- Ну, думаю, наше ведомство как-нибудь решит этот вопрос. С прокуратурой и бывшим вашим ведомством, я имею в виду, - небрежно отмахнулся генерал. - Ладно, господин Расторопшин: наши сотрудники живы, но привести их в сознание не удается, и мы не имеем пока сколь-нибудь внятных версий происшедшего. Так что у вас и впрямь есть неплохой товар для торговли с нами, но товар этот весьма скоропортящийся - я бы, на вашем месте, приступил уже к делу!
Да, судя по отменной вежливости генерала и полному отсутствию попыток перевести разговор в принятую модальность: "Здесь вопросы задаем мы!", дела у коллег обстояли неважно...
- Слушаюсь, ваше превосходительство. Всё началось с того, что принесший мне ужин сотрудник ни с того ни с сего вознамерился меня застрелить, из табельного револьвера. Мне удалось его обезоружить и оглушить. Судя по особенностям поведения, а также по реакции зрачков, тот не контролировал свои поступки: видимо, находился под воздействием наркотиков. На верхнем этаже дома тем временем начались крики и стрельба. Я заключил, что дом подвергся нападению, вероятная цель которого - ликвидация свидетелей, в том числе и моей персоны. Вооружившись револьвером оглушенного, я поспешил на выручку к вашим людям. Оба обнаруженных мною оперативника пребывали уже к тому времени в бессознательном состоянии; ранений и ушибов я при визуальном осмотре не заметил. Что же до происшедшего дальше, в столовой, то вам, полагаю, лучше ознакомиться сначала со свидетельством Александра Лукашевича: вот, извольте, - и с этими словами он почтительно протянул генералу Сашин рапорт.
Вышло эффектно. Генерал аж крякнул, после чего коротким кивком подозвал стоявшего в некотором отдалении "майора Иванова" ("Это его почерк?" - "Так точно, ваше превосходительство. Во всяком случае, очень похож") и погрузился в чтение. Интересно, как он поступит с бумагой дальше - бросит в камин? При трех свидетелях (даже если один из них - считай, покойник) - вряд ли...
- М-да-а... - протянул генерал, аккуратно сложив рапорт и пряча его в карман. - Этот ваш Лукашевич - ему бы авантюрные романы писать, право-слово! Богатое воображение, да и стиль неплох - для своего возраста. Неведомо откуда взявшийся в доме убийца с нечеловеческими способностями, надо же...
- Смею вас уверить, ваше превосходительство: перед вами именно отчет. Написано почти идеально - ну, для своего возраста, как вы верно заметили. Если вас интересуют подробности, не упомянутые парнишкой: я ведь стрелял по человеку-тени на поражение, без дураков - меньше чем с десяти метров. Высадил полный барабан, но зацепить его сумел лишь последним выстрелом - это при том, что в подброшенное яблоко я попадаю четыре из пяти стабильно. Дорожку кровяных капель от столовой к выходу из дому ваши люди, надо думать, зафиксировали?
- Разумеется, зафиксировали. А почему я должен считать, что та кровь накапала не из вашей головы, разбитой в схватке с нашими оперативниками?
- Потому, что характер моего ранения это исключает. Вот, поглядите, ваше превосходительство, - тут ротмистр с небрежностью фокусника извлек из-под бинтов повязки полуторадюймовую стальную пластинку в форме индийского "вращающегося креста"-свасти и, не обращая внимания на мгновенно появившиеся в руках жандармов револьверы (бдительность на высоте, молодцы...), почтительно протянул ее генералу. - Голову мне рассекли именно этой штуковиной - приобщите ее к рапорту Лукашевича, пожалуйста. Вам знакомо такое метательное оружие?
- Знакомо, - задумчиво кивнул тот. - Вот уже два... нет - два с половиной часа как знакомо: мы нашли пару таких "штуковин" застрявшими в штукатурке столовой... Вы хотите сказать, что наши оперативники, даже если у них поехала крыша от веществ, этим экзотическим оружием все равно не владеют, да и взять им его неоткуда?
- Совершенно верно, ваше превосходительство!
- Что ж, звучит довольно убедительно, не могу не признать... И кое-что даже ваши слова подтверждает. Поручик, - обернулся он к одному из своих безмолвных подчиненных, - покажите господину Расторопшину стрелу. Я так понимаю - собаку ранили именно этим?
- Да, похоже, - согласился ротмистр, осторожно, за концы, приняв из рук жандарма зловещего вида трехгранную стальную спицу, сплошь покрытую засохшей уже кровью. - При беглом осмотре места я ее не нашел. Где она оказалась?
- Вонзилась в доски пола под очень малым углом, возле самого плинтуса; разглядеть было действительно трудновато... Ладно, ротмистр - как говаривал в таких случаях первый мой наставник по сыскной части, Папаша Мельников: "Мелочи сходятся, а верить следует именно мелочам". Считайте, что обвинения по этой части с вас сняты. Предпринятая вами по собственному почину эвакуация свидетелей с места происшествия, в связи с неясностью обстановки, была верным оперативным решением. Кстати, где сейчас мальчик?
Ну вот, разминка окончена. Секунданты - аут, гонг!
- Этого я не могу вам сказать: механизм эвакуации за границу уже запущен, а поскольку со мной тут, у вас, может приключиться всякое, подробности маршрута мне неведомы. Скорее всего, парень уже тю-тю...
- Вы в своем уме, ротмистр? - голос генерала был тих и участлив. - Вы хоть отдаленно понимаете - во что влезаете и под какие статьи идете? Вы и ваше ведомство?
- Ну, ведомство мое - бывшее! - тут вообще ни сном, ни духом,- улыбка ротмистра была легка и безмятежна. - Что ж до меня, ваше превосходительство, то я и так уже во всё это влез по самую маковку - безо всякого своего желания и согласия, и теперь мне - обратного хода нет, только вперед!
И если я не отменю приказа, мальчишка пришлет сюда из-за границы довольно неприятные документы, так что ликвидировать меня или законопачивать пожизненно в шлиссельбургскую одиночку уже бессмысленно. А вот если мы сейчас сговоримся, я готов поделиться кое-какими соображениями об убийстве министра колоний, которое вы сейчас расследуете. И если эти мои соображения помогут делу, вы прекратите подверстывать меня к убийству Командора - во что вы и сами наверняка не верите ни на грош. Такая вот "сделка с правосудием"; идет?
- Никакого "дела об убийстве министра колоний" нет, господин Расторопшин. Смерть была признана естественной.
- Да, и это было политическим решением сверху. Но вы, тем не менее, продолжили расследование - неофициально и секретно. И визит человека-тени ясно говорит о том, что вы "ведете огонь в верном направлении".
- А вы-то за каким дьяволом влезаете в эту кашу, ротмистр? - ворчливо откликнулся генерал после довольно продолжительного молчания.
- Чтобы избавиться от преследования по абсурдному обвинению. И еще: мне - как, похоже, и вам - не нравится, когда в столице моей страны иностранные агенты невозбранно убивают министров; вас это удивляет?
- Нет, нисколько. Продолжайте.
- В качестве вводной, ваше превосходительство: Лукашевич подробно рассказал мне о случившемся в особняке министра и в клубе "Бристоль". Поскольку официальной подписки о неразглашении он не давал, нарушения закона в том не было.
- Господи, а это-то вам зачем понадобилось? - с какой-то уже безнадежностью вздохнул генерал.
- Чтоб понять - чего он углядел со своей собакой такого, что их решили убрать. Для нападения на охраняемую конспиративную квартиру тайной полиции надо иметь очень серьезный мотив, не так ли?
- Да я не о том! Вы хоть понимаете, к какого уровня государственным тайнам походя прикоснулись? Профессионал - а ведете себя как младенец: увидал красивый гриб, красный в белую крапинку - и сразу в рот...
- Ну, священный принцип "меньше знаешь - крепче спишь" работает не всегда и не везде: в нынешнем моем положении, знаете ли, можно уснуть до того крепко, что не проснешься вовсе...
Так вот, будем исходить из предположения, что за гибелью обоих министров колоний стоят службы Калифорнии; какие именно (их там много), что за политические цели они преследуют и как сие сопрягается с российской политикой - это всё не наших умов дело. Важно же то, что в деле возник человек-тень - суперубийца, могущий такое, что обычному человеку и не снилось. Человек-тень вполне мог бы ликвидировать обоих министров так, чтобы смерти эти выглядели вполне естественными - никто бы и не спохватился; или, напротив, сделать их демонстративно-ужасными - чтоб вокруг только и разговоров о том было. Но нет, однако, ни того, ни другого. Вместо этого он устраивает два невероятных по драматизму спектакля, и в обоих - открытый финал: смерти те могут трактоваться как угодно. Вопрос: к чему такие сложности? Или, уточняя: кто истинный адресат этих зашифрованных посланий, кто зритель тех спектаклей?
- Вы имеете в виду: власть или публика?
- Совершенно верно, ваше превосходительство! Я не знаю никаких подробностей первого покушения, но то, что случилось на Морской - это какой-то праздник оккультной чертовщины, о котором увлеченно судачили бы хоть в кабаках у Московской заставы, хоть в салонах на Невском. Причем чертовщины, чрезвычайно опасной для общественных умонастроений - объяснять сие надо ли?
- Мне - нет. Продолжайте.
- Ничего этого, как мы видим, нет. Все эти живописные подробности поведения оборотней в городской черте, плюс полная неспособность властей и полиции бороться с оными, достоянием широкой публики так и не стали. Эрго, адресат посланий - именно власть, которую, помимо всего прочего, шантажируют возможностью крайне неприятного общественного резонанса; делают это умно - позволяя шантажируемому сохранить лицо... Как вам такая гипотеза, ваше превосходительство - на уровне общих соображений?
- Гипотеза, может, и любопытная, - равнодушно пожал плечами генерал, - но я пока решительно не вижу, чем это может нам помочь в расследовании конкретного происшествия на Морской. Надеюсь, это не всё, что вы собрались нам предложить на обмен?
О! "На обмен..."
- Конечно же нет! Я, собственно, как раз и перехожу к Морской и "Бристолю" - но рассмотреть происшедшее предлагаю именно под этим углом зрения: преступник не заметал след, а, напротив того, всячески привлекал к нему внимание. Подчеркиваю: не фабриковал ложный след, а преподносил вам на блюдечке истинный!
- Любопытно... Продолжайте.
- Все эти сказки насчет "оборотней" понадобились лишь для того, чтобы привлечь на место предстоящих событий собаку - которая четко "опознала" бы как посетителя особняка человека, имеющего на это время железное, в упор из пушки непрошибаемое, алиби. На фоне всей прочей чертовщины, из которой скроено это дело, человек, могущий находиться в двух местах сразу, смотрится не настолько фантастично, чтоб расследование могло просто отмахнуться от сего факта.
И вот вдруг, после стольких трудов, собаку, - которая сейчас, по факту, является их свидетелем! - решают ликвидировать; наплевав на огромный риск (конспиративная квартира охраняется приличного уровня профессионалами) и явно засветив свои источники в вашем ведомстве. Значит, с опознанием в "Бристоле" что-то не так, сильно не так... Кстати, тот человек из "Бристоля" - он известен вашему ведомству?
- Его зовут Валентин Карлович Шелленберг, у нас на него ничего нет. То есть - вообще ничего, сколько ни искали. Человек без прошлого.
- Вот оно как... - пробормотал ротмистр. - А к нашим обращались?
Генерал красноречиво развел руками.
- Кстати, ротмистр: налет на конспиративную квартиру неплохо вписывается в вашу схему и сам по себе. Он ведь столь же демонстративен, как и предшествующие акции, столь же знаковый - такого профессионального унижения наше ведомство не испытывало на моей памяти ни разу, и столь же неведом при этом для широкой публики - выставлять напоказ это наше унижение никто, похоже, не собирается...
- Именно так, ваше превосходительство. С одной лишь поправкой: демонстрация в этот раз не планировалась вовсе. Ваши просто пробудились бы поутру, имея на руках загадочно умерших - либо бесследно исчезнувших - свидетелей, и объяснялись бы потом до умопомрачения с внутренним расследованием о своих забавах с веществами. И кабы не случился там ваш покорный слуга - именно так бы оно и вышло... Так что цель на этот раз была, похоже, несколько иная.
- Любопытно... - задумчиво повторил генерал. - И что же из всего этого следует практически?
"Практически из этого следует, например, что я сейчас пошел на "установление несанкционированных горизонтальных связей с чужой спецслужбой" (каковое от вербовки отделяет весьма зыбкая грань) и намерен причинить крупные неприятности организаторам охоты на министров колоний, не имея представления ни о политических целях той охоты, ни об отношении к ней собственной Службы (судя по репликам Александра Васильевича - сложном-неоднозначном, скажем так...) - и всё это ради задания, которое, после смерти Командора, не факт что остается в силе..."
- Практически из этого следует, ваше превосходительство, что у вас - лично у вас! - есть шанс прервать эту чреду загадочных смертей: если и не схватить виновных, то по крайней мере вынудить их свернуть операцию. Ну и показать предметно тем "оборотням", что гордыня - смертный грех, а в этом городе все таки еще мы хозяева... Для этого вам надо довести до сведения этого самого, как бишь его - Шелленберг, да? - сообщение из трех слов, буквально - непременно продублировав его при этом главе ихнего калифорнийского Представительства: они там всё поймут.
"А самое практическое следствие, кстати - что мы по любому выводим из игры Сашу, но такими сантиментами мы грузить его превосходительство не станем..."
- Хотите проверить, как действует на оборотней заклинание из трех слов ? Ну-ну...
- Слов-то три, но заклинаний, собственно, два: "Собака выжила" и "Близнецы"; будучи произнесены в паре - должны сработать.
- Бог ты мой, ротмистр! - лицо генерала отразило последовательно богатую гамму чувств, но остановился он в итоге на брезгливом раздражении. - Так занимательно начали, и так скверно закончили... Сочиняли детективный роман, но не совладали с развязкой и вызвали Deus ex machina - обратив всё в пошлую мелодраму. Близнецы - ну да, конечно, куда ж без них... Причем не иначе, как одного из них похитили в детстве индейцы, но потом они признали друг дружку по родимому пятну на причинном месте, в форме золотого клугера... Нет, вы и вправду думаете, будто мы тут не прорабатывали версию о людях, имеющих необычайное сходство - ну или которым, по крайней мере, такое сходство придали? И не изучили на сей предмет все связи калифорнийского представительства - так, как мы это умеем?
- Осмелюсь доложить, ваше превосходительство: всё наоборот. Близнецы те вовсе друг на дружку не похожи - в чем и суть. Во всяком случае, на наш, человеческий, взгляд.
- С этого места пожалуйста поподробнее.
- Мы с вами распознаём людей в основном по виду, а собаки - по запаху. Так вот, собаки не способны различать наших близнецов точно так же, как и мы: запахи полностью совпадают, хотя внешность может и различаться. А имитировать различие, как вы понимаете, куда проще, чем сходство...
- Это действительно так? В смысле - насчет собак и близнецов?
- Так говорит мальчишка, а он смыслит в собаках больше нас всех вместе взятых. Только он не сделал вывода - а я сделал.
- Профессиональные убийцы экстра-класса, работающие в паре и могущие доверять друг другу безоговорочно. Красиво... - задумчиво кивнул генерал и неспешно обернулся к подчиненным. - Ну как, вы уже всё поняли, полковник?
- Мищенко!? - ошеломленно выдохнул "майор Иванов", и по чуть заметному непроизвольному движению, сделанному им в направлении двери - "хватательный рефлекс", - Расторопшин безошибочно определил: прямое попадание! - Разрешите, ваше превосходительство?..
- Да не дергайтесь вы уже, - раздраженно бросил тот. - Он наверняка уже либо на том свете, либо за пределами территориальных вод. Благодарите вон ротмистра - с его "четырьмя из пяти в подброшенное яблоко"... Кстати: собака действительно выжила, или это блеф?
- Ну, по крайней мере часа четыре назад точно была живехонька, с неплохими шансами на выздоровление.
- Могу ли я ее забрать?
- Забрать - не можете, а вот получить из моих рук - почему ж нет? Я, знаете ли, привык следить за точностью формулировок.
- Да, это я уже заметил. Вы крайне редко идете на прямое вранье, предпочитая... э-ээ... формулировки.
- Вы обвиняете меня во лжи, ваше превосходительство?
- Обвиняю?! Господь с вами, ротмистр - мы ж с вами не графья, подыскивающие, от нечем заняться, повод для дуэли, а профессионалы, ведущие параллельные расследования; обмениваясь дозированной правдой и дезинформацией. Вот скажите - за каким дьяволом вы всё это время скрывали от нас своё задание: отправиться в Америку? Знай мы об этом - вы вообще не попали бы на помол в эти жернова!
Удар был слишком внезапен и сокрушителен, так что наилучшим решением тут было - даже и не пытаться играть в невозмутимость, а честно вытаращиться на собеседника в неподдельном изумлении.
- Вы, ваше превосходительство, воистину "знаете о людях больше, чем они сами"... - (формулировку, полцарства за формулировку!) - Я вот к примеру и знать не знал, что согласился уже ехать куда-то в Америку, готов в том поклясться! - (ладно, для сельской местности сойдет...) - А в каком качестве я решил туда отправиться, если не секрет? или к этой информации у меня нет допуска?
- В качестве члена Американской экспедиции Императорского географического общества. Ну, так по крайней мере утверждает ее начальник - ваш кавказский знакомец Ветлугин...
- Ах, Ветлугин... - протянул ротмистр, матерно помянув про себя Службу вообще и покойного Командора в особенности. - Я и не предполагал, что это - всерьез, вот те крест!
- Мы вот тоже не предполагали, что это - всерьез. Третьего дня этот фрукт заявляется к нам на Гороховую и нагло требует "освободить незаменимого участника Американской экспедиции". Ему говорят правду - "никакого Расторопшина у нас тут нету, ордера на арест человека с такой фамилией никто не выписывал", а тот в ответ - "А, так это еще и не законный арест, а похищение!" В общем, мы и глазом не успели моргнуть, как этот ваш естЕство-, блядь, -испытатель связался по телеграфу со своими корешами из Королевского общества в Лондоне - и вот вам здрасьте, во вчерашней "Таймс" заметочка, на видном месте: "Героический русский офицер Растопчин, участвовавший недавно в спасении британской научной экспедиции от кавказских разбойников, пропал в Петербурге, предположительно - похищен или убит царской тайной полицией". Так что вы у нас теперь - звезда прессы, хе-хе...
- Мать-перемать... - только и смог вымолвить "героический русский офицер Растопчин"; вот теперь-то уж точно - всё, сгорел дотла. А ведь так удачно всё шло... - Да, верю: он еще там, на Кавказе, показался мне человеком абсолютно без тормозов...
- Ну и как я теперь могу вас выпустить, а? Подскажите, ротмистр!..
- Ну, что вам сказать... Только то, что с этого конца полный набор неприятностей мы с вами всё равно уже поимели; а вот если я, в довершение ко всему, не окажусь утром на свободе и не остановлю тот часовой механизм...
- Да, я помню про эту вашу "страховку". Неясно только, чем и кому могут реально навредить ваши рапорта с техническими деталями покушений - речь ведь об этом?