- Итак, по сути, - покладисто тряхнул льняными кудрями Ванька. - До льдин, на которых обитают искомые моржи, примерно сто пятьдесят миль. Ветер попутный, но слабенький, поэтому добираться до нужного места мы будем суток двое, не меньше. На моржовой охоте задействуем обе шлюпки. Гарпуны и воздушные пузыри эскимосы привезут с собой. Забьём дватри десятка моржей и моржих, поделимся с аборигенами почестному, то есть, напополам.
- А что у нас со вчерашним китом?
- Заберём свою часть добычи на обратном пути. Сейчас полосы китового мяса и сала уже развешаны на деревянных сушилах. Через трое суток всё это знатно подвялится на ветру и солнышке, потом будет тщательно промыто в морской воде, чуть просолено и помещено в бочки и бочонки. За данной процедурой присмотрит боцман с "Александра", ради такого важного дела оставленный на берегу. Эскимосский вождь уже отдал строгую команду туземцам - слушаться нашего Петровича беспрекословно…
- Серый и очень густой дым поднимается над берегом! - забеспокоился шкипер Тихий. - Не иначе, пожар!
- Никакой это и не пожар! Просто эскимосы настроили коптильни. Копчёный язык кита - наивкуснейший деликатес, его даже в бочки помещать нельзя, будем заворачивать уже готовые пласты в старую, слегка просоленную парусину…
Ещё через пятнадцатьдвадцать минут на борт фрегата по штормтрапу взошли эскимосы, были подняты из байдары несколько уже знакомых гарпунов и воздушных пузырей, бухты с надёжными верёвками и шнурами.
- Поднять якоря! - скомандовал Тихий. - Готовимся к установке стакселей! Убрать рифы с грота!
Ровно через двое суток "Александр" заякорился в полумиле от каменистого, ничем непримечательного берега. На севере наблюдались разнокалиберные льдины.
- Откуда они здесь взялись? - недоумевала Санька. - Ведь лето на дворе, они же должны таять. Разве нет?
"Действительно, температура окружающего воздуха уже сейчас около плюс десяти градусов, а днём, наверное, прогреется и до плюс двенадцати", - поддержал Сашенцию любопытный внутренний голос. - "Почему же, братец, эти льдины не тают?".
- Осколки ледовых полей сюда приносят морские северные течения, - попытался объяснить Егор. - То есть, холодная вода не способствует быстрому таянию. Опять же, Айна рассказывала, что нынешняя весна была очень суровой и поздней. Обычно такие льдины встречаются только миль на двести пятьдесят севернее…
День выдалось на редкость тихим и почти безветренным, гребные шлюпки, постепенно отдаляясь друг от друга, ходко двигались на север. Тихий океан - на много миль вокруг - загадочно переливался всеми оттенками серого, голубого, светлозелёного и жёлтого. Это разноцветные льдины всевозможных пастельных тонов, самых вычурных форм и разнообразных размеров чуть заметно колыхались на бескрайней водной поверхности.
В первой шлюпке находились: четыре гребца, Егор, Айна и Ванька Уховы. Во второй - кроме гребцов - Фрол Иванов, Томас Лаудруп, вождь эскимосов и Ушибленное Плечо - обладатель отличного бельгийского ружья. Решили вот для разнообразия устроить небольшое соревнование - между бледнолицыми пришельцами и местными аборигенами - на предмет выявления истинного охотничьего потенциала.
А Санька - неожиданно для всех - осталась на борту фрегата, пояснив это своё решение так:
- Постарела я, наверное, друзья мои. Ну её, эту кровь, охотничий азарт, и всё такое прочее! Пусть сегодня подполковник Иванов поохотится. И вообще, отказываюсь быть вашей Артемидой, и передаю сей почётный титул прекрасной Айне. Удачи вам, господа и дамы!
Егор всматривался вперёд, старательно прикрывая ладонью глаза от яркого солнца. Пользоваться же подзорной трубой не представлялось возможным: коварное дневное светило, подло отражаясь от многочисленных льдин, делало этот процесс весьма болезненным и опасным для зрения.
- Айна в своей юности много раз охотилась на моржей! - неожиданно похвастался Ухов. - Поэтому у нас есть все шансы - победить в объявленном соревновании. Правда, с ружьями эскимосы на моржей ещё никогда не ходили, да ладно, всё когдато бывает в первый раз. Думаю, что свинцовая пуля сработает - на последнем этапе - ничуть не хуже, чем остриё гарпуна…. Эйэй! - закричал на гребцов. - Я же велел даже близко не подплывать к голубым и зеленоватым льдинам. Правее забирайте, олухи царя небесного! Нам нужен только жёлтый лёд.
- Почему - только жёлтый? - удивился Егор.
- Голубой - холодно! Жёлтый - тепло! - доходчиво объяснила Айна, которая на удивление быстро запоминала русские слова и короткие фразы.
- Когда льдина уже готова растаять окончательно, то она становится тёплой и заметно желтеет, - охотно пояснил Ванька, с гордостью посматривая на свою молодую жёнушку. - А моржи ведь не последние дураки, они - как и все нормальные люди - очень положительно относятся к теплу…
Минут через сорок пять шустрила Ухов высмотрелтаки крупную светложёлтую льдину, на которой - метрах в трёх от края - спали две упитанные, очень похожие друг на друга моржихи.
"Прямо - большие сдобные плюшки, симпатичные и аккуратные!", - восторженно заохал внутренний голос. - "Права добрая и милосердная Александра Ивановна: конечно же, жалко убивать таких симпатяг! С другой стороны, зимой надо будет чтото кушать, а магазинов в самом сердце Аляски ещё не успели построить…".
Шлюпка медленно подошла правым бортом к льдине метрах в двадцати пяти от спящих моржих, которые продолжали громко и беззаботно похрапывать.
- Может, попробуем обойтись без гарпунов? - тихо спросил Егор. - Не доверяю я им както. Дружно пальнём из ружей, да и вся недолга…
- Ничего не получится, - недовольно замотал головой Ванька. - Айна мне всё подробно объяснила. Моржи, они очень живучие созданья, никогда не умирают сразу, начинают биться в предсмертной агонии. Если раненый морж соскользнёт с льдины и умрёт в воде, то сразу же пойдёт ко дну - словно большой булыжник. Поэтому надо обязательно дождаться, когда зверь будет загарпунен, всплывёт, и только после этого его можно убивать - метким выстрелом в сердце. А мёртвой туше не даст утонуть воздушный пузырьпоплавок. Можно также целиться и в голову…
- Ладно, - махнул Егор рукой. - Делайте, как знаете, аборигены опытные!
Айна и Ухов ловко выбрались на желтоватую льдину, приняли из рук гребцов гарпуны, уже соединённые с воздушными пузырями длинными шнурами, сплетёнными из моржовых и нерпичьих жил. После этого они, держа в руках гарпуны и шнуры, свёрнутые в аккуратные бухты, и ногами передвигая по льду воздушные поплавки, начали осторожно приближаться к спящим животным. Иван направился к ближайшей моржихе, а Айна, обойдя будущую добычу стороной, остановилась, не дойдя пятьшесть метров, около дальней.
Супруги Уховы - бесконечно серьёзные и сосредоточенные - подняли высоко над головами эскимосские гарпуны и, понимающе посмотрев друг на друга, сильно метнули страшные орудия, целя моржихам в их жирные и короткие шеи.
"Правильное решение!", - одобрил внутренний голос, немного разбирающийся в зоологии. - "Именно под шеей у моржей расположены большие подкожные мешки с запасом воздуха. Если мешок пробить, то и зверь потом быстрее всплывёт на поверхность…".
Впрочем, уже через мгновение внутренний голос смущённо заткнулся: раненые моржихи так завопили - хоть падай на дно лодки и плотно затыкай уши указательными пальцами. Завопили? Нет, это неточное определение. Они одновременно: визжали, ужасались, кричали, проклинали, плакали.… Да, очень неприятные звуки, потом долгие годы Егору не удавалось их забыть.
Длилась эта жуткая какофония недолго: моржихи, изо всех сил заработав широкими ластами, через несколько секунд оказались на краю льдины и - с громким "бульком" - синхронно ушли под воду. По желтоватому льду зазмеились бурые шнуры, и очень скоро два больших воздушных пузыря тихонько закачались на поверхности океана, потом они одновременно нырнули и скрылись…
- Отчаливаем от льдины! - приказал Егор гребцам. - Ага, вон вынырнул первый поплавок. Быстро туда!
Когда охотники подплыли к воздушному пузырю, из воды показалась массивная голова моржихи. Зверь отплёвывался во все стороны и шумно отдувался. Егор тщательно прицелился и плавно надавил на спусковой курок. Убитая моржиха медленно погрузилась под воду, но он совсем не беспокоился, так как уже знал, что воздушный мешокпоплавок не даст туше животного уйти на дно.
Егор прислонил разряженное ружьё к лодочной скамье, взял в руки второе, заряженное, оглядевшись по сторонам, отдал гребцам новую команду:
- Разворачиваемся носом на север! Второй поплавок в ста двадцати метрах от нас. Вперёд! Наддай, ребята…
Потом, когда была застрелена и вторая моржиха, они оттранспортировали наполовину затонувшие воздушные пузыри к льдине, на которой находились Айна и Иван, тщательно закрепили шлюпку, выбрались из неё и вшестером (Айна командовала) вытащили оба трофея - по очереди - на желтоватую поверхность льда.
- Знатные зверюги! - радостно объявил УховБезухов. - Сейчас мы будем их разделывать. Вернее, сперва Айна нам покажет - на первой туше - как это делается правильно. А вторую моржиху мы освежуем самостоятельно…. Ага, слышите? Вот и с востока стреляют! Знать, и там ребята уже с добычей. Торопиться надо, господа хорошие, если хотим выиграть состязание…
Айна, ловко работая большим охотничьим ножом, с видимым удовольствием продемонстрировала слегка удивлённым зрителям высокое искусство разделки северных моржей.
- Шкура - осторожно! Не портить! - недоверчиво поглядывая на своих русских учеников, строго объявила Айна.
- Мы потом свежие моржовые шкуры обменяем у эскимосов на старые воздушные пузыри, - объяснил Иван. - Как это - зачем нам пузыри? Используем их при сооружении катамаранов. Это очень удобно, можно будет сократить количество тяжёлых деревянных частей. Айна на эту тему уже переговорила с адмиралом Лаудрупом. Людвиг идею полностью удобрил.
До вечера они добыли и разделали ещё одну небольшую моржиху и очень крупного моржасамца.
"Какой красавец!", - восторгался эстетически подкованный внутренний голос. - "Просто огромный, наверняка, весом больше двух центнеров! Клыки белоснежные, шкура такого тёмносерого, очень благородного цвета - с белорозовыми мраморными прожилками. А ласты - грязнокоричневатые, местами поросшие клочками седой шерсти…".
Вечером выяснилось, что охотникисоперники, безусловно, выиграли состязание: в шлюпке эскимосов находились умело разделанные туши двух матёрых клыкачей и четырёх молодых, упитанных моржих.
- Ну, кто победил, а? - торжественно спросил юный Лаудруп, усталый, но страшно довольный, вымазанный с ног до головы в моржовой крови. - Поздравляйте нас, бродяги! Поздравляйте и безоговорочно признавайте своё поражение!
- Что ж, бывает! - досадливо передёрнул плечами Ванька Ухов. - Завтра мы вас непременно перегоним, гадом буду! А сейчас пора спать ложиться, так как надо хорошенько отдохнуть. Мясо в бочках матросы засолят. Уважаемый Емельян! - обратился к шкиперу Тихому. - Эскимосскую половину моржатины, слегка пересыпав солью, сложите на корме - без всяких бочек, а шкуры вывесьте вдоль наветренного борта, пусть их обдует немного.
- Идите, отдыхайте! - посоветовала Сашенция и многозначительно пообещала: - А здесь я лично разберусь. Присмотрю, чтобы ленивые матросы не развели непотребной грязи и всю кровь смыли с палубы…
Следующее утро выдалось пасмурным, из серых облаков накрапывал мелкий и ленивый дождик, а ветер поменялся на северный.
- Неплохо! - объявил Егор. - Вечером, как только новая добыча будет поднята на борт фрегата, сразу же поднимем паруса и пойдём к эскимосской деревне. Шлюпки уже спущены на воду? Все готовы, господа? Тогда - форверст!
Через двадцать минут после отхода от борта "Александра" шлюпка Егора вошла в извилистые ледовые поля и медленно двинулась вдоль кромки длинной льдины, местами - белосиней, местами - желтоватой.
- Вон он, моржище! - сообщил Иван, наблюдавший, пользуясь отсутствием солнышка, за окружающими их льдинами через окуляры подзорной трубы. - Чуть западнее смотрите, Александр Данилович. Вот же он, разлёгся и дрыхнет себе, в ус не дуя! Гигант, больше трёх с половиной центнеров…
Матёрый морж, до которого было порядка трёхсот метров, смотрелся натуральным монстром - с длиннющими и толстенными клыками, даже шкура у него была не обычной - тёмносерой, а буроржавой, цвета недавно запёкшейся крови.
"Братец, а ведь в десятидвенадцати метрах от спящего гиганта наблюдается чтото явно интересное: такое впечатление, что половинка деревянного корабельного штурвала торчит изо льда. Точно, точно! Вон, даже виден край медной таблички. Если очистить штурвальное колесо ото льда и инея, то, наверное, можно будет и название прочесть…. Очевидно, какоето несчастное судно попало во льды, и было ими раздавлено. Очень интересно, право…".
Айна, глянув мельком в подзорную трубу, нахмурилась:
- Очень плохо! Смерть!
Видя, что Егор её не понял, она переключилась на Ухова, и через тричетыре минуты Иван сообщил следующую информацию:
- Этот гигантский зверь - неправильный морж, моржубийца. Все его сородичи любят кушать рыбу, а этот, наоборот, предпочитает мясо. Он моржих и моржат ест на лежбище, может и нерпу убить, падалью не брезгует…. К такому кровожадному монстру нельзя приближаться. О сам может напасть. Перекинет клыки через борт, перевернёт шлюпку и всех нас убьёт, даже пикнуть не успеем. Айна уверяет, что этот зверюга только претворяется крепко спящим, а на самом деле - через слегка прикрытые ресницы - внимательно наблюдает за окрестностями, высматривает жертву…
"Жаль!", - огорчился внутренний голос. - "Так и не узнаем, что это за судно плавало по северным морям. Впрочем, лишний раз рисковать не стоит. Праздное любопытство - вещь коварная…".
Этот день - с точки зрения охотничьих успехов - прошёл просто великолепно: команде Егор удалось добыть одного моржаклыкача и шесть молодых, примерно восьмипудовых моржих.
- Сегоднято мы точно выиграем у этих задавак! - пообещал УховБезухов, устало обнимая плечи Айны. - Нынче у датского Томаса не будет повода - нагло насмехаться над нами!
Тяжелогружёная шлюпка взяла курс на "Александр", чей силуэт маячил на юге едва видимым пятнышком. Вечернее солнышко продолжало прятаться в серофиолетовых облаках, дождик стих, а северный ветер, наоборот, крепчал.
Егор, стоя на носу шлюпки, внимательно изучал в подзорную трубу дальние и ближние льдины.
"Вдруг, наш грозный моржубийца сменил спальное место?" - настойчиво вещал приставучий внутренний голос. - "Тогда сразу же подплывём к той странной льдине, пристально взглянем на загадочный корабельный штурвал, проясним шараду…".
После пятиминутной тишины внутренний голос вновь ожил: - "Ага, вот же оно - штурвальное колесо! И страшного моржа нигде не видно! Только вот…. Братец, переведика подзорную трубу чуть ниже. Ничего не понимаю! Раньше льдина была желтоватой, а сейчас она какаято розовая и даже - местами - красноалая…. Это ещё что такое? Похоже, какието внутренности…. А рядом с ними - в большой кровавой луже - валяется обыкновенный матросский башмак…".
Глава пятнадцатая
По долинам и по взгорьям
В голове билась - словно шустрая плотвичка в ведёрке незадачливого рыбака - одинокая и испуганная мысль: "Лишь бы не Томас! Лишь бы не Томас! Как тогда смотреть в глаза Гертруде и Людвигу? Господи, сделай так, чтобы это был не Томас…".
Шлюпка подошла к злосчастной льдине, но это абсолютно ничего не прояснило: большие и маленькие лужи крови, беспорядочно разбросанные серые внутренности, рядом с наполовину вмёрзшим в лёд корабельным штурвалом всё так же лежалдремал стандартный, почти новый матросский башмак.
- Гребём к "Александру"! - хмуро скомандовал Егор. - Шибче гребите, лентяи! Не жалейте сил! Навались!".
"Эх, братец, надо было, всё же, осмотреть загадочный штурвал!", - возобновил своё нытьё беспардонный внутренний голос, но тут же одумался и извинительно заканючил: - "Молчу, молчу, молчу! Это же я так просто, по привычке. Не обращай, пожалуйста, внимания…".
Когда они подошли к фрегату, выяснилось, что вторая шлюпка уже поднята на борт. Егор мгновенно вскарабкался по штормтрапу на палубу корабля и хрипло спросил у шкипера Тихого:
- Где Томас Лаудруп? Жив?
- Живой он, Александр Данилович! - успокоил Емельян. - На носу сидит, переживает сильно, а эскимосские туземцы его утешают старательно, песенки поют необычные. Слышите?
Действительно, до слуха Егора долетали какието странные звуки - гортанные и одновременно вибрирующие в самых разных тональностях.
"Напоминает горловое пение тувинских и алтайских шаманов!", - напомнил о себе памятливый внутренний голос. - "Както в двадцать первом веке показывали по ящику, на канале "Культура"…".
Он торопливо прошёл на нос фрегата и, склонив голову на бок, принялся - не без доли удивления - созерцать открывшуюся его взгляду мизансцену.
Томас Лаудруп, откинув голову назад и упершись затылком в доски корабельного борта, сидел на большом холщовом мешке, плотно набитом рваными парусами и старыми корабельными канатами. Лицо юного датчанина было беззаботным и расслабленным, на обветренных губах блуждала умиротворённая улыбка, а в широко открытых глазах присутствовал откровеннохмельной блеск.
По правую сторону от Томаса на бухте толстого причального каната восседал эскимосский вождь. В жёлточёрных зубах пожилого туземца была крепко зажата длинная, очень светлая пластина ("Скорее всего - костяная!", - заявил внутренний голос), вождь изредка ударял по ней толстыми тёмными пальцами, похожими на корявые прутики полярной ракиты. Пластина тут же начинала мелко вибрировать, подражая звукам, издаваемым в полёте гигантским рассерженным шмелём, бестолково мечущимся из стороны в сторону.
По левую сторону от захмелевшего датчанина стоял на коленях другой заметный персонаж - сын эскимосского вождя по прозвищу Ушибленное Плечо. Широкое лицо молодого туземца было донельзя одухотворённым, глаза плотно закрыты, а из узких губ вылетали - в такт вибрации костяной пластины - громкие гортанные звуки: то угрожающе низкие и сердитые, то невероятно высокие и нежные.
"Да уж, блин с начинкой - из копчёного китового языка!", - заёрничал невоспитанный внутренний голос. - "Картина маслом - нашего дорогого товарища Ильи Репина - "Особенности русскоэскимосской охоты на моржейубийц"! Подругому и не скажешь…. Ага, вот и знакомая мелодия ясно читается! Только очень уж замедленно исполняют, с явно затянутыми паузами…. Слышишь, братец? Вот же, опять: - По долинам, … и… по взгорьям…. Шла дивизия…вперёд…".
За спиной прошелестели лёгкие шаги, на плечо ожидаемо легла горячая рука, и нежный голос прошептал:
- Саша, давай не будем им мешать, отойдём в сторонку. Я тебе там всё подробно расскажу…
Они прошли к центральной мачте фрегата и Егор, от души поцеловав жену в трепетные и податливые губы, отстранился, внимательно посмотрел в любимые глаза и серьёзно попросил:
- Саня, расскажи, пожалуйста, что произошло! Только нормально расскажи, по делу, без романтических отступлений…