– Теперь ты это выпьешь, – присев рядом с ним, негромко сказала Саландра, потом повторила команду, приподняла его голову и поднесла кружку к губам. Не открывая глаз, он сделал глоток, другой – и продолжал пить, пока кружка не опустела. Саландра бережно опустила голову Инди на подушку и полюбовалась спящим. Как же растолковать устройство своей вселенной человеку, который даже не верит в ее существование? Саландра понимала, что Джонсу не удастся ничего толком объяснить. Он из тех, кто должен все пощупать и попробовать на вкус, все постигнуть своим разумом. Все должно быть измерено – вот оно, ключевое слово. А если что-то не сходится или не укладывается в привычные мерки – он загоняет необъяснимое в дальний уголок сознания, где сваливает подобные явления в кучу, чтобы как-нибудь в будущем пораскинуть над ними умом.
Саландра достаточно много бывала в верхнем мире, чтобы понять предубежденность Джонса. Он не станет поспешно принимать на веру даже то, что увидит собственными глазами, пытаясь отыскать какие-нибудь вразумительные объяснения. Но в конце концов он непременно признает ее вселенную не менее реальной, чем его собственная.
Надо только проявлять терпение, пока он будет осваиваться с новой истиной. Иного выбора нет. Помощь Джонса нужна, как воздух. Саландра уже выяснила, к немалому своему изумлению и ужасу, что без Джонса практически бессильна. Она вновь принялась мысленно перебирать события, разыгравшиеся после того, как Малейва нашел аликорн.
Когда Малейва покинул Каналы Рая со скипетром в руках, Саландра вернулась в Пинкойю и сообщила отцу о случившемся. Отец, озабоченный амбициями Малейвы, захотел выяснить назначение жезла. Важно любой ценой помешать вождю Вайюа обрести безграничную власть, к которой он так рвется. Отец велел Саландре отправиться в обиталище великих учителей – Рорайму, дабы просить у них наставлений. Саландра выполнила наказ отца, ступив в тепуи Познания. Но помочь ей не мог ни один из учителей. Они говорили, что она превзошла их наставления, и потому должна действовать сама, опираясь лишь на собственные дарования.
Не такого совета ждала Саландра, нуждаясь в более конкретных указаниях. Она нуждалась в ответах на вопросы. Неужели они не понимают, как это важно, что она больше не ученица? Да-да, они понимают, и как раз поэтому она и должна надеяться лишь на себя.
Наконец, пребывая на грани отчаяния, она вскарабкалась на самую вершину тепуи, и там погрузилась в сон, вопрошая о совете. Вначале сны ее были хаотичны и невнятны; Саландра не видела в них ни малейшего смысла. Она уже готова была сдаться и вернуться в Пинкойю, когда Великая Мать Рея явилась ей в пробуждающем сне. В таком сне разум не спит, балансируя на грани яви и забытья.
Прежде Саландра ни разу не испытала ничего подобного. Такие явления входят в легенды, о них повествуют предания – но ничего подобного не пережил никто из знакомых Саландры, никто из хотя бы смутно известных ей людей; такого не случалось с древнейших времен. И все-таки теперь Саландра узнала, что предания гласили правду.
Мать Рея явилась в облике лучезарно прекрасной женщины, не знающей старости; Саландра тотчас же поняла, кто почтил ее своим присутствием. Душа ее исполнилась почти нестерпимым ликованием, и в то же самое время девушка понимала, что это высочайшее существо – лишь ничтожно малая частичка истинного естества Великой Матери. Чуть больше – и Саландра не сумела бы ни постичь, ни вынести; она бы просто исчезла, бесследно растворилась в безграничной сущности Великой Матери.
– Равновесие под угрозой, – сказала Мать Рея. – Тебе надлежит отнять скипетр у Малейвы, или всему конец. Но будь бдительна – это священный аликорн, жезл могущества. Он не может быть взят силой, если Малейва не пожелает отдать его добровольно.
– Но как мне его остановить? Если скипетр настолько важен, Малейва никогда не отдаст его мне.
– На аликорн может притязать лишь тот, кто им некогда обладал. Вот твой ответ.
Саландра огорчилась, не зная, что предпринять. Быть может, Мать Рея просто испытывает ее. Саландра всегда с благодарностью принимала наставления и мудро распоряжалась ими, но и не позволяла им ограничивать свободу собственных суждений. Она должна все узнать самостоятельно. В самом деле, именно в этом и заключалось одно из важнейших поучений Великой Матери.
Не успело видение растаять, как Саландра, по-прежнему пребывая в пробуждающем сне, преобразилась в сокола, приняв облик птицы, дающей Саландре покровительство и крылья. Соколом она взмыла над тепуи Рораймы, над омерзительными Топями, над суровой пустыней Вайюа. Единым махом преодолела она пространство и время, пролетела над стенами замка Малейвы и порхнула в открытое окно. Там она вновь приняла человеческий облик – но только бесплотный.
Она стояла в нише главного коридора замка. Услышав гомон громких голосов и взрывы смеха, Саландра задержалась у открытой двери. Слуги сновали туда-сюда, убирая грязную посуду и внося новые блюда. Малейва, облаченный в длинную золотую тунику, сидел во главе шумного пиршественного стола. Его бронзовая кожа, выбритая голова, черные глаза и резкие черты лица заставили Саландру вспомнить о прежней дружбе с ним во время учебы в Рорайме. Ей захотелось войти внутрь и выслушать все, что хочет он сказать, – но пришла она сюда по делу великой важности, а времени в обрез.
Забыв о пирующих, она принялась бродить по коридорам замка. Надо непременно найти аликорн. Необходимо взглянуть на него еще раз и узнать о нем все, что только удастся. Саландра осматривала комнату за комнатой, и все безуспешно. Затем очередная дверь распахнулась в тот самый миг, когда Саландра уже собиралась пройти сквозь нее. Вышедшая из комнаты служанка заперла дверь, повернулась и вдруг замерла, склонив голову к плечу и нахмурившись. Потом махнула рукой и двинулась прочь.
"Восприимчивая, – отметила Саландра. – Ощутила мое присутствие". Как только служанка скрылась за углом, Саландра вошла в комнату и сразу поняла, что эта комната имеет для Малейвы особое значение – здесь оказалось хранилище его многочисленных трофеев. По всей просторной комнате висели, лежали и стояли разнообразнейшие образчики оружия, золотые и серебряные изделия, изображающие полулюдей-полуживотных, всяческие чучела, вплоть до громадной пустынной змеи и рыбы, голова которой весьма напоминала человеческую.
А затем Саландре попался на глаза аликорн, висящий на стене над массивным письменным столом. "Если это действительно жезл могущества – почему же он выставлен на обозрение, да еще в окружении банальных сувенирчиков на память?" – удивилась она, подходя к аликорну и накладывая на него ладони. Обычно ей удавалось в состоянии пробуждающего сна перемещать физические объекты, но сейчас, как Саландра ни старалась, не смогла сдвинуть аликорн ни на йоту.
И тут вдруг ее взору открылось, как Малейва стоял тут, вешая жезл на стену; открылись его мысли, словно Малейва произнес их вслух. Зная о могуществе жезла, он считал, что и так достаточно могуч. Аликорн – лишь чудесный сувенир из верхнего мира; впрочем, наружу эта диковинка наверняка попала из мира нижнего.
Но Малейва продолжал раздумывать об этой взаимосвязи и сущности могущества жезла. Аликорн – защитный талисман. С аликорном можно выйти в верхний мир сквозь любые ворота, и никто не сумеет этому помешать. Но жезлу найдется и другое применение – он послужит приманкой для союзника из внешнего мира. Этот человек нужен, чтобы помочь одолеть самую большую преграду, мешающую длительному пребыванию Малейвы и его армии в верхнем мире. Малейва хитро улыбнулся, наслаждаясь изяществом собственного замысла.
Саландра слышала все, от слова до слова. Необходимо забрать жезл у Малейвы и уничтожить его, дабы замысел его не осуществился. Она воплотилась в телесную форму. Теперь любой вошедший увидел бы ее, но надо попытать судьбу. Саландра потянула аликорн на себя, потом рванула изо всех сил. Его ничто не удерживало, но жезл даже не шелохнулся.
Мать Рея права. Саландра не может взять аликорн сама, а Малейва никогда его не отдаст. Как же быть?
И едва Саландра сформулировала вопрос, как ответ пришел от самого жезла. Она увидела человека из верхнего мира, обладавшего жезлом до Малейвы – это он оставил аликорн у входа в Каналы Рая. Он вовсе не прятал реликвию, а добровольно отказался от нее, потому-то Малейва и смог захватить аликорн. Саландра ощутила личность этого человека; но необходимо узнать о нем больше, гораздо больше, прежде чем можно будет просить его об исполнении сей обременительной обязанности.
Мысли Саландры вернулись к настоящему. Еще раз бросив взгляд на Джонса, она направилась на палубу. Все зависит только от него, а ведь он столь уязвим!
Сачо стоял у двери каюты, будто на часах. Увидев Саландру, он склонил голову в традиционном пинкойском жесте почтения.
– Все в порядке, Ваше Высочество?
Она смерила Сачо взглядом.
– Я узнала, что ты убил Ганса Байтельхаймера и старика. Это правда?
– Чепуха, – издал он нервный смешок. – Иллюзия. Я хотел запугать Джонса, чтобы он не пытался бежать.
– Ты сделал это весьма убедительно, – Саландра указала на висящий у его пояса кнут. – А это еще зачем?
Потрогав кнут, Сачо ухмыльнулся и мотнул головой в сторону каюты.
– Взял у него. Размахивая этой штуковиной, они бьют животных. Вот так, – взмахнув кистью, он проиллюстрировал объяснение. – А порой и людей.
Надо будет спросить Джонса об этом. Саландра как-то не представляла, чтобы тот бил животных или людей.
– Позаботься, чтобы его не беспокоили, пока не покажется порт. Он нуждается в отдыхе.
– Ваш покорный слуга, – снова склонился Сачо.
"Надеюсь, что так, – подумала она. – Если нельзя будет доверять даже Сачо, то пиши пропало".
9
В Пинкойе
В сновидении Инди снова стал мальчишкой, путешествующим по Египту вместе с отцом. Они идут вдоль основания Великой пирамиды. Отец беседует с человеком в невысокой цилиндрической шапочке с кисточкой. Инди не прислушивается к разговору, играя сам с собой в "понарошку". Пирамиды, халаты, иноземная речь, музыка – все здесь кажется ему странным и экзотическим. Он воображает себя на другой планете, куда прилетел в ракетном снаряде, как Жюль Верн – на Луну.
Хлопнула дверь. "Наверно, мы уже внутри пирамиды, – думает он. – Нет, глупость какая-то. В пирамидах не бывает дверей". Окончательно пробудившись, он прислушался. Шаги. Ближе. Куда он попал? Ах, да! Корабль. Женщина.
– Саландра? – Инди сморгнул сон с глаз и разглядел темный силуэт. Пришедший остановился в паре футов от койки. – Кто здесь?
Человек подступил ближе, склонившись над Инди. Света едва-едва хватало, чтобы разглядеть его лицо.
– Отец?! Что ты здесь делаешь?
Молчание.
Нет, отца здесь быть не может. Должно быть, это продолжение сновидения, хоть оно и кажется таким реальным.
– Здравствуй, сын!
Так это все-таки отец! Бессмыслица какая-то.
– Что ты здесь делаешь? – Тут Инди заметил собственный кнут в руках отца. – Где ты его нашел?
– Ах, Младший! Ты забыл об осторожности.
Инди уже садился в постели, когда руки отца с молниеносностью нападающей кобры обернули кнут вокруг его шеи и крепко затянули. Кнут впился в горло, Инди захрипел, вцепился в руки отца, но они казались сделанными из железа.
"Проснись! Проснись! Ты спишь!" Давясь и задыхаясь, Инди пытался втянуть воздух в легкие. Сон это или нет, а надо дать отпор, пусть даже и отцу. Инди брыкнулся, и сброшенное с ног одеяло накрыло голову отца. Вывернувшись из его хватки, Инди скатился
на пол, со всхлипом втянул воздух, стукнул противника кулаком по голове и сорвал с него одеяло. Отец ринулся на него, так что Инди пришлось снова ударить его. На сей раз нападающий обмяк и сполз на пол.
– Папа! Что с тобой?
Вглядевшись в лицо противника, Инди увидел густые брови и близко посаженные черные глаза. Никакой это не отец. Это Сачо. Как можно было их спутать?!
Инди выпрямился, но Сачо сделал ему подсечку и оседлал, как лошадь, прижав Инди к полу. В полутьме блеснула сталь. Разглядев, что Сачо сжимает кинжал, Инди резко вздыбился, сбросив противника на пол, вскочил на ноги, но Сачо снова ринулся в нападение.
– Сачо, стой! – крикнула Саландра. И в тот же миг Сачо повалился навзничь, молотя руками по воздуху. Из его шеи торчала крохотная стрелка.
На пороге стояла Саландра, держа в руках нечто вроде миниатюрного арбалета без стрел. Девушка кивнула сгрудившимся за ее спиной матросам, они хлынули в каюту и поволокли тело Сачо прочь.
– Он жив. Наше оружие мечет стрелки, временно парализующие жертву.
– Очень жаль, – проворчал Инди, потирая горло и гадая, откуда взялся странный, горьковатый привкус на языке. – А ружей у вас нет?
– Никто не может принести их из вашего мира в наш. Здесь их не существует.
Инди ровным счетом ничего не понял, но углубляться в этот вопрос не стал.
– Помнится, ты говорила, что мне опасаться нечего.
– Я ошибалась. – Она повернулась. – Пойдем на палубу. Скоро прибудем в порт.
– Вернулись на Чилоэ? – с надеждой в голосе спросил Инди.
– Нет, в Пинкойю.
Когда Саландра вышла, смысл случившегося вдруг всей тяжестью обрушился на Инди. Сачо действительно иллюзионист-трансформатор. Сперва он выглядел Байтельхаймером. Потом отцом Инди. Инди отчаянно пытался найти объяснение, какое-нибудь разумное истолкование этого безумного мира, в который его занесло. Но в данный момент куда важнее выяснить, куда доставил его корабль.
Выйдя на палубу, Инди обнаружил, что туман рассеялся. Теперь впервые стало можно разглядеть и корабль, и море вокруг.
– Ты должна показать мне эту Пинкойю на карте. Я ни разу о ней не слыхал.
– Мы сделаем еще лучше, Джонс. Я прямо сейчас покажу тебе город.
– Они направились на бак, к закрепленной на планшире подзорной трубе. Заглянув в окуляр, Саландра немного повернула трубу и навела ее на резкость. – Вот и Пинкойя. Погляди-ка.
– Ладно, но мне все равно хочется знать… – заглянув в окуляр, Инди умолк на полуслове. Увиденное поставило его в тупик. Несмотря на отсутствие солнца, света было вполне достаточно, чтобы разглядеть вдали город с множеством шпилей и башен. Но только выглядел он совсем не так, как положено – словно город выстроили на холме, поставив здания перпендикулярно склону. Создавалось полное впечатление, что смотришь на город сверху.
Оторвавшись от подзорной трубы, Инди устремил взгляд к горизонту. Город был едва виден, но при этом казалось, будто он завис над морем. Заметив неподалеку от города какую-то точку, Инди слегка повернул подзорную трубу. В объективе виднелся корабль – но только устремивший бушприт прямо в небеса.
– Что-то я не улавливаю. Мираж какой-то.
– Я хотела, чтобы ты прежде увидел Пинкойю, а уж потом выслушал мои объяснения, – рассмеялась Саландра.
– В какой стране находится эта Пинкойя?
– В Пинкойе. Город, остров, на котором он выстроен, и весь этот район – одно и то же. Это все Пинкойя. Добро пожаловать в наш мир.
Отвернувшись от города, Инди воззрился на Саландру.
– Что это ты все толкуешь о моем мире и своем мире? Мы с тобой из одного мира, если только не отправились на Луну, пока я спал.
– Вовсе нет. И тем не менее мы едины, и это самое главное.
– Растолкуй это более доступным языком.
– Так и быть. Представь земной шар, каковым является твой мир. Представь, что ты видишь все материки. Теперь разрежь его надвое по экватору и загляни внутрь. В нижней половинке ты увидишь чашеобразное углубление, и в этой чаше будут материки, острова и океаны. И вот, если бы ты оказался в этом краю, то не нашел бы там привычного горизонта, зато море вдали казалось бы вставшим на дыбы.
– Ты хочешь сказать, что мы внутри планеты?! – не выдержал Инди. – Если да, то я не верю.
– Мой ответ еще больше собьет тебя с толку, – улыбнулась Саландра.
– Ибо он гласит: "И да, и нет".
– Ты права, – криво усмехнулся Инди. – Это выше моего понимания.
– Года три назад ты отправился в джунгли разыскивать пропавшего человека. Там ты нашел город и множество странных вещей.
– Что тебе об этом известно?
– Этот город – по-моему, Сейба – похож на Пинкойю. Мы отчасти живем в легендах и снах. Можешь считать, что мы бодрствующие сновидцы. Правду сказать, именно в этом состоянии мы сейчас и пребываем.
– Ну, в таком случае, я охотно проснусь, – метафоры Саландры не так интересовали Инди, как ее источник сведений о нем. – Ты мне вот что скажи. Откуда ты узнала о Сейбе?
– Говорю же тебе, Джонс, я детектив. Я узнала о тебе очень многое с той поры, как заинтересовалась тобой.
В его сознании роились десятки вопросов. Инди по-прежнему не понимал, чем заслужил эту бесплатную поездку в кошмар, и твердо решил выяснить это. Но прежде чем он успел проронить хоть слово, послышались крики засуетившегося экипажа.
– Мы прибываем в Пинкойю. Я вернусь минут через пять, – сообщила Саландра и пошла прочь.
Корабль входил в залив. Как только он обогнул высившуюся в море одинокую скалу, город развернулся перед ним во всей красе. К немалому облегчению Инди, город оказался совершенно нормальным – стены стоят, как им и положено, ничего не перекошено, хотя после взгляда на город сверху вполне можно было ожидать чего-нибудь подобного. Инди вынужден был признаться себе, что при всей своей противоестественности объяснение Саландры является единственным разумным способом истолковать увиденное.
Идея полой Земли была не в новинку для Инди. Она красной нитью проходит сквозь легенды и верования многих древних народов. Когда Гильгамеш – легендарный герой шумерийско-вавилонского эпоса – отправился навещать своего предка Утнапиштима, ему пришлось сойти в недра земные. Орфей тоже блуждал там, разыскивая душу Эвридики. Достигнув крайних пределов Запада, Одиссей совершил обряд жертвоприношения, дабы духи предков вознеслись из глубин земли и наставили его.
Плутон – он же Гадес – правил подземным миром, а первые христиане верили, что души грешников отправляются в подземные пещеры. Древние египтяне полагали, что воды океана стекают в нижний мир, прибежище мертвых, являющееся зеркалом небес. Анасаси, хопи и прочие племена американских индейцев верили, что их предки вышли на землю из нижнего мира.
Впрочем, все это не играет никакой роли. Сегодня лишь чокнутые верят, что Земля внутри полая; твердящие, будто спускались в нижний мир, кончают свою жизнь в психиатрических лечебницах. По мнению Инди, именно туда им и дорога. Должно быть какое-то другое объяснение.
Когда корабль вошел в гавань, Инди пригляделся к городу повнимательнее. Это не город-крепость эпохи Средневековья – ни следа стен, призванных защитить город от вторжения с моря. Но и на современные города он не похож – дома стоят слишком тесно, словно город – одно сплошное здание, состоящее из многих частей.
– Когда мы сойдем на берег, я хочу познакомить тебя с отцом, – сказала вернувшаяся Саландра.
– Твой отец живет здесь? Он моряк?
– Мой отец – король, – рассмеялась она. – Он правит страной.
Инди на мгновение опешил.
– А я и не знал, что нахожусь в обществе принцессы. Или правильней сказать – сказочной принцессы?