- Не перебивай. Так вот, случись война, и равновесие полетит ко всем чертям. Но война не единственное, что нам угрожает. Сейчас ты прикажешь арестовать или отправишь на принудительные работы этих двух свиней из патруля, что напились и прошляпили побег Ломаки с подельниками. И конечно, многие в общине начнут спрашивать: а за что? А в чем дело? И правда выйдет наружу. И тогда многие, очень многие, чьих родных и близких в разное время затащили тварелюбы на свой алтарь, зададутся еще одним вопросом: почему раньше никто не решился пойти наперекор охотникам в частности и системе жертвоприношения в целом? Почему власть потворствовала? Значит, можно ей не подчиняться? Значит, можно пойти за своим родственником и спасти его? И если ты скажешь, что патрульные - преступники, которые поставили нас на грань войны с тварелюбами, то мало шансов, что толпа примет это как истину, не имеющую альтернативы. У нас будет два пути: война или откуп от тварелюбов, чтобы они сняли претензию за выходку наших четверых ублюдков. И если ублюдки, не дай провидение, все-таки убьют кого из охотников, то какова цена? Двое пьяных патрульных - первые кандидаты на откуп. Но этого может оказаться мало в том случае, если беглецы перебьют всю группу охотников. И кого тогда отдавать? Эту четверку и их бабу, спасать которую они отправились? Но это в том случае, если они вернутся и их удастся захватить. А ведь они не дебилы, понимают, что их может ждать в центральной общине. И тогда у них тоже два пути: отбить девку и просто не возвращаться. Но куда идти? В Кемерово? В Барнаул? А дойдут ли? Тем более с беременной сучкой. Присоединиться к другой общине? Тварелюбы точно отпадают. И понятно почему. Аид? Сомневаюсь. Жрать людей… Может, и наладил бы Жуковский там разведение жуков, но ведь это дело долгое. Да и откажутся ли каннибалы от привычного образа жизни? Падшие? Но тогда эта баба должна будет принадлежать всему племени. Уж на то они и падшие. Ломака точно на это не пойдет. Все мужики собственники, не так ли, дорогой? - Светлана улыбнулась какой-то змеиной улыбкой, глядя на мужа. - Свидетели Армагеддона? Нет. Они не признают рождение детей, потому как считают себя последними свидетелями ядерной войны и никого не должно остаться после них. Об этом все знают. Единственное место в нашем метро, куда они могут податься, это, как ни странно, Перекресток Миров. То есть своя община.
- Но их же здесь разорвут, - непонимающе поморщился Едаков. - Из-за них мы теперь должны или воевать, или откупаться от тварелюбов живыми людьми.
- Все верно, и они не могут этого не понимать. Однако следует учитывать, что Селиверстов пользуется авторитетом в дружине и среди искателей. А это реальная сила. И они, как и твои охранники, имеют право на оружие. Конечно, ты поступил весьма предусмотрительно, сократив количество дружинников и искателей, зато увеличив своих опричников в числе и статусе. Но даже то оружие, что есть у сторонников Селиверстова, представляет угрозу для нас. И благом было до сих пор, что Ваську ничего, кроме его обязанностей, не интересовало. Но ведь теперь что-то его толкнуло на авантюру. И я скажу тебе что. Вернее, кто. Эта сволочь Жуковский. Язык у него подвешен хорошо, и манипулировать чужим сознанием он мастер. Отменный психолог. И при всем при этом он не очень-то скрывал свою позицию, то и дело критикуя нас. В последние годы Жуковский и Селиверстов очень сдружились… Так вот, в случае победы над охотниками и триумфального возвращения в общину Жуковский вполне может бросить клич всему тому сброду, что привык к нему прислушиваться. Возьмет да и обратится с воззванием: долой деспотизм старосты! Хватит быть стадом, хватит потакать своей покорностью бесчеловечной политике! Хватит жертв, эксплуатации и угнетения! И ведь послушает быдло. Послушает, будь уверен. И как думаешь, что мы получим, когда неизбежные претензии от тварелюбов соединятся с авторитетом Селиверстова и ораторскими способностями Жуковского, от которого, кстати, зависит еще и производство белка из жуков и витаминов из хвои, а по большому счету - вся наша экономика? Что мы получим?
- Что? - Едаков озадаченно смотрел на жену.
- Мы получим революцию.
- Революцию?
- Да. Бунт. Мятеж. Без разницы. Это твой конец, Толик.
- Да нам всем конец в таком случае! - воскликнул он.
- Нам? - Она засмеялась с вызовом. - Я и все твои наложницы точно не пропадем при любом режиме и при любых оккупантах. Никто нас не будет насиловать, потому что мы сами дадим. Но вот баланс в нашем мире рухнет, а значит, рухнет и сам мир. Вся эта политика выгодной торговли и взаимного сдерживания полетит туда же, куда полетела семнадцать лет назад наша цивилизация. И мы, последние остатки оной, сейчас на грани. И если всех нас ждет одна судьба, то первым она примет в свои неласковые объятия Анатолия Владимировича Едакова. А уж мы с девочками продержимся до самого конца, до последнего дня нашего осколка человечества. Так что подумай. Предупредить тварелюбов о том, что у нас есть ренегаты, которые пустились вдогонку за их людьми, значит признать нашу слабость и уже сейчас вызвать их претензии. А что, если они не успеют оповестить охотников, которые, возможно, еще не вернулись в свою берлогу с добычей? Во всей этой ситуации у нас есть только одна возможность. Один шанс избежать катастрофы.
- Какая возможность?
- Отправь в погоню своих людей, самых надежных и ловких. Убей Ломаку, Волкова, Жуковского и Селиверстова, пока не поздно, пока мы не проворонили наш единственный шанс. Ведь второго шанса, - женщина обхватила ладонями голову мужа и зло посмотрела ему в глаза, - нам не дадут!
- Да, но как же мы без Жуковского… - промямлил он - сдавленные ее руками челюстные мышцы шевелились плохо.
- Я знаю, что подлец не спешит передавать свои знания другим. Хитер, что сказать. Но альтернатива еще хуже. Справимся и без него как-нибудь. А двое патрульных… Они должны умереть от неизвестной болезни. Объявишь карантин и комендантский час. А населению скажешь, что есть угроза эпидемии и четыре человека ушли разобраться, где ее источник. Очень логичное объяснение пропаже Жуковского и Селиверстова, более заметной, чем отсутствие Ломаки и Волкова. Ты понял?
- А откуда… Откуда вообще взялась тварь? Все эти твари? - Ломака задал вопрос Жуковскому, хотя смотрел на Селиверстова.
Василий сидел в темном углу, подальше от вечернего света, что бил в пустое окно первого этажа приютившего их здания. Он набрасывал на карте города, которого нет, схему дальнейших действий и маршруты.
Волков стоял у окна и курил самокрутку, глядя на окружающие руины.
- Степан, отойди от окна, - буркнул Селиверстов, не отрываясь от своего занятия. - Во-первых, маячишь, во-вторых, дымишь. Издали заметить могут.
Волков повернулся, молча посмотрел на Василия, затем на остальных. Вертя между пальцами курево, плюнул в окно и ушел в глубину помещения.
- Ну, насколько я помню, первое упоминание о твари было лет двенадцать назад, - произнес Жуковский. - Так, Вася?
- Угу, - кивнул искатель, подышав на озябшие без рукавицы пальцы и продолжив орудовать карандашом. - Где-то так. Примерно через пять лет после войны.
- Так и есть, двенадцать лет назад, - хмыкнул Жуковский. - Вообще, это что-то вроде насекомого. Только подозреваю, что оно теплокровное. Иначе в этих условиях, думаю, никак. Есть главная особь, большая и малоподвижная. Матка. Ну, или мать всех тварей. Она откладывает яйца, а может, икру мечет, не знаю. И больше ничего не делает. Только жрет и потомство дает. А потомство это - всякие твари поменьше и с разными способностями. Есть трутни, они тоже не перегружены обязанностями. Оплодотворяют матку и потом идут в пищу ей и, наверное, другим тварям. Вроде у трутней даже рта нет и желудка, но они как-то несут генетическую информацию, нужную для следующего поколения. Есть рабочие, они что-то там делают… Затрудняюсь сказать, что именно. Есть воины, которые добывают пищу для всей очаровательной семейки, а также следят за порядком у трутней и работяг. Еще есть какие-то принцы. Понятия не имею, что это за хрень и для чего. Короче, градация примерно как у пчел. Только эти пчелки, какую ни возьми, больше человека. Насколько я знаю, опасны все, кроме рабочих. Но рабочие всегда под присмотром воинов. И вроде как далеко от своего гнездилища твари не разбредаются, только трутни иногда убегают из гнезда, видимо, понимают, что сожрут их. Ну и воины могут пойти вдогонку за ними.
- А где гнездо? - поинтересовался Костя.
Это был один из наиболее актуальных для него вопросов. Ведь, вполне возможно, спасать Марину придется именно там.
- За рекой, где-то на юго-западе. Говорят, в районе кирпичного завода.
- Тут не один кирпичный завод был, - проворчал в коридоре курящий Волков.
- Да где завалена этими кирпичами площадь размером с пол-Европы, - тихо посмеялся Жуковский. - Васька, ну ты-то знаешь?
- Угу, знаю. У кинотеатра, у "Кронверка". Я, помнится, туда "Брестскую крепость" смотреть ходил. И "Аватара".
- Далеко, - вздохнул Ломака.
- Это Америка далеко, а тут рукой подать, - засмеялся Андрей. - Не дрейфь.
- И Москва, - послышался голос Волкова. - Москва тоже далеко.
- Андрей. - Костя вперил взгляд в Жуковского, - так откуда они взялись, твари эти? Ведь не может быть, что радиация, химикаты и все подобное. Мутации там… Ну не может быть. У мутантов не бывает потомства. Это просто сдвиги. Болезнь. А эволюционные изменения настолько незаметны в одном виде, что он меняется миллионы лет. А тут совершенно новый вид. Да какой! Не бактерии, а чудовища. Целый улей. Организованные и страшные. Как так? Ведь Зинаида Федоровна говорила, что…
- Костик, послушай, - вздохнул Жуковский, - когда Дарвин путешествовал на корабле "Бигль" и писал свою эпическую книжку "Происхождение видов", он жил маненько в других условиях, нежели мы сейчас. Не свалились на его голову те условия, что на нас семнадцать лет назад. Не повезло ему с эмпирическим материалом.
- Чепуха. - Волков вернулся из коридора, который превратил в свою курилку. - Чепуха это все. Дарвин, происхождение видов, мутанты, миллионы лет. Может, оно и работало бы. Являлось бы единственным механизмом развития и поступательного движения живой природы. Но только есть один фактор, который мы всегда не учитываем. Забываем учитывать.
- О чем ты? - Ломака озадаченно посмотрел на своего недавнего надзирателя.
- Я о человеке, Костя. О человеческом факторе. Ты видел собак? Помнишь их? Сколько всяких пород было на земле, но из них лишь малая толика возникла как следствие этой самой эволюции. А большинство появилось в результате искусственного вмешательства человека. Многие просто не смогли бы появиться в живой природе. В дикой. Потому как не вписывались в четко отлаженную миллионолетиями фактуру живой природы. И самыми молодыми видами собак были не умные и добрые лохматые исполины, которые спасали людей в снежных лавинах, а убийцы. Отвратительные кривоногие тупомордые твари, от которых погибло больше людей и особенно детей, чем от нападений, скажем, тигров или акул. То есть на их счету больше жертв, чем взяли истинные монстры, не синтезированные нами, а назначенные на свои места естественной эволюцией. И это только на примере собак. А химия? Человек создал химические элементы. Новые, неизвестные доселе. И какие! Трансурановые! Тот же плутоний! Ведь плутониевая бомба гораздо лучше урановой, она больше сожжет, больше разрушит, больше убьет! Человек запустил свою поганую лапу во все, что его окружало! Он менял все подряд! Творил новое и разрушал устоявшееся! Человек делал водородные бомбы, всякие там коллайдеры, ХАРПы! Самые страшные бактерии и вирусы созданы человеком! Самые сильные яды созданы человеком! И я более чем уверен, что и тварей сотворил человек. А потом они освободились, когда человек сделал для себя эту ледяную надгробную плиту, чадящую радиацией!
- Тварей создал человек? - удивился Ломака. - Но зачем?
- Чтобы почувствовать себя богом, парень, - усмехнулся Степан. - Это же власть. То, что не дает покоя каждому, у кого есть хотя бы зачаток разума. А стремление к власти - это неутолимое желание менять вместо пустого созерцательства. Мы можем сделать из дикого урана искусственный плутоний? Можем! Мы можем сделать собаку, которая сжимает челюсти сильнее, чем аллигатор, и убивает существо во много раз крупнее себя, а именно человека? Можем! Мы можем создать такой яд, чтобы обзавидовалась кобра, чтобы одной каплей умертвить целый город? Конечно можем! Мы можем создать тварь, которая пугала нас только в фантастических фильмах? Как видишь, можем! Мы можем все! И это - власть.
- Но откуда ты знаешь, что тварь создана искусственно? - спросил Костя.
- Не знаю я! Чувствую! Уверен в этом! Жуковский достал из кармана комбинезона коробок и принялся грызть одну из использованных, но не выброшенных спичек, с прищуром наблюдая за разгорячившимся Степаном.
- Слышь, Степа, - подал он голос, - а ты кем был в той жизни?
- Топ-менеджер в одной фирме. - Степан повернул голову к Андрею.
- Нет, а по образованию?
- У меня их два, высших. Первое - химико-биологическое. Но это в те времена бесперспективно было. Во всяком случае, в нашей стране. А что?
- Да так, просто вдруг интересно стало, - пожал плечами Жуковский.
- Эй, любители пофилософствовать. - Селиверстов хлопнул себя ладонями по коленям, - план готов.
10
ГОРОД, КОТОРОГО НЕТ
- Буря, кажется, стихает. - Дьякон осмотрелся и пнул трак широкой гусеницы вездехода, скидывая налипший снег.
- Надолго ли, интересно? - спросил Обелиск.
- Да кто ж его знает, - проворчал Дьякон. - Все равно готовьте зонд. Попытаемся наладить связь.
- Хорошо. - Обелиск полез по опущенной кормовой аппарели выкрашенной в белый цвет машины.
Дьякон был невысок, коренаст, с аккуратной бородой и недобрым взглядом серых глаз. А вот Обелиск полностью соответствовал своему прозвищу. Рост два с лишним метра, огромная угловатая челюсть и наползающий на большие голубые глаза широкий лоб.
Они были тут не одни. Два вездехода, и в каждом по четыре человека. Причем второй вездеход был значительно больше первого и имел двухзвенную конструкцию, то есть головная часть и прицеп и движущий привод на гусеничные шасси обоих сегментов.
- Где мы сейчас?
К Дьякону подошел Один - широкоплечий, с длинными кудрями и бородой, делающими его похожим на викинга.
- Почти у цели, - ответил Дьякон.
Они стояли на небольшой возвышенности, которую с трудом удалось найти в этом районе.
- Мы сейчас чуть восточнее аэропорта Толмачево. Тут, похоже, был эпицентр. Ни одного строения, даже остатков не видно.
- Эпицентр? - нахмурился Один. - А фон какой?
- Триста микрорентген в час. Нормально. Переживем.
- Ну и каков план?
- Посмотри. - Дьякон протянул товарищу бинокль и указал рукой направление. - Видишь руины вдалеке?
- Вижу. - Человек с именем скандинавского бога кивнул, подкручивая пальцем кольцо резкости.
- Когда-то тут был Новосибирск, - вздохнул Дьяк. - Город, в котором я родился.
- Сочувствую, брат, - почти равнодушно проговорил Один.
- Да ладно. Можно подумать, твой Калининград выглядит лучше.
- Не довелось еще раз увидеть, - пожал плечами длинноволосый. - И я не из Калининграда, а из Черняховска. Хотя… это мало что меняет. Значит, нашего клиента мы должны искать тут?
- Совершенно верно.
- А в чем соль? Не пустая ли это трата времени и сухпайков?
- Один, ты куда-то спешишь? - усмехнулся Дьякон. - Знаешь же, мы порожняка не гоним. Никто не послал бы нас за тысячи верст от базы просто так.
- Это я понимаю. Но ведь наши его еще перед войной искали. И вот теперь вдруг. Через семнадцать лет.
- Почему ты этот вопрос не задал еще на Урале, дружище?
- Задал.
- Кому?
- Дитриху.
- И что он сказал в ответ? - Дьякон извлек из кармана хромированный портсигар с гравировкой "Убей в себе человека, а в человеке мудака".
- Чтобы я не вникал. Значит, так надо.
- Ну, значит, так надо, - кивнул Дьякон и зажег папиросу, сильно сжав при этом зубами ее бумажную гильзу.
- Ну хоть ты мне яйца не морочь, Дьяк, - досадливо поморщился Один и протянул товарищу бинокль. - Мы ведь тоже не салаги в братстве.
- А никто и не утверждает обратного. - Дьякон пыхнул и прищурил глаз из-за дыма. - Помнишь, год назад мы воздушный шар с радиосканером запускали?
- Конечно помню, - кивнул Один.
Разумеется, он не мог забыть то знаменательное событие, когда спустя долгие годы после мировой ядерной войны в небо впервые взмыл рукотворный объект. Ловить радиосигналы на земле было пустой затеей, поскольку спутников связи давно не существовало, а ретрансляционные вышки в городах были уничтожены, как и сами города. Однако программа по поиску других очагов жизни на покрытой ядерной зимой планете предполагала такой незатейливый способ, как сканирование радиоэфира. Воздушный шар тогда продержался значительно меньше, чем ожидалось, даже не достигнув расчетной высоты. Однако мероприятие оказалось небезрезультатным. Удалось прослушать радиопереговоры некой банды черновиков, обосновавшейся в Екатеринбурге. Было поймано несколько сигналов из других обитаемых районов Приуралья и Сибири. И еще кое-что…
- Вот тогда мы и засекли пеленг его наночипа.
- Не понял.
- Вместе с вакциной от того вируса… Ну, перед войной еще… Ишачий грипп, свиной педикулез, рыбий целлюлит, выхухолий аутизм, хрен его знает… Как называется, не помню, короче, ему, да вроде и всем вакцинируемым, ввели наночип. Маячок, попросту говоря.
- И что, до сих пор работает? - спросил Один.
- Ну, раз мы здесь, - развел руками Дьякон. - Что ему будет. Человек жив, и чип работает от его электричества телесного. Вроде так. Я в этих делах не спец.
- Слушай, Дьяк, а ведь и я вакцинацию проходил.
- И я тоже. Да все мы. А что тут такого?
- Значит, и в нас эти маячки?
- Нам первую вакцину кололи, без чипов еще. Дитрих специально в экспедицию отобрал тех, кто без жучков под кожей. Чтобы во время поисков нужного человека не возникало путаницы. Но даже и были бы у нас чипы, что с того? Брат, ты страшишься чьего-то контроля? Так мы и есть этот самый контроль. Нет на земле сейчас большей силы, чем мы - рейдеры.
- Или просто другую силу еще не встречали, - угрюмо проговорил Один.
- Да будет тебе. - Дьякон отбросил окурок и повернулся к машинам.
Его товарищи уже вбили в трех местах длинные стальные колья в ледяной грунт и подсоединили к ним катушки с тонкими стальными тросами. Из первой машины двое тянули кабель-антенну, на конце которой был надувной шар, заправленный гелием. Кабель крепился к гондоле под шаром, там находились средства радиосвязи. Рейдеры протянули три троса от кольев к шару и отпустили его. Лебедка в вездеходе начала разматывать кабель-антенну; шар медленно, но верно поднимался.
- Оби, ну что, готово?! - крикнул Дьякон.
Обелиск повернулся и кивнул.
- Да, почти!
- Думаешь, добьет до Урала? - скептически покачал головой Один.
- Мы же ретрансляторы установили и восточнее Екатеринбурга, и на севере Омской области. Должно сработать.
- И чего бы нашим мудрым инженерам не сварганить какой-нибудь спутник для этих целей?