И тут впервые Сидор узрел его клыки. Клыки волка, вампира, клыки безжалостного убийцы.
– Взойди на трон, Собхита, чтобы твои гости смогли воздать тебе подобающие почести.
– У-у, – невесело промычал Собхита. – Трон – это так скучно! Давайте лучше выйдем из беседки и поболтаем.
– Нет, Собхита, – мягко, но настойчиво сказал Мара. – Ты должен блюсти себя. Уважай свой сан, и его будут уважать другие. А твой сан высок.
– Выше бога?
Мара едва слышно вздохнул и кивнул:
– Выше бога.
– Хорошо. Тогда я сяду на трон, – обаятельно улыбнулся малыш.
Снова эти клыки!
Собхита оставил в покое глобус (неизвестно, сколько стран было этим спасено) и взобрался на престол. Поболтал короткими, не достающими до пола ножонками в шелковых штанишках. Взял одной рукой небольшой золотой скипетр.
– Ну вот, – сказал мальчик. – Теперь я готов принять гостей.
– Смиренный бог Вишну кланяется тебе, о Собхита, – произнес любовник и поклонился. – А это моя жена Юдифь. Она молчит, ибо в присутствии высшего женщинам положено молчать. Поклонись, женщина.
Сидор молча поклонился, прижав руки к груди. Мара наблюдал за ними внимательным взглядом из-под полуопущенных густых ресниц.
– Побудьте со мною, – предложил им Собхита. – Посмотрите, как я принимаю народ. Это очень интересно. Я люблю людей. Их кровь такая вкусная!
Сидор едва справился с подступившей к горлу тошнотой.
"Он пьет человеческую кровь! О боже!"
Гости сели на лавку, Мара пристроился за троном мальчика, как и положено воспитателю.
– Повелеваю войти просителю! – громко и совсем не по-детски приказал Собхита.
Где-то хлопнули двери, и через некоторое время на пороге беседки появился смуглый человек в длинной рубахе и тюрбане. Человек держал безжизненное тельце малого дитяти.
– О великий, превышний всех богов! – воскликнул проситель и пал на колени. – Прости мои очи за то, что смеют лицезреть тебя!
– Прощаю, – милостиво сказал Собхита. – Чего ты хочешь, человече?
– О превышний, моя единственная дочь умерла, и больше у меня не может быть детей. Горе мне, горе! Молю тебя, о господин, верни моей дочери жизнь, ибо и жизнь и смерть в твоей власти.
– Это твоя дочь? – спросил Собхита, указывая пальчиком на тельце ребенка.
– Да, о господин.
– Поднеси ее поближе, я хочу посмотреть на нее.
Несчастный на коленях подполз к трону. Сердце Сидора содрогнулось от жалости. Если Собхита сумеет воскресить девочку, он воистину велик и Сидор не посмеет с ним сразиться. Кто он такой, Сидор Акашкин, чтобы противостоять небесной силе и небесной правде?!
Проситель положил мертвого ребенка у ног Собхиты. Тот внимательно посмотрел на девочку.
– Она красива, – сказал он. – Она достойна жизни. Я дарю ей жизнь.
Собхита звонко хлопнул в ладоши. Меж его ладоней проскочила золотая молния и низринулась в тело девочки. Ребенка окутало золотое сияние, а когда оно исчезло, девочка шевельнулась и чихнула.
– К моей дочери вернулась жизнь! – вскричал осчастливленный отец. – Слава тебе, податель жизни! Слава тебе, победитель смерти!
Отец хотел взять свою дочь на руки, но тут Мара остановил его движением ладони:
– Погоди, земнорожденный.
Проситель в замешательстве уставился на Мару:
– Да, о повелитель?
– Разве ты не знаешь, смертный, – заговорил Мара, – что за все милости, дарованные тебе, надо благодарить?
– Да, понимаю, о повелитель.
– Тогда отблагодари великого господина. Дай ему своей крови.
– Хорошо, о господин.
– Приблизься и протяни правую руку, – приказал человеку Мара.
– Лучше левую, – поправил его Собхита.
– Да, лучше левую.
Как очарованный, человек приблизился к трону и протянул двухлетнему мальчику свою левую руку. На запястье пульсировала тоненькая жилка. Неожиданно заплакала девочка.
– Не мешкай, – сказал Собхита. – Твой ребенок ждет тебя.
С этими словами он впился в запястье несчастного. От мерзких сосущих и чавкающих звуков Сидору чуть не стало дурно. Лишь благодаря поддержке Вишну он держался на ногах.
Собхита насытился быстро. Он отпустил бледную и пошатывающуюся жертву со словами:
– Теперь на тебе пребывает моя милость, и в последний день ты выживешь.
– А моя дочь? – пискнул несчастный.
– И она тоже, – великодушно махнул рукой Мара.
Посетителя с дочерью увели крылатые охранники.
Потом пошел целый поток калек и увечных, они все выпрашивали у Собхиты исцеления. И Собхита исцелял их, взамен беря с каждого виру в виде крови. С каждой выпитой каплей он становился сильнее и лучезарнее, и Сидор с болью в груди понял, что ему никогда не одолеть этого мальчишку. Для того чтобы победить зло, надо быть богом. А богом Сидор не был. Он вообще теперь не знал, кто он.
Прошло некоторое время. День, по-видимому, клонился к закату, но поток просителей не оскудевал. Наконец Мара сказал крылатым охранникам:
– На сегодня всё. Скажите жаждущим, что великий господин удалился на молитву.
– Какую молитву? – тихо удивился Сидор. Разве богу нужно молиться кому-то, кроме себя самого?
– Я читаю молитву о спасении и воссоединении моих дражайших родителей – моей матери Лалит и моего отца Леканта Светозарного.
Эти имена Сидору ни о чем не говорили.
Меж тем в беседке на столе разложили молитвенные принадлежности, и Собхита вознес долгую, проникновенную молитву своим родителям. Сидор глядел на ребенка и не понимал, как это все: чудеса, добро, зло и смерть – может уживаться в нем.
Когда молитва была окончена, Мара вышел из-за спинки трона и, преклонив одно колено, сказал Собхите:
– Мой славный господин, позволь преподнести тебе скромный подарок.
Собхита захлопал в ладоши (меж ними засверкали молнии):
– Я люблю подарки, учитель!
Мара снял с плеча свой мешок и опустил его на мраморный пол. Развязал. По беседке распространился густой, какой-то медный запах. Сидор вдруг понял, что это за запах. Так пахнет кровь.
– Я принес тебе члены твоего врага, о Собхита, – сказал Мара и с этими словами вытащил из мешка голову… Сидора Акашкина.
"О боже, – в отчаянии подумал Сидор. – Ведь это же моя голова!"
Но это было еще не все. Мара вытащил кисти рук, приговаривая, что теперь этим рукам никогда не взять меча и не выступить против великого Собхиты. Точно так же он вытащил ступни ног ("Этим ногам никогда не приблизиться к тебе, о Собхита!"). Последними шли гениталии. Их Мара демонстрировал с особым сарказмом, подчеркивая то, что Сидор был оскоплен.
– С телом твоего врага я разобрался, – сказал Мара Собхите. – Осталось только покорить его душу.
– Не понимаю, – приподнял бровку мальчик.
– В теле твоего врага пребывала душа какой-то женщины. Я отпустил ее в Бардо, ибо она бессильна что-либо сделать против нас. Но душу твоей жены, Вишну, я не отпущу. Потому что знаю, чья она.
С этими словами Мара вытащил из заплечных ножен острейший клинок.
– Нет, Мара, ты этого не сделаешь! – крикнул Вишну, загораживая собой несчастного Сидора и формируя в ладонях плазмоид.
– Еще как сделаю, – ухмыльнулся бог.
Меч и плазмоид сшиблись в воздухе. Во все стороны сыпанули золотые искры. Вишну и Мара бились, Сидор в теле Юдифи беззвучно рыдал – он больше никогда не вернется в свое тело, тела нет!!! – а беспечный Собхита лишь наблюдал за развернувшимся действом.
– Учитель! – воскликнул он, когда зрелище битвы уже начало ему приедаться. – В теле этой женщины скрыта душа моего врага, ведь так?
– Да, Собхита, – бросил Мара, отражая очередной удар Вишну.
– Так пусть его душа сразится со мной! Это так интересно!
– Сидор, не смей! – вскричал Вишну. – Ты сейчас не сможешь! Мы должны отступить!
– Куда вы отступите, – веселился Мара. – Я вас везде найду!
– Не найдешь, – пробормотал Вишну и ладонью словно размыл пространство перед собой и Сидором.
В этом размыве густо собиралась тьма.
– Сидор, туда! – крикнул Вишну, одной рукой толкая Сидора во тьму, а другой отражая выпад Мары.
Сидор влетел во тьму с разбега, словно в озеро. Не удержался на ногах, упал, разрывая платье. Обернулся – размыв закрылся, кругом темень, хоть глаз коли. Значит, Вишну за ним не пошел, до сих пор сражается…
– Где я? – прошептал Сидор.
Он приподнялся и сел, опираясь руками о землю? Камень? Или что-то еще?
Огляделся – темно и глухо, как в танке, хотя в танке Сидор в силу своей профессии никогда не был.
– Где я? – погромче сказал Сидор на русском.
И тут его прошиб пот, потому что тьма на чистейшем русском ответила вопросом на вопрос:
– Русский? Это откуда ты у нас?
Неожиданно вспыхнул свет. Неяркий, приглушенный, он исходил от одинокой электролампочки, висящей под потолком небольшой, как показалось Сидору, комнаты.
Сидор завертел головой. Он сидел на полу небольшой, повторяемся, комнаты с голыми, неприветливыми стенами. Окон не было, дверей тоже. Зато был стол с парой стульев. За столом сидела во всех отношениях странная личность. Сидор, когда разглядел ее, перепугался до смерти: змеиное тело, паучьи конечности, на человеческом лице вместо челюстей жвалы, огромные фасеточные глаза, с интересом глядящие на гостя.
– Ты кто, женщина? – по-русски спросило существо.
– Я, э-э, не совсем женщина. Я мужчина в теле женщины, – робко ответил Сидор, устрашенный видом существа.
– А имя у тебя есть? Или ты безымянным умер?
– Я не умер! Я переместился. А зовут меня Сидор Акашкин.
– Как? Сидор Акашкин?! Точно? Из Щедрого?
– Да.
– Сто ракшасов тебе в пуп! Это ж надо как встретились! Земеля!
– А вы что, тоже из Щедрого?
– Само собой! Ты небось думаешь – и где же это в Щедром такая страсть проживала? Объясняю: этот мой вид – боевая трансформация, потому что тут приходится постоянно с кем-нибудь сражаться. С ракшасами, асурами, дэвами. Много всякой нечисти. А зовут меня Анна Николаевна Гюллинг, если тебе о чем-нибудь говорит это имя.
– Конечно, говорит! Господи! Я ведь про вас столько статей написал!
– Не очень-то хороших, надо признать. Вообще как журналист ты, Сидор, так себе.
– Я признаю, – махнул рукой пораженный Сидор. С чудовищем, да еще Анной Николаевной Гюллинг, следовало соглашаться.
– Но объясни мне, дражайший Сидор, каким образом тебя в женское тело занесло?
Сидор рассказал все без утайки. И как книгу волшебных предсказаний на чердаке у бабки нашел, и как стал автором супербестселлера, и как его объявили мессией, способным победить Делийского Мальчика…
При упоминании о Собхите жвалы чудища безвольно повисли. Потом Анна Николаевна стукнула когтем о столешницу:
– Ах, как ошибалась я с этим мальчиком, Сидор! Я думала, если дать ему надлежащее воспитание и образование, зло, имевшееся в нем, уйдет само собой. Нет! Не получилось! Мара забрал у меня Собхиту и вот что из него сделал! Негодяя! Убийцу! Обманщика!
– А разве этот мальчик был у вас? – пришел черед изумляться Сидору.
– Да, – блеснула фасеточными глазами Анна Николаевна. – Я нашла его в параллельном пространстве, попыталась воспитать, развить, образовать, но все тщетно. За мальчиком пришел Мара, и я не смогла ему противостоять. Но моя судьба еще не кончена. Я здесь коплю силы, чтобы выйти в последний день и стать на стороне противников Собхиты.
– А где это "здесь"? – поймал мысль за кончик Сидор.
– Разве ты еще не понял, где находишься? В Бардо. Мире умерших, мире блуждающих мыслеформ и душ. Мире грез и фантазий.
– Так вот оно какое – Бардо, – изумился Сидор. – Могли бы хоть лампочки вкрутить получше.
– Сидор, ты не понял. Лампочки нет. Нет стола и этой комнаты. Это только пересечение моих и твоих мыслеформ.
– А что же есть?
– Пустота. Печаль.
Сидор поразмыслил над этим и представил канарейку в клетке. Как эта клетка стоит на столе и в ней порхает пташка. Через минуту на столе действительно стояла позолоченная клетка, и в ней пела канарейка.
– Твоя фантазия? – раздвинула жвалы Анна Николаевна.
– Ага.
– Мило. Способный ты парень, Сидор, даром что журналист. У меня так не получается. Лампочка в шестьдесят ватт – мой потолок.
– Да ладно вам, не скромничайте, Анна Николаевна! А для чего вы здесь, в Бардо? Или вы умерли?
– Помилуй бог, я жива, Сидор. Я здесь выполняю особую работу.
– Это какую же?
– А вот послушай…
И Анна Николаевна Гюллинг рассказала Сидору потрясающую историю.
– Жила-была на свете девочка по имени Лиза Камышева. Жила она в городе Щедром, и главным ее недостатком было нежное пристрастие к наркотикам. Дожив без горя и трудов до двадцати пяти годов, Лиза умерла от СПИДа. Но ее родители, любящие и безобидные, заказали посмертное восставление Лизы. И не какому-нибудь посредственному реаниматору, а самой великой ведьме – Юлии Ветровой.
– Губернатору? – пискнул Сидор.
– В то время Юля не была еще губернатором, подвизалась в роли простой ведьмы провинциального масштаба. Ну вот. Юля восставила Лизу, даровав ей аналог человеческой жизни. И Лиза, пропащая душа, стала "жить". Надо сказать, существовала она очень активно, была музейным работником, писала диссертацию, а однажды взяла и выкопала в Водопьяновском парке гробницу весьма древнего вида. Лиза тайком притащила гробницу в музей и выяснила, что в ней лежит скелет. Лизе в видениях этот скелет представал прекрасным мужчиной, и немудрено, что она в него влюбилась. Ее видения сказали ей, как оживить скелет, как вернуть ему плоть, и при помощи крови Лиза сотворила чудо. Скелет стал по виду человеком. Но человеком он не был, он был дхианом – существом более духовным, нежели плотским, владеющим древней волшбой. Имя ему – Лекант Азимандийский, хранитель Пути к Древу Дара.
– А что это значит?
– Это значит, что когда-то Лекант охранял подступы к Древу, дарующему способности, таланты и самую жизнь. Но его возлюбленная, дхиан Лалит, вызвала его на поединок за право охранять Древо и победила его. Именно Лалит заточила Леканта в гробницу на многие тысячелетия. Теперь же, когда Лекант ожил, Лалит снова принялась охотиться за ним и за Лизой. На сей раз в планах Лалит было зачатие ребенка от Леканта.
– Зачем ей понадобился ребенок?
– Этот ребенок и есть Собхита, Сидор. Эквивалент мирового зла, причина будущего падения цивилизации и так далее. Про катастрофу двадцать один двенадцать ты уже слышал?
– Конечно.
– Вот. Собхита – эпицентр этой катастрофы. От него исходит зло. Как электромагнитные волны от приемника. В чем именно будет заключаться катастрофа, мы не знаем, знаем только, что за ней грядет полномасштабный конец света. И нам его уже не предотвратить.
– Погодите, а как же Христос? Как же Откровение Иоанна Богослова?
– Сидор, Собхита есть предтеча Антихриста. Больше я ничего не знаю. Но мы отвлеклись. Я хотела тебе дорассказать историю Леканта и Лизы.
– Да, да, конечно.
– Лекант пал с Лалит, и она зачала от него. После чего удалилась от дел, дабы вынашивать ребенка. Лекант очень страдал. И в один ужасный день он ушел от Лизы, чтобы найти Лалит и разделаться с собственным ребенком. Лиза осталась одна… Я не могу тебе передать всей боли, которую она испытывала, когда Лекант покинул ее. Ведь она по-настоящему любила его. Так она прожила два года. И однажды отец попросил ее сходить на заседание общества "Свободная Россия".
– Знаю я это щедровское общество. У него леворадикальные взгляды.
– Вот-вот. Всё хотят очистить Щедрый от ведьм, вампиров и прочей так называемой нечисти. Но вернемся к Лизе. Она выполнила просьбу папы и пошла поскучать на заседание. И тут она встретила некоего Владимира Логинова, весьма импозантного молодого лемурийца.
– Кого?
– Обитателя протоконтинента Лемурия, который множество тысячелетий назад погрузился в вулканическую лаву.
– А чем лемуриец отличается от человека?
– Внешне только хвостом. Хвосты у них роскошные – полосатые. Таким хвостом лемурийцы наводят иллюзии на людей. Владимир, например, наводил иллюзии на членов "Свободной России", притворяясь обычным человеком. А на деле он раскапывал за "Свободной Россией" неблаговидные делишки.
В Сидоре проснулся журналистский зуд.
– Это какие делишки?
– Ну, например, свободнороссы на словах чураются магии, а на деле наняли колдуна, чтобы он устроил над Щедрым засуху. Жаркое лето помнишь? Это все колдун. К тому же средства на свои делишки свободнороссы получали чуть ли не от "Свидетелей Иеговы" и мормонов. Вот так-то!
– Черт! И у меня нет диктофона, чтобы все это записать!
– А к чему, Сидор. Скоро конец света. И никакие свободнороссы не выживут.
– Значит, и мы не выживем?
– А вот это вопрос, – сказала Анна Николаевна. – Мы не на Земле. Мы в другом духовном измерении. И есть шанс, что мы уцелеем.
Сидор воодушевился:
– Ну и что там дальше было с Лизой и Владимиром?
– Довольно просто. Владимир влюбился в нашу девочку с первого взгляда. И не стал напускать на нее иллюзию, предстал лемурийцем. А лемурийцы, надо сказать, сильное племя. Обладают телепатией, психокинезом, левитацией. Но есть у них одна слабость. Если лемуриец полюбит кого-нибудь – серьезно, по-настоящему полюбит, – то он попадает в полную зависимость от любимого человека.
– То есть?
– Например, лемуриец и его возлюбленная не могут в буквальном смысле отойти друг от друга: им делается плохо, они могут даже впасть в кому.
– И умереть?
– Лемурийцы бессмертны. Кома для них – предел неприятностей. А вот человек умереть может.
– Не очень-то приятно это осознавать.
– Ладно, об этом позже. Влюбился Володька в нашу Лизу и влюбился. А надо сказать, что она к тому времени уже не была умертвием. Чудо Божье свершилось – она получила назад свою бессмертную душу и стала простым, обычным человеком. И тоже полюбила Влада.
– Но она же любила Леканта! Сердце красавицы склонно к измене, да?
– Нет, дело тут не в измене. Она действительно любила Леканта. Но он сам, своей силой стер тот участок Лизиной памяти, в котором она помнила о нем и о своей любви к нему. Лиза забыла Леканта. Мало того. Лекант вложил в сознание лемурийца то, что он должен полюбить именно Лизу. Дхианы и на такое способны. Оставив Лизу в хороших, так сказать, руках, Лекант отправился на поиски Лалит и своего сына. Лалит он нашел – она оказалась в Шамбале. А вот сына она спрятала надежно. На перекрестке миров. Этот узел пространства находился в доме моего родственника, Валерия Алейникова. Я отправила Валерия и его дочь в Тибет, а сама стала заниматься поисками узла. И нашла его. Нашла мальчика. Я взяла его на воспитание, надеясь, что из Черного Будды он станет Буддой грядущего, Буддой Майтрейей. Ох, опять я отвлеклась от Лизы. Так вот. Лиза и Влад поженились, Лиза забеременела. Но тут до Лизы добралась Лалит. Она похитила девушку и спрятала ее здесь, в Бардо, на одном из мыслеуровней. Потеряв Лизу, Влад впал в кому, но, слава богам, у него было много друзей. При помощи мощного экстрасенса мы отделили легкое тело Влада от плотного и отправили его в Бардо, искать Лизу, сражаться за нее с Лалит.
– И где теперь Владимир?
– Увы, этого я не знаю. Надо смотреть по Дворцам.