– Сидор, не забывай, кто ты!
– Я вам теперь больше не Сидор. Я теперь несчастная Юдифь.
– Совсем сдурел. Сидор, когда мы вернемся на наш свет, я тебе могу вырастить тело при помощи магии. Аватара, – сказала Анна Николаевна.
– Спасибо, конечно. Только я мало верю, что мы вернемся.
Они сидели под пальмой и скучали. Пока к ним не подошла девушка в форменном костюмчике – строгий пиджак, плиссированная короткая юбка, гольфы. Она протянула поднос. На подносе стояло три бокала.
– Ваша прана, благороднорожденные, – сказала девушка.
Бокалы матово светились.
– Э-э, выпивка? – оживился Сидор. – Откуда?
– Вон тот господин в голубом сари послал вам. Это подарок.
– Очень любезно с его стороны, – сказал Сидор и взял бокал. Бокал был тяжелым и прохладным. – Прана, говорите?
– Не пей вина, Гертруда, – ввернула Анна Николаевна.
– Да пойдите вы, – хмыкнул Сидор и в два глотка осушил бокал.
– Придется не отставать, – сказала Анна Николаевна.
Они с Владом взяли свои бокалы, чокнулись (звон получился приятный) и выпили.
Потом все трое долго смотрели друг на друга.
– У меня рога не лезут? – спросила Анна Николаевна.
– Я не синею? – спросил Владимир.
– Хи-хи, – глупенько осклабился бывший журналист.
И тут они увидели, что господин в голубом сари скользящим шагом движется к ним. Подошел и поклонился. Нашим героям ничего не оставалось, как встать и поклониться в ответ.
– О благороднорожденные, – сказал "голубой", – позвольте мне назвать свое ничтожное имя. При жизни я был медиком и носил имя Атал Бехари.
– Очень приятно. Я Юдифь, – сказал сами понимаете кто.
– Я Анна.
– Я Владимир.
– Я вижу, что вы исполнены добродетелей и решимости совершить доброе дело…
– Ну допустим.
– Я бы хотел вам помочь.
– Каким образом, господин Бехари?
– Я хочу подарить вам свою волшебную способность – абхиджну.
– Но что это означает?
– Абхиджна – это чтение мыслей, сверхъестественное зрение и слух, память о прошлых жизнях и возможность побеждать страсти. Эта способность много помогала мне. Но теперь я ухожу в Нирвану, а значит, там она мне не понадобится. Вам же пригодится.
– Спасибо, господин Бехари, – поблагодарила Анна Николаевна, а сама подумала: "#%^***#".
– Не сомневайтесь в моих словах, – воскликнул господин Бехари. – Как только вы выпили бокалы с праной, вы получили абхиджну. Теперь вы мудры, как драконы, и сильны, как львы. А теперь прощайте. Меня ждет Нирвана.
И господин Бехари растворился в воздухе, оставив после себя легкое сияние.
Тут раздался голос откуда-то с потолка (видимо, там были скрытые динамики):
– Три души из России, подойдите к терминалу пять. Три души из России, подойдите к терминалу пять…
– Слушайте, по-моему, это нас, – сказала Анна Николаевна.
– Но мы же не просто души, мы с телами.
– Кого это волнует? Пошли.
Они встали и ринулись в толпу мертвых душ в поисках пятого терминала. Терминал отыскался быстро. Они подошли к стойке из палисандрового дерева, вежливо оттерев тех, кто пришел раньше. Раздался нестройный ропот.
– В чем дело? – возмутилась Анна Николаевна. – Мы души из России, нас специально вызвали.
Ропот стих.
За вполне современным компьютером сидела вполне современно одетая диза и бешено стучала по клавиатуре. Потом она подняла утомленное лиловое личико на наших пришельцев и заученно произнесла:
– Приветствуем вас в информационно-сервисном центре Чёнид Бардо. Чем могу помочь?
– Вообще-то, – сказала Анна Николаевна, – нас только что попросили сюда подойти.
– А, так это вы из России? Очень приятно, дорогие гости. Сейчас вы пройдете обычную процедуру регистрации, а потом я подберу вам консультанта в соответствии с вашими запросами.
– Хорошо.
Девица вновь защелкала по клавиатуре.
– Назовите ваши Истинные Имена, – попросила она.
– Амидаль, – сказала Анна Николаевна. – Ведьма Амидаль.
Щелк, щелк, щелк.
– Амитаба. Лемуриец.
Щелчки клавиатуры.
– Сидор Акашкин. Журналист.
Девушка притормозила щелкать.
– Что это за раса – журналист?
– То же, что и человек, – сказал Сидор.
– Не то же, – шепотом съязвила ведьма Амидаль.
– Цель прибытия в Бардо?
– Туристическая, – буркнул Сидор.
Девушка удивленно приподняла изумрудные брови:
– Простите?
– Не слушайте дурака, дитя, – подала голос ведьма Амидаль. – Здесь мы находимся потому, что некая враждебная сущность похитила нашу подругу – человека.
– Живую?
– Да.
– И вы уверены, что она до сих пор жива?
– Да. И мы хотим ее найти.
Девушка все это записала. Потом щелкнула курсором по иконке "печать" и распечатала нашим героям три плотных листа бумаги.
– Вот, – протянула она бумагу, – ваши приблизительные маршруты в Чёнид Бардо. Здесь же вы найдете процентную вероятность правильности этих маршрутов. Желаю счастливого пути!
– Вы с нами уже закончили? – удивился Сидор. – А как же…
– Пожалуйста, проходите и пригласите следующую душу. Всего доброго.
Наши слегка ошалевшие герои отошли от терминала и присели на диван. Стали рассматривать распечатанные листы.
Ведьма Амидаль первой закончила чтение.
– Так-так, – сказала она. – У меня первым пунктом значится посещение Дворца Прета-Локи. А у вас?
– То же самое. Дворец Прета-Локи.
– И у меня.
– И как же мы туда доберемся?
– Я могу размыть пространство, но я не представляю себе этот Дворец. А для правильного размытия необходимо знание конечной точки пути.
Произнеся эту тираду, Анна Николаевна принялась ожесточенно скрести брюшко блестящими лапками.
– Но у нас же теперь есть сверхъестественные способности.
– Толку от них, когда не знаешь, где находится Дворец Прета-Локи!
– Благороднорожденные ищут Дворец Прета-Локи? – раздался тихий вкрадчивый голосок. – Я могу указать туда дорогу.
Все обернулись. Перед нашими героями стоял невысокий тибетец с бельмами вместо глаз.
– Но ты же слеп! – удивилась ведьма Амидаль.
– Это не мешает мне чувствовать и ощущать, – сказал слепец. – А дорогу в Прета-Локи я знаю лучше, чем свою душу. Я родился там и там умер. И теперь возвращаюсь туда, получив в Бардо возможность родиться вновь.
– Погодите, – сказал Влад. – Так Дворец Прета-Локи находится в Бардо или нет?
– Дворец находится на границе Бардо и тварного мира, – сказал слепой. – Одна его часть принадлежит Бардо, а другая – Шамбале. Но чтобы войти в этот Дворец, надо сначала отыскать выход из Бардо.
– Это бессмысленно, – заволновался Влад. – Лиза в Бардо. Зачем же нам уходить отсюда?
Слепой лукаво улыбнулся:
– Чтобы вернуться вновь. Согласны ли вы доверить мне свои жизни?
– Что ж, у нас нет другого выхода, похоже, – сказала Анна Николаевна.
– Тогда возьмите вот это.
И слепой протянул каждому из наших путешественников по золотой монете. Монеты были непривычные: в середине каждой зиял квадратный вырез. Вокруг квадрата были отчеканены иероглифы и полоски, как на зеркале багуа.
– И что нам с этим делать? – спросил Сидор. Блеск монеты завораживал его.
– Это ваши пропуска по мирам. Меня-то везде знают и пропустят, а вот вас… К тому же эти монеты помогут вам никогда не терять меня из виду. И путешествовать налегке.
– Да мы и так налегке, – возразил Влад. – Никаких вещей.
– Я подразумевал то, что в продолжение нашего пути вы не будете иметь нужды ни в пище, ни в питье, ни во сне. Вы воистину станете Буддами!
– Благодарим тебя, о добрый старец! – высокопарно сказала Анна Николаевна. – Назови же нам свое святое имя.
– Меня зовут Малыш Бун и никак иначе, – усмехнулся старец. – С этим именем я родился, с ним умер и веду посмертное существование. А теперь, если вам больше нечего здесь делать, идемте.
И наши герои последовали за Малышом Буном.
Они покинули "аквариум" с ожидавшими своей участи душами и пошли по еле заметной в красноватом сиянии тропке.
– Сейчас мы поднимемся в мир смертных людей, – предупредил Бун. – Вы будете невидимы и неслышимы, как, впрочем, и я.
– Мы поднимемся в реальность? – удивился Сидор.
– Да. Это первые врата, которые нам нужно пройти.
Однако до того, как эти врата отверзлись перед нашими героями, пришлось немало потрудиться ногами. Время не текло в царстве Бардо, и поэтому Сидору казалось, что и они стоят на месте.
Но нет, они двигались. Пейзаж менялся, "аквариум" остался далеко позади, в тусклом мареве воздвигались и исчезали башни, пагоды, дворцы…
Наконец они подошли к скале. В ней была солидных размеров расселина, из которой била струей прозрачная вода.
– Не вздумайте пить, это вода мертвых, – предупредил Малыш Бун.
– Куда же нам теперь идти?
– За мной. – Старик был немногословен.
И первым шагнул в расселину.
Они вошли в нутро скалы. Расселина была широкой и высокой, под ногами тек ручей, вокруг была темнота.
– Возьмитесь за руки, – приказал Малыш Бун. – Так больше вероятность того, что никто не упадет и не потеряется.
Они последовали его приказу. И снова шли, шли, шли.
– Старец? А старец?! – подала голос Анна Николаевна.
– Что тебе, ведьма-бабочка?
– А можно песню запеть?
– Смотря какую.
– "Поклонение".
– Ну пой.
И Анна Николаевна хорошим контральто стала выводить на санскрите:
Поклонение нищим, ибо они обогатятся;
Поклонение плачущим, ибо их слезы станут росой неба;
Поклонение благосердым, ибо они созерцают Будду;
Поклонение милостивым, ибо они веселятся на ложах своих;
Поклонение кротким, ибо они заградят пасти львам;
Да возрадуются все чистые сердцем, ибо они стяжали рай!
Анна Николаевна закончила петь, и долго после этого в маленьком отряде царило молчание. Наконец Владимир отважился спросить:
– Анна Николаевна, это что, Нагорная проповедь на санскрите?
– Что-то вроде того, – скупо усмехнулась ведьма.
– Мы пришли, – сказал Малыш Бун.
И их осиял свет.
Поначалу свет был им страшен. Казалось, на них излили лучи тысячи солнц. Но потом Малыш Бун объяснил, что это просто от долгого пребывания во тьме их глаза боятся света. А свет этот обычный, земной.
Они вышли из скалы. Вокруг, куда ни кинь взор, простирались величественные горы.
– Это гора Куньлунь, – немного торжественно сказал Малыш Бун, и тут Владимир заметил, что их проводник чем-то неуловимо напоминает Николая Рериха.
– Значит, мы в Китае? – удивилась Анна Николаевна.
– Да. И сейчас нам надо погрузиться в медитацию. Пусть каждый медитирует о своем.
Они приняли медитационные позы и закрыли глаза. Владимир поначалу ничего не ощущал, и на сердце у него было неспокойно. Но потом его сердце забилось ровнее, дыхание замедлилось, и Владимир увидел свою жену. Лиза стояла перед ним так ясно и отчетливо, что он уже готов был поверить в ее реальность. Но здравый смысл, который не покидал лемурийца даже во время молитвы или медитации, подсказал, что эта Лиза – лишь видение.
"Заговори со мной", – мысленно попросил Владимир.
"Муж мой единственный, – проговорила Лиза. – Как мне тяжело без тебя. Она удерживает меня и его. Она хочет, чтобы он снова обладал мною. Но я люблю тебя, и мое дитя, что ношу во чреве, – дитя от твоего семени. Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты? Где отдыхаешь в полдень? К чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих?"
"Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, то иди себе по следам овец и паси козлят твоих подле шатров пастушеских…"
Владимир сам не понял, как в его медитационные размышления вплелась древняя, но от этого не менее прекрасная "Песнь Песней" Соломона…
"О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! И ложе у нас – зелень; кровли домов наших – кедры, потолки наши – кипарисы…"
– Лиза, голубица моя, – прошептал Владимир и открыл глаза.
И увидел перед собой женщину.
– Лиза, – прошептал он, замирая.
– Нет, я не твоя возлюбленная, – проговорила женщина, покачивая головой. Была она прекрасна и совершенна.
– Кто ты?
– Я императорская наложница Янгуйфэй. Твои мысли о любви привлекли меня. Я увидела твои страдания и хочу помочь тебе.
– О Янгуйфэй, если бы я только знал, где она! Мир скрыл ее от меня, я в растерянности.
– Растерянность не подобает мужчине, будь верен и смел. Я же обращусь к Небесным Чиновникам с просьбой найти твою супругу.
– Ее удерживают в Бардо.
– Увы, это не так. Бросала я свой взор на Бардо, но там только мертвецы.
– Янгуйфэй, почему ты хочешь помочь мне?
– Потому что я не могу видеть влюбленную душу страдающей. Я и сама много страдала при жизни, но и много любила. Человек без любви – ничто. Итак, жди ответа от Небесных Чиновников.
И Янгуйфэй пропала, разлив в воздухе аромат лотосов.
Владимир вышел из медитационного транса. И увидел, что его спутники стоят кучкой у скалы и что-то яростно обсуждают.
Лемуриец подошел к ним:
– Отчего вы не пробудили меня? Вижу, тут у вас спор.
– Да мнения разделились, – сказала Анна Николаевна. – Видишь ли, Вольдемар, гора Куньлунь, где мы сейчас имеем честь находиться, считается священной горой у китайцев. В ней есть девять врат, ведущих к неимоверным сокровищам духа и прозрения. Эти девять врат охраняет Кайминшоу. С ним бы нам лучше не встречаться.
– Почему?
– Да потому что это жуткий зверь! Не думаю, что ему понравится, как мы проникли на священную гору!
– И тем не менее, – значительно сказал Малыш Бун. – Мы должны подойти к чертогам чудовища и поклониться ему. Иначе это будет неуважительно и разбудит в нем гнев.
– Вольдемар, как ты считаешь? Идти нам к Кайминшоу или нет?
– Идти, – ответил Владимир. – Раз на горе мы в гостях, то и должны выполнять правила гостей. Не съест же нас это чудовище!
– Съесть не съест. Но покалечит…
– Это еще вилами по воде писано. Кроме того, чудовище может знать хоть что-нибудь о цели нашего путешествия.
– Ну что ж, Вольдемар, ты сам решил. Ладно, – подытожила Анна Николаевна и вдруг пронзительно свистнула.
Этот жуткий свист пронесся по горе как порыв ветра. Там, где росла трава, появились обугленные проплешины. Скала ощутимо затряслась.
А в небе появилась темная точка, увеличивающаяся с каждым мигом.
Наконец они все увидели, что к ним, перебирая копытами в воздухе, явился сам цилинь – священный зверь, воспетый китайскими поэтами.
Цилинь опустился на землю, и наши герои смогли наконец подробно рассмотреть удивительное животное. У цилиня было тело оленя, шея волка и хвост быка, кожа его была усеяна твердыми зелеными и красными чешуйками. Из гладкого лба торчал перламутровый рог, на кончике которого сиял драгоценный камень.
– Позвольте представить вам священного и благочестивейшего цилиня Кэ, – сказала Анна Николаевна. – В моих длительных странствиях по Поднебесной и Подземной Кэ однажды явился мне, и мы заключили с ним дружественный союз.
– Почему вы единорога назвали цилинем? – удивился Сидор, который вообще плохо разбирался в чудесных животных. – Вообще-то он жуткий какой-то.
Сказал это Сидор по-русски, но цилинь понял. Он обнажил крепкие клыки и рыкнул.
– Ты оскорбил священное животное, Сидор, – вспылила Анна Николаевна. – Немедленно поклонись ему.
– Ну прошу прощения, – опасливо посторонился Сидор и поклонился чудесному зверю.
– Надобно вам знать, что цилини – самые древние единороги в истории, – заметил Малыш Бун. – Есть легенда о том, как бог Паньгу создал весь мир. Ему в этом помогали четверо животных: дракон, феникс, черепаха и цилинь. Когда работа была закончена, цилинь удалился в лес. Он может жить тысячу лет и считается животным доброго предзнаменования. Есть также легенда об императоре Фу Си. Однажды он увидел цилиня, выходящего из реки, на его спине были написаны магические знаки. Император скопировал их, и позднее они стали основой китайской письменности.
– Это, конечно, замечательно, – сказал Сидор. – Но для чего вы вызвали цилиня?
– Он отвезет нас туда, где находится Кайминшоу. Сама я этой дороги, к сожалению, не знаю.
Цилинь стукнул копытом о камень, и оказалось, что он запряжен в прекрасную вместительную повозку, украшенную коврами и молитвенными флагами.
– Благодарю тебя, Кэ, – сказала ведьма. – Ты, как всегда, заботлив.
Все забрались в повозку. Волшебный зверь снова ударил копытом, и пред ним расстелилась довольно широкая, мощенная булыжником тропа.
Цилинь поскакал, повозка покатилась.
– Пока мы едем, я хотела бы вам рассказать о Кайминшоу. Это удивительное существо. Ростом он выше четырех метров, туловищем напоминает тигра, а все девять голов у него человеческие. Он охраняет девять врат на горе Куньлунь, а также дворец, который называется Обителью Духов. Он довольно грозен, но умилостивляется хорошими стихами. Любит музыку, пение и танцы. А что касается горы Куньлунь, то на ней вообще обитает много удивительных существ. Одно из таких существ – огромная мышь, величиной более быка, живущая в волшебном пламени. Ее шерстинки тонкие как шелк и очень длинные. Когда мышь находится в пламени, она красного цвета, но стоит ей выйти из огня, шерсть ее становится как снег белой. Когда мышь выходит из огня, она обливает себя водой и умирает. Тогда ее шерсть стригут, прядут из нее нити и ткут ткань. Из этой ткани шьют чудесную одежду. Ее никогда не стирают, а если она все-таки пачкается, надо просто бросить ее в огонь, и она снова становится чистой.
– А что же с мышью?
– Каждое полнолуние она оживает и снова уходит в пламя. Мышь очень почитают в Китае. Там нет выражения "беден, как церковная мышь", там мышь – символ богатства и благополучия… Так-так. Мы, кажется, приехали.
И действительно, повозка остановилась. Запряженный цилинь повернул голову и приглашающе поглядел на Анну Николаевну. Та вместе с остальными сошла с повозки и низко поклонилась цилиню.
– Благодарю тебя, высокорожденный Кэ. Пусть твой дом не скудеет, а сила в членах не ослабевает.
Цилинь издал короткий рык и исчез вместе с повозкой.
Перед нашими путешественниками высилось двухэтажное строение, по длине напоминающее обычный барак. Но это строение отнюдь не было бараком! Оно все было вытесано из кедровых стволов, обшито лаковыми панелями с изображением изысканных томных красавиц в китайских национальных платьях. Круглые окна были забраны узорчатыми тонкими золотыми решетками, а на коньке крыши красовался резной разноцветный дракон с изумрудными глазами.
– Наверное, это и есть жилище Кайминшоу, – сказала Анна Николаевна. – Подойдем поближе.
Они подошли и увидели, что перед домом разбит небольшой огород. В нем росли тыквы, пряности и ароматные травы для благовоний. Между грядок, склонившись, стояла старушка и поливала солидных размеров тыкву.
– О почтеннейшая! – обратился к ней Влад. – Простите, что мы отрываем вас от дела, но не могли бы вы сказать нам…