- Всего только трое, Людвиг. Зато какие! Лучшие - в своё время - столяры и краснодеревщики во всей Воронежской губернии! Задача перед тобой стоит очень ответственная: оперативно изготовить три надёжных разборных катамарана. Катамараны - это такие хитрые суда для хождения по рекам и озёрам, - Егор достал изза обшлага рукава камзола ещё несколько листов бумаги, бросил их на стол рядом с картой, пояснил: - Эти чертежи мы делали вместе с Александрой Ивановной, пока наша эскадра шла от островов Полинезии к Вьетнаму. Здесь изображен и общий вид судна, и каждая деталь в отдельности. Повторяю, Людвиг, это очень ответственная и важная задача, от которой - в конечном итоге - зависят сроки нашего плавания до устья Клондайка. Дело в том, что озёра, что лежат за Чилкутским перевалом, соединяются между собой бурными протоками, расположенными в глубоких ущельях. А на этих протоках имеются очень труднопроходимые пороги. Понимаешь меня? Да, мы уже разобрали две корабельные шлюпки с "Орла", сегоднязавтра разберём ещё одну шлюпку с "Александра". Доставим их к озёрам, соберём заново, тщательно проконопатим. Но впереди ждут тричетыре серьёзных порога. Перед каждым порогом шлюпки разбирать и обносить по скалам? За порогом заново собирать и снова конопатить? Вопервых, на это уйдёт очень много времени. А, вовторых, шлюпочные конструкции, наверняка, не выдержат такого непочтительного обращения. Конструкция же катамаранов позволяет осуществлять их сборкуразборку оперативно и без всякого серьёзного ущерба для самих плавсредств…. Зачем мы вообще тащим через перевал разобранные корабельные шлюпки? Господа, у нас с собой будет очень много самых разных грузов. Вы даже не представляете себе - насколько много! Работы хватит на всех…. На первом этапе нашего путешествия шлюпки будут трудиться на озёрах, а катамараны - на порожистых протоках. Уже потом все вместе пойдём по Юкону - до конечной точки маршрута.
- Всё я понимаю, сэр командор! - очень серьёзно, без тени обиды, заявил Лаудруп. - Выполним поставленную задачу, не беспокойся! А, что ворчу немного, так это из природной вредности…
Неожиданно Айна, внимательно разглядывавшая чертёж общего вида катамарана, чтото возбуждённо залопотала на атабасском языке и, видя, что её не понимают, стала старательно изображать руками нечто.
"Это, определённо, какието большие мешки", - приступил к объяснениям внутренний голос. - "А вот теперь речь идёт о крупном животном, которое умеет хорошо плавать и нырять…".
- Думаю, что уважаемая Айна хочет внести в конструкцию катамарана существенные изменения, - предположил Егор. - Что же, мы с Александрой Ивановной не страдаем избыточной гордыней, и все дельные замечания и предложения приветствуются. Я считаю, Людвиг, что потом тебе надо будет обязательно потолковать с нашей прекрасной индианкой, используя её мужественного супруга в качестве переводчика.
- Яволь, мой командор! - браво откозырял Лаудруп.
- Похоже, что я уже не единоличная королева в этой честной компании, - тихонько, чтобы другим не было слышно, прошептала Сашенция. - Эта смышленая и симпатичная атабаски настойчиво и уверенно пододвигает меня на троне…. Две королевы единовременно? Нет, это не реально…
Подбадривающе подмигнув жене, Егор продолжил:
- Переходим к третьей группе. Ею командует капитан Йохансен, его помощником назначаю шведского охотника Свен. Помимо командного состава в группу входят…, эээ, да, уже всего лишь двенадцать шведских гренадёр…. Ваша задача, Йохансен, наипростейшая: усердно таскать через Чилкутский перевал - к цепочке озёр - всякие и разные грузы. Первым делом надо перенести к первому озеру, из которого вытекает судоходная протока, две разобранные корабельные шлюпки и там их обратно собрать. Для сборки можешь взять у Николая Савича двух плотников. Параллельно с этим перемещайте к озеру (давайте, чтобы не путаться, так его и назовём - Первое озеро), и другие грузы: дубовые доски, гвозди, скобы, прочий металл, взятый нами в Стокгольме, тюки с тёплой зимней одеждой, соль, вьетнамский рис.… Потом, когда запасы продовольствия постепенно будут пополняться, настанет очередь для бочонков с икрой, рыбой, моржовым мясом и китовым салом. Как только корабельные шлюпки будут собраны и проконопачены, перевозите на них грузы дальше по озёрам, до первого серьёзного порога. Там всё перевозимое надёжно заскладируйте на берегу и дожидайтесь подхода катамаранов. Ничего ведь хитрого нет?
- Ничего хитрого и сложного! - невозмутимо подтвердил Йохансен, флегматично посасывая мундштук своей вересковой курительной трубки. - А что делать с третьей разобранной шлюпкой?
- Её составные части надо доставить - обнося пороги берегом - до озера, из которого вытекает река Юкон. Там разбит лагерь молодых индейских воинов, отправленных туда Айной.
- А, можно, я в тех местах поохочусь немного? - робко спросил широкоплечий гигант Свен. - Я ведь, всё же, охотник…
- Если я разрешу, то и поохотишься! - тут же продемонстрировал свой непростой норов драгунский капитан. - Только ты, господин охотник, сперва заслужи - моё хорошее расположение…
Все вежливо хмыкнули, показывая тем самым, что оценили шутку.
"Сомневаюсь я, чтобы этот Йохансен вообще умел шутить!", - высказал своё веское мнение опытный внутренний голос. - "До сих пор стоит перед глазами картинка, как этот швед бестрепетно отрезает голову у мёртвого ньянга. Руки у капитана тогда были по локоть в крови, а по лицу блуждала очень уж страннодовольная улыбка…. Ты, братец, не доверял бы этому жестокому шведу…"
- Итак, перехожу к последнему отряду, - мысленно трижды сплюнув через левое плечо и постучав по дереву, перешёл Егор к завершающей фазе совещания. - Бойцы четвёртой группы, командование которой я возлагаю на себя, займутся промыслом морского зверя. К этому многотрудному делу я привлекаю супругов Уховых, Фрола Иванова, Дмитрия Васильева, Томаса Лаудрупа, а также определённое количество матросов с фрегата "Александр", на котором мы завтра отправимся на север, к летнему эскимосскому поселению, где у милой Айны, как выяснилось, имеется целая куча родственников.
Гертруда Лаудруп неожиданно нахмурилась и голосом, не сулившим ничего хорошего, задала лобовой вопрос:
- А где же будем находиться мы с княгиней Александрой? Вы что же, высокочтимый сэр Александэр, всерьёз думаете, что мы только для того и годимся, чтобы детские ночные горшки по утрам выплёскивать за борт?
- Всё хорошо будет, подруга! - не оченьто и уверенно подмигнула датчанке Сашенция. - Мы будем там, где и положено быть верным жёнам. То бишь, вместе со своими горячо любимыми мужьями. Так ведь заведено - испокон веков.… Следовательно, Герда, ты будешь усердно строить хитрые катамараны, а я, соответственно, буду бесстрашно охотиться на моржей и китов, - снова перешла на шёпот, слышимый только Егору: - Мы ещё посмотрим, от кого на охоте будет больше пользы: от меня, или от этой шустрой Айны…. Сашенька, любимый. Ну, пожалуйста, возьми меня с собой…
Глава тринадцатая
Эскимосское гостеприимство и прекрасная Артемида
Егор планировал, что позавтракают они на борту "Александра", пока матросы будут вытаскивать на борт шлюпку и закреплять её, поднимать якоря и ставить необходимые паруса.
Но Айна, сообразив, что раз на палубе появились раскладные столики, на которых корабельный кок начал расставлять столовые приборы, значит, намечается приём пищи, тут же схватила Ваньку Ухова за рукав камзола и начала чтото горячо втолковывать, активно помогая себе жестами и милыми гримасами.
- Знаешь, Саша, - обратилась к Егору супруга. - Мне Айна, если, конечно же, я её правильно поняла, не советует - посещать эскимосское стойбище. Мол, там, мягко выражаясь, недостаточно чисто. Она даже доходчиво и красочно изобразила, как меня в эскимосском посёлке будет сильно тошнить…. А, Саша?
Егор нагнулся к крошечному уху жены, украшенному премиленькой золотой серёжкой с яркозелёным изумрудом, и тихонько прошептал:
- Знаешь, моё сердечко, из тех книг, что я когдато читал - в далёком Будущем, следует, что чистоплотность никогда не входила в число эскимосских добродетелей. Эти северные туземцы очень редко моются. Скажем, не чаще одногодвух раз в год. Боятся случайно смыть удачу…
- Да что ты! - отшатнулась Сашенция в непритворном ужасе. - Быть такого не может! Извини, тебе я, конечно же, верю.…Тогда, пожалуй, я останусь на "Александре". Саша, ты в этой деревне, прошу, будь поосторожней! А когда вернёшься, то тут же тщательно помойся с мылом и смени всю одежду…
Подошёл Ухов и, растерянно лохматя пятернёй тёмнорусую шевелюру, неуверенно объявил:
- Айна говорит, что тем, кто поедет на берег, сейчас не стоит вкушать никакой пищи.
- Почему это? - подозрительно прищурилась Санька.
- Как я понял, эскимосы чрезмерно гостеприимны и кормят гостей практически на убой. И, если мы хотим, чтобы туземцы не обиделись, а, наоборот, стали нашими добрыми друзьями и помощниками, то нельзя отказываться ни от одного из предложенных блюд. Надо ещё учитывать, что пища, скорее всего, будет непривычной для наших желудков…
Ветер был попутным, поэтому "Александр" встал на якоря около маленького полуострова, где располагалось эскимосское поселение, уже после полудня.
Прежде, чем спуститься в шлюпку, Егор внимательно осмотрел низкий берег через окуляры подзорной трубы. Летний посёлок эскимосов состоял из десятка землянок, обустроенных в склоне пологого холма. Чуть в стороне от склона возвышалось большое строение, которое назвать обычной землянкой уже язык не поворачивался. Между двумя высокими и прямоугольными обломками скал были переброшены длинные жерди, сверху покрытые толстым слоем зелёного мха - вперемешку с озёрным камышом. А вот лицевая сторона сооружения (наверное, и задняя) состояла из свисающих вниз шкур разных морских животных.
- Айна говорит, что эта хижина между скалами - чтото навроде склада, - пояснил Иван Ухов, стоящий рядом с Егором. - Там же проживает и эскимосский вождь со своими ближайшими родственниками.
"Это уже чисто понашему!", - неизвестно чему обрадовался непредсказуемый внутренний голос. - "Русская знать тоже обожает все богатства держать у себя под боком, чаще всего в сундуках, стоящих под кроватью. Так и сохранять надёжней, да и пересчитывать сподручней…".
На песчаной береговой косе лежали четыре длинные байдары, перевёрнутые днищами вверх. Другие, наполовину разобранные лодки размещались дальше по берегу, рядом с их оголёнными каркасами сновали низкорослые и облезлые собаки. Слева от байдар - вдоль берега - тянулись грубо сработанные из тонких жердей сушила, на которых были развешены большие рыбины и какието тёмные шкуры. Впрочем, рыба и шкуры занимали только крохотную часть этих длинных сооружений, подавляющее же большинство сушил простаивало впустую.
- Айна предлагает сразу же подарить её соплеменникам - пусть только и наполовину - небольшой бочонок соли, - сообщил УховБезухов. - Это несказанно повысит наш авторитет в их раскосых глазах…
Встречать две шлюпки (третью путешественники оставили в Александровске для разборки и дальнейшей транспортировки через Чилкутский перевал), заполненные неизвестными бледнолицыми людьми, на берег высыпали все обитатели летнего эскимосского поселения: порядка шестидесяти мужчин и женщин. Некоторые мужчины были - по тёплому времени года - обнажены по пояс и щеголяли в разномастных набедренных повязках, другие же с гордостью демонстрировали прибывающим гостям меховые робы с короткими рукавами и кожаные подштанники до колен. Немногочисленные же женщины были одеты в бесформенные длинные балахоны, сшитые из шкур нерп, тюленей и морских выдр.
Эскимосы взирали на подплывающие шлюпки и на стоящий возле их берега трёхмачтовый фрегат спокойно и невозмутимо, из чего можно было сделать вывод, что корабли белых людей им не в диковинку.
Егора поразил цвет кожи этих северных туземцев: непривычно тёмносерый, причём, оголённые части их тел были просто серыми, а вот лица - откровенно тёмными.
"И не просто тёмными, а тёмными - с какимто нездешним, прямотаки подземным оттенком!", - с долей пугливого изумления отметил внутренний голос. - "Настоящие выходцы с того света! А, выражения лиц? Веет от этих эскимосов какойто первобытной дикостью…. Почему же у нашей симпатяшки Айны черты лица - почти европейские, а кожа - только слегка розоватая? Очередная загадка, братец мой! Непростая такая загадка…".
Айна, сидящая на носу передовой шлюпки, поднялась на ноги и приветливо помахала рукой. На встречающих это нехитрое действо произвело неизгладимое впечатление: эскимосы неуклюже запрыгали на месте, оглашая окружающее пространство радостными гортанными криками, а их облезлые псы приветливо загавкали и дружно завиляли короткими хвостамиобрубками.
После того, как УховБезухов торжественно вручил местному вождю - низкорослому и кривоногому пожилому мужичку - пудовый бочонок с солью, восторги эскимосов удвоились, если не утроились. А когда выяснилось, что Айна вышла замуж, то начался настоящий праздник, на котором самыми желанным гостями были молодожены, а все остальные бледнолицые - так просто, обычная свита при них…
Егору вождь только небрежно пожал руку, а с Ванькой очень долго и целенаправленно тёрся носами, громко урча при этом, словно сибирский кот, объевшийся свежей сметаной.
"Понятное дело, муж первой здешней красавицы - человек, безусловно, особый!", - с лёгкой грустинкой согласился с почтенным вождём внутренний голос. - "Опять же, именно Иван дарил бочонок с солью. Следовательно, этому кудрявому шалопаю и полагается особое, многократное и почтительное туземное уважение…".
По случаю прибытия дорогих иноземных гостей эскимосы решили устроить праздничный обед. На берегу были зажжены высокие костры, над которыми туземные женщины развесили разномастные котелки и казаны. Пожилые мужчины - чуть в стороне, вокруг чёрного деревянного идола - разложили широким полукругом звериные шкуры.
"Котелки и казаны - определённо, русского происхождения!", - авторитетно заявил наблюдательный внутренний голос. - "Всё же наши российские мужики - ребята шустрые, везде пролезут, ища коммерческую выгоду.…Кстати, похоже, что и здесь, практически на краю Света, активно процветает классовое неравенство: по центру обеденного полукруга расстелены самые лучшие и пушистые шкуры - белых медведей да северных оленей, а по краям лежат только старые моржовые да нерпичьи".
- Айна говорит, что у эскимосов принято обсуждать важные дела только после сытной трапезы, - доложил Иван Ухов, любимец местной публики. - Она напоминает ещё раз, что есть надо всё предложенное, причём, с видимым удовольствием. Тогда нас зауважают и охотно согласятся помочь…
Вождь первым - в полной тишине - уселся по центру обеденного полукруга на шикарную шкуру белого медведя. Вытянув левую руку по направлению к деревянному идолу, а ладонь правой положив себе на грудь, он с чувством произнёс чтото вроде короткой, но очень почтительной молитвы. По завершению обряда высокородный эскимос поочерёдно ткнул тёмным указательным пальцем в Айну и Ивана, приглашая их усесться рядом с собой. Потом настала очередь Егора и молодого, широкоплечего и мордатого эскимоса ("Наверное, любимый сынок вождя!", - неслышно для посторонних хмыкнул внутренний голос), затем толстый и короткий палец нашёл капитана Тихого, Фрола Иванова и Томаса Лаудрупа….
"А ведь только примерно половина эскимосов расселась по обеденным местам", - поведал дружащий с математикой внутренний голос. - "Остальные, видимо, недостойны такой высокой чести, а, быть может, просто по своему рождению являются обычными и бесправными слугами…".
Две пожилые женщины - с очень тёмными и морщинистыми лицами - поставили возле участников трапезы грубые глиняные миски, наполненные какойто тёмной жидкостью, после чего стали обносить гостей сосновыми дощечками, на которых были аккуратно разложены тоненькие, светложелтые ломтики и крупные, тёмнокрасные куски.
- Желтоватые ломтики - это китовое сало, очень сытный и полезный для здоровья продукт, - шёпотом сообщил Егору сидящий рядом с ним Ухов, которому, очевидно, всё заранее растолковала молодая супруга. - Тёмнокрасное мясо - это моржатина недавнего убоя, только лишь слегка проваренная и несолёная, а в глиняные плошки налита свежая моржовая кровь. Вот онато чутьчуть солоноватая…
Китовое сало, которое предварительно обмакивали в свежую моржовую кровь, по вкусу напоминало обыкновенное свиное сало, только уже старое и прогорклое, да ещё и с рыбьим привкусом. С мест, где располагались эскимосы, слышалось громкое и размеренное чавканье, очевидно, данный продукт являлся для них изысканным лакомством, и потреблять его следовало медленно, с чувством и толком.
Дошла очередь до моржатины. Вождь, подавая другим пример, взял левой рукой большой кусок мяса, поднёс его ко рту и крепко ухватился зубами за край, после чего ножом, зажатым в ладони правой руки, ловко провёл по мясу - рядом со своими губами, отрезая нужную порцию.
"Что ж, и мы так попробуем!", - решил про себя Егор. - "Вдруг, да получится…".
Маленькие кусочки полусырого мяса прямотаки таяли во рту, а желудок уверенно наполнялся сытостью.
Но, как выяснилось, это было только началом. Шустрые старушки времени даром не теряли, и вскоре места опустевших сосновых дощечек заняли новые - с оленьими почками и печенью. Соответственно, появились и новые глиняные мисочки, заполненные ещё тёплой оленьей кровью.
- Вообщето, эскимосы питаются только тем, что добудут в море, - сыто икая и отдуваясь, промямлил информированный Иван. - Для мясных блюд исключения делаются только в самом начале летнего промысла, когда ещё не добыт первый кит…
Для того чтобы гости не лопнули от обжорства, гостеприимные хозяева устроили маленькую театрализованную паузу. Ритмично загудели старенькие бубны и тамтамы, женщины затянули тоскливые горловые песни, несколько голых по пояс эскимосов синхронно заскакали вокруг тотема: деревянного столба, в навершии которого была искусно вырезана голова совершенно лысого человека с сильно заострённым подбородком, очень маленьким ртом и неправдоподобно большими глазами.
"Типичный инопланетянин - из американских комиксов", - лениво усмехнулся безмерно сытый внутренний голос. - "Хотя, надо признать, что тотеминопланетянин - это достаточно нетривиально и оригинально…".
- Айна утверждает, что деревянный идол поставлен в честь её прадедушки, - с совершенно непонятными интонациями поведал УховБезухов.
Эскимосы дёргались в танце внешне неуклюже, но при этом достаточно правдоподобно изображая мускулистыми телами сцены из прошлых охот, а также различных птиц, рыб и животных. Присмотревшись, Егор обнаружил, что обнажённые торсы танцоров покрыты узорами синих и красных татуировок, просто на серой коже эти узоры выглядели очень бледными, почти незаметными.
После оленьей последовала рыбная перемена блюд, и вот еёто Егор одолел с громадным трудом, благоразумно спрятавшись за маской довольной отрешённости.