Чуть более ста лет назад был такой подполковник японской императорской армии по фамилии Эгути. И служил он, как и ныне здравствующий Мечислав Новак, в секретной лаборатории. Лаборатория имела мрачноватое название "Отряд 731". И вот этот военный "ученый" Эгути брал человека, военнопленного либо кого-то из жителей оккупированных территорий, и приковывал его к стулу в изолированном помещении. Затем специальные вентиляторы нагнетали в помещение горячий и сухой воздух. Несчастный умирал долго, до семи часов продолжалась его агония. Но стремление к "научным познаниям" подполковника Эгути было сильней и настойчивей мольбы подопытного о пощаде. Да и разве может быть какое-то снисхождение к "бревну"? Через пятнадцать часов непрерывного пребывания под воздушной струей человек превращался в абсолютно сухую мумию. Сравнив показатели "исходного материала" с тем, что от него осталось спустя полтора десятка часов, подполковник Эгути, а через него и весь мир узнали, что человек состоит на семьдесят восемь процентов из воды.
Но ведь полученные данные надо было проверить и перепроверить! Для этого к стулу приковывали следующего человека. И снова знойный ветер и страшная семичасовая агония. Действительно семьдесят восемь процентов. Но может, это совпадение? И вот очередной человек превращается в мумию…
- Семьдесят восемь процентов? - переспросил гость.
- Да, - задумчиво кивнул Новак.
А не станет ли он новым Эгути? Конечно, до экспериментов над людьми не дошло еще… Но далеко ли до них?
- Это что-то меняет?
- Это многое меняет. Дело не в воде.
- Ну ладно, вам, наверное, виднее, - отмахнулся Элдридж. - А следующая проблема?
- Вы о направлении?
- Именно.
- Оно пока единственное.
- Но вы уверяли, что границ быть не может.
- В пределах общего поля их нет. Я уверен в этом и сейчас. А общее поле, оно, сами понимаете…
- Но почему мы имеем только один вектор? - раздраженно перебил собеседника гость.
- Как я уже сказал, мы работаем над этой проблемой. Над всем комплексом проблем "Сопотского проекта". И здесь мы близки к разгадке. Однако прошу набраться терпения…
Юзеф Складковский был подростком, когда ему довелось увидеть воочию, как мир может стремительно полететь в тартарары. Тогда он мало понимал в политике и в том, что происходит вокруг. Его заботы крутились вокруг добычи у состоятельных родителей очередной порции карманных злотых, которые он успешно спускал на доступных сверстниц и кокаин из Голландии. Кажется, известие о первом термоядерном взрыве в его стране он пропустил мимо ушей, поскольку был занят втягиванием в ноздри белого порошка с напряженных сосков какой-то пьяной блондинки, снимающей его действия на свой мобильный телефон.
Ему, в отличие от миллиардов людей, повезло. Благодаря отцу он пережил всю катастрофу и Великую Смуту. И даже в лихие времена не знал особой нужды. Разве что наркотики практически исчезли, а выбор доступных красоток стал намного скуднее. Благодаря все тому же отцу он в итоге смог занять место в пирамидальной иерархии корпорации. Дальнейшим карьерным ростом он уже был обязан себе и теперь занимал пост начальника Специального охранного сервиса и разведдепартамента. По сути, в его ведении были полиция Оазиса, разведка, контрразведка и охранные ведомства.
Однако было кое-что, не дававшее ему в полной мере насладиться своим высоким положением. А именно иноземные соглядатаи из Ост-Европейской компании. Официально они были лишь советниками. Однако под этим подразумевалось, что он, Юзеф Складковский, подчиняется им. Более того, любой эмиссар из британского Оазиса имел над ним власть. Вот и сейчас прилетевший утром Малколм Элдридж, проинспектировав исследовательский центр, держал свой путь на десятый этаж, в офис Юзефа.
Складковский стоял у окна и угрюмо смотрел на дождь. По улицам Сопотского Оазиса сновали редкие частные автомобили. Немногие в нынешнее время имели счастье обладать ими. Однако он из таких.
Люди с зонтами внизу. Все кругом унылое, а тут еще визит этого Элдриджа, холера его забери. Никогда он не приезжал в Оазис, чтобы сказать что-то хорошее. Малколм всегда третировал. Ругал, оскорблял, угрожал…
В офис вошла секретарша. Длинноногая, круглолицая, с высокой грудью и радующим глаз декольте. Сам выбирал.
- Он уже в лифте поднимается, - тихо сказала она.
Юзеф подошел к секретарше и провел пальцем от ее левого уха к прелестному подбородку.
- Сегодня не я имею, сегодня меня иметь будут, - усмехнулся он, глядя в ее большие зеленые глаза.
- Ну, тогда я сделаю так, чтоб сегодняшний вечер развеял любые твои неприятности, - томно ответила она, вздернув тонкие брови.
"Конечно сделаешь, - подумал Складковский. - За такую работу надо держаться очень крепко. Высокий оклад, теплое место. Льготы. Кому хочется в промзону?"
Иногда он ненавидел Берту, понимая всю неискренность лилейных слов. Впрочем, ненавидел до того момента, когда она переставала лить сладкую патоку слов и занимала свой ротик чем-то более для него значимым, нежели простая человеческая искренность или отсутствие оной.
- Я это учту, - хмыкнул Юзеф. - Приготовь нам выпить. Ступай.
Иноземный гость появился буквально через двадцать секунд. Он открыл дверь без предварительного стука и вошел в офис.
- День добрый, пан Элдридж. - Складковский протянул ему руку.
Малколм окинул его хмурым взглядом и, выдержав паузу, дающую понять, что он сделает большое одолжение, если ответит на рукопожатие, протянул свою.
- Здравствуйте, Юзеф. Никогда не понимал этой вашей восточнославянской манеры все время называть день добрым.
- Что, простите? А разве у вас не то же самое? Гуд монин, гуд ивнин, гуд найт?
- Это у вас туше такое? Сядьте, - властно сказал Малколм, кивнув на кресло хозяина офиса, который сейчас никак не мог ощутить себя таковым.
Складковский повиновался. Элдридж подошел к окну и стал разглядывать улицы Оазиса. Особо пустынные в этот пасмурный, холодный и ветреный день. Да еще дождь. Черт возьми, на берегах Балтики зимой, да в мороз, дождь в порядке вещей. Как же это мерзко…
- Я получил по своим каналам оперативную информацию, - начал он тихо и взвешенно. - Весьма тревожную, должен заметить. Поначалу я забеспокоился. Но потом… пришла вдруг мысль. А что я тревожусь? Ведь там, в Сопотском Оазисе, спецслужбами руководит, как мне говорили, достаточно компетентный человек. Потомственный контрразведчик, успешно прошедший стажировку в Ост-Европейской компании. Он ведь у нас на хорошем счету… этот пан Юзеф Складковский. И я взял ваше досье и ознакомился с ним более детально.
Теперь гость, который, по обыкновению, вел себя как хозяин, обернулся и снова недобро взглянул на хозяина офиса.
- Вы что же, милейший, афродизиаки фунтами жрете и пинтами пьете?
- Я не понимаю, - теперь нахмурился Юзеф.
Очень уж хотелось взглянуть хоть одним глазком на это свое пресловутое досье, а заодно на тех, кто помогал его составить.
- Вы думаете, мне неизвестно об этих ваших бесконечных любовных похождениях?
- Простите, мистер Элдридж, но моя личная жизнь…
- Да мне плевать на вашу личную жизнь, трахайте вы хоть гусей!
Дверь открылась, и в ней появилась держащая поднос с напитками секретарша.
- Go out! - рявкнул на нее иноземец.
В секунду покрасневшая Берта скрылась за дверью.
- И я снова не понимаю… Ваша оперативная информация касается моей личной жизни?
- Я повторяю еще раз: мне плевать на вашу личную жизнь! Но лишь до тех пор, пока это не мешает вашим прямым должностным обязанностям! - Сказав это на повышенных тонах, Малколм вдруг резко уперся ладонями в стол и, подавшись к сидевшему в кресле Юзефу, зашептал, хоть и знал, что офис надежно защищен от прослушивания: - Известно ли вам, что у вас происходит утечка информации по "Сопотскому проекту"?
Глаза Складковского расширились.
- Поясните, пожалуйста, - выдохнул он.
- Пояснить? То есть я, человек, пролетевший через пролив и часть Европы, должен поведать шефу местной безопасности, что у него под носом крадут информацию по секретному проекту? Правильно я вас понял?
- Я, конечно, прошу прощения за свой вопрос. Но я не обладаю никакими сведениями, что подобная утечка возможна в принципе. И посему спрашиваю: с чего вы взяли?
- Наш отдел радиоразведки зафиксировал регулярные шифрованные передачи из вашего Оазиса.
- И какова их суть и содержание? - напрягся Складковский.
- Я же сказал, они хорошо зашифрованы, и нам пока не удалось их прочесть.
- Тогда простите, мистер Элдридж, но почему вы решили, что данные сигналы относятся к "Сопотскому проекту" и утечке информации?
- А разве в рамках "Сопотского проекта" не проводятся регулярные сеансы связи с контрольной группой "Портал"? - ехидно усмехнулся Малколм.
- Совершенно верно, проводятся…
- Так вот, милейший пан, кто-то отправляет свои зашифрованные сигналы именно во время этих сеансов, маскируя передачу под фоновые шумы и помехи. Следовательно, этот человек в курсе секретных радиопереговоров лаборатории с группой "Портал", раз уж знает их график. А то, что он использует шифр, маскирующий передачи под фоновые шумы, говорит о хорошей технической оснастке не только передающей, но и принимающей стороны. Значит, мы имеем дело с профессионалами. Хотя бы это вам ясно? Его кодировка настолько безупречно исполнена, что мы зафиксировали эти параллельные сигналы почти случайно. Только наш пристальный интерес к проекту и неустанная забота о секретности привели нас к определенным закономерностям, позволившим выцедить все это из настоящих фоновых шумов. А вы обо всем этом даже понятия не имеете. Может, вы еще и не знаете, чем чревата подобная утечка? Вам пояснить? Североамериканский Альянс работал над проектом "Кецалькоатль". Вы ведь в курсе?
- Конечно. Они делали гигантский самолет с ядерным двигателем…
- Превосходно! - вскинул руки Малколм. - Хоть это нашему замечательному шефу разведдепартамента известно! Ну так я вам напомню, что в один прекрасный момент у них произошла утечка и другие Оазисы заинтересовались данным проектом. В итоге самолет сбили над Евразией, а потом отправили туда войска для добычи технической информации. Там была настоящая бойня в духе последней мировой войны. Вот что такое утечка информации по стратегическому проекту, милейший. Вам пояснить, что будет, когда наши недруги узнают, чем тут ваши ученые занимаются? Галлы не пожалеют никаких средств, чтобы нанять бесчисленные орды бошей и выпотрошить ваш благословенный Оазис, как орды Алариха выпотрошили Рим! И всех ваших баб они драть сами будут, а вас вздернут. И в этом случае вы еще легко отделаетесь!
Глава 5
И СНОВА ВМЕСТЕ
Прощание было тихим, холодным и отстраненным. Сказать какие-либо слова он не смог. А помогавшим ему постояльцам и говорить было особо нечего. Они не знали его брата. Даже не слышали о нем прежде.
Теперь, уставший от каторжного рытья могилы в промерзшей земле, Егор стоял на крыльце своего дома и курил самокрутку с домашним табаком, делая долгие затяжки. Он с тоской смотрел на вереницу конных повозок, груженных домашним скарбом и людьми. Последние односельчане решили покинуть Толоково после того, что случилось здесь накануне.
- Егор! - крикнул один из мужиков. - На кой леший тебе это надо?! Поехали с нами! Пропадешь тут!
Он с мрачной решимостью обреченного мотнул головой. Нет. Не уйдет он из своего дома. И не оставит могилы родных.
Иван Булава взошел на деревянное крыльцо и стал топать у двери, стряхивая с ног снег.
- Чего это они? - спросил он, кивая на уходящий в восточном направлении обоз.
- Сваливают, - вздохнул Ветров. - Страхом гонимые.
- Ясно, - кивнул Иван. - Куда это? - Он приподнял ношу - две кирки, лом и три лопаты.
- Да там, в сенях, оставь. После уберу.
- Хорошо. Ты бы это, накинул чего. Стоишь раздетый да вспотевший. Воспаление схватишь.
- Не схвачу… - Егор подумал о том, что у его брата было воспаление, но умер он от проклятого противоестественного огненного зверя. - Сейчас беленькой накатим, и никакая хворь не возьмет.
Теперь совсем другое дело. Мотоциклы, снабженные подвеской гусеничного хода на заднем колесе и спаркой широких лыж на переднем, покоряли снежные просторы с легкостью, хотя скорость, конечно, была не так высока, как при движении на колесах по твердому тракту. Но ведь и волочь тяжелые рейты по снегу уже не надо.
Артем чувствовал себя крайне скверно - сказывались последствия спонтанной попойки с бандой нордов. Свесив голову, он просто смотрел в колею, укатанную мотоциклом Химеры, старясь двигаться точно по ней. Борясь с приступами тошноты и жуткой головной болью, он иногда приподнимал голову, чтобы посмотреть в спину девушке и заодно подставить лицо под морозный ветерок.
Изредка он оглядывался на Павла, поскольку стал замечать, что тот все больше отстает. Но такие движения давались Артему дорогой ценой, вызывая дикое усиление пульсирующей боли в голове и новые рвотные позывы.
В очередной раз, с трудом повернув голову и тут же прокляв себя за это, Полукров заметил, что Ходокири вовсе остановился и машет ему рукой. Рейтар чертыхнулся и развернул своего стального коня.
- Что случилось? - морщась от собственных слов, вызывающих еще большую тошноту, пробормотал Артем, когда подъехал к товарищу и заглушил двигатель.
- Да халтура, а не работа! - проворчал Павел. - Я думаю, что у меня там сзади дребезжит? А это болт открутился и кронштейн по раме шарахает. Морду бы тому мастеру начистить, да он уже далече, падла. И всего-то надо было вот сюда гровер подложить. Дай ключ.
- Какой?
- На четырнадцать. И головку с трещоткой.
Полукров нехотя сошел со своего мотоцикла и открыл одну из двух симметрично расположенных по обе стороны пассажирского места кожаных багажных сумок. Извлек нужный инструмент и протянул Павлу.
- Спасибо. А чего это ты весь зеленый такой? Все еще колбасит?
- Да не то слово, - поморщился Артем. - В следующий раз, когда встретим нордов, я лучше спровоцирую драку с ними и дам себя убить, чем окажусь за одним столом…
- Да ты просто пить не умеешь, - усмехнулся Ходокири.
- И не стремлюсь к такому умению. Тоже мне… Стреляю зато хорошо.
- Ну да. Постреляй с бодуна. - Завинтив нужный болт, Павел решил подтянуть и остальные крепящие снегоходные устройства к корпусу мотоцикла. - Лучше скажи мне наконец, ты ее чпокнул? - И, ехидно ухмыляясь, Павел кивнул в сторону уже далеко укатившей девушки.
- Чего? - нахмурился Артем.
- Ну-у… Рейта своего в ее норке припарковал?
- Тебе сейчас харю набить или потом, да с процентами?
- А чего тут такого, братка? Вы в одной койке ведь оказались. И это с ее подачи. Так что? Колись.
- Да иди ты на хер, Павлуша…
- Ну ладно, не кипятись. Ну, я же по-дружески… Переживаю, так сказать. Знаю, что запал с того еще года на девчонку. Я ведь исключительно из лучших побуждений спрашиваю…
- Балабол.
- Ну, мне самому додумывать, чего у вас там было? Ты меня знаешь, братка, я могу. Я так домыслю, что мама не горюй.
- Да не было ничего, уймись.
- Как - ничего? - Ходокири прервал работу и уставился на товарища. - Совсем ничего?
- Совсем, да не совсем… - Артем вздохнул и, зачерпнув облаченной в перчатку ладонью снег, растер его по лицу. - Вырвало меня.
- Что, прямо на нее?!
- Да не на нее, дурень. На пол. А она взяла один матрац с койки, швырнула в угол и сказала, чтоб я там спал. Ну, еще вроде… Не помню, она, кажется, меня на бок постоянно переворачивала, чтоб, если опять рвать начну, не захлебнулся…
- Ну ты даешь, герой-любовник! - расхохотался Ходокири.
Полукров зачерпнул еще снега, скатал комок и влепил его другу в лицо.
- Эй! Кончай ты!
- А чего ржешь! Мне, может, после такого пулю себе в лоб пустить хочется! Это ж надо было так перед ней обосраться…
- Как? - глаза Павла от изумления расширились. - Так ты еще и…
- Нет, дубина. Я образно говорю.
- Да уж. Ты прямо как в той песенке. Две монашки мыли ляжки… Два монаха дали маху…
- Заткнись уже. Поехали…
Их спутница успела скрыться за маячившим впереди пригорком. Через несколько минут они покорили эту высоту и резко остановились - и машинально потянулись к висящим за спиной автоматам. Внизу и впереди, метрах в восьмидесяти, у самой опушки густого леса, стоял белый гусеничный вездеход "Ухтыш". Довольно редкая и достаточно дорогая машина, учитывая, что ни города, ни страны, ни мира, в котором он был создан, уже не существовало. Однако "Ухтыш" не выглядел сильно изношенным. Совсем как новенький. Возле него припарковалась Химера. Сейчас она стояла рядом с человеком, который, судя по всему, являлся хозяином этого вездехода.
- Привет, - сухо кивнула Химера среднего роста брюнету лет тридцати пяти, облаченному в белый комбинезон и белую же шапку, которая, раскатываясь по голове, мгновенно превращалась в маску. На груди у человека были большие карманы, похожие на кобуры для компактных пистолетов-пулеметов, чьи рукоятки торчали сейчас оттуда.
- Привет, - так же сухо кивнул он и взглянул на наручные часы. - Вы опоздали на один час и двадцать минут.
Химера взглянула на остановившихся на пригорке рейтаров, затем снова повернула голову к водителю вездехода.
- Балласт, - усмехнулась она, небрежно махнув в их сторону головой.
Павел сжимал одной рукой рукоять автомата, а другой поднесенный к глазам бинокль.
- Ах ты… Так это же Малон, мать его, Тахо! - Ходокири резко опустил бинокль и зло взглянул на Артема.
Полукров, услышав знакомое имя, вздохнул и убрал свое оружие обратно за спину.
- Что же ты, падлюка, не сказал мне, что наша работа связана этим иноземным пижоном?
Артем пожал плечами:
- А что, ты сам не мог догадаться? Во-первых, с нами Химера. Во-вторых, кто еще платит за работу золотом, да еще в таком количестве? Что тебе не нравится, вообще? Что смущает-то?
- Что смущает?! Когда в прошлый раз этот индюк нанял нас на дело, мне зад порвало осколком гранаты! Забыл? Да ты же сам пулю в ногу словил!
- Ай, ладно, - фыркнул Полукров. - Шрамы как-никак украшают мужчин.
- Ну не на жопе же, придурок!
- Ты еще громче поори, Паша. Не все звери в этом лесу знают славную балладу о заднице великого Паши Ходокири.
- Да пошел ты. - Павел вернул к глазам бинокль. - Слухай, братка, а ты уверен, что наша Химера и ентот Малон Тахо - брат и сестра?