- Скорее обещание.
- Из этого следует, что у вас есть план.
У Франклина вырвался звук, похожий на жалкий смех:
- Пока нет, но будет. Возможно, он окажется таким же безуспешным, как мои последние планы, но я не стану сидеть, сложа руки.
- Браво, - сказал Роберт.
К удивлению Франклина, в его голосе не слышалось привычного сарказма.
10
Эркюль
На третий день, что Адриана провела в постели, к ней явился Уриэль.
- А я думала, тебя нет в живых, - призналась Адриана.
Серафим раскрывал и складывал крылья, многочисленные глаза на крыльях моргали.
- Едва уцелел. Битва тяжелая. Солнечный Мальчик очень силен. Мне удалось ускользнуть от них и спрятаться, но боюсь, что моя следующая встреча с врагом будет последней. Все великие нашего мира начали активные действия, момент приближается.
- Какой момент? Что они задумали?
Уриэль помолчал.
- Ты видела машину тьмы. С ее помощью они уничтожат человечество.
- Судьба человечества для вас не повод, чтобы затевать междоусобную войну. Есть что-то еще. Вы чего-то сильно боитесь и чего-то страстно желаете.
- Гнева Бога и Его прощения.
- Ты лжешь. Что они делают с моим сыном?
- Я сказал тебе то, что мне известно. Как и у тебя, у него есть сила, связующая два мира, мир духа и мир материи. Через него сильнейшие моего мира могут действовать в вашем мире.
- Действовать так, как во времена творения материи, пока Бог не изменил мир?
Серафим замялся.
- Послушай, - продолжала Адриана, - ты же сам мне говорил: чтобы создать конечный материальный мир, Бог должен был его покинуть. Он создал себе подобных, чтобы действовать там, где Он сам не мог, а вы подняли мятеж. Но материальный мир подчиняется природному закону, и Бог, даже находясь вне его, способен был изменить этот закон, не так ли? Чуть-чуть, ровно настолько, чтобы лишить вас способности взаимодействовать с материей. Он лишил этой способности вас, но не людей.
- Все это верно, но не представляет особой важности, - ответил Уриэль. - Сейчас важно то, что мы лишили твоего сына возможности вновь пустить в ход машины тьмы.
- Неужели? - скептически бросила Адриана.
- Тебя пытались убить и тяжело ранили, - напомнил Уриэль.
- Да, не ты один подвергаешься смертельной опасности. Уриэль, почему ты не сказал мне, что все вы - потомки всего лишь двух архангелов?
И снова Уриэль замялся:
- А это имеет какое-то значение?
- Возможно. Ты вредишь мне, когда утаиваешь от меня всю правду.
- У меня нет времени, чтобы рассказать тебе всю правду. Я говорю тебе самое главное из того, что, мне кажется, ты должна знать.
- А если тебя страшит то, что я могу узнать, ты мне этого не говоришь. Да, понимаю.
- Вот и хорошо, что понимаешь.
- Что-то еще хочешь мне сказать? Что-нибудь о моем сыне?
- Нет.
- Тогда оставь меня.
Уриэль исчез, по крайней мере, стал невидимым для Адрианы.
* * *
Через час к ней вошла Креси.
- Как хорошо, что ты пришла, Вероника, помоги мне подняться, мне надо походить.
- Ты еще очень слаба для таких подвигов.
- Рана быстро заживает.
- Это правда, - согласилась Креси. - Ты поправляешься так же быстро, как я когда-то.
- Ты меня в этом обвиняешь?
- Нет, констатирую факт.
- Мне помогли, дали силы выздоравливать так быстро, - сказала Адриана.
Креси кивнула и больше не стала продолжать тему.
- А сейчас мне нужно найти Эркюля.
- Хорошо, я приведу его.
- Нет, не надо. После нападения он избегает меня. Поскольку смерть Ирины на самом деле…
- Ты заблуждаешься. Когда ты спала, он приходил. Но если ты притворялась спящей…
- Все, хватит. Пошли искать его. Дай мне руку опереться.
Креси вздохнула и помогла Адриане подняться.
* * *
Ходьба, вместо того чтобы утомить Адриану, казалось, придала ей силы. Внизу по-прежнему простиралась голая равнина, и только по берегам рек то там, то здесь кучками теснились деревья, жались поближе друг к другу, словно боялись бескрайних просторов.
- Вот мы его и нашли, - сказала Креси.
- Остановись, - прошептала Адриана, - подожди.
На плечах у Эркюля сидел мальчик лет пяти, маленький Эркюль. Они догоняли девочку лет трех, и все смеялись.
- Иди сюда, малышка, или великан съест тебя! - кричал мальчик. - Я великан с двумя головами, меня послал Кощей Бессмертный, чтобы изловить тебя!
Девочка завизжала, когда руки Эркюля обхватили ее.
- Ай, спасите меня! - кричала девочка.
У Адрианы комок подкатил к горлу.
- В другой раз, - пробормотала она, - поговорю с ним в другой раз.
- Поздно, - сказала Креси.
Эркюль посмотрел на них и спустил мальчика вниз.
- Ну, папа! - заныл мальчик. - Ты же обещал поиграть!
Эркюль поцеловал сына в лоб:
- Мы поиграем, Стефан, только позже, хорошо? А сейчас мне надо поговорить с мадемуазель Адрианой.
Дети повернулись и с присущей им непосредственностью начали ее рассматривать. Адриана ожидала негодования малышей, но вместо этого у них округлились глаза.
- Святая Адриана! - воскликнул мальчик.
- Я не святая, дорогой мой, - сказала Адриана. - Я просто женщина.
- Они называют тебя святой, - возразил Стефан.
- Ты знаешь, что случилось с моей мамой? - спросила девочка. - Ты можешь говорить с ангелами. А ты можешь сказать ей, что я по ней скучаю?
- Я, я по… - едва смогла выговорить Адриана.
- Она попробует, Ивонна, - закончила за Адриану Креси. - Я обещаю.
- Спасибо, тетя Никки.
- Ну, дети, бегите. Стив, держи сестру за руку, пока вы не придете к няне.
Эркюль смотрел вслед детям, когда они скрылись из виду, он повернулся к Адриане и Креси.
- Тебе еще рано подниматься, - сказал Эркюль.
- Но как в таком случае я могла увидеть тебя, Эркюль?
- Ты могла послать за мной, - сказал он холодно. - Я твой слуга и должен повиноваться твоим приказам.
- Ты мой друг, и я не хочу тобою командовать. Я хочу, чтобы ты поговорил со мной.
Креси кашлянула:
- Пойду, проверю караул. Эркюль, а ты смени меня на этом посту.
Эркюль замялся, затем кивнул.
- Я присяду. - С этими словами Адриана опустилась на скамейку.
Эркюль неловко топтался на месте, давая Адриане возможность прийти в себя: у нее вдруг перехватило дыхание.
- Я снизил скорость, - сказал он. - Если бы я этого не сделал, то мы бы их уже догнали. Но я боялся, что в твоем состоянии…
- Ты правильно сделал Эркюль. Мне действительно нужно собраться с силами. - Она посмотрела на него многозначительно. - Собрать все, что у меня есть.
- Прости, - сказал он, едва разжимая губы.
- Почему ты избегаешь меня? Почему мы не можем быть друзьями, как прежде?
- Потому что все изменилось. Ирина была мне хорошей женой, хотя я никогда не любил ее. Ее больше нет, и я не могу простить себе, что, возможно, в момент ее гибели я думал о тебе. И теперь мои дети… я их просто обожаю… остались без матери. Я продолжаю любить тебя, а ты все так же не любить. И мне стыдно… стыдно думать, что даже тогда, когда Ирины нет…
- Я люблю тебя, Эркюль, - тихо сказала Адриана. - Я действительно тебя люблю. И сейчас я понимаю, я должна была выйти за тебя замуж и все эти годы быть твоей женой.
Лицо Эркюля исказилось болью.
- Это неправда. Не надо так меня мучить. Наверное, я заслуживаю этого, но прошу тебя - не надо.
- Ты не заслуживаешь жестокости, Эркюль, и тебе не в чем себя винить. Это я во всем виновата. Malakim украли моего ребенка, и я не могла… не могла дать волю своим чувствам, я не хотела терять тебя. Все, кого я любила, умирали.
- Но ты же любишь Веронику.
- Вероника - это совсем другое.
Эркюль не стал спорить.
- Теперь все слишком поздно, не так ли? - помолчав, спросил он. - Теперь это уже не имеет значения. Слишком поздно.
Он повернулся, но Адриана схватила его за руку и крепко сжала ее.
- Не поздно, - сказала она. - Не поздно, а рано. Когда все это будет позади, мы…
- Да, конечно, - ответил он и сжал ее руку.
Они замолчали, и это было не в тягость, так молчат старые друзья, понимающие друг друга без слов.
- Но вернемся к делу, - снова заговорил Эркюль. - Мы идем за армией по пятам. Наши разведчики уверены, что армия Солнечного Мальчика насчитывает несколько тысяч человек, по большей части конных, и много воздушных кораблей. Нас они превосходят и числом, и вооружением.
- И ты не понимаешь, как мы можем вступить с ними в бой?
- Не понимаю. И не только я один. - Снова на лице Эркюля появился хорошо знакомый ей румянец. - В конце концов, бывало, я вел в бой, отряд, когда приходилось семеро на одного, иногда мне везло и случалось выбраться из самого пекла живым и невредимым. Мы должны их победить. Но… в этом, я думаю, нам поможет только чудо, одно из тех, что творят святые.
- Ты мой старый друг, и ты, как никто другой, знаешь, что я не святая, - сказала Адриана. - Но я обладаю силой. И эту битву выиграют не армии. Здесь нужны не военная стратегия и тактика. Я призываю вас всех сплотиться вокруг меня, хранить меня, хотя я и не могу обещать вам победу. - "Мне нужны силы, чтобы убедить моего сына, что я его мать, мне нужно, чтобы он вспомнил меня", - закончила про себя Адриана.
Эркюль пожал плечами и потер кончик своего внушительного носа.
- Мы сделаем все, что от нас требуется. Я простой человек, и последние события сильно сбивают меня с толку, но я понимаю, что эту битву нам нельзя проиграть. И не потому, что я хочу дать возможность моим детям вырасти, и не потому, что хочу быть счастливым завтра. - Плечи его поникли. - Тяжесть войны ломает мне хребет, и не только мне. Но каково должно быть тебе, принявшей на себя всю тяжесть этого немыслимого противостояния.
- В этом-то вся и проблема, - подхватила Адриана. - Мы - ты, я и Вероника - раньше всегда делили все тяготы поровну, а в последнее время каждый играет сам за себя, и оттого стало еще тяжелее.
- Я взвалю на себя все, что ты скажешь, - сказал Эркюль.
Мгновение она смотрела на него, а затем потянулась и поцеловала его в перебитый нос, как делала когда-то, очень давно, когда они только познакомились. По его ответной улыбке она поняла, что и он все вспомнил.
- Ты проводишь меня к моим студентам? - спросила Адриана. - Хочу с ними поговорить.
- Конечно, мадемуазель, с удовольствием.
11
Вниз по течению
Оглторп, едва сдерживая подступившие слезы, смотрел, как пламя охватывает дом.
- Зачем было поджигать? - тихо спросил Парментер, на его простом, грубом лице играли красные отблески пламени. - Пушки портить, колодцы отравлять - это понятно. Но дом-то, зачем палить?
- Ничего нашего им не достанется, - ответил Оглторп. - Ничего. Если, в конце концов, мы проиграем эту войну и Азилия превратится в прах, то наши враги не будут сидеть в доме, построенном моими руками.
- А что с советом?
- Да, сейчас иду, но вначале нужно было сделать это.
- Показать пример?
- Да.
"И сделать меня совершенно свободным", - закончил про себя Оглторп.
Вытравить идею освободить Азилию - нельзя… Это невозможно сделать. Однажды он построил дом, значит, он сможет построить новый. Но сейчас ему нужно выиграть великую войну, и шансы выиграть у него скудные. Привязанность к маркграфству будет только мешать.
* * *
Зал заседаний в форте Монтгомери был построен три года назад, старый сгорел, пожар тогда чуть не перекинулся на другие здания, он угрожал охватить весь город. Оглторп никогда не забудет ту ночь: перепачканные сажей лица, длинные вереницы мужчин и женщин, передающих друг другу ведра с водой. А затем новое строительство и торжественное открытие. В Азилии часто устраивались праздники.
Присутствовавших на совете было мало, многие умерли, а выбирать новых членов совета времени не было. Оглторп поднялся и откашлялся. Но прежде чем он успел произнести первое слово, встал Роберт Тафт.
- Что вы хотите сказать, мистер Тафт?
- Лишь то, маркграф, что мы очень рады вас видеть. Мы тут было упали духом, а с вашим возвращением приободрились. Думаю, со мной все согласятся, если я скажу, что вы можете на нас рассчитывать.
- Напрасно вы так думаете, мистер Тафт! - выкрикнул какой-то мужчина с красным лицом и в грязном напудренном парике. - Мы за эту войну не голосовали! Мы должны быть с претендентом, а не воевать с ним. Он наш король, помазанный Богом, а все наши беды и несчастья вот из-за этого человека. - Он показал пальцем на Оглторпа.
Оглторп вздохнул, распрямил плечи и потер руки, затем снял шляпу и положил ее на стол, обвел взглядом собравшихся людей. Раньше все эти люди доверяли ему.
- Кто еще придерживается такого же мнения, что и мистер Прескотт? Кто еще считает, что я втянул вас в несправедливую войну?
Если отбросить колеблющихся и воздержавшихся, то таких оказалась почти половина. Оглторп мрачно усмехнулся:
- Боюсь, что после моих слов число сторонников мистера Прескотта возрастет. А я хочу поведать вам суровую и неприглядную правду. Во-первых, мы с вами ведем войну с претендентом и его дьявольскими союзниками. Если вы думаете, что можете заключить с ними мирный договор и жить свободно, если вам вообще позволят жить, то вы весьма наивные люди, поскольку не знаете того, что знаю я, но я не стану вас разубеждать. Оставайтесь здесь и ждите претендента и его армию. Но я - маркграф и командующий Континентальной армией.
- Ты эту армию уничтожил! - выкрикнул со своего места Прескотт.
- Если вы считаете, что я ни на что не годен, то низложите меня, заберите у меня подчиненных мне людей, если получится, мистер Прескотт. - Оглторп нацелил на Прескотта палец. - Пока мы проливали кровь и умирали, где были вы? Вы и все воздержавшиеся, кто готов на брюхе ползти навстречу претенденту и отдать все, за что мы боролись. Вы были на плантациях, набивали животы жирной свининой и кукурузой!
- Я не брошу свою семью в окружении рабов, да еще в такое неспокойное время! И вам это хорошо известно!
- Бок о бок со мной сражалось много плантаторов, я оставил без присмотра свой дом и все свое хозяйство.
- Но у вас же нет рабов.
- Верно, но они есть у Уильямса, упокой Господи его душу, у Томаса Джеральда… - Оглторп нахмурился, перед глазами всплыли картины их смерти, он тряхнул головой, отгоняя воспоминания. - Не важно. Я даю рабам свободу. Рабы делают свободного человека слабым. Рабы ослабили и маркграфство, и вы служите тому доказательством.
Поднялся гвалт.
- Вы не можете этого сделать! - визгливо закричал Джошуа Морнер. - Они наша собственность!
- Так помешайте мне. - Оглторп сказал это таким холодным и спокойным тоном, что шум сразу стих. Кричавшие остались сидеть или стоять с разинутыми ртами, а он продолжал: - Мы должны освободить рабов, и тогда они будут сражаться на нашей стороне, а не против нас. Свободный человек воюет за свои интересы, а сейчас в наших интересах разбить армию претендента.
- Все это глупости!
- Сейчас твои люди набирают солдат среди рабов; Им уже объявлено об их освобождении, а также об освобождении их семей.
- Да они все разбегутся!
- Кто-то пустится в бега, а кто-то нет. Самые умные останутся, потому что бежать по большому счету некуда. Когда придут "красные мундиры", чтобы согнать вас с ваших плантаций, вы не найдете ни одного раба, кому можно было бы дать в руки винтовку защищать вас.
- Как же так, вы только что сказали, что мы собираемся воевать с армией претендента?
- Да, но не здесь, не в форте Монтгомери. - Оглторп выдержал значительную паузу. - Мы будем воевать не на территории Азилии. Сегодня же мы выступаем в сторону земель аппалачей, там мы найдем безопасное место для женщин и детей. Солдаты под командованием губернатора Нейрна отправятся маршем в Нью-Пэрис. У меня же иная миссия.
- А что станет с Монтгомери?
- Я сожгу его. А вы в свою очередь должны сжечь свои плантации. Моя уже сгорела.
- Сжечь Монтгомери? - взвизгнул Прескотт. - Вы превышаете свои полномочия, Оглторп. Во всем!
- Полномочия? Сейчас военное время. Все мои полномочия в моих ножнах. Не хотите ли испытать их на своей шкуре, сэр?
Прескотт сник под пристальным взглядом Оглторпа.
- Но… сжечь дом, освободить рабов… это же полное разорение!
- Вы уже разорены, глупый осел! - крикнул Оглторп. - Это произошло в тот самый момент, когда армия дьяволов ступила на землю Америки. И мы будем драться, пока не изгоним их или пока все не падем мертвыми. То, что я не могу спасти, я сожгу, чтобы врагу ничего не досталось. А сейчас, джентльмены, я не прошу вас любить меня или верить в Бога. Вы просто должны следовать за мной или погибнуть здесь. Вы не маленькие дети, вы мужчины. Так будьте ими, или Бог проклянет вас.
С этими словами Оглторп поднялся и покинул тускло освещенный зал заседаний.
* * *
Парментер нашел Оглторпа на обрывистом берегу реки, маркграф задумчиво смотрел вниз на воду.
- Они с вами, сэр. Вы победили.
- Все?
- Прескотт и ему подобные не в счет. Кто-то, конечно, останется. Некоторые решили не отпускать своих рабов, остальные этим очень недовольны. Так что в вашей армии значительное пополнение. Они любят вас, сэр.
Оглторп посмотрел на Парментера с неподдельным удивлением:
- Правда?
- Да. Конечно, обошлись вы с ними сурово. Но сколько раз вы вставали на защиту их интересов?! Вначале был Хоу, затем проклятые испанцы, Каролина… И каждый раз вы одерживали победу. Если бы не вы, то и маркграфства бы не существовало, это ясно как божий день.
- С сегодняшнего дня его не существует.
- Сэр, маркграфство всегда будет там, где будете вы.
Оглторп кивнул и вдруг удивленно воскликнул:
- Первая хорошая новость за последнее время! Капитан Парментер, посмотри вон туда.
За рекой, у самой кромки леса, стояла армия. И солдаты были не в красных камзолах.
- Провалиться мне на этом самом месте! - воскликнул Парментер. - Это Мартин из Северной Каролины и, если я не ошибаюсь, с ним индейцы из племени чероки.
- Ты, капитан, не ошибаешься, это Мартин и чероки.
- Как они догадались прийти сюда, если все сообщения перехватываются?
- Не знаю, но я очень рад их появлению. - Оглторп нахмурился. - И с какой осторожностью, не поднимая шума, они сюда добрались. Найди лодку, хочу поговорить с Мартином.
- А вот с вашей стороны это неосторожно.
- Найди лодку.