Владимир Перемолотов
Долететь и остаться
От рубчатой подошвы вакуумного скафандра в пыли оставался узорчатый след, который тут же заливала вездесущая тьма. При тяготении в одну восьмую гравитационной постоянной, пыль, поднятая ногами, взлетала на несколько сантиметров, но, вместо того чтобы честно упасть назад, на камни, колыхалась в пустоте, словно капля краски, в воде.
А вот темноте отсутствие тяжести помехой не было. Едва подошва ботинка отрывалась от земли, как она уже оказывалась в следу. Кузнецов несколько раз, не столько интереса ради, сколько от скуки поднял и опустил ногу, но каждый раз темнота оказывалась быстрее света. Открытие, конечно не Бог весть какое, но все же…
Сергей поискал глазами товарища.
- Эй, Чен, - позвал он. - Ты знаешь, что темнота распространяется быстрее света?
В наушниках запыхтело, мелкими песчинками ударили в мембраны какие-то заряженные частицы, потом из фырканья и шипения родился голос.
- А то как же. Тьма… Распространяется…
Товарищ дышал тяжело, с натугой.
- Стой, животное, куда? Да! Я, например, много чего знаю. Мне, между прочим, доподлинно известно, что солнце зайдет через двадцать минут.
Кузнецов, чуть повернув голову, посмотрел на светило. Метеоролог наверняка был прав. Сергей вообще не помнил, чтобы предсказания Чена не оправдывались, особенно, если он предсказывал что-то неприятное.
Ему следовало что-либо ответить, хотя бы из уважения к его труду. Это Сергей бездельничал, вертел головой по сторонам и философствовал, а Чен волок за собой здоровенный контейнер. И хотя вокруг была все та же одна восьмая "же" масса оставалась массой и тут, и волок эту массу все же он, а не Сергей. Оглянувшись на близкий горизонт, Кузнецов пробормотал.
- Тут ты наверняка прав. "Кладезь мудрости" твоя фамилия!
Здешнее светило, которое по утвердившейся привычке все звали Солнцем, уже не висело над изборожденной мелкими кратерами равниной, а, казалось, вплавилось в нее, и теперь торчало из-за горизонта половиной золотого имперского знака "За Атуанский поход".
От взгляда на пышущий жаром горизонт Сергею стало не по себе. Он произнес "кислород" и струйка прохладного воздуха коснулась потного лба.
Чтобы достичь места, где в изобилии встречались комфорт и кислород, им оставалось преодолеть только одно препятствие - здоровенную каменную стену. Там, на плато, понимавшемся вверх чуть ли не на триста метров, стоял новый корабль капитана Мак Кафли.
Корабль назывался "АФЕС" - подарок Академии наук от одной из старейших Земных страховых компании. Можно, конечно, было бы преодолеть расстояние до него одним рывком, но в этом он не видел ни интереса, ни авантюризма, да и двадцать минут до захода хотелось бы провести не только с пользой, но и с удовольствием. Природу следовало побороть и преодолеть, получив при этом, если возможно, положительные эмоции. К тому же…
- Эй, смотри…
Да… Он размышлял, а Чен работал.
Сергей повернулся. Коллега, перебравшись через валун, неслышно подкрался и теперь вертел перед глазами прозрачный камень.
- Что это?
Чен повернул кулак, и оттуда ударили струи чистого цвета - желтого, алого, синего… Сергей загородился ладонью и спросил безо всякого интереса:
- Кварц?
- А шут его знает… Может быть хрусталь? - ответил Чен, держа находку на одном пальце. - А может быть Тот Самый Камень?
Сергей хмыкнул. Существовала там, внизу, такая легенда. Он повертел находку в руках и вернул китайцу.
- Бриллиант бы нашел лучше… Представляешь? Бриллиант, величиной с кулак! Тогда Император точно согласился бы сразу на все…
Они разом вздохнули, подумав об одном и том же.
- Когда у него аудиенция? - чуть запнувшись на трудном слове, спросил Чен. - Сегодня?
- Сегодня…
- Может быть, к тому времени как доберемся, уже команду дадут? - мечтательно сказал Чен. Он дернул левым плечом, словно ощутил им лямку НАЗа. - Чемоданы в руки…
Сергей пожал плечами, ничего не сказал.
- Чемодан в руки, - продолжил Чен, - ключ на старт…
Каждый из сотрудников Заповедника, не исключая и их самих не жил здесь, а скорее, выражаясь "высоким штилем" влачил существование, дожидаясь решения Императора Мовсия.
В прошлый раз, когда он на "Новгороде" попал сюда, и претерпел массу приключений, к тихой радости земных биологов, оказалось, что помимо починки "избушки" и спасения космического Робинзона Джо Спендайка они совершили еще одно богоугодное дело - выяснили, что в этом месте - единственном в исследованной части Вселенной! - обитают громадные летающие ящеры, за которыми с легкой руки первооткрывателей закрепилось название "Императорские драконы".
Едва обрадовавшись, академики впали в глубокое уныние. Судьба Императорских драконов казалась печальней судьбы их земных антарктических тезок - Императорских пингвинов. Замские болота, как оказались единственным местом на планете, где те жили в естественных условиях. Поскольку ничего подобного земная наука на других планетах не обнаружила, то почти мгновенно в высших академических сферах приняли решение - спасать уникальный вид. Вслед за этим решением события стали развиваться по двум параллельным руслам - на Земле срочно готовилась новая экспедиция, с целью устройства заповедника, а через заброшенного чуть ранее в Империю прогрессора, академики стали добиваться от Императора Мовсия Эмирга продажи Замских болот землянам.
То есть все шло своим чередом, никак не вылезая за рамки традиций, уже сложившихся за полторы сотни лет после первого контакта с недоразвитыми братьями по разуму и, в силу этого, обретших силу закона.
По сложившейся традиции, контактируя с внеземными цивилизациями, земляне старались оставаться хорошими соседями. Это означало, что им приходилось подчиняться законам и обычаям, действовавшим на тех планетах, где они собирались обосноваться.
Такое положение создавало порой множество неудобств и парадоксов, особенно на первых парах, но оно же позволяло избегать конфликтов на местах. Организованные по этому принципу уже на пяти обитаемых планетах действовали земные представительства- фактории, рудники, заповедники и даже туристические маршруты. Территория под них либо покупалась, либо бралась в аренду, и всем участникам таких сделок было хорошо. Туземцы не испытывали никакого культурного шока, никто не воевал друг с другом и вообще все происходило чинно благородно. То есть почти так же как когда-то на Земле, с той лишь разницей, что капитаны, открывшие неведомые звездные острова не торопились приобщать аборигенов к прелестям цивилизации, а общались с ними в круге их законов и представлений о мире, и, если это было нужно, даже надевали на себя набедренные повязки.
До поры до времени, земляне представлялись туземцам далекими соседями, что собственно, по большом счету, было правдой.
Ну, почти правдой.
Лагерь фальшивомонетчиков.
Металл в котле булькал и пускал пузыри, словно разогретая на огне густая каша. Отсветы огня бегали по лицам, высвечивая и каменные стены, и глаза, и сжатые в волнении губы разбойников, ждавших, что скажет Вахари-Хе, а тот пока молчал.
Хмурясь, он обошел плавильню, ловя лицом волны жара, а потом сделал, наконец, то, что от него все ждали - опустил в котелок ковш…
Лукавчик протиснулся вперед, посмотреть.
Корка окалины раскололась, тяжелые волна прокатилась по темно-красной поверхности, ударилась о стенку, и дымные фонтанчики взлетели вверх, отравляя запахом горелого металла воздух в пещере. Двое новеньких шарахнулись назад, а Вахари-Хе все нипочем…
Загородившись от жара ладонью, он посмотрел, как металл стекает из ковша, и покачал головой. Капли текли тяжело, лениво… Товарищи смотрели на него, ожидая, что скажет. Последнее слово тут было не за атаманом, хоть тот и в Ленивой Башне сидел и с Шенской каторги бегал, а за ним.
Провожаемый взглядами отошел на пару шагов в сторону и взял из кучи новую монету. Лукавчик затаил дыхание. Как-никак, а только Вахари-Хе мог оценить итог работы. Монета была как настоящая, то есть все на ней было, как и на настоящей, только золотом она еще не блестела. Для последнего шага нужно было колдовство, которое знал только Вахари-Хе. Он подержал монету в руке, понюхал для чего-то и вдруг отбросил ее в огонь под котелком. У Лукавчика внутри все словно оборвалось.
- Воздуходувка нужна, - сказал Вахари-Хе так, что стало ясно, что это его последние слово, и говорить уж больше не о чем…
- Если хотим, чтоб все было не хуже чем на Императорском монетном дворе, то нужна воздуходувка.
Никто слова не проронил. Огонь продолжал раскалять металл в котелке, но это уже было лишним. Главное слово было сказано.
- Воздуходувка… - Хамада не возразил, только повторил. В голосе его не было ни злобы, ни раздражения. Он ведь тоже понимал, что Вахари-Хе хочет как лучше и поэтому только проворчал.
- Умный… Все вы тут умные… А вот кто мне, старому и слепому подскажет: где ее взять, воздуходувку-то?
Разбойники молчали. На то он и вожак, чтоб думать. Не зря он три доли в добыче имеет. Вот пусть и думает…Хамада молчал, словно не замечал того, что на него все смотрят.
- Ну, господа дорожные дворяне, воздуходувку мы, положим, у Императора займем… - сказал, наконец, атаман. - А человека? Где человека возьмем ее крутить?
Он оглядел их невидящими глазами.
- Или кого-то из вас к ней цепью приковать ради общего дела?
Вахари-Хе посмотрел на вожака свысока, пожал плечами. Его эти слова никак не касались. Он свое слово сказал. Теперь очередь атамана сказать свое.
Ефальтий, правая рука атамана, посмотрел на товарищей. Лица у них стали мрачными. Он понимал их, потому что был такой же, как и они. Всем хотелось легкого золота, а вот работать тут никто не взялся бы. Не те это люди, да и слишком много настоящего золота было вокруг них, пусть чужого, но настоящего… Так что работать за фальшивое никому и голову не придет. Отобрать настоящее золото было хоть и опаснее, но веселее, чем работать. Ефальтий коснулся плеча атамана, привлекая внимание.
- А ты и человека, у Императора займи… У него тюрем много. Он тебе, может не одного, а двоих даст, да еще и спасибо скажет…
Хамада засмеялся, и лица разбойников разгладились…
- Ага! Нужно мне его "спасибо". Я с него лучше золотом возьму…
Мульп.
Окрестности промежуточной базы.
Беговая стена.
Метеоролог подбросил блестящий камень и тот, переливаясь цветами, словно мыльный пузырь медленно всплыл над ними. Сергей машинально поднял голову, наткнувшись взглядом на нависший над головами острый каменный гребень. Контейнер и гребень. Гребень и контейнер. Он ухмыльнулся.
- А давай наперегонки? - предложил Сергей. Четыре недели, что экспедиция сидела на Мульпе, такие гонки по вертикали стали развлечением для ее участников.
За бликующим лицевым щитком, лица Чен-Ли-Юня было не разобрать, но Сергей и так мог представить, как тот прищуривает глаза, пытаясь понять, что это он задумал. В таких играх легкий и верткий Чен чаще выигрывал, чем проигрывал и поэтому китаец переспросил:
- Наперегонки? До корабля?
- До гряды, - уточнил Сергей, тыча пальцем в несуществующее небо и нахально прибавил. - Могу дать фору…
Чен поднял светофильтр, улыбнулся. И без того раскосые глаза превратились в щелочки.
- Обойдусь…
- Кто первый доберется до гребня и увидит корабль, тот…
Мысль о догонялках пришла ему только что, и он еще не решил, что получит выигравший.
- Что тот? - подозрительно спросил Чен. По тону, Сергей понял, что тот уже готов согласиться, и посмотрел в небо, словно хотел быстренько найти там подсказку. Он даже замычал, подгоняя мысли.
- Ну?
Глаза натолкнулись на блестку в небе.
- Да вот хоть бы и камень. Тому и камешек твой достанется. Идет? "Бриллиант величиной с кулак" его фамилия.
Камень уже парил над ними метрах в десяти, блестя, как звезда минус первой величины.
- Идет. А это?
Чен стукнул ногой по контейнеру.
- Сам долетит.
Не дожидаясь согласия Чена, он набрал на пульте контейнера несколько цифр, отрегулировал бустер и обуза, оттолкнувшись от поверхности, устремилась вверх. Несколько секунд они смотрели, как контейнер, похожий на старинный угловатый сундук удалялся от них, одну за другой загораживая звезды. Чен не позволил ему засмотреться.
- Ну?
- На счет три, - сказал Сергей и напружинил ноги. - Раз… аз…
- Считаю я, - быстро остановил его Чен. - Ты предложил, я считаю… Это честно.
Сергей пожал плечами. В скафандре это было неудобно, но у него получилось.
- Без двигателей?
- Конечно. Как обычно - на камнях.
Блестящий шар на плечах Чен-Ли-Юня качнулся, в жесте подтверждения.
- Раз, два, три.
Они разом нагнулись, подбирая камни и на счет "три" одновременно оттолкнулись, взмывая в пустоту.
Эта гонка была похожа на полет настоящих кораблей от планеты к планете. Отталкиваясь от попадавшихся на пути выступов, люди пролетали пустоту от одного куска тверди до другого и, изменив направление, словно настоящие космические корабли мчались вверх и вверх, к звездам.
Чтобы победить, тут нужно было не только везение, но и уверенное владение телом. Весь фокус состоял в том, чтобы, используя свое тело и камни, что попадались под руки, проскочить кружево невесомых и едва скрепленных друг с другом обломков, то ли растущих из стены, то ли просто прилипших к ней… Не продраться, словно носорог сквозь чащу, но проскользнуть. Угрем. Червем. Вирусом.
Пустота вокруг не была опорой, и им приходилось маневрировать, изменяя центр масс, чтобы не встретиться с причудливо расположившимися в пространстве невесомыми иглами из пыли, камней и льда.
Сложенные из них стрелы и выступы вертелись над головой вместе со звездами, и Сергей взмахнул рукой, приостанавливая свое движение, чтобы проскочить в открывающуюся между двумя иглами щель.
В наушниках слышалось тяжелое дыхание Чена. За счет более мощного толчка Сергей летел чуть быстрее, но партнер шел следом, выбирая момент, чтобы обогнать товарища.
Слева блеснуло. Щель там раздвоилась, и Сергей увидел, что Чен швырнул в сторону один из запасенных камней, в надежде нырнуть туда и сократить путь. Его плавно потащило в просвет. Сверху Сергею было видно, что он не успевает - то ли камень оказался маловат для его веса, то ли просто не рассчитал с силой броска. Чен и сам это понял. В сторону полетел второй снаряд. От этого торопливого движения его и вовсе закрутило, затягивая в пыль.
Сергей довольно захохотал, но тут и его самого достало - по шлему противно заскрежетало, движение замедлилось, и пространство вокруг в один миг превратилось в густой, черный кисель.
"Залетел…" - подумал он. Сердце трепыхнулось запоздалым страхом, но гонщик взял себя в руки. Пока он истратил только один камень. Два других держал наготове, как раз вот для таких случаев. Он отбросил первый, надеясь, что этого хватит, чтобы выбраться из каменного облака, и зашарил вокруг освободившейся рукой. Камень для разгона у него еще был, но раз уж подвернулась такая возможность следовало ухватить побольше обломков, что наверняка витали где-то рядом, то ей надо воспользоваться. Так оно и случилось - в каменном мусоре недостатка не было, одно плохо - под руки попадалась какая-то мелочь, и он, едва ощупав ее, тут же кидал вниз, добавляя себе скорости.
- Чен, где ты?
- Не знаю… Надеюсь выше чем некоторые самонадеянные егеря…
По-прежнему ничего не было видно - пыль, залепившая лицевой щиток, словно приклеилась к стеклу, и вместо глаз приходилось полагаться на руки.
Они крутились над головой, как два локатора ощупывая пространство. Несколько долгих секунд Кузнецов ждал удара, но кроме пустоты над головой ничего не было. Повезло. Проехав перчаткой по шлему, он смахнул пыль, и тут же глянул вниз. Чен как раз тоже выбрался из своей каши. Сергей увидел, как он задрал голову, отыскивая его, и, заметив, помахал свободной рукой. Другой рукой он прижимал к себе здоровенный булыжник, умело распорядившись которым, наверняка выиграет гонку.
"Это называется, повезло…" - подумал Сергей.
Он закрутил головой, отыскивая что-нибудь похожее, но как назло, вокруг не нашлось ничего, кроме пыли. Над его головой звездилась пустота. Отвесная стена медленно плыла рядом, в двух метрах от него. Полоса ледяных игл осталась внизу, и Сергей понял, что если он ничего не придумает, то проиграет.