдутся и чтобы были они запотевшие, со слезой, и не местного, стефанийского и, упаси тебя боже, не санкаранского. А принеси ты нам, Папаша, настоящего земного, тёмного ирландского, - лейтенант заговорщицки подмигивает Кайсару. - Говорят тёмное пиво у тебя отменное.
- Что вы, почтенный господин, - смущённо отвечает Шлегель. - Разве можно у нас найти земное-то пиво? Разорительно и не по чину нам такая торговля. Одна пошлина чего стоит!
Лейтенант иронично вздёргивает левую бровь.
- А не обманываешь ли ты нас, братец? - спрашивает лейтенант задушевно, - не дуришь ли ты нас, не вводишь ли нас в заблуждение? Намедни завтракал в твоей харчевне мой осведомитель, так он весьма нахваливал именно этот сорт пива.
- Кроме того, - лейтенант выразительно смотрит на Папашу, - он дружен с оперативниками из окружного Акцизного управления и иногда, редко, но, поверь мне, дружище, метко, делится с ними своими скромными догадками и предположениями. Вельми скуден умом и тщедушен телом, но зело любопытен и наблюдателен, стервец. Проныра и изрядный шельма, этот мой информатор.
- Гнида он, - бурчит под нос Шлегель, - башку открутить. Секундное дело.
- Папаша, - говорит лейтенант, - хватит болтать. Неси пиво. А мы с тобой, Кайсар, продолжим наш милый тет-а-тет.
- Не о чём нам с тобою разговаривать, - отвечаю я, - нет у нас общих тем для разговора.
- Почему же нет? Темы, они как грибы. Всегда что-нибудь да найдётся. Там походишь, тут поищешь… Нет? - изрекает лейтенант и тычет мне под нос коммуникатором. - К примеру, заварушка в северном "отстойнике". Горячий приключился казус и энигматический, само собой. Как, память пробуждается?
- Спит, - безапелляционно чеканю я.
- Жаль, - грустит лейтенант, - что придётся нам её немножко потревожить. Привести в чувство. Растормошить. Растолкать этими самыми... пинками. Размять, развернуть, прополоскать и вывесить сушиться.
- Не поможет, - в тон ему отвечаю я, - сон летаргический.
- Я все же попытаюсь, - лейтенант с надеждой смотрит на меня. - Вдруг мне повезёт?
В кладовку заныривает Папаша с невообразимо большими кружками пива и тарелкой, от души, до краёв, наполненной солёными земляными орешками "чиверс".
- Тёмное, ирландское, - пасмурно возвещает он, - и орешки. За счёт заведения. Ставит с грохотом посуду на кособокий столик и уползает обратно, к себе за стойку, зализывать душевные раны, выть тоскливо на луну и перетирать по новой и без того кристально чистые бокалы.
Лейтенант жадно припадает к кружке. Отпив чуть меньше четверти, отваливается и удовлетворенно икает. Бросает в рот орешки, сыто жмурится.
- Ну, Кайсар, готова твоя память сотрудничать с органами правопорядка в добровольном порядке?
- Не дождётесь, - говорю я, вслед за лейтенантом припадая губами к кружке, подобно рыцарю, благоговейно приникающего к негаданно обретённой чаше Грааля.
- Х-хорошо пошло, - комментирует лейтенант, жмурясь, словно разомлевший в тепле кот.
- Орешки? - двигает он ко мне тарелку.
- Всенепременно, - утвердительно киваю я.
- Так вот, - упрямо подводит меня лейтенант к интересующей его теме, - стряслось этой ночью в северном "отстойнике" небольшая поначалу перестрелка, плавно перетёкшая, - лейтенант чертит ладонью синусоиду, - в форменное побоище. В нормальное такое, в полном соответствии с полевым наставлением пехоты, боестолкновение, переходящее местами в затяжные бои с применением тяжёлого, очень тяжёлого вооружения. Мы, конечно, фиксировали спорадические факты завоза на территорию "отстойника" единичных экземпляров артиллерийских систем в разобранном виде и по частям, но чтобы в "отстойнике" отыскались самоходные бронированные машины, мы этого себе представить не могли. Наш косяк, не отрицаю. Итак, кто нападал, до сих пор точно установить не удаётся, но с чего там заваруха началась, мы выяснили.
- Н-да, - говорю я, - и с чего же она началась?
Лейтенант с минуту молчит, занятый смакованием пива.
- С того, что гость к "дяде" приходил. Не один, конечно, с верняком. С гостя всё и закрутилось. Спустился гость к "дяде", а минут через десять хату, где "дядя" квартировал, штурмовать начали. Правда, "дяди", к тому моменту в живых то совсем уже и не было. Грохнули его. Завалили, со всем ихнем почтением... Не знаешь случайно, кто "дядю" так обидел? Смертельно?
- Откуда мне знать, лейтенант?
- А верняк "дядю" и замочил. Порезвился верняк от души. От "дяди" один черенок обгорелый остался. Но вот кто грохнул самого верняка?
- Вопрос на миллион, - сказал я, берясь за кружку.
- Нет, мы спросим по-другому, - уточнил лейтенант, - кто был тот гость, что пристрелил своего проводника? Случайно оказавшийся в центре чужой разборки? Либо сообщник и/или одновременно организатор убийства?
- Кто вы, мистер Хайдер? - задал я сакраментальный вопрос.
- И кем были нападавшие на бункер? - гнул невозмутимо свою линию лейтенант, - Группой поддержки? Или их нападение непреднамеренно совпало с перестрелкой в "дядином" логовище по времени?
- Проклятые вопросы, лейтенант. Жаль, что они останутся без ответов. Пейте лучше ваше пиво.
- Я оптимист, Кайсар. Считаю, с твоей помощью я смогу на них ответить. Найду логическое и непротиворечивое объяснение. По преимуществу.
- Вы мечтатель, лейтенант. Прекраснодушный и малость наивный, без обиды. По преимуществу...
- Кайсар, а ты весьма занимательный тип. Прости за банальность, я давно за тобой наблюдаю, - лейтенант усмехнулся, - веду, я бы сказал, планомерную и постоянную слежку, собираю информацию и интересуюсь твоим прошлым. Вы несколько таинственная личность, детектив. Возьмём твоё нынешнее имя. First and Last name, как говорили англичане. Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Такого человека не существует в природе, Кайсар. Но я с ним разговариваю. Вы - ходячая абстракция, Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Но я разберу вас по косточкам и разложу по полочкам. Начну, пожалуй, с Лукулла. Римский полководец, прославившийся фантастическим гостеприимством и феерическими, бесподобно изысканными пирами. Идём дальше. Генрих. Благодарное имя, Кайсар, не так ли? Согласны!? От Генрихов английских, через Генрихов германских, возьмём к примеру, Генриха IV, до Генриха Шлимана и массы других, известный и неизвестных науке Генрихов. Моррис. Тут у меня ничего не нашлось, кроме выведения некоторого логического умозаключения. Я предположил, что это сокращение от Моррисона. Наркоман и рокер. Рок-н-рол, для справки, типичный пример упадническо-деструктивного направления музыки в старой земной культуре. И, наконец, Кайсар. Третья составляющая имени древнего римского полководца и политического деятеля Гая Юлия. Цезаря. Отчего Кайсар? Оттого, что римляне так и произносили. Не Цезарь, но Кайсар. Подведём окончательные итоги. Разгребём сухой остаток. Получается, что вы натуральная фикция, Кайсар, вас просто не существует, вы едва заметное движение воздуха, вы буквально дырка. Дырка от бублика.
- Так уж и дырка...
- Молча-а-а-ть. Продолжаю. Сейчас мы обратимся к фактам. Сухим и нели-це - уф! - приятным.
- Пусть они станут приятными...
Лейтенант глупо хихикает, грозя мне игриво пальчиком.
- Нели-цеп-рпи-ят-... Нелицеприятными, да.
Он обращается к отложенному коммуникатору.
- Итак, - провозглашает лейтенант, - Лукулл Генрих Моррис Кайсар. Настоящее имя и фамилия неизвестна. Планета рождения: Земля. Праматерь Земля, легендарная колыбель человечества. Планетная система: Солнечная.
Для справки. Солнце, звезда типа G3, жёлтый карлик. В современной астронотации: FN 01. Место рождения: Европейский Север, мегаполис Сыктывкар. Год рождения: 2 августа 2758 года.
Слушай, Кайсар, судя по месту твоего рождения, твоё имя должно иметь славянские корни, что-то вроде Ивана или Саши... Нет... Саша.... Хотя, при нынешнем смешении рас и народов, все может быть... Родился, учился, стандартный набор... Вот, становится все интересней и интересней... Как говорится, с этого места и поподробнее... Шестнадцати лет от роду был зачислен в Миддлстоунские Пехотные Казармы, высшее учебное заведение Корпуса Космической Разведки, выпущен в возрасте двадцати двух лет в звании лейтенант-командера КР. Обучался на факультете: дознание и предварительное следствие. Закончил с отличием, направлен в распоряжение Главного управления КР Внешнего кольца колонизации, откуда распределён в Управление КР "Персей", Отдел дознания и следствия дознавателем Управления внутренних расследований, где и прослужил одиннадцать лет, начав службу с дознавателя пятого класса и завершив её дознавателем первого класса. Высший квалификационный разряд. Выше только звёзды. Участвовал в расследовании семнадцати значимых инцидентов, дослужился до звания капитан-командора в чине ордер-командора КР и приватир-следователя по особо важным делам. Входил в межведомственную следственную группу, сформированную для расследования инцидента на Новой Атлантиде, курировал, а затем возглавлял работу сектора оперативного дознания и сбора вещественных доказательств. Через полтора стандартных месяца работа следственной группы была резко и неожиданно свёрнута, личный состав и вспомогательный персонал в спешном порядке эвакуированы, материалы следствия засекречены. Таким образом, тайна событий, произошедших со следователями, а стандартным годом ранее с комплексной экспедицией Корпуса Разведки и Института прикладной ксенологии, была надёжно погребена под толстым слоем архивной пыли и безвозвратно спрятана от возмущённой и встревоженной чудовищными слухами общественности. Тут и начинаются странности, недомолвки, недоговорённости, полуправда и сокрытие истины относительно служащего КР, старшего офицера юстиции Кайсара. Вскоре после возвращения с Новой Атлантиды капитан-командор Л. Г. М. Кайсар подаёт рапорт об отставке, благосклонно и с пониманием принятой лично начальником ГУ КР Внешнего Кольца колонизации полным звёздным командором Д. Л. Сухаревым. Нашего героя с почётом провожают на преждевременно заслуженный отдых, попутно
или приличия ради, а может, чтобы рот заткнуть?
наградив высшим знаком отличия, Крестом Командора в обрамлении Семи бриллиантовых звёзд, с правом ношения формы и с зачислением в действующий резерв Корпуса Космической разведки. С этого момента в биографии теперь отставника Л. Кайсара досадные лакуны и недоразумения возникают все чаще и чаще. Несколько месяцев счастливый отставник ведёт обычный для отставника праздный образ жизни. Поправляет здоровье на солнечных и лазурных курортах Янтаря, путешествует, встречается с давними друзьями и знакомыми по службе и учёбе в МПК, но при этом ни разу, повторяю, ни разу, не появляется в отчем доме, хотя на Земле бывает довольно часто. Он бывает в разных местах на Земле, его видела Америка, Африка, Индокитай, Япония, Австралия, он объезжает почти всю Евразию, от океана до океана. У него на многое хватает времени... на все, кроме одного... он не находит времени, чтобы повидать своих престарелых родителей. Когда же они умирают, душеприказчики безрезультатно пытаются его разыскать. Тщетно, тщетно, тщетно... Он просто исчезает, тает бесследно в глубинах пространства. И вновь проявляется, возникает через несколько лет. Теперь он послушник в Церкви Растафариан-Модернистов.